Ее вина (1/1)

День только начинался, намечался. Утро как обычно не приносило ничего плохого, но и ничего хорошего тоже в нем не было. Мужчины редко вставали к завтраку в этом доме, только Акын слонявшийся без дела, сидел за столом каждый день по утрам. Чуть позже на удивление подтянулись отец и дядя Джумали, для семейства Кочовалы собраться вместе за одним столом в столь ранний час удивительное событие. Караджу это не радовало, видеть всех членов семьи одновременно стало пыткой для нее. Редкий смех за столом, самодовольство дяди Джумали, напыщенная строгость госпожи Султан. Все худшие черты семейства проявлялись за этим столом, более того судьбы несчастных, почти бесправных, женщин семьи Кочовалы решались в этой гостиной-столовой не единожды. Построить иллюзию беспрекословного подчинения и семейного счастья даже это уже не удавалось. Если раньше на Караджу не обращали внимания просто так, просто потому что было некогда и незачем. То сейчас невозможно было не понимать, что что-то не так. Однако попытки не обращать внимание были либо частью этой глупой иллюзии, либо от непонимания, как помочь ей. Именно в этот день Саадет решила включить новости, пока готовила фирменную запеканку, и именно в этот день никто не удосужился их выключить. Караджа, как всегда, сидела близ госпожи Султан, смотря то в свою тарелку, то в экран телевизора, внимательно слушая ведущего и корреспондентов. В какой-то момент начал звучать репортаж про группу людей, застреленных на заправке на трассе, ведущей в Адану, и про женщину в возрасте, найденную на дороге мертвой. Рука госпожи Султан дрогнула и начала тянуться к пульту, она пыталась сохранить спокойствие на лице, ведь пока не прозвучали имена можно еще надеяться. Немногие за столом понимали о чем речь, но Караджа , конечно же, поняла, дядя Джумали был слишком спокоен и доволен сегодня. Девушка опустила глаза в тарелку… Начали перечислять имена… Йылмаз Куртулуш… Фадик Ку... Все оборвалось, наконец-то им удалось выключить. ?Интересно, что чувствует сейчас мать Чукура ?? - пронеслось в голове у Караджи. В глазах потемнело, ни одной слезинки проронить не удастся, она уже все выплакала, слезы уже не помогали, лицо девушки перекосилось и задергалось, принимая выражение сначала ужаса, потом безумной улыбки, потом убивающего спокойствия. На минуту Караджа потеряла контроль. ?Пииииип? пронеслось у нее в голове. ?Пииииип? - сорвалось с ее губ. Контроль, она должна держать себя в руках, нельзя терять контроль, нельзя. Вдох…Вдох…Еще вдох… Члены семьи начали суетиться, лицо госпожи Султан выражало недовольство, ведь не этому учила она свою внучку. Эта госпожа еще никогда не слышала мат из уст своих внуков до этого момента. Вообщем-то внучке Идриса Кочовалы не пристало вести себя так, Караджа почувствовала тошноту и бессилие, голову как будто сдавливало со всех сторон, девушка начала падать со стула, медленно теряя остатки сознания.Вдоох, девушка резко дернулась вверх, обнаружив себя сидящей в своей собственной постели. Точнее это была не ее постель, и комната тоже была не ее. Караджа всегда делила комнату с Акшин до замужества и последующей смерти сестры. Обе внучки семьи Кочовалы не считали дом своим или домом своих родителей, дом отца и матери Чукура. Тетя Фадик была лучшим воплощением материнства, которое Караджа встречала когда-либо. Она выглядела более изможденной и простой внешне, однако любовь к детям и материнская мудрость позволяли ей занимать главенствующее место в семье беспрекословно. Караджа желала, чтобы Айше была хоть каплю такой же как мама Фадик. Девушка осознавала, что лучше бы ей не знать о смерти семьи Куртулуш. Лучше не знать такое. Однако в сравнение с потерей Азера, ранением и в сердце, и в голову, и в душу, потеря матери Азера стала ранением в живот, мягкий и беззащитный. Слишком неожиданно. ?Не сейчас, пожалуйста, не сейчас?. Но уже поздно. Караджа знала, что Фадик простила бы ей все, но не смерть сына. Возможно, как дочь какой-то семьи, она бы поняла Караджу, но как мать своего сына простить не смогла. Караджа Куртулуш сама не сможет простить себя за смерть Азера, а теперь и за смерть его матери, ставшей ей матерью тоже. Боковые корни черной розы усохли.