Римский бич и греческие ласки (1/1)

Ирэн утолила голод, чтобы продолжать игру. Мало кого она подпускала так близко. Обычно мисс Адлер сполна упивалась томлением власти и сопереживания, накапливала и носила его в себе взамен кокаина, и нехотя вскрывала собственными руками, лишь когда нападала бессонница.С Шерлоком всё было иначе. Её замкнуло на умном и дерзком мальчишке, таком ведомом – любопытством и честью, – но не дающимся в руки до конца. Её самоконтроль должен быть сильнее.Она сама постаралась не сделать из парня аддикта острых ощущений.* Как теперь показать ему красоту боли?- Кажется, я заслужил награду, мисс Адлер? – глаза Шерлока смеялись. Ирэн никогда не заставала его улыбающимся в полной мере. Даже сегодня, играя с её причёской, он кривил углы рта, иронизируя надо всем миром и над самим собой. Но, во всяком случае, она надеется увидеть эти безупречные зубы в оскале наслаждения.- Мистер Холмс, – кошачья интонация снова была при ней, – вы ведь просили не об этом? Вас интересует, что за удовольствие находят люди в порке, ранах, жёстком связывании, удушье и ином насилии над телом. Именно поэтому вы здесь.Звучало угрожающе. Повисла пауза. Мисс Адлер поспешила уточнить:- Всё, что я делаю не в наказание – лишь топливо для возбуждения. Но если вдруг в какой-то момент вам станет слишком, я остановлюсь. Вы можете просто позвать меня по имени – Ирэн.- Ну что ж, попробуем,.. мисс Адлер.*Шерлок стоял в проёме между помещениями: впереди – татами, позади – парна?я ванна из дубовой бочки. Мисс Адлер велела ему держаться руками за балку, низкую как для потолка, но высокую для его роста. Ему понадобилось подняться на носки и тянуться всем телом. От этого по мышцам поднимался бурлящий ток, и Шерлок соврал бы, если бы назвал его неприятным. Сердце билось учащённо. Под сводом черепа звенело и щекотало. Кожа покрылась мурашками, намученные соски встали дыбом, а вместе с ними вновь приподнялся обойдённый вниманием орган.В разрешечённых зеркалах дробились обнажённые рельефы молодого, длинноногого, плечистого мужчины, из-за худобы казавшегося атлетичней, чем на самом деле, и миниатюрная фигурка женщины, похожей на глазастую фарфоровую куклу в кимоно. Её узорные шелка были небрежно перехвачены широким поясом, низко провисали со спины, обрамляя хрупкие шейные позвонки, и расступались от точёных грудей, глядевших враскос такими же острыми сосками, но крупнее и светлей, чем у мужчины.Женщина была боса; в руке, по локоть открытой подвязанным рукавом, висела плеть с широкой кистью мягких кожаных ремней. Ремни оказались кусачими. Шерлок поджал уязвлённые ягодицы. Едва искры разбежались и угасли на коже, в неё впечатался новый удар. То ли от жжения, то ли от сжатий, его эрекция оформилась окончательно. Кожу теперь покалывало непрерывно.Ирэн замахивалась шире и прикладывалась тяжелее, расширяя охват. Зад и бёдра, спина и бока, живот и грудь звенящего, натянутого перед нею тела окрасились розовым в тонких просветах. Истекающему фаллосу тоже досталось. Шерлок мерно стонал, закрыв глаза и приоткрыв скульптурный рот, но в этих стонах не было ни тени недовольства.Достав из саквояжа масло, чтобы вылить на ладони, мисс Адлер вновь подошла к своему бывшему воспитаннику, и всей кожей прильнула к излучине стройной спины. Не глядя вниз, Шерлок мог видеть в зеркалах, как умопомрачительные кисти и предплечья (тонкие в запястьях, но от нижней трети к локтю наливающиеся упругой мягкостью) покрывают скользким глянцем его живот, мошонку, паховые складки... и монумент, едва поместившийся в двух женских ручках.А потом эти руки пришли в движение – продавливая вокруг косточек, вылепливая мышцы, раздражая прикрепления, волнами и восьмёрками обкатывая напряжённый член без передышки. Шерлок задрожал и был готов излиться.Нет.Злоумные пальцы Ирэн перехватили его в двух местах, и сорванный оргазм ушёл вглубь тела, как невыплеснувшаяся лава.*Женщина, любуясь, обошла вперёд пленённого, в тектонической судороге вцепившегося в деревянный брус над головой. Обхватила паруса его спины, поцеловала впадину, к которой сходились мышцы груди и живота, помедлила в ней, дыша через приоткрытый рот. Вдох – щекочущий холод, выдох – влажный жар. Спустилась носом и губами вдоль неровной линии между грядами пресса, следуя ладонями по бокам, пока не очутилась на коленях на полу, покрытом циновкой. Если она возьмёт мужчину ртом, это её власть, а не преклонение, потому что...- Я не разрешала двигаться, мистер Холмс.И снова масло обволакивает его тело, отвлекая от вновь зарождающейся рези в поднятых руках. Он успел перехватить притолоку по-другому, это освежало. Корень жизни Шерлока был погружён в горячий рот мисс Адлер. Только что она вернула его сознание из глубины к поверхности – искусными облизываниями и посасываниями, лёгкими укусами. Кольцо внезапно пухлых, влажных губ снова и снова поддавалось, то легко, то туго, шлифовало ствол и сладко соскальзывало с венчика. Сзади, высоко на бёдрах, остро вспомнивших удары трости, две руки удерживали и притягивали. Как будто что-то может сделать эти губы ещё более желанными и жаждущими!Сейчас на языке Ирэн лежала восхитительная тяжесть, а стенки горла обнимали набалдашник жезла, лишь немного уступавший твёрдостью всей остальной длине.Стена зеркал выхватывала живописные детали. Беспорядочные складки кимоно, упавшие с фарфоровых плеч. Тёмные петли волос над нежной шеей. Чернильные полукружия ресниц, размытые по лёгкой синеве над разрумянившимися, запавшими щеками. Наконец, сверкающая нить слюны и ручеёк её, сползающий по груди женщины, как та улитка по склону Фудзи...Ирэн не двигалась, лишь мерно сглатывала вокруг сочащейся головки, пока её руки умасливали ягодицы Шерлока, поглощая упругие мышцы и настойчиво соскальзывая в расселину между холмами. Затаённый там звёздчатый вход вздрогнул в последний раз и впустил её палец, тут же схваченный мышечным колечком.Проникновение было гладким, но всё равно обжигало. Беспардонный палец двинулся назад; одновременно пришли в движение губы. Молодой человек застонал протестующе, когда освобождённые – покинутые – дюймы кожи захолодил воздух, и благодарно – когда всё вернулось: и губы, и язык, и горло, и чёртов палец. Тот теперь возделывал доселе неизведанный участок, отзывающийся всполохами сладкой боли и болезненной сладости. Он как будто продолжал наружные объёмы, и Шерлок казался себе обладателем огромного фаллоса, каких изображали на древнегреческих росписях с запрещённых открыток.Так повторялось по нарастающей, пока возбуждение не переполнило Шерлока внутри и снаружи. Сатир, который вырос из него, поджал ноги, чтобы оттолкнуться от твёрдого берега лобка и вонзиться в принимающий колодец горла. Ещё одно движение, только одно…Нет.