Первый шаг (1/2)
Сколько прошло лет Эдмон не знал, может быть только год, а может все десять, но однажды судьба свела его с старцем Фариа, и эта случайная встреча стала для обоих некой путеводной звездой, шансом обрести покой и счастье. Каждый из них нашел родственную душу, отныне никто не был одинок, они практически сутками проводили время с друг другом, разлучаясь только на время сна. Бывший аббат стал для капитана вторым отцом, а умирая поделился с ним секретом, который мог сделать их обоих сказочно богатыми, но увы, бедный старик не смог дожить до этого дня, дав шанс Эдмону сбежать из замка Иф.Все удалось и ровно через десять лет после злосчастного ареста Эдмон под новым именем и в статусе графа въехал в Париж. Он уже не был тем наивным юнцом, а доброе прежде сердце очерствело и жаждало мести над его врагами, закопавшими его живьем. Стариц Фариа открыл ему глаза на то, какую роль каждый из них сыграл в его судьбе и Монте-Кристо не терпелось свершить правосудие, как он называл про себя свою месть. Десять лет проведенных в мрачных ледяных сводах замка оставили на его лице суровую печать, а в волосах пробилась седина, внешний облик его принял внушительный солидный вид, но былого юношеского очарования он все же не растерял и по-прежнему, как и в былые времена, вызывал у окружающих симпатию с самого первого взгляда.Граф вошел в общество очень легко, всего одного дорожного знакомства хватило, чтобы через неделю о его появлении говорил весь Париж, а его письменный стол был завален приглашениями на званные вечера и балы. Если отказ на пару приглашений был спасительным для личного времени Монте-Кристо, то отказ ото всех приглашений, сулил неприятным ударом по планам бывшего заключенного.Он вошел в залу любезно беседуя с хозяйкой вечера, когда взгляд его зацепился за статного мужчину возле окна, на секунду у Монте-Кристо перехватило дыхание, он замер и сердце бешено забилось, будто преследуемое призраками из прошлого. Все последние месяцы он жил этой встречей, жил моментом, когда увидит его лицо, а после заставит заплатить за разрушенную жизнь, но вот.. он смотрел на него и в голову лезла совсем не месть, а то, как он почти мальчишкой стоял перед ним в кандалах и думал о его прикосновении. Дурацкое наваждение, Эдмон зло отвернулся и выжал из себя вежливую улыбку для одного из гостей, а после вторую, третью. Но все это давалось ему с трудом, его что-то словно сковало изнутри и все, о чем он мог думать, это о том, чтобы бросить хотя бы еще один взгляд на прокурора, королевского прокурора, коим стал теперь его.. он не мог дать ему определение, не теперь когда внутри в смертельной схватке сцепились ненависть и жгучее чувство тоски по этому человеку.///Время текло тонкой струей песка, проносясь сквозь Вильфора и смывая с него былой здоровый блеск и стать. От вечного стресса он перестал нормально есть и спать, под глазами возникли тёмные пятна, а в черных как уголь волосах проблескивала ещё не такая явная седина. Удачное повышение требовало обзавестись семьёй, что привело господина Жерара к двум бракам, один из которых подарил ему дочь. Именно эта юная леди полюбилась ему с первого взгляда и стала единственным смыслом жить вне кабинета вечно забитого бумагами. Именно по её просьбе грозный королевский прокурор бросил бумажные дела и прибыл на этот бал. Стоило им войти в зал, как восьмилетняя Валентина покинула общество отца. Жерару оставалось только наблюдать за тем, как та радовалась жизни и бегала в кругу своих сверстников. Осознав, что девочке здесь ничего не угрожает, он наконец оставил дело воспитания прислуге, а сам занял место у окна. Вильфора давно не интересовали светские беседы, в которых он видел пустую болтовню о не менее пустых слухах. Но был один слух, которых не давал ему покоя, и на его удивление, предмет этого слуха находился сегодня в этом зале. Статная и высокая фигура в тёмном одеянии хорошо выделялась на фоне праздника жизни и словно притягивала к себе. Жерар был первым делом наслышан о немалом уме этого таинственного графа, что давало шанс на интересную беседу, которая была бы для королевского прокурора глотком свежего воздуха.
Но что-то пугало его в мысли о том, чтобы подойти напрямую, из-за чего попытка завести диалог превратилась в крайне расчётливую и холодную слежку. Жерар ловко переходил от одной компании к другой, и когда он поздоровался почти с каждым, то наконец смог оказаться в кругу Графа. Учтиво поклонившись, мужчина представился и с важным, но оттого мудрым и солидным видом начал беседу.
-Наслышан о ваших путешествиях, Граф. Что вас подвигло на остановку во Франции?Лицо мужчины на секунду окаменело, заставляя заткнуться собственный внутренний голос и заглушая все терзавшие его эмоции, а затем он надел на себя свою привычную маску величественного графа искушенного в светских лицемерных беседах. Вежливо поклонившись "новому" знакомому, он одарил его скромной мягкой улыбкой и, не удержавшись, посмотрел в глаза. Ему самому хватило мгновения, чтобы вспомнить это надменное лицо, но увы, время слишком сильно изменило самого Монте-Кристо, чтобы его отличали с той же легкостью.
- Да, о моих путешествиях ходит много разговоров, но вряд ли кто-то рискнул бы их повторить.Язвить ему было то еще удовольствие, особенно тогда, когда Вильфор и понятия не, с кем ведет беседу.Поначалу он боялся быть узнанным, но никто не признал его из прошлой жизни, даже возлюбленная Мерседес, так что сейчас, смотря в эти стальные глаза, он позволил себе глупую мимолетную слабость, рассмотреть того, о ком бредил ночами в чертовом замке, погребенным заживо и кого после тщетно пытался заменить молодыми наложниками на Востоке. Лицо прокурора постарело, но фигура по прежнему казалось такой же крепкой, как и тогда, а все в его жестах выдавало высокий статус, он не выпячивал собственную власть над другими, но никто рядом с ним не смог бы про это забыть. Одна его воля и даже самый знатный мессир рисковал попасть Бастилию, упрятанный туда надежным росчерком пера Вильфора.
"Я хочу его... как и прежде..."
с какой-то тупой болью подумал про себя бывший капитан и с трудом отвел взгляд, пальцами зачесывая свои длинные пряди волос назад, жест выдавал его растерянность, но это вряд ли кто-то заметил. - А во Франции у меня старое дело, личного характера, - новый смешок, - господин королевский прокурор позволит мне скрыть детали? Я также наслышан о вас и очень рад знакомству с вами.
Здесь можно было бы вставить еще один намек, но это было бы чересчур. - Я слышал, вы начинали работать в Марселе, это правда?
Голос Эдмона был ровным и заинтересованным, подпитывая интерес Вильфора. В глазах королевского прокурора сверкнул азарт, ведь человек стоящий перед ним был крайне непохож на остальных. Жерар чувствовал в нем силу и волю, его пугала и интересовала непреклонность собеседника, никто не мог дерзить ему, многие из молодых людей были настолько покладистыми и впечатлительными, что легко велись на образ сильного мужчины, чем тот не раз пользовался. И никто ему не мог ничем пригрозить, зная, о том как нерушима репутация грозного, но справедливого де Вильфора. Услышав про Марсель, Вильфора бросило в холод, а добродушная улыбка вновь сменилась строгостью.
- Все мы начинаем свой путь из родных мест. Посмею спросить,откуда начался ваш путь?
Повисла напряженная тишина, Жерар привык что все кто более-менее располагают связями с ним, знают о его начале пути, но знание незнакомца слегка пугало. Ему не могло прийти в голову, откуда этот авантюрист прознал про это, но одна мысль о том, что тот был в нем заинтересован - льстила. В данный момент он хотел не только "уколоть" в ответ, но и узнать о нем хоть немного личного, а не только пустые слухи о головокружительных приключениях, половине которых, прокурор, конечно, не верил. На минуту на его лице возникло небольшое сомнение.
"А точно ли этот человек честен собой? Вдруг он очередной преступник под маской богатея"