?Глава 8? или ?Чтобы увидеть радугу, нужно пережить дождь? (1/2)
Услышав, как входная дверь громко захлопнулась, Зейн удивленно вскинув брови и подошел к окну. Там, казалось, целым отрядом шли: Луи, Гарри, Лиам и Сьюзен, при этом сильно жестикулируя. ?Так и лучше?, – подумал он про себя, надеясь, что на первом этаже он увидит Найла. Конечно, внутри был страх, легкий ток проходил по телу, как только он представлял происходящий разговор, честно, парень даже и не знал, как объяснить свои чувства, как все сформулировать правильно. Но поймав себя на позитивной мысли, что Найл, можно сказать, утром признался ему в любви, он решил для себя, что нет повода думать о плохом. Спустившись вниз, он услышал слабый грохот от посуды и решил, что стоит хотя бы поздороваться. Видимо, Хоран услышал сзади себя чужое присутствие и, резко развернувшись, попал на взгляд Зейна, который осматривал его, словно в первый раз. Тягучая, как нуга, тишина, расползалась по углам комнаты, немного давя на уши. Ирландцу совсем не было комфортно, стоять под взглядом Малика, который казалось бы даже и не замечает, как щеки блондина уже покрылись густым румянцем. Решив, что дальше так продолжаться не должно, юноша решил разбавить обстановку:– Хэй, доброе утро, – хрипло произнес он, стараясь убрать еле слышную дрожь в голосе. Язык, казалось, онемел, приклеившись к небу.
– А? Ах, да, доброе, – наспех проговорил Зейн, выдавив из себя легкую улыбку. Было трудно что-то соображать, так как взгляд, казалось бы, приковался к оголенному торсу Хорана. – Г-где Сьюзен… и парни? – невзначай проговорил он, немного ближе подойдя к ирландцу.
– Они пошли… гулять, я не знаю, они просто сказали, что пойдут прогуляться, вот и все, – в этот момент, Найл действительно хотел провалиться сквозь землю, он так неразборчиво говорил, что казалось, сам себя не слышит.
– А ты почему не с ними? – руками упираясь о тумбочку, задал вопрос Зейн, заглянув прямо в глаза Хорану, стараясь не спуститься немного ниже, чтобы не вызвать подозрения.
– Ну, я ведь болею, да и что тебя оставлять тут одного, кстати, как ты себя чувствуешь? – совсем, тихо поинтересовался Хоран, отпив глоток охладевшего кофе с чашки, которая уже с десять минут простояла у него в руках. Неприятно сморщившись, он поставил чашку в раковину, краем глаза взглянув на перебинтованные руки пакистанца.
– Замечательно, – усмехнулся брюнет, наблюдая за блондином, который стал в такой же позе, как и Зейн, упираясь руками о тумбочку. – Ты как? Что делал, пока я спал? И да, спасибо, что перенес, я даже и не помню, как уснул.
– О, не вопрос, не благодари. Я немного по… посидел у тебя, почитал книгу и ушел. Я отлично, прекрасно.– И какую книгу? – стараясь скрыть улыбку, с театрально-заинтересованным видом спросил Зейн, облизав кончиком языка обсохшие от возбуждения губы. В эту минуту, когда он смотрит на такого смущенного, совсем невинного Найла, его так хочется взять… и не отпускать.
– Эм, у тебя на столе… Человек-паук. Да, точно, – легкая испарина появилась на лбу. Найл не любил врать, а врать в глаза, казалось, и не умел.
– Это комикс, – поправил его брюнет, улыбнувшись, – и видимо ты его не читал.– Нет, я читал. Как тебе погода? – быстро ушел от нагнетающего разговора блондин.
– Не читал, потому что ты лежал возле меня, и ты сказал, что любишь меня. А я люблю тебя, а погода хорошая, мне нравится, а тебе? – обыденным тоном говорил Малик, отводя взгляд к окну.
От услышанного Найл немного попятился назад. Ноги онемели, а губы застыли в букве ?О?: – Что ты сказал?– Говорю, что погода хорошая, а что? – делая из себя дурака, издевался пакистанец, видя, как замешательство и легкая раздражительность появились в ярко-голубых глазах Найла. Слишком притягательных глазах.
– Нет, Зейн… Повтори, то, что ты сказал раньше.– То, что я не спал? Да, я проснулся, – продолжая играть, шепотом говорил Зейн, не отводя взгляда от глаз ирландца.
– Нет, не то, ты знаешь, о чем я…– О том, что я знаю, что ты чувствуешь, да? – нарочно растягивая слова, медленно продолжал пакистанец.
– И не только, – не могло ведь Найлу послышаться, что Зейн сказал, что любит его. Точно не могло, хотя он так хотел этого признания… И, не дай Господь, что ему это послышалось.
– То, что я люблю тебя? – уничтожив между ними и так малое расстояние, шепотом промурлыкал Зейн, одну ладонь, положив на щеку Найла, при этом второй, резко взяв его за талию, притянул к себе. И без того большие глаза Хорана расширились, а руки непроизвольно легли на оголенную горячую грудь Зейна. – Да, я люблю тебя, Найл, очень долго любил, ты делал мне так больно. Так невыносимо больно своими поступками, – эти слова были словно оголенной бритвой по сердцу. Глаза налились слезами, губы дрожали. И слово ?любил? – наверное, это было больнее всего. Плюс ко всему этому, если кареглазый слышал его монолог, так почему он так поступает с ним? Он ведь знает, что ему тоже было больно, но ирландец твердо уверен, что он заслужил этого.
– Зейн… прошу, прости, – тихо, немного переходя на высокие ноты, говорил Найл, голос срывался, и это он не мог остановить.– Тсс… подожди, я должен сказать тебе все, что чувствую, ты ведь выслушаешь меня, как это сделал я? Да? – на это блондин только кивнул. Он знал, что будет больно, больнее, чем когда-либо, но он не мог отказать, последняя капля совести не позволяла дать отказ. – Вот и хорошо, Найл. Очень хорошо, потому что мне есть, что сказать. Знаешь, тебе было проще, ты уезжал, покидая друга, возможно, лучшего друга, но от меня уезжал любимый человек. Еще в раннем возрасте, я понял, что меня не привлекают девушки, мне нравилось больше смотреть на тебя, обнимать тебя, целовать тебя. Мне нравилось больше находиться с тобой, держать твою руку в своих руках, ощущать тепло исходящее от тебя, – не замечая ничего, слыша только свой голос, говорил Малик, рукой хватаясь за ладонь блондина, переплетая их пальцы. Он упорно смотрел в глаза Найла, видя, сколько там боли, раскаяния и с каждой секундой нарастающих слез, внутри он ненавидел и презирал себя, но он обязан сказать, как бы там ни было. – И все эти девять лет, я ненавидел тебя, потому что, ничего не мог поделать со своими чувствами, потому что слишком тебя любил. Я столько прошел, за моими плечами множество грязи, я изменился, но мои чувства… Они неподвластны времени, с каждым днем я люблю тебя все больше, и, приехав сюда, я увидел тебя, и стало еще хуже. Потому что эти чувства вдвое увеличились, они разгорелись во мне еще с большей силой, и если я тебя сейчас не поцелую, я иссохну от недостачи любви, – уже почти соприкасаясь с губами Найла, еле слышно прошептал ему в губы Зейн.
Секунда. Он уже ощущал, как крепкие руки ирландца подхватывают его, посадив брюнета на кухонный стол, который как нельзя кстати, стоял близко. Секунда. И их губы соприкоснулись в нежном поцелуе. Жар внутри настолько поглотил Зейна, что он и не заметил, как с довольнымрыком оттягивал нижнюю губу Найла, как голубоглазый руками гладил его по спине, прижимая к себе как можно ближе. Их горячие языки сплелись в безумном танце, сопротивляясь друг с другом. С их уст срывался глухой стон наслаждения, который разносился на всю кухню, пробиваясь в каждый уголок. В паху ныло, а внизу живота завязался крутой узел, который, казалось, сейчас взорвется от возбуждения и удовольствия.
Продолжая томно целовать губы любовника, дрожащими пальцами Найл расстегивал не поддающуюся ширинку, которая ко всем чертям не хотела расстегиваться. Когда к великому ожиданию, она все-таки поддалась, Хоран спустил руки вдоль спины к упругим ягодицам Зейна и, приподняв его одной рукой, стянул с него боксеры с джинсами, которые неимоверно взбесили его за эти несколько секунд, растянувшихся в вечность. Все еще целуя ненасытного пакистанца, который немного подрагивал в его руках, он одной рукой дотронулся до пульсирующего члена Малика, от чего тот издал стон, из-за которого ирландец еще больше возбудился. Немного помедлив, он на долю секунды очнулся. Хоран никогда не делал минет парню, а о половой связи, так вообще стоило промолчать, но ему хотелось. Хотелось сделать что-то приятное для Зейна, и пусть он сделает это немного не умело для первого раза, но все-таки попытка – не пытка. Хотя с этим Найл мог бы и немного поспорить, смущение опять захлестнуло его, но быстро испарилось, когда он почувствовал на своей шее горячий язык Малика, который выводил непонятные узоры на чувствительной коже, от захлестывающего его возбуждения прикусывал кожу зубами, при этом посасывая ее. Его руки, крепко сжимали зад Хорана, прижимая к себе. С полураскрытых век Найл взглянул на Зейна: его черные волосы, больше похожие на крыло ворона, были немного в хаотичном порядке, еле заметные капли пота, скатывались вниз по виску, смуглая нежная кожа была покрыта мурашками, а оголенное достоинство, которое находилось в руках Найла, так и просилось прильнуть к губам. От мучительной пытки, Найл резко подтянул к себе пакистанца, увлекая его в новый поцелуй, более чувственный, стараясь показать ему, что хоть ему и страшно, этого отрицать он не мог, но он все же рискнет попробовать. И магическим способом, Зейн улавливал каждое движение Хорана, каждые его вздох, каждый стон, который так часто слетал с манящих губ ирландца, из-за которых брюнету с каждой секундой сносит крышу.
– Не волнуйся, у меня это тоже впервые… ну, с парнем, – хмельным голосом говорил Зейн, путая одну руку в волосах Найла, притягивая того к себе. Это было словно толчком для голубоглазого, он медленно немного приподнял пакистанца, поставив его ногами на пол, словно тряпичную куколку. Тряпичная кукла – это очень подходило под описание Зейна в эту минуту, ему казалось, что он и минуты простоять не сможет, так как ноги подкашивались только из-за одного горячего тела блондина. Опустив руки на холодный стол, он старался придерживать себя, но его сознание давно покинуло его, сейчас для него существовал только Найл, его губы, язык, тело, шепот, дыхание. Только единственный он и ничего большего. И даже если бы они упали, то по большому счету, он бы, наверное, это даже и не понял. Так как осознание реального давно уже спряталось в темном углу, полностью отдавая руководство эмоциям, инстинктам и удовольствию.
Затуманенным рассудком он ощутил как на губах стало холодно, и с его губ слетел всхлип, но когда он почувствовал горячее дыхание и слюну на члене, брюнет сам того и не заметил, как выгнул голову назад, при этом громко вздохнув. Когда Найл увидел, как его почти неуловимые соприкосновения действуют на Зейна, он решил, что все складывается достаточно неплохо. Встав на колени, припухшими губами, он дотронулся до головки члена, от чего вверху послышался то ли стон, то ли всхлип, который просил о большем. Немного неосторожно парень кончиком языка прошелся вдоль ствола, при этом немного обхватывая его губами. Сердце Зейна колотило, уже просясь вырваться наружу, его пальцы крепко схватились за стол, пытаясь хоть на минутку унять столь пьянящий рассудок, возбуждение, он хотел продлить этот момент, но понимал, что слишком долго он не протянет. В это время Найл осторожно взял член в рот и медленно начал поглощать его в себя. С каждым разом он брал его в себя все глубже, тем самым провоцируя Зейна на еще большее наслаждение. Не выдержав, Малик взял одной рукой Хорана за волосы, и начал создавать свой темп. Найл был не сильно против, хотя это было совсем уж непривычно. С каждым толчком пакистанец все хуже контролировал себя, когда рот Хорана взял его член в рот почти до основания, кареглазый уже понимал, что еще один толчок и он кончит.
– Ах… Найл… черт… я уже, – блондин понял без слов и двумя руками начал себе помогать, одной рукой поглаживая его мошонку, а другой рукой быстро скользя по влажному от собственной смазки члену. Не прошло и минуты, как Малик кончил ему в кулак, при этом не сдержав в себе стон наслаждения и дрожи, которая пробила его насквозь.
– Ох, малыш, – глухо прорычал Найл, поддерживая руками Зейна, при этом целуя его в висок.