18. Обида. (1/1)
В особняке было тихо. Мы с тестем прошлив дом и, войдя в гостиную,застали Тома запросмотром телевизора. Онпроследилнастороженным взглядом за тем как его отецнетвердой походкой прошел мимо него и сел в кресло. Я же неуверенно топтался у входа, не зная, можно ли мне пройти или же следует оставить их наедине.- Вилл, оставь нас, - спокойно попросил Том, неотводя взгляда от отца.- Я ему все рассказал, он может остаться, - герр Каулитц удобнее устроился в кресле, а затем крикнул. – Эй, кто там есть? Принесите коньяк.Я чувствовал волны раздражения и злобы исходящие от молчавшего Тома, поэтому решилне испытывать его гнева и тихо присел на диван, в безопасной отдаленности от него. Уйти я не мог,слишком было интересно то, что можетпроизойти дальше.Том нервно барабанилпальцами покожаному подлокотнику креслаи не сводил с отца тяжелого взгляда. Тот же никак не показывал эмоций, наоборот был спокоен и, как только Элиза принесла коньяк, налил себе в рюмку, тут же осушая ее.- Как прошло? -после длительного молчания спокойноспросил Том, хотя я кожей чувствовал, что он с трудом сдерживается, чтобы сохранить это спокойствие.- Пока не знаю.Вилл молодец, хорошо держался, - он снованаполнил рюмку и, подняв ее, посмотрел на меня. Подмигнул, словно этот ?тост? был за меня и снова выпил.- Значит теперь Вилл член семьи?-поинтересовался Том.
Я замер.
- И ты ему доверяешь?- Смешные вещи говоришь, - лицо герраКаулитца скривилось в усмешке. – Он же твой муж.- Тогда, я думаю, следует пересмотреть контракт и убратьпункты 7 и 8.- Нет, Том,это большой риск.Все останется как есть, и закончится так, как должно закончиться.- Что за пункты? – решил я влезть в разговор.- Сущая ерунда, Вилл, -медленно протянул геррКаулитц, его порядочно повело после коньяка, и он размяк в кресле, как булка в молоке.- Все же не настолько доверяешь, чтобы рассказать про эти пункты? Неправда ли?Мнепоказалось, в голосе Тома проскользнули недоверие и злость,и еще что-то. Может я слишкомутоп в своих чувствах к нему,но там мелькнуло сожаление. Может он хотел, чтобы яоставался его мужем или хотя бы другом и после развода.Эта радужная мысль повергла мой мозг в некую эйфорию- Мне кажется, я должен,увидеть договор, -смелость во мне кипела от уверенности, что Том на моей стороне.- Тебе кажется, Вилл. Ты, в сущности, маленький глупый мальчик. Радуйся,что я тебя выбрал, хотя быиз своей нищеты выберешься. Так что закрой рот и иди постель Тому грей.Явозмущенно открыл рот и уже собирался сказать пару не совсем вежливыхслов, как Том повернул голову и приказал:- Вилл, иди!- Но…- Проваливай, я сказал.- Может мне вообще уйтииз дома.- Не утрируй. Бегом наверх.Подчинился я только от обиды. Не хотел больше его видеть. Какого черта вообще он так со мной разговаривает. Не трахал еще, чтобы приказывать.Я резко встал и стремительно вышел. Уже собираясь бегом подняться наверх, я почувствовал запах жареного мяса. Пусть идут к черту, а я хочу есть.Влетев на кухню, я заставил вздрогнуть фрау Зоммер. От неожиданности сковорода на плите подпрыгнулав ее руках.- Есть хочу, - выпалил явыдвигая стул и садясь, тут же складывая руки на груди и надувая губы.- Ужин через час, - сообщила она и отвернулась к плите.- Я сейчас хочу, плевать на ужин.- Ужин через час, - вновь повторила она.- Да какого черта?! – выругался я и, вскочив со стула, подлетел к холодильнику, распахивая дверцу.– Не нужно мнежареное мясо, я все сам могу!
С этими словами я достал всё, из чего можно было приготовить вполне съедобный бутерброд,и через пару минутсоорудил его. Он был настолько огромный, что я сомневался, может ли это влезть мне в рот, но упрямопродолжал накладывать слои ветчины, салата и помидоров. Наконец положив получившийся ?шедевр? на тарелку, я достал бутылкугазировки из холодильника и бросив презрительный взгляд на беспорядок учиненный мной,вышел из кухни. Пусть сама убирает,раз отказала мне в порции ужина.
Довольный собой я направилсяв свою комнату, но перед дверьюпередумал.Что он там говорил про то, что дал мне возможность богато пожить?Вот и буду наслаждаться до конца. Я развернулся и направился в комнату, где стоял домашнийкинотеатр, и где можно было расположиться на огромном диване со всеми удобствами. - Элиза! – крикнул я,уже у двери в ?волшебную? комнату с огромным телевизором.- Что? – она выглянула из комнаты Тома.- Включи мне Гарри Поттера.Она кивнула и вошла первая, а я направился к дивану. Расположившись на нем со всеми удобствами, смотрел, как она достала ноутбук и, раскрыв его, положила его рядом со мной.- Вы же одним фильмом не ограничитесь, - пояснила она.Наогромном экране телевизора появилось картинка с какого-то сайта. – У герра Каулитца постоянная подписка на этом сайте, так что можете смотреть с него любые фильмы.Управлять можете как с пульта, так и с ноутбука, как Вам будет удобнее. Приятного просмотра.Улыбнувшись, она уже почти вышла, как внезапно остановилась инерешительно произнесла:- Вы не обижайтесь, Том защитить вас хочет.- Сейчас подушку в тебя запущу, - предупредил я.
Она ничего не ответила,тут же выйдя за дверь.Чертова Элиза, ей-то какое дело? Подслушивает, шпионит, вот и пусть дальше этим занимается, новсе своивыводы оставит при себе. Мне виднее. Просто Тому все равно. Он хочет отделаться от меня, от своего придурка папы, от всех. Но, увы-увы. Я сую носне в свое дело, хочу увидеть договор.Можно подумать, не имею на это право. Я, видимо, по их мнению, должен быть фарфоровой куклой.Нужна - поставил в нужную позу, не нужна–отправил в спальню. Обидно, очень обидно. Я думал, ему нравлюсь, вот он ипустилменя в свою постель.Но он же мужчина,ему все равно кто там вэтой постели. Хотя может и не все равно, поэтому до сих пор до секса не дошло.Может даже так он хотел меня приручить? Лишь бы я не обижался и не истерил, готов ночью спать со мной, но вот на большееон не готов?Противно? Может его тошнило, когда меня целовал?Что тамНильс говорил про предпочтения и блондинов? О Господи, я готов ему верить.Ведь логично же. Ему нравятся блондины, а я брюнет. Вот он и злится.
Я закрыллицо ладонями,чувствуя, как внутри все сжалось. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу. Толком не знаю, кого именно ненавижу, но ненавижу.После смерти мамы и ухода Нильса, я остался один.Совсем один. Ночи были длинными и совершенно пустыми.Даже снов не было. Я боялся ночей. День язанимал нелюбимой работой.По образованию я театральный костюмер, но найти работупо специальности мне не удавалось,поэтому я окончил курсы делопроизводства и работал секретарем. Мне предлагалипойти по профессии, но надо было ехать в Кёльн. Я не мог. Здесь в Берлине была больна моя мама. Теперь же после смерти, я остался с нелюбимой работой, и, пожалуй, она была единственная, кто спасал меня. Приходя домой, я оставался наедине с собой и своими страхами, горем и болью. Теми длинными ночами меня спасал маленький волшебник.Ему тоже приходилось тяжело, но шел на смерть. Мне тогда казалось это не отвагой, а отчаянием. Просмотр этого фильмазаставлял меня думать, что у него еще хуже.Мне не нужно сражаться с чудовищами и на том спасибо.Я словно вернулсяназад, закрываялицо ладонями. Снова виделтемную комнату и ощущал, как лежу на диване в своей квартирке и, завернувшись в плед, смотрю на мерцающий экран, а там маленький мальчик доказывает мне, что ему приходится куда более тяжко, чем мне.
Яубрал ладони от лица и, выбрав первый фильм о Поттере, взял бутерброд в руки.По сравнению с тем временем, сейчас я в выигрыше. У меня есть вкусный бутерброд и полный загадок дом.Теперь жизнь не так пресна и скучна. Если подумать то, я тоже должен выиграть бой с Каулитцами и Трезини. Только какая награда меня ждет еще не известно.Никто меня не тревожил и не заходил.Видимо им было все равно где я и что со мной.На третьем фильме я заснул. Во сколько яоткрыл глаза, не могу сказать. Вокруг было темно. Кто-то теплый и нежный обнимал меня. Я уткнулся в широкую крепкую грудь и улыбнулся . Отличныйсон мне приснился, - подумал я обо всем этом и снова закрыл глаза.