Глава 3 (1/1)
Все то же самое — та же скамейка, те же нервы... Только вот иной результат матча. Проигрыш. Сборной Греции.
И резанувшая по сердцу боль при виде Славы, пропустившего гол в свои ворота. Единственный гол, заставивший такого великолепного вратаря, но бесконечного максималиста как человека, моментально почернеть лицом.
Сразу после судейского свистка, обозначившего окончание этого тяжелейшего матча, Игорь опрометью кинулся на поле, подбежал к воротам, наплевав на окружающих. Схватил вратаря за запястья, окруженные жестким материалом вратарских перчаток.— Слав, пойдем отсюда...Потерянно молчащий Малафеев безропотно подчинился, зашагав вслед за Акинфеевым. Кто-то бросился вслед за ними, желая остановить, что-то сказать... Игорь предостерегающе замотал головой, ласково обнимая Вячеслава рукой за плечи. На протяжении всего пути он что-то тихо, успокаивающе шептал безучастному, понурому мужчине, который, казалось бы, моментально постарел на годы.Наконец, они вошли в номер. Игорь аккуратно довел Славу до кровати, усадил. И тут плотину прорвало... Нет, не было ни лишних слов, ни возмущений. Просто по щекам, на которых пробивалась довольно давно не сбривавшаяся щетина, потекли солёные капли. Горестно закушенная губа, сгорбленная под тяжестью навалившегося спина...— Слава, Славочка... — Игорь не знал, что сказать, как утешить. — Слава, не вини себя, не вини, ты ни при чем тут! Гол был с близкого расстояния, ты бы не смог его поймать, никогда! Тут нет твоей вины, команда ошиблась в стратегии игры! Слав...Со стороны Вячеслава по-прежнему не доносилось ни единого звука, кроме тихих горьких всхлипываний. Акинфеев, растерянный и преисполненный болью за любимого человека, не нашел лучшего выхода, кроме как взять залитое слезами лицо в ладони и начать аккуратно, ласково целовать, сцеловывая каждую капельку, буквально по миллиметру придвигаясь к таким любимым, сейчас горько сжатым губам. Нежно поцеловал, медленно опуская на кровать, проводя языком по солёным и влажным губам, раздвигая их и пробираясь глубже. Ненадолго оторвавшись, стянул влажную футболку, ощущая на спине мягко поглаживающие, притягивающие ближе руки. Слава прижимался ближе, отвечая на поцелуи, забываясь, уходя от горечи, царившей в душе. Поцелуи становились все жарче и раскрепощеннее, Слава задышал чаще и тяжелее, прошептал:— Пожалуйста... не хочу сегодня сверху... устал от ответственности, не могу, хочу быть зависимым, ведомым... хоть раз...Игорь растерялся, но лишь на мгновение. Необходимо было отвлечь, заставить не думать, помочь расслабиться. В очередной раз прикоснувшись с поцелуем к алеющим искусанным губам, он решительно провел рукой по мускулистому торсу, забираясь под резинку форменных шорт, осторожно дотрагиваясь до нежной кожи напрягшегося органа, проводя ладонью. У Славы вырвался гортанный стон, он выгнулся дугой, толкаясь в ладонь сильнее, проводя руками по взлохмаченным волосам Игоря. Тот, целуя широкую шею, выступающий кадык, двигал рукой быстрее, заставляя такого уязвимого сейчас мужчину под ним тяжело дышать и стонать все громче и громче. Наконец он в последний раз выгнулся, хрипло вскрикнул "Игорь!" и излился, сжав покрытые капельками пота плечи того соскальзывающими пальцами. Благодарно целуя тонкие обветренные губы, тихо сказал:— Спасибо тебе за то, что ты у меня есть. Я бы умер сегодня без тебя, честно. Умер бы...— Я с тобой...