Последнее воспоминание (1/1)

Комната оказалась огромным круглым залом. В ней выжившая троица, к своему удивлению, помимо предсказуемо стоящего в центре стола с револьвером, увидела ещё пять закрытых дверей. Англия нажал на кнопку рядом со своей, шестой, дверью, и она тоже закрылась, как и предполагал Иван. Появилось ощущение, что они попали в ловушку. Но тут же открылась дверь напротив них, и из неё вышел Япония. Его белая форма была с обеих сторон перепачкана кровью?— а в сложившихся обстоятельствах никто уже не сомневался, что это именно кровь. —?Япония! —?Китай рванулся было к младшему брату, но Россия схватил его за рукав. —?Что ты делаешь? Отпусти, ару! Видишь, он весь в крови? Может, он ранен, ару?! —?Он не ранен, Китай… —?тихо сказал Россия. Япония тем временем, не обращая на них внимания, нажал на кнопку у своей двери, и она захлопнулась. —?Смотри, он вышел один… —?Ты… ты же не думаешь, что он мог всех поубивать, ару?! —?Россия вздохнул. Такой прямолинейный Китай… —?Он не такой! Он бы не стал, не смог бы, ару!.. —?Не… смог бы? —?Иван удивленно посмотрел на Яо. Тот отвел глаза. —?Япония смог бы,?— вмешался Англия,?— но, думаю, просто ему единственному повезло. Хотя не знаю, что уж это за везение такое?— остаться в живых одному… Все трое замолчали. Потом Россия осмелился спросить: —?А… кто был в комнате с Японией?.. —?Вероятно, вся Азия, за исключением Китая,?— посмотрел на Яо Англия. У китайца перехватило дыхание. —?Гонконг… Тайвань… и даже… Корея,?— прошептал он. Перед глазами пролетали воспоминания, и так не хотелось думать, что из всех своих младших братьев и сестёр он больше не увидит никого, кроме Японии. Хотя бы он остался, спасибо судьбе за это. Но остальные… ?Старший братик! Братик!??— звучал в ушах Китая голос Кореи. И хоть после этого кореец обычно говорил что-нибудь пошлое, Яо почувствовал, что всё отдал бы, чтобы услышать Ён-Су ещё раз. —?Корея… Россия сочувственно смотрел на Китай, но дотронуться до него не посмел, слишком уж отрешённым выглядел сейчас Ван Яо. С Кореей Иван лично знаком не был, но до него доходили слухи, что приставал он к китайцу похлеще России. Брагинский не знал точно, какие у этих двоих были отношения, братские или не совсем, но лучше бы не лезть в то, что тебя не касается?— рассудив так, Иван предоставил Китай самому себе на какое-то время. Ему определённо нужно было прийти в себя. Тем более, было на что отвлечься: открылась ещё одна дверь, и из неё вышли две крепко прижавшиеся друг к другу парочки. Испания обнимал за плечи недовольного Романо, а улыбающаяся Бельгия ни на секунду не отпускала белый в сине-фиолетовую полоску шарф брата, шедшего чуть впереди. Нидерланды тоже выглядел вполне обычно, молчаливый, спокойный, хоть и без своей длинной тонкой трубки. Всё говорило о том, что эти четверо вышли в полном составе. Почти одновременно открылась другая дверь, и из неё также вышла компания из четырёх человек. Однако эти были гораздо более подавленными. Венециано боязливо вцепился в руку Людвига и, казалось, слился с ней воедино. Пруссия и Австрия шли рядом, но оба глядели в пол и мрачно молчали, словно их связывало какое-то общее горе. Германия нажал на кнопку, и дверь шелохнулась, отделяя их от маленькой комнаты. Австрия в последний момент обернулся и раскрыл рот, будто хотел крикнуть кому-то в комнате прежде, чем дверь захлопнется, но механизм сработал раньше, чем он успел произнести хоть слово. Все четверо закрыли глаза и скорбно опустили головы. Все вышедшие двенадцать человек остановились в раздумьях, ни в одной из полученных записок не говорилось, что нужно делать после того, как будет нажата кнопка. Все они просто ждали, когда откроются оставшиеся двери. Через пару минут предпоследняя дверь действительно открылась, но из неё никто не спешил выходить. Япония решительно направился к проходу, но остановился, так и не войдя. —?Греция-сан… —?донёсся его удивлённый голос, насколько он вообще может быть удивлённым у Кику. Из входа показался Греция, вяло сжимающий второе послание в руке. Он выглядел по обыкновению не заинтересованным в происходящем, взгляд его был устремлён в одну точку, как если бы он спал на ходу. —?Здравствуй, Япония… —?безжизненно, тихо проговорил Греция и нажал на кнопку возле своей двери. Та захлопнулась, скрипнули засовы, навечно замуровывая тех, кто остался внутри комнаты. Греция поплёлся к столу, Хонда немедленно двинулся за ним. Япония чувствовал, что-то не так с его другом, даже для флегматичного Геракла такое поведение было слишком необычным. Конечно, можно было догадаться почему… Внезапно все шесть дверей скрежетнули ещё раз, более громко, и создалось впечатление, что окончательно. Откуда-то с потолка в середину стола зловеще спланировала бумажка. —?Я… я думал, это выход, ару,?— указал на последнюю, так и не открывшуюся дверь Китай. —?Хм, я тоже на это рассчитывал… —?тихо протянул Англия. —?Да что там, наверное, все рассчитывали… Артур был не так уж неправ. О шестой двери как о выходе на свободу думали все, кроме России. Сейчас он смотрел на неё ещё тоскливее, чем остальные, но, в отличие от их взглядов, в глазах русского не было непонимания. Он догадывался, чья это должна быть комната. Не вышли Польша и Литва, не вышли другие прибалты, не вышли его сёстры… И одному Богу известно, почему дверь так и не открылась. Хотя не мудрено, если кто-нибудь трусливый, как Латвия, эгоистично отказался от участия… Германия мягко отцепил от себя Италию, подошёл к столу и прочёл записку. —?Итак, все в курсе, что это?— второй этап,?— обратился он к присутствующим. —?Правила те же: необходимо произвести тринадцать выстрелов, и на этом всё закончится, выжившие будут свободны. Занять места! —?скомандовал Германия. Все подтянулись к столу. Мест оказалось гораздо больше, чем участников, и это не играло никому на руку: одновременно заставляло садиться отдельными группами и напоминало о невосполнимых потерях. Германия сел вторым?— Греция уже занял свое место через два стула от Людвига. Эти места между ними заняли Северный Италия и Япония. Справа от немца, пропустив несколько мест, сел Англия. Больше всего сейчас ему хотелось быть отдельно ото всех, закрыться в собственном разрушенном мире и винить, винить себя в недавних смертях. Почему он не выстрелил сам тогда?.. Зачем поторопил Франциска?.. Может, он бы тоже повернул барабан, ведь медлил же, сомневался… Но самобичевание прервал Иван, положив ладонь на плечо англичанина. —?Не падай духом, Англия,?— подбодрил Россия. —?Ха… Тебе легко говорить… Артур почувствовал, как Иван вздрогнул и убрал руку. Краем глаза Англия увидел, что Россия отвел взгляд, и на его лице застыло крайне печальное выражение. Больше русский ничего не сказал, но сел всё равно рядом с Англией, словно в немую поддержку. Справа от Брагинского опустился на стул Яо. За Китаем пустовало много мест, не меньше семи. Где-то там, обособленно от всех, сели пруссак и австриец. Через несколько стульев была компания тех, кому посчастливилось не увидеть смерти товарищей: Нидерланды, Бельгия, Испания и Романо. Южного Италию тоже отделяло от Греции несколько мест. Чёртова дюжина игроков заняли свои места. Но начинать пока не спешили. Страны прислушивались к себе, разбирались в чувствах, желаниях и причинах своих поступков; страны боялись, вылавливали из глубин души страх и душили его, начиная порождать этим страх всё более осознанный?— не за себя, а за тех, кто дорог; страны готовились к предстоящему и в то же время пытались отвлечься от него. Внезапно перед глазами Англии пролетело воспоминание, как Швейцария разнимает их с Франциском драку. Решив, что Ваш Цвингли должен быть из немецкой семьи, Артур взглянул на Людвига. —?А Швейцария… тоже?.. —?шёпотом обратился он к Германии. —?Да,?— так же тихо ответил немец и, помолчав, добавил:?— Помнишь его сестрёнку, Лихтенштейн? Всё ходила по пятам за ним,?— Англия неуверенно кивнул. Германия склонил голову и понизил голос. —?Она отказалась выйти. Осталась там, с братом. Англия поражённо округлил глаза. —?Но тогда… она же там… —?Она оказалась самоотверженней, чем можно было подумать… Огромная сила духа… И огромная любовь… Англичанин задумчиво посмотрел в потолок, размышляя над тем, а смог бы он так поступить… —?Нужно начинать,?— провозгласил Германия, взял со стола револьвер и сгрёб в другую руку пули. —?И правда тринадцать патронов… —?он обвёл глазами собравшихся. —?Странным образом совпадает с количеством участников… —?Но… нас четырнадцать… —?прозвучал чей-то робкий тихий голос. Германия удивлённо посмотрел на пространство, отделявшее Пруссию от Китая, но никого не заметил. А ведь ему показалось, что голос донёсся именно оттуда… Что ж, наверное, и вправду всего лишь показалось. Откинув барабан, Людвиг вставил первый патрон. Все надеялись, что он будет единственным. Ощущение, что они творят безумие, уже почти исчезло. У каждого по одному решающему выстрелу, но если это?— ключ к свободе, они спустят этот чёртов курок… Не успел Германия прокрутить барабан, как почувствовал, что кто-то тянет его за левый рукав. —?Германия… —?Венециано смотрел на него глазами, полными слёз. Уж как ему трудно дались первые два выстрела, а тут теперь ещё и второй заход… —?Успокойся, Италия… —?Людвиг улыбнулся, и в улыбку эту попытался уместить всю нежность, заботу, которые были у него в сердце, всю любовь, которую он чувствовал к этому беззащитному итальянцу… Германия осторожно сжал в левой руке его тёплую ладонь. —?В первый раз пуля вряд ли попадётся. Ты не останешься один. Обещаю. Италия нервно сглотнул и кивнул, отпустив руку Людвига. Тот крутанул барабан, сильно, слишком сильно, чтобы можно было подумать, что он не волнуется. Но большинство стран за Германию не беспокоились, сейчас он был лидером, а лидер со всем справляется. Но Людвиг в этом уверен не был. Веки сами собой прикрылись, и в памяти вдруг всплыла странная картина: зелёный луг, дует ветерок и прямо перед ним стоит маленькая девочка в бело-зелёном платье горничной. Ветер чуть развевает её короткие каштановые волосы, из-под платочка смешно торчит завивающаяся вверх прядочка. Германия отчего-то ростом с неё же. Жутко смущаясь, он дарит ей большой букет роз. И на этом картинка начинает таять, очертания смазываются, а Людвиг настолько не хочет терять это ощущение чего-то родного, не хочет отпускать этого ребёнка… Мысленно он тянет руки к ней, но уже не успевает, и его ладонь хватает воздух… Но воздух отчего-то тяжёлый и неприятно холодит руку. Внезапное осознание: он не поймал её, не остановил, не успел; и ладони стремятся сжаться в кулаки от бессилия. Вернись, вернись, Италия… Италия! —?Италия!!! —?Людвиг распахивает глаза, и в них синим пламенем горит отчаяние, а пальцы ещё сильнее сжимают револьвер и заодно?— курок. Венециано вздрагивает от звука своего имени, и тут же всё внутри вновь съёживается от выстрела?— звука ещё более резкого, неожиданного, оглушающего. Италия непроизвольно зажмуривается: тёплая кровь брызгами орошает лицо. —?Запад!!! —?вскакивает пруссак, и его громкий хриплый голос?— словно отрезвляющая пощёчина для Феличиано. Он тянется за Германией, который норовит упасть вправо, и хватает его за предплечье. —?Германия!.. —?сорвавшимся голосом кричит Италия, но Людвиг не слышит его исступлённый вопль?— он безвольно падает, увлекая Венециано за собой. И Италия упал бы, если бы кто-то не удержал его за талию. Рука Германии под тяжестью тела резко вырвалась из ладони итальянца, и он, опрокинув стул, глухо упал на пол.