Пролог (1/1)
Летним жарким днём на скамейке в центральном парке сидели двое: высокий одноглазый негр и девочка с яркими, как морковка, косичками, торчавшими в разные стороны. Гулявшие поблизости няни с детьми неодобрительно на них посматривали, это надо же — доверить ребёнка такому подозрительному типу! Да и одета девочка была странно и очень небрежно: голубое платье с яркими шёлковыми заплатками, разноцветные чулки — один чёрный, другой коричневый — и старомодные туфли на пару размеров больше.Взрослые ускоряли шаг, стараясь побыстрее проскочить мимо этой пары, а дети завистливо смотрели на девочку. В руках у неё был гигантский рожок с мороженым. Вафля крошилась и падала под скамейку (там крошки хватали проворные воробьи), а нос и губы девочки были вымазаны сливочным лакомством, украшенным шоколадом, орехами и россыпью M&M's.Фьюри смотрел в сторону и ждал.— Я слушаю, — наконец проговорила Пеппи, откусив от мороженого и довольно жмурясь.— Я хочу, чтобы ты мне помогла. Есть люди, которых нужно собрать вместе.— Люди? — она хитро взглянула на него, отломила кусок рожка и нагнулась, почти сложившись пополам: — Цып-цып-цып, иди сюда. Тебе ничего не досталось, да? Всё другие слопали? Ничего, я о тебе позабочусь, топай сюда, цыпа моя, цып-цып-цып. А воробьи не отзываются, да? Как мне его приманить?Фьюри пожал плечами — с ней всегда было нелегко. Надо было терпеть и ждать.Пеппи выпрямилась, отломила от вафли кусок поменьше и кинула на дорожку. Воробьи, почирикав и повертев головами, перебрались вслед за ним. Все, кроме мелкого и невзрачного, что жался в стороне.— А это тебе, — продолжила ворковать Пеппи, аккуратно пододвигая к нему вафлю. — Ешь, мой сладкий, клюй. А ты знал, — спросила она, наконец отвлекаясь от воробья, — что на Рубиновых островах во всех школах учат языку животных и птиц?— Нет, не знал, — спокойно ответил Фьюри. — Поможешь мне?— А что мне за это будет? — спросила Пеппи.— Раньше ты была готова оказать услугу за что-то интересное. За игру в прятки или салочки, например, — усмехнулся Фьюри.Пеппи поперхнулась и звонко рассмеялась:— Это когда было-то? Нет, теперь я хочу кое-что другое.— Отправиться к маме с папой?Пеппи в один момент стала серьёзной. У неё было детское лицо — нос картошкой, веснушки на щеках и носу, оттопыренные уши. На этом лице чужими были глаза — слишком умные, насмешливые, пытливые, взрослые. Но вот Пеппи моргнула, уморительно сморщила нос, заулыбалась — и наваждение пропало. Рядом с Фьюри сидела несуразная девчонка лет одиннадцати.— По рукам! — она вытерла ладонь о платье и протянула её Фьюри. — Смотри не обмани.Фьюри с облегчением пожал худую сильную руку. Сегодня всё вышло просто. Быть может — подозрительно просто.