Are u damn crazy? (1/1)

В кабинете было настолько темно, что не было видно даже силуэта главврача, который спал на диване, вытянув ноги и уткнувшись в собственный локоть носом. Его состояние также оставляло желать лучшего, так как вчерашний день изрядно выжал буквально все соки и оставил тело пустым. Даже во сне, будучи расслабленным, он видел смерть близких ему людей. Он видел, как Майлз падает вниз, случайно выпав из открытого окна их квартиры. Он видел маму, которую случайно сбила машина. Он видел Джамию, которая утонула в озере, будучи совершенно одной. Он видел, как Джерард, будучи погребенным заживо, пытается докричаться до него сквозь толщу мертвой земли. Он видел свою собственную гибель, которая никогда не сравнится со смертью дорогих ему людей. Сколько боли она может принести вам и вашим близким, селясь в ваших душах и царапая их поверхность, оставляя после себя лишь кровоточащие раны и чувство потерянности. Это чувство непередаваемо, и никому лучше подобное не чувствовать.Телефон, который лежал на полу, издал противный писк, что, несомненно, разбудило психиатра. Он повернулся на бок и, с трудом разлепив глаза, схватил телефон, моментально снимая блокировку. Приложение выбивало тревожный код, оповещая о критической ситуации. Пульс парня зашкаливал, равно как и сердцебиение. ?Вероятно, ему что-то снится?, — с этой мыслью, доктор поднялся с дивана и спокойным шагом двинулся по направлению к камере с буйным пациентом. Он не знал, что его ждет. Он не знал, что ему делать. Он знал только то, что ему, как трезвому человеку, ужасно хотелось напиться до состояния ничего не помнящего. И он бы сделал это, если бы не сын и эта работа, которую он проклял уже триста раз. Он чертовски сильно хотел забыть то, что произошло час назад в палате пациента, но все попытки были тщетны, так как сознание услужливо подбрасывало этот образ, заставляя все больше об этом думать. И что ему делать? Смириться и идти дальше? Или пытаться отравить свой организм всеми возможными препаратами и алкоголем, лишь бы не думать об этом? Уэй думает, что ему тяжело? Он чертовски ошибается, если считает, что у него полно проблем. У него нет больного сына, нет сложных пациентов, нет судов и проклятий со стороны посетителей, но у Джерарда есть одна сложность, которая мешает спокойно дышать, и эта проблема — Фрэнк Айеро.Подобравшись к палате, мужчина спокойно оглядел парочку санитаров, что сидели за столом и играли в карты, даже не заглядывая за стекло, пока парень, забившийся в угол кричал и плакал навзрыд, избивая руками мягкий пол. Его лица не было видно из-за положения, но спина и плечи сотрясались, что заставило Фрэнка проснуться быстрее, чем кофе или ведро ледяной воды. Отдав подзатыльники амбалам, главврач грозно посмотрел на них и приказал открыть дверь, что те незамедлительно сделали, — я с вами потом разберусь, идиоты! — Подлетев к парню, мужчина скинул свой халат и отбросил его в сторону, чтобы хоть раз побыть человеком, а не врачом во время разговора с пациентом. Схватив его за голову руками, он приподнял ее и заставил смотреть младшего в свои глаза, — Джи, пожалуйста, посмотри на меня, — янтарные, полные боли глаза смотрели на медика с такой надеждой, отчего нельзя было сказать, что этот парень — буйный пациент психиатрического отделения. Он просто нуждается в такой же поддержке, как и все остальные люди, — тихо-тихо-тихо, все, мой хороший, я с тобой, я рядом, — притянув парня к себе и прижав его к груди, кареглазый стал приглаживать его волосы правой рукой, а левой гладить по спине. Он до чертиков хотел забрать всю эту боль, лишь бы Джерард перестал это чувствовать. И его не волновало сейчас ничего. Ни поцелуй, ни суд, ни эти медики, которых пора уволить за халатность. Его волновало лишь самочувствие этого маленького человека в таком огромном и отвратительном мире.— Успокойся, пожалуйста, все хорошо. Все обязательно будет хорошо, — причитал медик, продолжая успокаивать парня, который уже значительно меньше содрогался и всхлипывал. — Что случилось? Что тебя так расстроило?— Он-н с-сказал, что т-ты не вылечишь меня, ч-что ты мне лжешь, — Фрэнку пришлось крепко зажмуриться, чтобы слезы не вытекли из глаз и не потекли по шее и спине младшего. Он не должен был показывать свою слабость. У него до этого была лишь одна больная точка — сын, но теперь, кажется, их стало две.— Я обязательно помогу тебе, слышишь? Я буду биться за твое здоровье до последнего. Просто верь мне, ладно? — Прижав тело художника еще сильнее, психиатр поцеловал его в висок и сжал часть его волос на затылке в кулак, — давай укладываться? Тебе нужен здоровый сон, — приподняв парня и оперев его полностью на себя, Айеро дотащил того до кровати и аккуратно уложил, попутно накрывая одеялом, — сладких снов, спи крепко, — врач собирался уйти. Он сделал несколько шагов назад, но рука, что слабо обхватила его запястье, не дала этого сделать. Казалось бы, это почти невесомое касание, но мужчине было этого достаточно, чтобы остаться.— Побудь со мной, пожалуйста. Не оставляй меня, — приняв полулежачее положение, врач оперся спиной о стену, а ноги вытянул, давая возможность младшему устроиться удобнее. Его улыбка, подаренная больному человеку, была вымученной и болезненной, но самой искренней. Ему было больно оттого, что дорогие ему люди страдают, но он держался. Он пытался быть сильным ради них. Положив руку на спину Джерарду, Фрэнк прижал его к себе, наблюдая за тем, как лицо зеленоглазого озаряет улыбка, и это простое, но краткое ?спасибо? дало ему возможность прикрыть глаза и окунуться в мир иллюзий и беспамятства. Он верил, что все изменится. Он надеялся, что теперь все будет иначе.Сон психиатра был смутным, и наутро он навряд ли что вспомнил бы, учитывая усталость, с которой он заснул. В какой-то момент он почувствовал, что его горло сдавливает нечто непохожее на человеческие руки. Он открыл глаза и увидел перед собой искаженное жуткое лицо или морду существа, которого ему не приходилось видеть никогда в своей жизни. Ледяной страх побежал по телу Фрэнка, но через секунду существо исчезло, оставив после себя ощущение парализованности. Или не ощущение? Вдруг он понял, что действительно не может пошевелиться, тени стали сгущаться в углах комнаты, делая ее безграничной и мрачной. Какие-то силуэты мелькали на стенах и не давали мужчине адекватно оценить ситуацию и понять, что это сонный паралич и ничего более мистического, довольно частое явление в медицине, но от этого не менее жуткое. Он не мог пошевелиться, попросить Джи разбудить его и прекратить этот ужас, эту гнетущую ?демоническую? атмосферу. Айеро увидел четкий силуэт мужчины в очень затемненном углу, который смотрел прямо на него, а он смотрел на незнакомца в ответ. Фрэнк боялся дернуться, хоть и не мог, он неотрывно смотрел на него, пока все звуки вокруг не стихли до окончательной и безвозвратной тишины, пока этот мужчина не сорвался и не побежал в сторону психиатра. В эту самую секунду он начал очень часто дышать от накатившего страха и момента внезапности, его защитные рефлексы сработали бы, будь он в полной гармонии со своим телом и разумом, но сейчас он чувствовал себя беспомощным. Ему удалось произнести какой-то немой стон или хрип, который высвободил Джерарда из его без того неглубокого сна. Он сонно посмотрел на Фрэнка и увидел на его лице животный страх, его часто вздымающуюся грудь и потерянный взгляд, который вселял ужас во второго. Пациент начал трясти Айеро, чтобы тот хоть как-то среагировал.— Фрэнк! Фрэнк, очнись, очнись, слышишь? Скажи что-нибудь мне, черт! — Шлепнув того по щеке, Джи заметил, как врач наконец вышел из оцепенения и подскочил, оглядываясь по сторонам, будто ища что-то взглядом, что-то, что пыталось скрыться от него. — Что произошло?— Кажется у меня был… сонный паралич.— То есть? Ты, типа, спал и нет?— То есть, типа, я словил глюки и почти инфаркт, Джи, — отдышавшись, он сел и провел рукой по глазам, убеждаясь, что все кончилось и с ним сейчас разговаривает реальный Джерард, и нет никаких злых духов, которые готовы броситься на него и высосать душу.— Ты никогда не испытывал это раньше? — Подвинувшись к Фрэнку, парень подставил под подбородок руку, чтобы выслушать испуганного друга.— Нет. Я изучал это, но для меня всегда было непонятно то, как это на самом деле происходит. Вполне очевидно, почему это произошло. Но оно кончилось и, возможно, это был первый и последний раз. Мне показалось, будто меня погрузили в комнату наедине с дьяволом. А ты? У тебя бывало такое?— Да, помню, Майк тогда разбудил меня, за что я ему благодарен. Это было давно. всего и не вспомнишь, — мужчина поджал губы и понимающе кивнул. Он заметил сонливость больного, поэтому решил свести их беседу ко сну.— Надо спать, сейчас еще рано, только, — он разблокировал телефон и увидел на часах 4:44 утра, — без двадцати пять. И не смотри на меня так.— Ты меня напугал, — буркнул Уэй и вернулся в лежачее положение, надеясь, что тот не оставит его и останется до утра.— А ты меня каждый день до чертиков пугаешь и ничего, не жалуюсь, — закатив глаза, психиатр лег рядом и отвернулся. Джерард коснулся его спины пальцами и слабо потянул за ткань кофты к себе.— Фрэнк, повернись ко мне, пожалуйста.— Зачем? — Айеро хотел было отодвинуться, но парень сильнее вцепился в него.— Я хочу быть уверен, что сегодня ночью тебе больше не придется быть парализованным.Некоторое время Фрэнк не решался повернуться, но, в конце концов, сдался под натиском пациента и послушался. Перед тем, как снова заснуть, он почувствовал теплое дыхание и пальцы Джи на своем лице, мягко убирающие упавшие пряди. Внутри он улыбался, но внешне старался не шевелиться, дабы не показывать эмоций, которые он и так в последнее время демонстрировал в избытке.Среди разноцветных картинок сновидений парень уловил образ знакомого ему мальчика, пытающегося что-то показать ему или сказать. Он не мог разглядеть его лица, но по силуэту он понял, что это был Айеро-младший. Эхом доносился его голос до сознания Джерарда, который шел за ним и рукой хватался за воздух, чтобы как-нибудь приблизиться к удаляющемуся мальчику.— Майлз?— Джи…! — Образ становился все дальше, как бы быстро Уэй ни шел к нему. В какой-то момент картинка сменилась, и Джерард увидел перед собой огромный зеленый луг и солнце, которое вот-вот опустится за горизонт. Все ощущалось так… реально? Мягкая шелковистая трава и теплое солнышко поглощали парня, опускающегося на землю, чтобы прочувствовать весь спектр приятных ощущений. Он не заметил, как Майлз сел рядом с ним и тоже вгляделся в даль, но когда ощутил присутствие, то сразу все понял. — Как ты себя чувствуешь? — Голос ?ребенка? был не похож на его собственный, он был более грубым или, вернее сказать, взрослым. Посмотрев на собеседника, Джерард увидел не привычного ему 4-х летнего мальчика, а подростка с черными короткими волосами и острыми чертами лица, так напоминающими его отца.— Ты так похож на него, — приоткрыв рот от замеченного им удивительного сходства, парень стал взглядом скользить по внешности Майлза.— Конечно похож, разве может быть иначе? — ?И говоришь, как он?. Джи улыбнулся и склонил голову вбок, прикрыл глаза, наслаждаясь моментом.— Всё хорошо. Сейчас всё прекрасно.— Правда? — Юноша взглянул на него и одарил неуверенным взглядом, но в то же время понимающим всё.— Честно говоря… Я не понимаю. Ты же знаешь, что я нормальный? Или я все-таки, я, я…— Джи, посмотри на меня, — взяв лицо парня в ладони, Майлз повернул его к себе и посмотрел прямо в глаза, — мы все больны, правда? У тебя случилась трагедия, ты оправляешься. Фрэнк — это твое единственное лекарство.— Фрэнк? — Такое знакомое и уже полюбившееся ему имя звучало так же мягко, как и солнце касалось его кожи, как ветерок, развевающий копну смолистых волос, как трава, шелестящая возле тела и изредка задевающая его. Подросток медленно убрал ладони и заправил выбившуюся прядь за ухо Джи, как это делал он, его взгляд как будто говорил обо всем и сразу ни о чем, ничего не требовал и не спрашивал, лишь вселял надежду и силу, веру во что-то лучшее.— Ты не злишься на него, — парень опустил голову и подумал некоторое время, прежде чем произнести что-либо.— Нет, но иногда-— Иногда хочется врезать. Я знаю. И он знает. Только тебе он может позволить это сделать, потому что главный его страх — опуститься в твоих глазах.— А в твоих? — Джерард повернулся к нему всем телом и нахмурился.— А в моих он не опустится никогда, уж так заведено, — лучезарная улыбка озарила лицо Айеро-младшего и заполнила каждую клеточку в душе Джи теплотой, — ты любишь его.Это то, чего Уэй не говорил себе ни вслух, ни в мыслях, но это то, что говорит ему его подсознание, как он полагает.— Он тоже.***Совершенно никуда не торопясь, парень сидел в позе лотоса на кровати и пил горячий чай, оставшийся от завтрака. Его волосы образовали некое гнездо, в которое смело можно было запускать птиц, губы сложились в тонкую полоску, а брови были сведены к переносице. Книга, что лежала на ногах, была довольно интересной, поэтому за прошедшие несколько часов парень успел прочитать чуть меньше половины, что было несказанным чудом, ведь за все то время, что он провел в клинике, у него не было никаких развлечений, кроме как ссор со своим психиатром и рисования. И то, за карандаши он давно не брался. ?Надо бы исправить?, — подумал зеленоглазый и перевернул страницу. Спустя несколько секунд за его спиной послышалось шебуршание и тяжелый стон, который Джерард расшифровал неправильно. Развернувшись лицом к мужчине, парень улыбнулся и захлопнул книгу, предварительно согнув уголок на нужной ему странице. Психиатр, совершенно ничего не понимая, приподнялся на локтях и оглядел помещение, осознавая, где он и что происходит.— Который час? — Обратив внимание на предмет, лежащий в ногах пациента, Фрэнк вздернул бровь и поднял глаза на лицо собеседника, замечая, как тот продвигается к его халату, чтобы достать телефон. Каково же было удивление обоих, когда они обратили внимание на время. — Без пятнадцати одиннадцать, — откинувшись на подушку, Фрэнк потер глаза, но осознав, что он опаздывает, спустил ноги на пол, и чуть было не упал, когда на его бедра надавило нечто тяжелое по имени Джерард. — Ты что творишь?— Тебе нужно расслабиться, хочешь массаж? — Положив руки на плечи старшему, зеленоглазый провел ими по всему периметру плеч, после чего медленно начал спускаться, очерчивая каждый позвонок на спине, при этом сопровождая каждое действие горячим дыханием в области шеи.— Джерард, слезь с меня. Ты меня не разбудил, коллеги вообще забыли про мое существование, так что я сейчас голодный и злой. Если не хочешь, чтобы я позавтракал тобой, начинай морально готовиться к процедуре, которая начнется через час.— Что на этот раз? Кишку глотать заставишь(процедура ФГДС-эндоскопическое обследование)? — Скрестив руки на груди и поднявшись с Фрэнка, Уэй отвернулся к стене, делая вид, что обиделся. Айеро усмехнулся подобной выходке и проведя пальцами по спине младшего, пошел на выход с мыслями о хорошей актерской игре парня. ?Да, он определенно заслуживает Оскар?, — подумал он и вышел из палаты, схватив перед этим халат с пола и телефон, что лежал на тумбочке.Выйдя из кабинета, быстрым шагом главврач направился в процедурную, чтобы осведомить медперсонал о подготовке оборудования МРТ и самого Уэя к предстоящей ему экзекуции. Фрэнк снова проверил время, которое показывало час сеанса с Редфилдом, и, взяв с собой необходимые предметы, пошел к нему в палату.Парень сидел за столом спиной к врачу и не шевелился, пока тот не переступил порог комнаты. Нездоровый оскал, который Фрэнк не мог увидеть, появился на лице подростка.— Здравствуйте, мистер Айеро, как провели ночь?— Это я хотел у тебя спросить. С чего ты вдруг взял, что я ночевал здесь?— А я этого и не сказал, — положение пациента напрягало врача, но он просто сел на кровать в надежде, что тот обратит на него внимание и хотя бы повернется в его сторону.— Как твое состояние? — Айеро открыл блокнот и приготовился записывать, но сегодняшний настрой парня совсем не вписался в его планы.— Я не знал, что вы би.— В смысле?— В прямом, Фрэнк, — повернувшись всем телом к психиатру, пациент не скрыл насмешки и презрительного взгляда, которые начинали подбешивать.— Не забывайся, Эйден. Если я почувствую, что тебе хуже, то мне придется применить меры.— Такие же меры, как к придурку из сами знаете какой комнаты, а?— Редфилд! — Фрэнк сжал блокнот и поднялся с места, гневно следя за подростком.— Я был там, я все видел, я видел вас! — Вскочив, Эйден бросился на врача с кулаками, пытаясь въехать ему по лицу, но тот быстро сориентировался и, ногой открыв дверь со всей силы, поволок его к процедурному.— Готовьте Галоперидол внутривенно, 3 миллиграмма, быстро! Жгут! — Медсестры подбежали к доктору и помогли ему усадить буйного в кресло, попутно пристегивая его и завязывая жгут над веной.— АЙЕРО, — рыча выплюнул Редфилд, выплескивая всю свою неприязнь и ненависть, — Я ДОСТАНУ ТЕБЯ И ТВОЕГО ДРУЖКА ГРЕБАНОГО, Я УБЬЮ ВАС, — Фрэнк вставил тому в зубы какую-то повязку, чтобы заткнуть и одновременно уберечь окружающих от покусов. Когда шприц был подготовлен, не медля ни секунды, психиатр ввел иглу в вену пациента, которого держали все, кто был рядом. Эйдена стало понемногу отпускать, яростные судороги прекращались, и он ослабил хватку.— Еще одна такая выходка, и я отправлю тебя на нижний этаж, Эйден Редфилд. Мало тебе не покажется, — эти строгие слова расплывались в сознании больного, который в последний миг перед тем, как уснуть, увидел образ своей матери, прошедшей через многое, чтобы положить сына в хорошую клинику.Вернувшись в свой кабинет, Фрэнк присел на край стола и задумался о том, что сподвигло пациента на агрессию, не был ли реальной причиной их с Джерардом поцелуй, адекватен ли он вообще в своих действиях, не сошел ли он с ума. Состояние парня его действительно пугало, так как он чувствовал ответственность перед его матерью, которой Айеро обещал помочь мальчику. Вытащил из раздумий нашего доктора Рэй, постучавшийся и вошедший в кабинет главврача.— Фрэнк, мы приготовили Джерарда к процедуре, — оторвав задумчивый взгляд от пола, он перевел его на лицо Торо, готового покорять внутренности Уэя, как ни странно. Этой мысли он усмехнулся и, поднявшись, ответил.— Отлично, запускаем его.Этот момент дня должен был быть довольно тяжелым буквально для каждого присутствующего в комнате. Процедура, проводимая в закрытом помещении — полностью безопасна, как утверждают врачи. В ней нет радиации, химии и каких-то вредных компонентов, влияющих на организм, но, несмотря на этот положительный факт, один сеанс стоит больших денег, что не каждый может себе позволить. И пока психиатр шел с рентгенологом по коридору, рассказывая ему о пациенте с тяжелой формой шизофрении, трое ребят, двое из которых студенты, а один — испытуемый, дожидались своего часа, сидя на диванчике у входа в кабинет. Их ощущения были совершенно разными, хотя находились они в одной лодке. Боб осматривал местность на наличие хоть одной курилки, при этом покрывая матом начальство за их непредусмотрительность. Рэй нервничал, сгрызая ногти чуть ли не до мяса, постоянно цокая и смотря на время. Несмотря на хорошее отношение со стороны его шефа, Торо не знал, как он поведет себя сегодня. Ведь то, что он сказал полтора часа назад, их невероятно потрясло.?В 12:30 у вас с Брайаром экзамен. Найди этого лоботряса, и приходите к назначенному времени в кабинет триста сорок восемь другого блока. Прошу, ради всего святого, не опаздывайте?. От слова ?экзамен? настроение стажера значительно понизилось, поэтому он ходил все это время буквально сам не свой. И пока эти двое не находили себе места, Джерард смиренно сидел на полу возле кабинета, пытаясь не реагировать на колкие выражения студента. Несомненно, его бесило подобное отношение к человеку, знающему свое дело, но сделать с этим он ничего не мог, да и не пытался. Он больше переживал за свое самочувствие, которое и так ни к черту. Он прекрасно понимал, что если Айеро назначил ему какую-то процедуру, на которой решил присутствовать лично, значит не все так гладко и, вероятнее всего, Уэю придется провести остаток своих дней в этой ненавистной ему клинике. Он же шизофреник, а не тупица, ему дано понимать подобного рода вещи. Пока все трое размышляли над своими проблемами, их ряды пополнились двумя медиками, один из которых был чуть выше Фрэнка, с острым прямым носом, зелеными глазами, припухлыми губами и каштановыми волосами. Он был слегка смуглым, но на свету казалось, будто это легкий загар.— Джерард, ты готов? — Обратился главврач отделения психиатрии к пациенту, который отстраненно сидел почти в самом углу. Его волосы были взъерошены, как и всегда, а лицо не выражало ни единой эмоции, что Фрэнка несомненно перепугало. Он ведь не на смертную казнь его ведет, а на безопасную процедуру, которая поможет ему увидеть изменения в коре головного мозга. Протянув руку помощи, медик слегка наклонил голову вбок и мягко улыбнулся ему. Подобным действием он хотел снять напряжение, повисшее в воздухе, и расслабить Уэя, хоть это было и непросто. Приняв помощь, парень поднялся на ноги и прошел в кабинет, где уже сидело трое других парней. Прикрыв ненадолго глаза, чтобы успокоить вдруг накатившее волнение, он почувствовал на плечах давление чьей-то руки, но ему необязательно было смотреть на виновника это действия, он знал, кто это. — Итак, ребята, для начала я хотел бы познакомить вас с нашим рентгенологом. Его зовут Сэм Вуд, и он первоклассный специалист в своем деле. Сейчас Джерард будет проходить процедуру под названием магнитно-резонансная томография. Эта процедура активно применяется для диагностики изменения мягких тканей и позволяет визуализировать головной и спинной мозг, а также другие внутренние органы с высоким качеством, недоступным для рентгенологического исследования, ультразвука или компьютерной томографии. Но в связи с серьезным заболеванием пациента, диагноз которого носит название ?острая параноидальная шизофрения?, МРТ будет проводиться только для области головы. — Сглотнув скопившуюся слюну, Уэй повернулся к Фрэнку и жалостливо посмотрел тому в глаза, одним своим взглядом показывая неохоту участия в этом эксперименте.— Сейчас Сэм проводит Джерарда и подключит к нему все необходимые провода, после чего закрепит ?маску?, и мы введем его тело под большое скопление магнитов, — несколько минут парни стояли и молча наблюдали за происходящим в другой комнате, пока Брайар не решился на отважный поступок пройти внутрь помещения, что не осталось незамеченным, — Боб Брайар, немедленно вернись ко мне, пока я тебя не засунул в морозильную камеру, — Фрэнк порядком устал от этого обучения, вечных хвостов, которые сами не могут разобраться с проблемой. Ему надоели эти проблемы, что давили тяжким грузом на голову. Ему было до ужаса больно и непривычно, но он держал все в себе, буквально отравляя свой организм парами яда.Как только дверь по ту сторону закрылась и голова Джерарда оказалась под натиском магнитных лучей, он почувствовал давление в ушах и какой-то непонятный шум, но его предупреждали о возможности подобной реакции заранее, поэтому он лишь выдыхал воздух из легких наружу, стараясь погасить неприятные ощущения с помощью дыхательных упражнений. Было сильно заметно, что тело пациента напряжено и все, что его окружает, мешает расслабиться, но Айеро уже отменить ничего не мог. Он заплатил за эту процедуру 2611$, лишь бы узнать, что не так с головой этого юноши, и он не хочет потерять эту внушительную сумму из-за элементарных капризов. Стеклянная стена позволяла наблюдать за тем, что происходит по ту сторону комнаты, поэтому психиатр большую часть времени смотрел на неподвижное тело, нежели на аппараты. Нажав кнопку на селекторе, мужчина подошел ближе к микрофону и обратился к больному, — Джерард слушай меня внимательно. Процедура будет проводиться в течение пятнадцати минут. Все это время тебе необходимо лежать неподвижно. Не мотай головой, не моргай, а еще лучше прикрой глаза и расслабься. Если ты будешь сильно напряжен, мы не сможем рассмотреть все, что необходимо, и придется проводить процедуру еще раз, — заметив, как тело начало постепенно расслабляться, медик приказал начинать проверку, а сам отошел к стене, чтобы наблюдать за всем издалека.— Зачем ты ему про повторный осмотр сказал? Это ведь необязательно, — прошептал Вуд и уставился в мониторы.— Я знаю его как свои пять пальцев, Сэм, он бы не позволил телу ослабнуть, — вздохнув полной грудью, врач приставил татуированные пальцы ко рту, закрывая его. Его беспокоило состояние Джерарда, так как с каждым новым днем все становилось только хуже, и он уже не знал, как ему с этим бороться. В его практике, несомненно, были пациенты с подобным диагнозом, но еще ни разу ему не приходилось сомневаться, как сейчас. Единственный вывод, который он сделал для себя, — что в универе, на курсе психологии им говорили действительно нужные вещи. И одна из них трактовала отличие личной жизни от работы, что он уже смешал и сгустил краски окончательно.— Фрэнк, иди сюда, — как только медик подошел к монитору, Сэм тут же начал показывать все поврежденные участки головного мозга парня, чему Айеро был не очень рад. Он надеялся, что там лишь один сгусток негатива, а их оказалось несколько, — может ты мне объяснишь, как такое возможно?— Что ты имеешь в виду? — Оглядев отдельный, самый важный участок мозга, Айеро слегка нахмурился и почесал затылок, не понимая, чего от него хочет приятель.— Ты ведь говорил, что у него тяжелая форма шизофрении, значит в центральной части должно быть высветление. Его здесь нет, сам посмотри, — заглянув еще раз на экран и не обнаружив там самой главной проблемы, мужчина прикрыл рот ладонями, сдерживая собственные порывы криков. Он все еще сомневался, что это достоверная информация, но сердце, которое забилось в несколько раз сильнее, доказывало ему обратное. Он хотел верить, что Джерард идет на поправку и он верил, — послушай, друг, я еще раз все изучу и напишу тебе заключение, договорились? Не радуйся раньше времени, ты знаешь, что в нашей профессии вера работает против нас.Отключив всю аппаратуру, Сэм вытащил из кабины парня и отдал его лично в руки психиатру, который не мог сдержать улыбки, но, увидев состояние пациента, доктор смягчился и обнял его, наплевав на все врачебные нормы, — как чувствуешь себя? Голова не болит? — Единственное, что он получил в ответ — кивок. Поэтому, поджав губы, мужчина еще раз поблагодарил друга и повел парня в палату, прихватив за собой еще и студентов, которые не понимали абсолютно ничего. И единственная мысль, которая была озвучена, чтобы разрядить обстановку, заставила тяжело выдохнуть всех, находящихся рядом с Бобом.— Так теперь я могу сходить покурить?Пока машина ехала на средней скорости, мужчина все свое внимание уделял вождению, но как только они вставали в пробку, он уходил в себя, и ему было достаточно тяжело контролировать это состояние. Несмотря на позитивный эмоциональный настрой, который он получил, уходя из клиники, настроение у него подпортилось от собственных мыслей. Хотя Фрэнк — лучший специалист в своем деле, и он прекрасно знает, что такое лунатизм, собственному сыну он бы помочь не смог. Большое количество людей знают, что если у человека заболел ребенок, он не бежит в первую попавшуюся клинику, осознав ситуацию за долю секунды, нет. Этот бедный родитель теряется, не знает, что делать, куда бежать и к кому обращаться. Фрэнк — простой папа, который, даже несмотря на то, что он — лучший психиатр города, просто испугался за сына. И он не знает, смогут ли помочь маленькому мальчику, согласятся ли его осматривать, диагностировать, ведь у Майлза не просто лунатизм, у него все напрямую связано со снами — кошмарами, если точнее. И Айеро-старший чертовски боится этого факта. В клинику они приехали довольно быстро, даже несмотря на то, что сейчас время часа пика. Выпустив сына из машины, мужчина поставил автомобиль на сигнализацию, взял сына за руку и вошел в стеклянные двери массивного здания. Холл был светлым и просторным. По всему помещению были расставлены вазоны с растениями, развешаны полки с игрушками, а на стенах висели рисунки детей, что обрадовало и старшего, и младшего Айеро.Осмотревшись еще раз, Фрэнк поднял сына на руки и подошел к регистрационной стойке, чтобы узнать точную информацию, как ему попасть в кабинет мистера Фиша, но девушка после увиденного просидела несколько минут с открытым ртом, что в последнее время для Айеро является нормой. Выудив информацию, психиатр поблагодарил медсестру и поплелся на второй этаж с ребенком, который цеплялся за отца, как за щит, лишь бы тот его не отпускал. — Все хорошо, приятель? — Мужчина погладил мальчика по спине, чтобы тот успокоился и перестал трястись, но у него это не очень хорошо получилось. Стеклянные двери лифта открылись, и семья попала прямиком на этаж, заполненный красками. С потолков свисали воздушные змеи, стены были исписаны граффити. Отовсюду буквально веяло детством. Подойдя к нужной двери, психиатр постучал несколько раз, прежде чем войти. Открыв дверь, он заметил за столом мужчину, что низко склонился над документацией. ?Ох, сочувствую, приятель, бумаги — тот еще ад?. — Подумал про себя черноволосый и вошел внутрь. Нельзя было определить точный рост врача, так как тот сидел за столом, но внешние черты, такие, как ?угольные? волосы и небольшая борода, были отчетливо заметны. Когда коллеги встретились взглядом, стало видно, что у детского психиатра голубые глаза, прямой острый нос и заостренные скулы. Довольно специфическая внешность, которая сильно бросается в глаза.— Фрэнк, добрый вечер. Я вас заждался уже, присаживайтесь, — мужчина указал на кресло напротив стола, а сам приподнялся, чтобы пожать руку коллеге, — а это у нас кто? Друг, не хочешь со мной поздороваться? — Отлепив ребенка от своей шеи, Айеро посадил его себе на колени и попросил мальчика пожать руку старшему, проявив уважение, что Майлз, разумеется, сделал. — Как тебя зовут? И сколько тебе лет? — Фиш поднялся с места и сел напротив ребенка, беря в свою руку маленькую ладошку.— Майлз. Мне четыре, — было видно, что ребенок чувствует себя не очень хорошо, общаясь со взрослым незнакомым мужчиной, но он пытался перебороть себя, как учил его отец. Он всегда говорил своей младшей копии: ?никогда ни от кого не ограждайся, потому что однажды тебе понадобится помощь, а рядом не будет никого?, и малыш пытался перебороть себя, даже если ему и было тяжело общаться с другими людьми.— Майлз, ты станешь моим другом? — Когда ребенок кивнул, медик улыбнулся, обнажая свои зубы, и потрепал мальца по волосам, садясь напротив, — раз уж мы стали друзьями, ты можешь рассказать мне о своих секретах, правда? Я никому не расскажу, обещаю, — подняв голову на отца семейства, врач попросил его выйти из кабинета, чтобы не мешать процессу, что Айеро беспрекословно выполнил, сажая мальчишку в удобное мягкое кресло кремового цвета. — Ты можешь поделиться со мной абсолютно всем. Никакая лишняя буква не окажется за пределами этой комнаты.— У меня есть два друга, и их зовут Адам и Джи. Так вот, первый живет в моей комнате, но в последнее время я стал его бояться. Он часто приходит в мои сны, не разрешает рассказывать о нем папе, хотя порой творит плохие вещи, которые пугают меня, — ребенок поднял ноги на стул и прижал их к груди, обнимая коленки руками, — недавно он убил папочку во сне, а Джи прикрыл меня, защищая. Адам сказал, что хотел поиграть, но это плохие игры! Я не хочу, чтобы мои родные пострадали, — когда Майлз поднял глаза на доктора, тот обомлел от увиденного. Лицо мальчика было ярко-красным, а слезы лились ручьями, не переставая. Осознав ситуацию, доктор поднялся с места и подняв ребенка, присел с ним на диван, обнимая, чтобы тот почувствовал защиту. Подобный метод детские психологи и психиатры используют для того, чтобы показать отличие реальности от прошлого, в которое дети часто способны возвращаться.— Приятель, все ведь хорошо сейчас. Посмотри, твой папа жив, и он гордится тобой, потому что ты пережил весь этот ужас. Ты ведь герой, правильно? — Мальчик кивнул и немного успокоился, после чего продолжил рассказывать свою историю, надеясь, что хоть кто-нибудь ему поможет в этом разобраться.— Я не понимаю, почему я просыпаюсь в других местах, хотя папа укладывает меня в моей комнате. Почему это происходит? Со мной что-то не так? Я такой же, как и те люди, которых лечит мой папа? — Глаза Майлза вновь наполнились влагой, и, заметив это, Фиш постарался как можно скорее того успокоить и отвлечь. Определенно, у ребенка есть проблемы, и они не поверхностные, но это не значит, что они не лечатся. Это не значит, что малыш обречен.— Расскажи мне побольше о своих снах, мой хороший. Когда ты просыпаешься в других местах? Часто ли это происходит? — Обняв мальчишку одной рукой за плечи, Джордан вручил ему в руки стакан с мультифруктовым натуральным соком и призвал к повествованию. Ему не хотелось травить ребенка, ведь это самое тяжелое — давить на воспоминания, особенно, если они неприятны для человека, но по-другому он не мог. Это его работа — помогать детям.— Я-я не понимаю. Мне снятся ужасные сны, где умирают люди, где все мрачное и страшное. Снится, как меня похищает мужчина с кровавым лицом и держит в каком-то противном помещении с цепями и ножами. У него такие страшные ногти. Они черные, длинные, а сам он ходит, покачиваясь, будто не может устоять на ногах. Этот сон снится в последнее время все чаще. И каждый раз он становится все ближе ко мне, но он не касается, не забирает. После кошмаров я просыпаюсь чаще всего у папы в комнате. Ты мне поможешь, правда? — Надежда в глазах мальчика не угасала. Ему не нужны были сейчас были термины и объяснения, он просил лишь слов ?конечно помогу?, ему нужно было поверить в то, что у него все будет хорошо и он перестанет посещать это темное место.— Я тебе помогу, солнышко. Тебе больше не будут сниться страшные сны, а теперь позови папу и посиди немного в коридоре, хорошо? — Когда ребенок удалился из помещения, Джордан провел несколько раз ладонями по лицу, а после нахмурился, пытаясь переварить сказанное. Он и раньше лечил детей с кошмарами, но это были чаще всего подростки. Те дети, которые уже видели жестокость. Майлз не похож на такое дитя. Он не похож на человека, повидавшего смерть в таком юном возрасте. Несмотря на все, что он услышал, ему было интересно поработать с этим случаем. Мужчине казалось, что это будет нечто новое для его опыта. Нечто мистическое.Все время, что Фрэнк просидел за дверью, было для него невыносимым, даже несмотря на знание того, что ребенок в надежных руках. Казалось, что за это время он отгрыз себе руку от переживаний и изучил все таблички, что висят на стенах. Фрэнк знал, насколько тяжело Майлзу общаться с людьми, и ему было больно от этого факта, ведь ребенок даже не пытался завязать с кем-то дружбу. Он все время стеснялся. Когда малыш выбежал из кабинета с заплаканными глазами и красным лицом, Айеро уже приготовился рвать и метать, но потом опомнился и осекся, вспоминая о коммуникабельности сына.Мужчина зашел в кабинет и прикрыл дверь, сразу усаживаясь в кресле. Он не думал о том, что такое здравый смысл. На данный момент ему хотелось как можно скорее разобраться со всей этой историей и уехать домой. Спокойствие сына было всегда на первом месте, и никакой другой факт не мог перекрыть это.— Фрэнк, насколько часто твоему сыну снятся кошмары? — Спросил Джордан, складывая руки в замок и удерживая этой конструкцией подбородок.— Несколько раз в неделю. Знаешь, я стал замечать, что если его окружают позитивные эмоции, то сны довольно красочны и спокойны, но как только он поддается негативным эмоциям, у него по ночам начинаются истерики. Один раз у него начался приступ в моей спальне, после того случая он признался, что во сне видел мою смерть. — Понурив голову, Айеро потер веки пальцами и вновь устремил свой взгляд на коллегу.— Судя по ответам Майлза, у него не просто лунатизм, это сомнамбулизм(вид психического расстройства, помрачение сознания, при котором обычно бессознательное хождение во сне). Заболевание серьезное, но оно вылечивается. Я выписываю ему направление на электроэнцефалограмму(графическое изображение сложного колебательного электрического процесса головного мозга), советую пройти в течение недели, чтобы я смог ознакомиться с результатами и приступить к лечению как можно скорее. Диагноз не точный, так быстро диагноз не поставить, ты и сам знаешь. — Дописав несколько слов в квитанции, мужчина протянул психиатру документ и улыбнулся, принуждая того к спокойствию. Фрэнку было на душе тяжко после ознакомления с заболеванием сына. Надеясь на обычный лунатизм, Фрэнк руководствовался тем, что его сына не будут мучить кошмары каждую ночь, что ребенку просто не придется страдать от этого недуга, но все ожидания разрушились в один миг, развеялись прахом над океаном. Единственное, о чем он мог думать сейчас, даже выйдя из кабинета — он сделает все возможное, чтобы помочь своему ребенку.***Вынув всю бумагу и принадлежности для рисования, которые были в квартире, Фрэнк и Майлз уселись на полу в гостиной. Лоис лег рядом с ребенком, нюхая того и прося почесать за ушком, что получилось у него весьма удачно.— Майлз, а что за тема? Что рисовать-то? — Фрэнк посмотрел на ребенка, который выглядел уставшим, но не подавал виду. ?Я тоже устал, приятель, но мы должны это пересилить?.— Нерешительные инопланетяне. Можно нарисовать одного необычного и этого будет достаточно.— Иисус Христос, что? Инопланетяне, отлично. Я начинаю сомневаться в компетентности этого садика. Ладно, давай поищем в интернете как они примерно выглядят.Отец достал ноутбук и положил его себе на колени, начиная вводить необходимую информацию в поисковик, а Майлз сел рядом с ним, не сводя глаз с экрана. Первая страница буквально пестрила картинками какого-то молодого художника, прославившегося одним из своих циклов картин, посвященных чему-то неземному с названием ?hesitant alien?. Когда Фрэнк узнал лицо этого парня, его брови поползли на затылок.— Пап, это Джи?— Эт-то… Хм, — призадумавшись, мужчина внезапно отодвинул ноутбук и принялся за рисование. Сначала он пытался сделать набросок, но, поскольку руки его были скорее приспособлены к струнам, нежели карандашам и кистям, получалось у него, мягко говоря, не очень. Уж сколько бумаги он ни израсходовал, прошли минуты, часы, но за это время он смог лишь сделать скетч и подобрать цвета, но Лоис решил, что работа Айеро — прекрасный коврик для его лап. Как бы ему сейчас хотелось хорошенько поматериться, но при ребенке он мог лишь беззвучно что-то пробурчать и закатить глаза до небес.Прошло еще какое-то время, прежде чем глаза мальчика начали слипаться от усталости и позднего ?разгулья?, в то время, как глава семейства не унимался и, в конце концов, решил пойти окольным путем. Схватив смартфон, он набрал номер регистратуры своей больницы в ожидании кого-нибудь из коллег.— Приёмная поликлиники Ange volant, Фил вас слушает, — послышался непоколебимый и ничуть не сонный голос медработника.— Уэя сюда, быстро, — коллега слегка перепугался от тона, с которым говорил его начальник, он даже не сразу понял, кто с ним говорит.— Мистер Айеро? Это вы?— А что непонятно?— Все пациенты сейчас.— Я не идиот и знаю что сейчас тихий час, зови его сюда, он не спит, — слова парня начинали раздражать Фрэнка, еще немного, и он бы перешел на крик, но ответ не заставил его ждать.— Секунду.Прошло несколько минут, прежде чем на другом конце послышалось быстрое шуршание тапочек по кафелю, а затем тихие ругательства, исходящие из уст пациента, приближающегося к телефону.— Айеро, ты совсем долбанутый?!— Не ори, а помоги, — в голосе врача можно было услышать усталость и надежду, — Майлзу задали какой-то рисунок на конкурс, мы уже два часа бьемся, — Джи закатил глаза и помотал головой, на автомате пододвигая к себе небольшой листочек и беря в руку карандаш, принадлежащий Филу.— На какую тему?— Майлз, что там за тема? — Фрэнк отлепил лицо от телефона и повернулся к сыну, который уже клевал носом, но все еще пялился в монитор ноутбука, пытаясь как-то занять себя.— Нерешительные инопланетяне.— Нерешитель...— Я слышал, Господи, какой кретин это выдумал. И что ты хочешь, чтобы я сделал? По почте тебе прислал рисунок? Я комиксист, а не иллюстратор, дорогуша.— Ты хотя бы набросок сделай, пусть Фил сфоткает и пришлет мне.— Какой ты умный. Не там где надо.— Уэй.— Понял я, понял, жди, — после этого Айеро хотел было положить трубку, но потом вдруг вспомнил про полиптих его работ.— Стой.— Что? — Джерард на мгновение перестал черкать набросок и прислонил трубку плотнее к уху.— Где сейчас твои картины? — Парень не отвечал. Его окутали одновременно страх и чувство, когда тебя застали врасплох. Будто откопали в твоей жизни что-то очень личное и выставили на публику. — Джи?— Д-дома, где же им еще быть, — буркнул тот и продолжил медленно проводить линии образа существа на бумаге.— То есть Чикагский институт и музей Джеймса Куно (Art Institute of Chicago, а музей курирует Джеймс Куно) тебе ни о чем не говорит? — ?До чего же ты, Айеро, надоедливый?.— Говорит, смотря, что тебе надо знать.— Нарисуй Лолу, — по телу пациента прошлась волна тока, заставляющая его еще раз осознать услышанное и переварить полученную в мозг информацию.— Фрэнк, ты смеешься надо мной, — с обидой проговорил Джерард и непроизвольно начал рисовать образ пушистого розового существа с белой мордой, — я же сказал...— Совсем нет, мне понравились твои картины. Майлзу особенно понравилась "Drugstore Perfume", — мужчина снова оглянулся на ребенка, который уже во всю спал и не обращал внимание на различные раздражители ввиде беседующего отца и светящего в лицо ноутбука. Уэй пожал плечами и, тяжко вздохнув, отложил карндаш. — Значит так. Давай, мистер Айеро, ты завтра утром притащишь свой зад вместе с карандашами и прочим хозяйством, а я тебе вечерком отдам свой рисунок, взамен- — Какой еще взамен? Борзеешь. — Ты не борзеешь, когда звонишь в двенадцать ночи, придурок. Взамен — никаких уколов. Неделю. — Три дня. — Полторы. — Ладно, идет, — психиатр ухмыльнулся и закусил губу, пытаясь сдержать улыбку, то же сделал и Джи, и, кажется, Фрэнк даже услышал это сквозь слова. — Что ж, до завтра, детка! — Ага, — оба отключили звонок и зависли на несколько секунд, обдумывая прошедший только что диалог. Радостный Джерард поскакал в палату, а Айеро старший аккуратно отнес Майлза в его комнату и, поцеловав в лоб, отправился в свою спальню, наблюдая беспорядок в виде документации и разбросанной одежды. Этот хаос напоминал ему тот день, когда они повздорили, что оставляло какой-то смазанный след на сердце, поэтому он решил навести экстра-уборку,прежде чем без чувств упасть в кровать и провалиться в долгожданный сон.