Глава 6 (1/1)

Лили стеснялась своих шрамов?— вот так вот обнажать их перед, фактически, чужим человеком?— будто душу свою приоткрыть. А зная о происхождении этих порезов, можно предположить, что девица вовсе тронулась умом. Пару месяцев назад Эйм бы приняла рыжую за заражённую, если бы не сравнила свои отметины на руке?— чуть выше запястья, с шрамами на её шее. Обнажать другие… интересные помеченные места не очень-то хотелось. По крайней мере, перед малознакомым человеком.—?Не держи на меня зла. Пожалуйста,?— робко улыбнувшись, особа взглянула на несколько ошарашенную собеседницу, и та постаралась ответить ей подобием улыбки.Рыжеволосая Лили попросила идти за ней. Эйми заподозрила неладное?— не хотят ли её заманить в ловушку? Хватит с неё эмоциональных качелей и переживаний, лимит за неделю был уже несколько превышен одним проблемным стригоем. От компании которого, кстати, брюнетка сейчас бы не отказалась.—?Где же ты, твою мать, когда так нужен? —?Эйм не заметила, как прошептала это вслух, но девушка впереди, кажется и не расслышала.—?Куда мы идём?—?Я понимаю?— это всё так странно, и ты думаешь, что вокруг только опасность и… Кстати, как тебя зовут? —?оживлённый язык рыжеволосой не поспевал за потоком её мыслей.—?О… я Эйми. Ты права?— увидеть человека… безоружного, тем более сейчас. Признаюсь?— ты меня пугаешь,?— в конце девушка сорвалась на истерический смешок. Лили громко и тяжко вздохнула, завернула на широкую улицу, Эйми поплелась следом, вскоре догоняя девушку.—?Не знаю?— поверишь ты мне, или нет,?— начала Лили и Эйм опасливо зыркнула в её сторону. Обычно после таких ?предупреждений? следует совершенно безумнейший, лишённый любого смысла, рассказ.—?Только если ты расскажешь мне что-то интереснее этого,?— Эйми распахнула руки по обе стороны и посмотрела вверх с грустной усмешкой. Она услышала, как рыжая хмыкнула.—?Мой муж заразился почти два месяца назад,?— тихо начала Лили, на ходу пиная носком ботинка камушек под ногами,?— он мне сказал, чтобы я представила, что его никогда не существовало. Я ничего тогда не понимала, да что там… я даже представления не имела, что вокруг происходит, ни одного вампира до того момента не видела. Наш дом был непробиваемой крепостью, но вне него все были уязвимы. Джастина заразили во время его последней вылазки.—?Джастин… —?осторожно начала Эйм, заглядывая через плечо рыжеволосой.—?Мой муж,?— закончила она, пряча руки в карманы лёгкой курточки,?— он приказал запереть себя в подвале и выбросить ключ. Ради моей безопасности. Но он не учёл, что станет в разы сильнее после обращения. В общем… Джастин выбрался на вторую ночь после…—?Выбрался?—?Вырвал люк. —?Просто кинула она, Эйми с удивлённым выражением лица уставилась на собеседницу. Девушка потеряла близкого человека и теперь так спокойно говорит об этом. ?Или никого она не теряла??— по спине брюнетки пробежались мурашки.—?Я очнулась от грохота, ничего не соображала, пока окончательно не осознала, что происходит вокруг. Помню, какой страх ощутила, когда услышала это рычание у своего уха. Тело парализовало, я ощутила полную беспомощность.Эйми понимала эту девушку, будто разделяла с ней все те ощущения, переживала их снова. Они остановились ненадолго, Лили продолжала говорить, а Эйм слушать.—?Но как ты спаслась? —?удивлённо вскинула бровь брюнетка,?— ты… сбежала или…?—?Я приняла тот факт, что всё кончено,?— грустно усмехнулась рыжая, пожала плечами,?— Джастин стал чудовищем?— так я тогда подумала, но отпустить его было самым невыносимым испытанием…Лили затихла, словно окунулась в свои мысли, вокруг девушек повисла тишина. Затем рыжеволосая дёрнула плечом, тряхнула головой.—?В общем, время шло и Джастин… то, чем стал мой муж… Он заговорил со мной. Тогда я подумала, что окончательно съехала с катушек. Я видела, что он борется с тьмой внутри, что хочет моей крови…—?Продолжай,?— замечая, как Лили уходит обратно в свои мысли, Эйми осторожно прикоснулась к её плечу. Рыжеволосая вздрогнула и поманила брюнетку за собой в следующий поворот. Они сбавили шаг.—?У меня появилась надежда. Я только успела сказать, что люблю его, и он просто исчез. Около месяца я жила в нашем с ним доме и даже иногда звала его, надеялась, что он придёт и заберёт меня с собой. Можешь считать меня наглухо отбитой, любой имеет на это право.Лили притихла, ожидая какой-либо реакции. А Эйми смотрела куда-то сквозь зеленоватые глаза напротив, с трудом воспринимая тот факт, что не она одна посмела полюбить чудовище. Хотя рыжая, по сути, просто не смогла отпустить родного человека, прекрасно осознавая то, кем он стал. Теперь Эйми запуталась окончательно.—?Я… не могу винить тебя,?— предательски осипшим голосом ответила Эйм, одёргивая рукава тёплого свитера вниз. Она осмотрелась вокруг?— скорее по привычке, чем ради интереса. Дикие?— не единственная проблема для выживших. Нагрянувшая полиция, норовящая пристроить любого встречного к борьбе с кровососущими существами, могла стать довольно неприятным происшествием.—?Не переживай, патрулей здесь уже практически и не встретишь,?— тихо пролепетала Лили, замечая обеспокоенность девушки, будто читая её мысли,?— я бродила по этим улицам ночью, специально. Провоцировала бродячих стригоев, напрашивалась на неприятности. Я и вправду хотела уйти за Джастином?— без него моя жизнь потеряла любой смысл.—?И что заставило тебя передумать? —?ей было и вправду жаль Лили, несмотря на то, что знакомы они от силы минут двадцать. Но что-то не совпадало?— её рассказ и эти многочисленные шрамы на шее, что без сомнений были оставлены вампирским жалом, точно разнились между собой.—?В одну из таких ночей я всё-таки нашла парочку новообращённых, на свою голову,?— её тряхнуло от накативших воспоминаний,?— я сама не понимала, зачем искала смерти. Видимо, я слишком слаба для этого ?нового? мира. Когда я уже ощущала неминуемую гибель, всё прекратилось и твари просто попятились назад. Готова поспорить, они были в шоке не меньше моего.Эйми вспомнила, как ей ?посчастливилось? наткнуться на дикого. Ещё до их побега в таунхаус Боливара, около двух недель назад. При виде этих неконтролируемых существ кровь буквально стыла в жилах, заставляя всё тело оцепенеть. Вот теперь Эйм погрузилась в собственные воспоминания и между девушками повисло молчание.***—?…а если я буду, допустим… —?на ходу девушка обернулась и указала своей битой?— уже неотъемлемым атрибутом среди её неодушевлённых спутников, в сторону опустевших домов,?— вон в том доме? Почувствуешь?—?Да,?— даже не глядя по направлению, что она указала, ответил стригой.Эйм на каком-то подсознательном уровне испытывала нервную систему Боливара на прочность, хотя сомневалась в её наличии в его видоизменённом организме. Сколько уже дней он находился в компании с этой особой, столько раз и удивлялся?— она не только его не боится, но ещё и имеет смелость навязываться. Эйми липла к нему постоянно, и отчасти Габриэля это раздражало, но возможно только потому, что он страстно, и совсем этого не скрывая, желал её крови. Когда девушка ему улыбалась, глядя в бездну стригойских глаз, он ощущал, как её пульс раскатисто расплывается по его жалу, заставляя кончики бледных пальцев нагреваться пуще прежнего, а чёрные широкие зрачки становиться практически алыми. Отмечая для себя это ощущение непозволительным, новым и совершенно противоестественным любым другим его чувствам, стригой злился ещё больше. На себя или на Эйми, которую ему поручили охранять?— точно он ответить не мог, но скорее на тот факт, что в самой тёмной части его жизни вдруг появилась она, превращая всё вокруг в хаос.Прокручивая в голове различные мимолётные мысли, Гейб вдруг спросил себя?— встретил бы он Эйм при любых других обстоятельствах? Если бы не Хозяин и её приёмный отец?— он же пафосный козёл, как посмел однажды выразится вампир, то возможно сейчас музыкант бы преспокойно попивал хорошее шампанское где-нибудь за вип-столиком модного ресторана. И даже не подозревал бы он о том, что где-то на другом конце материка есть та, что приняла бы его любым?— живым или полуживым, грубым и дерзким, опасным, неконтролируемым. Он больше не мог чувствовать влечения к кому-либо, и дело было не только в сексе или любых других, оставшихся в прошлой человеческой жизни, аспектах. В каждом человеке Габриэль, как и любой другой стригой, видел потенциальный сосуд, до краёв наполненный нынешним смыслом его существования. И он отрицал, что его разумом ещё могут управлять другие чувства.Когда Мастер соизволил отпустить разум Боливара в его собственную, полноценную власть, он начал жалеть, что вообще существует здесь и сейчас. Пока сознание музыканта контролировалось Создателем, всё было словно за мутной дымкой?— невесомой, специально разделяющей тело хищника и разум человека, оставляя их на безопасном друг от друга расстоянии. Габриэль и не просил, но ему отдали его личность обратно, и он ощутил буквально всё: горечь, грусть, тяжесть, злобу. Боль. Не физическую, иную?— липкую, горькую и вязкую?— подобно густой грязи она растекалась где-то за грудиной, оставляя после себя лишь холод и абсолютную пустоту. Внутри вампир, безусловно, страдал. Не мог объяснить, не мог понять и принять свои чувства, сила которых удваивалась, если не умножалась на сотню. Для него было неприемлемым то, что он не мог теперь смотреть на эту девушку, как на просто кровь. Не видел между ними Гейб и то, что называют отношениями, даже смешно теперь становилось при упоминании этого слова, и он позволял себе усмехнуться.Он просто смотрел, изучая Эйми вновь и вновь, каждый раз по-другому, каждый раз по-новому. Стоило девушке появиться в поле его зрения?— стригой неотрывно и откровенно пялился на неё, зная, что она это чувствует. Чем дольше вампир находился рядом, тем глубже его мысли окунались в видения, фантазии, предположения… кровавые представления. Это было чем-то из скудного ряда его развлечений. Если Эйм посмела ходить по дому лишь в одной, хоть и мешковатой и длинной, футболке, стригой неотрывно глядя в одну точку, представлял, как по её белым, как первый снег, ногам, стекают маленькие, аккуратные капли её собственной крови. Как они медленно и плавно окрашивают острые колени полосами, подчёркивая их остроту ещё больше. Затем исчезают под её оголёнными ступнями, разливаясь небольшими, неаккуратными кругами вокруг. Её кровь обжигала. Дарила некую возвышенность, манила, успокаивала и распаляла нечто первобытное в нём в одно и то же время. Сводила с ума.Даже будучи человеком, Габриэль не знал, что значит?— контролировать свои желания, так что можно смело сказать, что он учился этому заново. В обличии стригоя делать это было намного сложнее, но для него это было своеобразным вызовом, испытанием.—?Ты что, опять? —?как-то боязливо спросила девушка, вырывая вампира из его раздумий. Она остановилась на месте, нервно постукивая пальцами по деревянной бите, пыталась найти глаза Боливара в полумраке. Он, наконец, обернулся и брюнетка выдохнула, осмотрелась. Для человеческого взора уже на расстоянии вытянутой руки, было не видно, в общем, ни черта.—?Не пугай так меня больше,?— выдохнула Эйм, и услышала тихое шуршание со стороны одного из переулков. Дёрнулась, отступая назад,?— может быть объяснишь, что мы вообще здесь делаем?Вдруг стригой громко рыкнул, кинув на неё раздражённый взгляд, и Эйм каким-то образом поняла, что ей лучше заткнуться. Шарканье со стороны переулков становилось громче и точнее, и девушка не на шутку занервничала, проклиная себя за то, что доверилась Гейбу. Снова.Стригой завертел головой, отчётливо ощущая рядом диких. Не много, не мало?— три кровососа надвигались прямо на них. Точнее, их привёл сюда запах человека и они шли по этому следу.И теперь Габриэля раздирало два совершенно противящихся друг другу желания. Первое было ему уже знакомо?— чувство наполненности?— когда допиваешь жертву досуха, не оставляя в слабом теле ни капли. Животное наслаждение, превосходство?— лучшие из чувств, теперь доступных ему. Вампир почти терялся, где-то отдалённо слыша уханье от диких особей, что надвигались медленно, рассматривая свою цель. Второе было совершенно точно чем-то бессмысленным, в какой-то степени даже пугающим. Будто лезвием, оно кромсало его внутренности, заставляя инстинктивно встрепенуться. Как объяснить слепое влечение?— такое знакомое и новое одновременно? Как сказать, что ты чувствуешь, если ты априори не можешь испытывать ничего, кроме зверской жажды? Габриэль крепко сжал челюсти, противясь обоим ощущениям сразу, не принимая ни одного из них. Как ему казалось.Он жестом приказал Эйм подойти к нему, зная, что она сейчас смотрит именно на него. В нём она всегда ищет защиту. Боливар мог отозвать непрошеных ?гостей?, конечно же мог, но выжидал. Ему нравилось, когда девичье сердце было поглощено страхом и волнением, стуча по-особенному громче и ярче, хотя вместе с упоительным наслаждением он испытывал ещё одно не менее острое желание?— уберечь девушку. Какая?то, видимо, более человечная часть его сознания истошно боролась за место под солнцем, вытесняя желание стригоя. Лишить её жизни он сейчас хотел чуть меньше, чем наслаждаться звуком пульсаций молодой крови под каждым миллиметром упругой тонкой кожи. Это было нечто собственническое, личное, если угодно. У стригоев ведь не может быть фетишей, верно? Габриэль готов был стать кем-угодно, лишь бы чувствовать это нечто новое и уникальное. Но пока что об этом знал лишь он один.У Эйми времени на раздумья не было, как и других вариантов избежания внезапно нависнувшей над ней проблемы, поэтому она быстрым шагом преодолела небольшое расстояние, оказываясь рядом со своим стригоем. Она схватилась за вампира, сжимая пальцами воротник его пальто и прижимаясь к тёплой груди. И он не отстранился, как делал это чаще всего, а как раз наоборот?— прижал к себе дрожащую то ли от страха, то ли от ночной прохлады, брюнетку. Боливар заслонил её своей рукой и только ощутив дыхание которое, казалось, опаляло его кожу, перевёл взгляд на синие глаза напротив. Она была слишком хрупкой, когда оказывалась в его руках. Иногда Гейб явственно представлял себе, как легко можно её сломать, как легко ему будет подчинить это мягкое, живое и трепещущее в руках тело. Девушка вряд ли могла себе представить, что творилось в голове вампира, хотя она мечтала хотя бы разок залезть в его сознание, дабы дать ему ощутить все те неприятные ощущения на собственной шкуре, свершить свою маленькую месть.Габриэль Боливар пред Хозяином был простым его слугой, помощником, покорным исполнителем любых приказов своего Мастера. Создатель всегда контролировал его разум, буквально делая своей марионеткой, но ненадолго. Вскоре Он занялся чем-то большим, количество приближённых разумных возросло и музыкант оказался в Стоунхарт групп, выполняя очередное поручение. Мог ли он знать, что Хозяин вот так распорядится его потерянной душой? Боливар был не в праве отказать. И спустя какое-то время его разум полностью перешёл в собственность стригоя. Он мог ведь прикончить дочь Палмера и не беспокоиться о последствиях и всех вытекающих из этого проблемах. Но было то, что подкупило его, зацепило.Габриэль был слугой для Хозяина и его приближённых, а полностью заполучив своё сознание, он мог быть тем, кем хотел. Всё было до смешного просто, пока вампир не осознал, что хочет ?быть кем-то? только рядом с Эйми.? Возьми пистолет, ? голос Боливара прозвучал откуда?то сверху, и девушка безоговорочно потянулась к поясу, обхватывая увесистый металлический предмет, что от температуры её тела уже казался горячим.Не успела Эйм поднять взгляд вверх, как её окутало внезапным порывом ветра. Тело её пошатнулось в его направлении и пришлось упереться на одну ногу, чтобы не дать себе рухнуть вниз на ровном месте. Стригоя, что стоял возле неё секунду назад и след простыл?— у Эйми перехватило дыхание. Она обернулась назад, и успела увидеть, как уже безжизненное тело одного дикого оседает на пол, неестественно распластываясь на земле, а другой, ещё неумело выворачиваясь в руках Габриэля, вскоре повторяет судьбу сородича. Девушка морщится, слыша неприятный хруст сломанной шеи, сопровождающийся угасающим хрипением существа. А вот третьего музыкант решил не казнить так быстро, молча смотря тому в затылок. Дикий замедлился, задёргался и притих, будто забыл, зачем пришёл.? Т-ты забыл… одного, ? рефлекторно выставив оружие перед собой, с небольшим трудом выдала брюнетка. Боливар усмехнулся, и взгляда не отвёл.? Теперь твоя очередь.Эйм поставила руки в позицию, согласно кивая и прицеливаясь. Тем временем её цель неуклюже и сонно плелась прямо по курсу, не забывая угрожающе порыкивать. Девушка опять отстранилась, с нескрываемым интересом изучая дикого.? Что это с ним?? Ждёт, пока ты вышибешь ему мозги, ? саркастично напомнил Гейб, заставив девушку слабо ухмыльнуться.? Замечательно, ? она слегка вздрогнула, игнорируя холодок, упрямо бегающий по коже и, наметив нужную точку, плавно спустила курок.Выстрел ненадолго оглушил, оставляя после себя странное эхо в голове. Тело дикого на несколько секунд зависло, не двигаясь, а затем упало вниз, подобно тяжёлому мешку. Мозг существа умер, а конечности ещё недолго подёргивались, бесполезно борясь за жизнь. Затем всё стихло, Эйм убрала пистолет обратно за пояс, борясь с подступающей к горлу тошнотой. Белая вязкая лужица вместе с такого же цвета червями расплывалась вокруг простреленного черепа, а паразиты беспомощно извивались в стригойской крови, мерзко выгибая своё полупрозрачное тельце. Глубоко вдохнув прохладный ночной воздух, брюнетка принялась потирать уже замёрзший нос рукавом теплой курточки, стараясь упрямо не смотреть на мёртвую троицу неподалёку. Казалось, вибрация от оружия всё ещё чувствовалась тяжёлым отпечатком на руках, отчего захотелось стряхнуть её с кожи, как надоедливых муравьёв.Габриэль равнодушно окинул взглядом местность и мёртвых существ, слабо повёл плечом и спрыгнул с высокого бордюра. Эйми обхватила себя руками, забыв о своей бите, валяющейся позади, и о том, как ей было не комфортно и страшно находиться на этой улице всего минут десять назад. Она прикрыла глаза, впиваясь пальцами в прохладные рукава и провела щекой по своему плечу, отгоняя от себя мысли, что будут мучить её голову вперемешку с воспоминаниями ещё долго. Стригой поднял с земли биту Эйм и ловко покрутил в руке, рисуя в воздухе воображаемый круг, а затем закинул на плечо, обхватывая ручку пальцами. Теперь для него эта деревяшка казалась бесполезной, но если с ней девушка чувствовала себя хоть чуточку уверенней?— готов был таскать её повсюду. Он заглянул в ничего не выражающее лицо брюнетки, нахмурился. Откуда-то возник ярый интерес и желание узнать, в порядке ли она. С небольшим трудом отогнав эти навязчивые мысли, Боливар слегка запрокинул голову назад, принюхиваясь. Вампир не удивился, что их так просто выследили. Для него запах Эйми перебил бы даже запах истекающего неподалёку кровью, здорового и аппетитного человека, что уж говорить о диком. Дышать ему совсем не было нужно, но ею он будто не мог надышаться, жадно втягивая в себя воздух. Широкие чёрные зрачки начинают наливаться алым, стоит лишь на мгновенье вспомнить её вкус.Прийти в себя Гейб смог лишь когда ощутил, как что-то холодное прижалось к его телу. Стригой опустил взгляд на девушку?— видимо, она заметила его состояние.—?Ты голодный? —?Эйми осторожно коснулась груди вампира, согревая свои ладони.Мягкая вибрация пробежалась по коже, заставив всю её вздрогнуть от, на удивление, приятного ощущения. Чувство слабости рядом с ним и по сравнению с ним уже стало слишком привычным и Эйм это нравилось, как бы странно не звучало. Она с каким-то благоговейным страхом, с плохо скрываемым вожделением смотрела на стригоя, даже не осознавая, что тот успел сотворить с ней в своих мыслях. Её представлений не хватило бы даже на малую часть того, что он мог сделать с хрупким её телом. Она доверяла ему, прижимаясь, словно брошенный котёнок, промокший насквозь. Боливар коротко кивнул, буквально пожирая Эйми голодным взглядом. Девушка глубоко вздохнула, опуская плечи.—?Тогда… пойдём? —?она протянула ему руку и Боливар с осторожностью взял её в свою,?— поищем кого-то вкусненького.Гейб ухмыльнулся, рассматривая девичью руку в своей ладони, тонкие пальцы и запястье с переливом тонких, едва заметных невооружённым глазом, вен. Эйми постаралась слабо улыбнуться, хотя было видно, с каким негативом и болью она относится к тому, что единственное близкое ей существо вынуждено убивать других людей, дабы просто находиться в сознании. Но всё было просто?— либо она, либо кто-то другой, и Эйм это понимала, как никто другой.Двое покинули опустевшую улицу, держась за руки, точно, как пара влюблённых. Вот только отличало их от обыкновенной пары то, что один из них мог запросто прикончить другого.