Эпилог. (1/1)

Как во сне Фрэнк возвращался к священным камням Крэг-на-Дун. Он брел, словно сомнамбула, по полям вереска, даже не заметив, как далеко его высадил дилижанс. Привыкший к постоянному контролю своих эмоций, Фрэнк был потерян сейчас. Жужжание, доносившееся от камней, манило его. Обратная воронка перемещения выбила последние силы. Фрэнк раскинулся на траве возле камней, не до конца понимая, удалось ли переместиться. Он лежал, всматриваясь в вечное небо, поражаясь красоте и причудливости мира, обитающего под ним. Солнце стало припекать, когда Фрэнк окончательно сморгнул наваждение и встал. Пейзаж явно был другим, более знакомым, и он проверил мешочек с камнями, который дал ему преподобный Уэйкфилд для перемещения — второй камешек тоже исчез. Фрэнк подхватил чемодан и зашагал к шоссе, которое должно было оказаться ниже по склону. Теперь, когда в его голове прояснилось, пора было возвращаться домой.Клэр обеспокоенно встретила его у дверей их Бостонского дома, устало всматривалась в лицо.-Брианна? — быстро спросил Фрэнк, снимая пальто. — С ней все в порядке? Ты выглядишь напуганной.-Все хорошо, она спит. С ней все в порядке, — покачала головой Клэр, проходя в комнату. Развернувшись к нему лицом, она опустила взгляд, тихо добавив: — Я боялась, что ты не вернешься к нам.-Я… — начал было Фрэнк, подходя к ней, но потом остановился. Он откашлялся, собираясь с силами. — Мне было страшно, что этим в один день все может закончится.-Было страшно? — переспросила она. — Почему? -Шотландец, — после паузы, наконец признался он. — Я устал делить тебя с ним.-Но, Фрэнк, — красивое лицо Клэр исказила гримаса боли. — Я тебе говорила. Хватит ворошить это. Ты же сам просил меня забыть...Он подошел к жене вплотную, коснувшись пальцем ее губ, призывая к молчанию.-Ш-ш-ш, не надо. Я наконец, кажется, понял. Клэр, я очень люблю тебя, знаешь? — спросил он со всей откровенностью, на которую был способен, обнажая душу перед ней. — Если бы я мог защитить тебя от каких-либо бед, спасти тебя, я бы сделал это, не задумываясь. Я люблю тебя и нашу дочь. И ни за что не позволю себе вас потерять.Клэр попытался возразить ему, но он прижал ее голову к своему плечу, ощущая, как она расслабляется. Фрэнк коснулся губами ее макушки, вдыхая присущий ей запах, который пьянил его сейчас так же, как и много лет назад, в самом начале их любви. Клэр глубоко дышала, в унисон с ним, позволяя их сердцам стучать в одном ритме. Фрэнк прикрыл глаза, стараясь не вспоминать о том, кто совсем недавно почти также искал утешение в нем.-Подари мне эту ночь не как жена, а как любимая, о, моя чужестранка, — прошептал он, не удивляясь реакции Клэр на слова. — Просто позволь любить тебя.Клэр подняла голову, чуть отстраняясь, чтобы лучше всмотреться ему в лицо.-Фрэнк, ты это серьезно? — робко спросила она.-Я подумал, если тебе недостаточно быть только с англичанином Фрэнком Рэндаллом, я стану для тебя немного другим человеком или сразу двумя, — пожал плечами он. В этот момент он внезапно подумал, что Клэр может на самом деле отказаться: как и раньше, на словах обещая забыть шотландца, сердцем оставаясь верной только ему.-Поцелуй меня, — сказала она, не отводя глаз, словно пытаясь проникнуть в его мысли.Вспомнив обжигающие губы Джейми, он нырнул в поцелуй с Клэр, позволяя водовороту ощущений нести себя. Женщина в его объятьях вдруг что-то тихо простонала, и Фрэнк почти физически ощутил, как она приняла его.Много позже, лежа в постели, с трудом переводя дыхание, Фрэнк неторопливо ласкал подушечками пальцев нежную кожу плеч своей красавицы-жены. Образ Джейми не покидал их, даже тогда, когда они сжимали друг друга в порыве страсти. Каждый думал о нем, но им не требовалось больше слов для того, чтобы озвучить эту память о шотландце. Словно в любимом пенном напитке, в ней была и сладость, и горечь, тепло солнечных лучей, и терпкость полевых трав, красота ущелий и бархат холмов. Любовь, такая противоречивая и такая желанная...-Когда Бри подрастет, покажем ей вересковые поля, хорошо? — сказал Фрэнк.Клэр повернулась к нему, жадно всмотрелась в его лицо. В полутьме ее взгляд напоминал другой, который так же буравил его в холодном полумраке далекой крепости.-Хорошо, англичанин, — ее говор вдруг до боли напомнил Фрейзера, вынуждая слушать, затаив дыхание, с горьким наслаждением вспоминая о нем. — Мы обязательно вернемся туда, где были счастливы. Мы когда-нибудь снова вернемся в Шотландию.Разве было хоть что-то, что он мог возразить?