Глава 29 (1/1)
***В пылу работы вечер подкрался незаметно. Солнце постепенно скрывалось далеко-далеко за горизонтом, оставляя после себя сияние сразу нескольких цветов?— различные оттенки красного, оранжевого, жёлтого, даже синего и лилового. Закаты в Лос-Анджелесе невероятно красивы…Сотрудники один за другим покидали здание ресторана: смена окончена. Теодор сидел за одним из столиков у большого окна, подперев лицо рукой, и то ли думал над чем-то, то ли о чём-то мечтал, с неким безразличием наблюдая за снующими взад-вперёд работниками. Из размышлений его вывела Элеонора, показавшаяся из-за двери?— уже не в поварской униформе, а в обыкновенном повседневном комплекте, готовая отправляться домой. Теодор вздохнул и, подняв на неё глаза, встал.—?Домой? —?спросила бурундушка, подойдя и прижавшись к нему. —?Ты какой-то печальный… —?вынесла она вердикт спустя несколько секунд, пристально оглядев его с ног до головы и особенно тщательно изучив выражение лица.—?Печальный? —?удивился Теодор. —?Нет, что ты… Просто немного устал.—?Можешь не переживать: впереди выходные. —?Элли ободряюще улыбнулась и взяла Тео за руку. —?Тем более?— в скором времени мы планировали брать отпуск. Вместе. Помнишь? —?она с вопросом заглянула в глаза Теодору и, кажется, всматривалась в них несколько дольше, чем хотела: тёмные, цвета кофе, такие добрые, искренние, родные и любимые…—?Конечно! —?Теодор кивнул, крепче, почти до боли сжимая тёплую, маленькую, но такую сильную руку Элеоноры. —?Но мы не решили, как проведём его. Совсем ещё ничего не решили… —?задумчиво произнёс он, на минуту отведя взгляд.—?Ну, как-как! —?Элеонора, казалось, даже возмутилась этой странной неопределённостью. —?В компании друг друга, разумеется! И запомни?— я тебя никуда не отпущу. Никуда,?— с нажимом повторила она, сразу же расплываясь в ангельской, невинной улыбке и задорно блестя зелёными глазами.Теодор поначалу где-то там, в глубине души, даже несколько испугался её командирского тона, но это чувство улетучилось буквально в один момент, стоило только этой маленькой, пухлой девчонке (хотя этой девчонке?— ни много, ни мало?— двадцать один год!) с твёрдым характером улыбнуться. Улыбнуться искренне, так по-настоящему, с такой любовью… Её улыбка всегда греет душу.—?Я запомню,?— улыбнулся он, прижимая Элли к себе. —?Вот теперь?— можно и домой.За большими окнами?— а они были действительно большими?— от пола до потолка! —?теперь было серо, невзрачно и совсем скучно: костёр заката потух. Но даже это не омрачало ребят: встретившись, наконец, после тяжёлой смены, они преисполнились любовью и довольством оттого, что увиделись?— и не мельком, проносясь мимо друг друга с подносами, блюдами и списками, а в спокойной, непринуждённой, тихой обстановке. Пора домой. А мысль о предстоящих выходных вызывала исключительно положительные эмоции: два дня в обществе друг друга, в уютном домашнем тепле и?— наконец-то?— без никого! Разве не это называется счастьем?..Теодор вывел автомобиль с парковки на трассу, ведущую к дому. Уставшая Элеонора, сидя сзади, практически мгновенно провалилась в сон.?Хорошо, что она пристёгнута?,?— с беспокойством подумал Теодор, взглянув на неё через зеркало.—?Мы что, уже дома?.. —?сонно пробормотала Элли, проснувшись от резкого толчка?— машина затормозила как раз у окна.—?Да, именно так,?— подтвердил Теодор. —?Спи… —?он осторожно взял бурундушку на руки, отчего та начала улыбаться, и отнёс в дом, доставив прямиком до кровати. —?Спи,?— повторил он, заботливо укрывая её одеялом,?— а мне ещё нужно кое-куда съездить.—?Куда ты собрался, на ночь глядя?.. —?Элеонора подняла на него непонимающий взгляд.—?Узнаешь. Скоро узнаешь. Доброй ночи, принцесса. —?Теодор улыбнулся и чмокнул Элеонору в лоб, выходя из комнаты и выключая свет.Но сон, однако, решил более не тешить бурундушку своим присутствием и тут же, стоило двери закрыться, испарился. До самого утра, как она посчитала. Такое поведение напугало её: куда он мог поехать в девятом часу вечера, когда все адекватные бурундуки сидят дома или, ещё лучше?— спят?..—?Странно всё это,?— тихо сказала Элеонора сама себе, садясь в кровати и опираясь локтем о прикроватную тумбу, на которой теперь горел включенный светильник, как будто фонарь, ориентируясь на который добираются до пункта назначения путешественники.Теодор остановился у одного, казалось бы, неприметного магазинчика. На улицах уже практически не было ни одной живой души, хотя город был заполнен свечением уличных фонарей, окон многоэтажек и различных вывесок, что говорило о том, что ночью он только начинает жить. Бурундук достал бумажник и, всё ещё сидя за рулём, пересчитал?— с особой придирчивостью?— имевшиеся там купюры.—?Все на месте. —?он выдохнул и вышел из машины, направившись ко входу в магазин.Войдя, он едва не ослеп от встретившего его там блеска всевозможных украшений и драгоценностей. Ювелирный магазин?— вот, чем было то место, куда он прибыл в столь поздний час. Продавец как раз собирался уходить.—?Подождите! —?воскликнул Теодор, подходя?— нет, почти подбегая к кассе.—?Да-да? —?отозвался продавец. —?Хотели что-то приобрести? Но, пожалуйста, быстрее, по возможности. Мы закрываемся.—?Я долго не задержу,?— заверил Тео. Он остановился у витрины с обручальными кольцами и, быстро отыскав взглядом нужные, давно примеченные?— ведь он приходил сюда один и даже вместе с Элеонорой, будто бы невзначай, тайком выбирая,?— указал на них продавцу и протянул деньги.—?Хороший выбор! —?со слабой улыбкой одобрил тот. —?Ради любимой?— хоть на край света?—?Да хоть луну с неба… —?мечтательно ответил Теодор. Он получил покупку, и, поблагодарив, вышел, вдохнув пропитанный влагой свежий воздух. Сердце его сейчас то ли пело, то ли норовило перестать биться и уйти в пятки от переполнявших чувств и эмоций. Он сделал это, как и собирался. Элеонора ничего не знает?— тем лучше. Она должна быть обрадована и счастлива…Теодор сел в машину. Бархатная коробочка, крохотная, свободно умещающаяся в ладони, была надёжно спрятана во внутреннем кармане куртки. Нужно возвращаться домой, нужно появиться так же незаметно, как он исчез?— чтобы никто ни о чём не догадался.Полчаса спустя Теодор оказался у дома и ужаснулся, заметив, что свет в их с Элеонорой комнате горит, а сама она, как он понял по её силуэту, расхаживает взад-вперёд и, к тому же, явно нервничает. На такое он не рассчитывал. Вдохнув поглубже и набравшись храбрости, он всё же взошёл на крыльцо и прошёл в дом. Элеонора тут же выскочила ему навстречу:—?Теодор! —?воскликнула она, кидаясь на шею, точно не виделась с ним лет, этак, десять, и крепко, так, как только могла, прижимаясь. —?Где ты был?! Я так волновалась…—?Не стоило. —?Тео пожал плечами и приобнял её. —?Я же сказал, что мне нужно кое-куда съездить. Я вернулся, цел и невредим, всё в полном порядке. Не нервничай, прошу… —?он заглянул ей в глаза.—?Слава Богу, ты вернулся. Я не могла уснуть без тебя.Теодор улыбнулся, слыша эти слова: как маленькая девочка, право слово. Но это показалось ему таким милым и прелестным, что он без лишних слов, едва успев переодеться в домашнюю одежду, направился в спальню вместе с ней и прилёг на кровать, обнимая.—?Теперь ты можешь уснуть? —?спросил он, всё так же улыбаясь.—?С тобой хорошо… —?довольно пробормотала Элеонора в ответ, не открывая глаз и прижимаясь к нему.—?Ты спи, спи… —?Теодор мечтательно вздохнул и, гася свет, закрыл глаза, ощущая тепло любимой и слыша её дыхание. Он уже почти спал, но бабочки в животе всё никак не унимались. Скоро должно было произойти что-то чудовищно-важное.***Ранним утром Элеонора уже хозяйничала на кухне. Помещение было заполнено ароматом блинов, и готовила она их по нескольким причинам: это, во-первых, любимое блюдо Теодора, во-вторых?— благодаря практике оно получается у бурундушки просто блестяще, и в-третьих?— ничего нет лучше блинчиков на завтрак, особенно, когда этот завтрак?— семейный.Теодор открыл глаза и тут же заулыбался, чувствуя знакомый, до сумасшествия обожаемый, запах, доносящийся с кухни.—?Ради такого даже самый заядлый лентяй оторвёт пятую точку от дивана,?— усмехнулся он, вставая с кровати и едва ли не трусцой направляясь в кухню.—?С добрым утром,?— улыбнулась Элеонора, замечая его в дверях.—?С добрым, моя хорошая. —?Теодор прижал бурундушку к себе. —?Для меня это утро по-особенному доброе.—?Почему? —?не поняла та, недоумённо улыбнувшись.—?Потому, что у меня есть моя крошка Элли. —?Теодор чмокнул её в нос. —?И утро может стать ещё добрее всего от одного короткого слова…—?От какого? —?снова задала Элеонора вопрос, совершенно забыв о плите, где в сковороде мирно шипела очередная порция блинов.—?Сейчас узнаешь. —?Теодор скрылся в комнате и скоро вернулся, пряча что-то за спиной.Элеонора хотела было снова что-то спросить, но он даже не дал ей начать, беря за руку.—?Знаешь… —?Теодор вздохнул, собираясь с мыслями и подавляя нервозность,?— Ты всегда, с самого детства, нравилась мне. Ты значишь для меня очень много. Ты?— сильная, боевая, от тебя исходит позитив. Я люблю тебя?— солнечную, энергичную, несущую радость. Ты каждый день заставляешь меня улыбаться, подбадриваешь в тяжкие моменты и даришь свою ответную любовь. И потому я не смог это так оставить и прошу вас, мисс Элеонора Миллер, стать моей женой. —?он открыл ту самую маленькую бархатную коробочку, встав, прямо так, как был?— в ночной одежде, перед застывшей в шоке Элеонорой, на одно колено.Переваривая произошедшее около минуты, Элеонора практически шёпотом, скрывая слёзы радости, произнесла:—?Я согласна…Теодор поднялся и, надев кольцо на пальчик Элеоноры, прижал её к себе, сияя от счастья, так крепко, как, наверное, не прижимал ещё никогда в жизни. Любовь просто витала в воздухе, и не было важным даже то, что блины давным-давно ?пошли прахом? и дымились на сковороде. Новая порция?— приготовится, пригоревшая сковорода?— отмоется, кухня?— проветрится. Главнее всего сейчас то, что эти двое с данного момента ожидаемо вместе до конца жизни…***Джанетт сидела в спальне на кровати, держа на коленях ноутбук. На прикроватной тумбе стояла чашка с чаем, к которому в последнее время бурундушка очень пристрастилась. Спина уже знатно затекла, а в глазах помутнело оттого, что она практически непрерывно смотрела в монитор. Джанетт отставила ноутбук на кровать рядом с собой и легла с усталым вздохом. Ребёнок, чувствуя перемещения, ответил несколькими ощутимыми толчками. Очень ощутимыми.—?Ай… —?Джанетт скривилась, кладя руку на живот и начиная поглаживать.—?Как ты? —?в дверях стоял Саймон, взявшийся словно неизвестно откуда, и с волнением взирал на Джанетт, замечая её не слишком довольный и спокойный вид.—?В порядке, но мне снова наподдали по печени и почкам… —?по лицу Джанетт пробежала едва заметная усмешка.—?Выглядишь уставшей… —?Саймон вздохнул и подсел на кровать, наклоняясь и вглядываясь в монитор открытого ноутбука, ещё не успевшего ?заснуть?, чтобы понять, чем же Джанетт занималась тут без него.—?Ты каждый раз это говоришь. —?Нетта в шутку надулась и пихнула Саймона в бок. Затем она, осторожно оперевшись локтем о матрас, поднялась и села. —?Через три месяца срок кончится, а у нашего сына до сих пор нет имени… —?она вздохнула даже с какой-то грустью в голосе. —?Видишь эти сайты? Я всё ещё выбираю. Спаси меня-я-а… —?жалобно протянула она, ложась головой на плечо Саймона.—?Я тысячу раз говорил тебе, чтобы ты обратилась за помощью ко мне. Мы давно хотели обсудить это вместе. —?Саймон приобнял её и начал ласково поглаживать по спине.—?Я просто не думала, что это так сложно. —?Джанетт подняла на него глаза. —?У тебя есть варианты?..Саймон не ответил, задумавшись на несколько минут. Его лицо вдруг озарила улыбка.—?Что? —?удивилась Джанетт. —?Что ты так улыбаешься?—?Кажется, я уже вижу перед собой вариант идеального имени. —?Саймон продолжал улыбаться. Он наклонился, выделив одно из имён в списке на сайте, что просматривала Джанетт до его прихода. —?Сэмюэл. Сэмюэл Севилл. —?голубые глаза светились любовью и даже, казалось, гордостью.Джанетт тоже заулыбалась:—?Единственный и безоговорочный верный вариант… Мне нравится… —?она заглянула в ноутбук и углубилась в чтение значения и описания имени, выбранного для сына отцом, и с каждой новой строкой улыбка на её лице становилась всё шире. Это значило только одно: она не лукавит, ей действительно нравится этот вариант.—?А что насчёт второго имени? —?спросил Саймон, как только Джанетт, довольная, как никогда, оторвалась от монитора.Она отвела глаза в задумчивости, составляя комбинации и выбирая среди них лучшие. Лучшие из лучших. Но наконец она вынесла своё решение:—?Альфред. Сэмюэл Альфред Севилл.Саймон обнял её:—?Прекрасно. Я люблю тебя. Тебя и нашего сына…Джанетт мечтательно вздохнула и снова приложила руку к животу:—?Наш Сэмми…Малыш незамедлительно ответил толчком. Саймон, ощутив его тоже, улыбнулся:—?Он, кажется, одобрил.Сердца обоих замерли на долю секунды. Их сын теперь носит гордое, сильное имя. Появление его на свет ожидалось отныне с ещё большим трепетом.Джанетт вдруг вздрогнула, услышав вибрацию лежащего на тумбочке телефона. Протянув руку, она достала его и, сдвинув значок блокировки, сразу углубилась в прочтение полученного СМС-сообщения от сестры. Спустя пару минут она подняла на Саймона, что сидел рядом и пытался понять происходящее, горящие глаза:—?Элеонора и Теодор помолвлены…—?О, Боже… —?выдохнул Саймон. —?Теодор, наконец-то… Он смог.—?Счастья много не бывает. —?Джанетт улыбнулась.И она была права. Ей было только в радость сознавать, что в скором времени её сестра выйдет замуж. Она помнила свою собственную радость от предложения ей руки и сердца и очень хорошо, как никто, понимала чувства Элеоноры. Эти чувства?— верх проявления любви. Они дорогого стоят.