Испытание второе (1/1)
Подивился Владыка морской Ынхеку, живому да невредимому, ибо никто из пришельцев доселе от Куйсяня не уплывал. Но царь не был бы царем, кабы не был хитер да умом гибок, и послал Ынхека на второе испытание, к макне другому, Реуку, на трапезу.
Снова подхватили его под белы рученьки морской Конь с морским Енотом, и потащили вон из дворца, а за ними следом поплыл и Йесон. Бросили Ынхека около крыльца домика дивного, из разноцветных ракушек смастеренного. Йесон поведал, что живет там Реук, по прозвищу вечный макне. Все царство в нем души не чает, ибо всем в округе известна доброта его и кротость. Да и выпить не дурак, бредни пьяные всегда слушает внимательно, да сопереживать не забывает. В общем, прелесть, что такое. Но и здесь подвох схоронился, Итук-Ван ведь не на отдых снаряжал. Наказал Йесон строго-настрого, ни под каким видом Реука не обижать, а сам поплыл искать кого-то в помощь. Не успел Ынхек слово молвить, как на пороге объявился хозяин дома – осьминожка, что Реуком кличут.-Доброго дня тебе, Реук-осьминог-мастер! Меня к тебе на испытание прислал Владыка Морской, светлый царь Итук-ван.
-О, привет! Какой прикольный! – рассмеялся Реук, - Как давно ко мне гости не заходили! Ты чего на крыльце топчешься? Давай, заходи, я тебя чем-нибудь вкусненьким угощу!
Делать нечего, последовал Ынхек за хозяином в светлицу. Глазу не нарадоваться: повсюду чистота, опрятность, пахнет лакомыми яствами, правда, полки все заставлены баночками с масками целебными, как в жилище у травника.Накрыл Реук стол богатый, убранством достойный самого царя. Чего там только не было! Уплетал Ынхек в обе щеки, а Реук, только знай, что добавки подкладывал. Я там не был, а посему ни меда, ни пива не перепало, даром, что без усов.Собрался было Ынхек откланяться, да хозяина поблагодарить за приемрадушный, да только не отпустил его Реук. Расстроился смертельно, очи прекрасные слезами замутились:-Невкусно, да? Если невкусно, ты скажи, я пойму… - а у самого вид жалостливый, что у твоего котенка под дождем.
Не хватило духу Ынхеку отказаться, хозяину на доброту его невежеством отвечать. Реук рад, аки дитя малое, и подносит к столу все новые и новые яства едва ли не из воздуха их выхватывая. Подумалось Ынхеку, что Реук почище ведьмак будет, чем сам Хичоль, не иначе.Нехорошо стало нашему Спасителю, подвел его желудок-предатель. Не в силах ни маковой росинки съесть более. А Реук уже сызнова в тоске-печали:
-Скажи мне, что я никудышно готовлю! Я же вижу, что тебе не нравится!Узрел тут Ынхек конец свой ясно, как на ладони: он лопнет, ибо отказать Реуку нет никакой, даже самой ничтожной, возможности. Попрощался в мыслях с другом милым, плененным Донхэ, да не успел последний кусочек к устам поднести, как раздался голос ведомый:-Мы не опоздали?
На пороге оказались Йесон с незнакомой рыбкой-иглобрюхом. Реук не нарадовался, за стол гостей усаживая, с удвоенной скоростью яства поднося. Рыбка-иглобрюх звалась Шиндоном, другом старым и Реука, и Йесона, да только обитал он со своей суженой в соседнем королевстве, посему и захаживал редко. И пошел тут пир горой! Шиндон уплетает, только шум стоит, а Йесон лишь посмеивается втихомолку. Третий час уж истек, а Иглобрюх все ест, осьминожка все подкладывает, Ынхек же с Йесоном ждут, кто кого одолеет. Вконец выбился из сил Реук, надулся:-Какие же вы прожорливые! Устал я от вас!-Ну а как же! Это же наш любимый тонсен приготовил! – тут же молвил Йесон, - ты же скажешь Итук-хену, что Ынхек один все это съел?-Я не люблю врать хену! – возмутился Реук.-Ты ему не рассказал ничего, что ли? – достался Ынхеку от черепашки взгляд тяжелый, что аж внутри похолодело. И принялся наш герой второпях описывать свои злоключения: как с Донхэ познакомился, вплоть до того, как еле хвост унес из пещеры Змия Куйсяня. Посочувствовал Реук, слезу пустил, да обещал подсобить, чем сможет. Распрощались они, словно друзья закадычные, да только Реук все спрашивал:-А может вам на дорожку чего, а? Ну хоть пару бутербродов?
Едва откланялись они, как помчался Ынхек во дворец царский об испытании доложить. Второй день уж на исходе, скоро действие зелья чудодейственного истечет, и Донхэ спасать более некому будет.
Покинем ненадолго нашего доблестного Спасителя, да перенесемся на сушу, где у самой кромки водной глади сидит сам ведьмак Хичоль.А все потому, что Сонмин-подмастерье все возится с ?дитяткой?, которого нашел на берегу. Да только дитятко больно рослое, смекалистое, да на язык меткое. Взглядом метая камушки мелкие в море синее, бранился ведьмак на чем свет стоит, да так изощренно, что птахи прибрежные, едва заслышав, падали на землю, оглушенные:-Чтоб те, гада, задавило! Сколь можно на дне морском сидеть? Неужто потопили его воины верховного шайтана морского? Да ни в жизнь не поверю! Таких, как рыбак-мальчишка, захочешь да не потопишь! Ух, лишая тебе на хвост! Коли посмеешь хоть только в мыслях своих пожелать меня вокруг пальца обвести, я тебя вместе с твоей килькой в банку шпротов обращу!
Ждал Хичоль Ынхека, что обещался ему принесть воды, живой да мертвой. Нужна она была ему отчаянно, пуще печки в стразах.
В позапрошлую семницу посещали Хичоля волхвы заморские, опытом обменяться, модными примочками похвалиться. Обыкновенно, не жаловал Хичоль гостей, да тут сразу как-то приглянулся ему один колдун китайский, немногословный, да нравом смиренный. Глазом моргнуть не успели, как стали приятелями близкими, друзьями не разлей вода: Хичоль байки сказывает, а друг его, что звался Хангеном, улыбался да поддакивал. Быть может, понимал плохо, а может еще что. Да только не даром за Хичолем молва людская закрепила, что нравом он мерзок, да на расправу скор. Умудрился ведьмак даже с Хангеном в споре сойтись, исподобился колдуна китайского из себя вывести. Бранились долго, горячо, позабыв уж и о причине изначальной, да тут черт дернул Хичоля проклятие произнести, а Ханген отразить его не смог. Обратился колдун в изваяние каменное, красивое до невозможности, да только Хичолю от этого не легче. Сколько ни бился, не смог он магию свою вспять обратить. Вычитал он в древнем свитке, что любое по силе заклятие победит лишь вода, сперва мертвая, что вернет камень в кожу, а следом живая, что жизнь вдохнет.
Вот и мечется Хичоль на берегу моря синего, ждет не дождется Ынхека, хочется ему друга к жизни вернуть, да ошибку свою исправить:-Окаянный зубоскал! Попробуй только не возвратиться со дна морского!