II (1/1)

Дышит кровью рассвет,Но не сыграна пьеса.Время крадётКаждый мой шаг,Безмолвье своё храняБыть или нет?До конца неизвестно,Но я знаю одно:Никому не даноДрессированным псом сделать меня!***Вскоре начали появляться пучки травы и редкий кустарник. Джек облизнул пересохшие губы. Отчего-то казалось, что стоит хоть на секунду поддаться облегчению или просто чуть ускорить шаг?— и он окажется в пустыне снова.Поэтому он продолжал шагать, примечая, как окружающий пейзаж оживает. Как в нём появляется всё больше деталей. Джек никогда не жаловал змей, но сейчас даже их тела-верёвочки, то и дело порскающие из-под сапог, вызывали почти что ликование. А ещё?— появился запах. Тот, что крепко и навсегда въедается под шкуру любого Джентльмена Удачи.Море. Закрывая глаза, Воробей будто воочию видел, как оно, мурлыча, лижет слабым прибоем песок. Джек знавал моряков, которые не любили воды и боялись её. Сам он сравнивал море с женщиной?— то ласковой и преданно-домашней, то беснующейся, как дикий зверь. И ни на одного из любовников или любовниц во плоти море нельзя было променять. Оно могло пугать, восхищать или завораживать, но никого не оставляло равнодушным.Когда Воробей вышел к берегу, солнце стояло в небе примерно на три утренние склянки. Только теперь, когда перед ним раскинулась бесконечная гладь воды, Джек, наконец, позволил себе обрадоваться. Раскинув руки на стороны, забыв о мучительной жажде, голоде и даже о Жемчужине, Воробей несколько минут просто стоял на песке. Ласковые пальцы прибоя касались носков его сапог.—?Я скучал,?— наконец отмерев, Джек тронул край треуголки в знак приветствия. Море отозвалось умиротворённым нежным рокотком.Но вот момент сентиментальности прошёл. Вид огромной толщи солёной воды пробудил в Воробье кипучую жажду деятельности. Положение Джека осложнялось тем, что он понятия не имел, где находится. А потому он решил продолжить шествие вдоль берега?— Воробей рассчитывал набрести на рыбаков. Возможно, ограбить. Но это только при раскладе не больше двоих на одного.Надежды вскоре оправдались?— примерно через склянку, обогнув небольшой мысок, Джек заприметил хлипенькие бунгало. Он тотчас забыл об осторожности и припустил, вихляя, к первому же из них. Поковырявшись провонявших рыбой пожитках, Джек разжился большой бутылью с грогом и ржавой сушёной камбалой.Матерясь и кусая задубевшую от времени рыбу, сидя в грязной хижине неизвестного хозяина, Джек ощутил себя почти что королём мира. Язык щипало от соли, а лица касался морской ветерок. Джек почти восхитился, когда кусочек рыбы застрял у него в зубах.Наконец, когда с грогом (к неудовольствию Воробья, это была всё же вода, лишь немного разбавленная, чтобы не портиться) было покончено, а сражение с камбалой закончилось в пользу Джека, он позволил себе слегка удивиться.Бунгало явно было жилое. Но лодка, заботливо укрытая мешковиной, лежала на песке рядом с хижиной. Как и несколько других лодок у остальных бунгало на берегу. Но в такое время рыбаки обычно уже давно на море, если только…Джек сузил глаза. Это могло быть лишь догадкой. В конце концов, он по-прежнему не знал, где находится.Капитан покинул хижину и пошёл по берегу дальше.По пути всё чаще стали попадаться бунгало, и везде царила одна и та же картина. Пустота.Сначала мысль о том, что он остался в полном одиночестве даже показалась Джеку соблазнительной. Но затем пришла другая. Совсем один? Совершенно и абсолютно?—?Снова твои шутки, Джонси?.. —?собственный шёпот показался Джеку громким, как удар в набат. Из одного ада в другой, так что ли? Воробей не был уверен, что сможет принять этот удар без Жемчужины. В одиночку, без помощи, вытащить корабль из блядской пустыни не удастся. А даже если представить, что Жемчужина уже стоит на воде, то и в море с ней не удастся совладать одному.Прервав эти мрачные мысли, из-за холма на северо-востоке показались очертания форта. Джек вспомнил, что уже видел эти стены прежде. И даже бывал за ними. Когда же он поднялся на холм и увидел гавань – понял, что не ошибся. Хоть и заходил в неё много лет назад. Перед ним лежал порт Нассау. Второй по-настоящему пиратский порт после Тортуги.Джек вальяжно поплыл в сторону города.***Нассау тоже пустовал, будто вымер. Закрыты были лавки, брошены точки чистильщиков обуви, а на лоджиях не ворковали друг с другом дородные хозяйки. Джек всё чаще нервно пожёвывал губами. Если это трюк морского дьявола, то весьма изобретательный. В таком положении первый курс стоит проложить к питейной.—?Я и без того порядком поистаскался тут… —?протянул Воробей, продолжая шествие по безлюдным улицам. Впрочем, он всё-таки увидел нескольких псов, рывшихся в куче помоев.—?Куда это все подевались, господа?Собаки окинули его ленивыми, безразличными взглядами и продолжили трапезу. Джек решил, что они в высшей степени неучтивы.Он уже начал прикидывать, как скоро потеряет рассудок и себя окончательно, если доберётся до местных погребов с ромом, пуншем и другими приятностями. Как вдруг понял, что уже какое-то время слышит людской гомон. Джек устремился на звук, испытав ни с чем не сравнимое облегчение. И, как оказалось, зря.Он влетел в толпищу людей, как маленькая шлюпка, что утыкается носом в береговой песок. И расширил глаза. Даже немного попятился, как от ядовитой змеи.Солдаты. Первое, что разглядел Джек. Британские солдаты на центральной площади в Нассау. Немыслимо. Воробей чертыхнулся, дико оглядываясь. Толпа уже обняла, проглотила его и несла вперёд?— к импровизированному эшафоту. Прямо с корабля на бал, чёрт возьми.Казалось, весь город, от мала до велика, скомковался на крошечном пятачке. И в лицах большинства мужчин несложно было прочесть моряков. Люди свистели и улюлюкали, некоторые запаслись гнилыми овощами.—?Вздёрнуть уёбка!—?Так его!—?Поделом этому говнюку!Джек не дал себе поддаться панике и довольно быстро оценил обстановку. Он ни разу прежде не бывал зрителем, зато на месте осуждённого бедолаги?— не единожды. Ему хорошо было известно, что ощущаешь, когда люди, с которыми ты ещё вчера делил выпивку, сегодня окружают как стая голодных псов, и лица их обезображены яростью. А уж вид солдат Короны в сердце пиратской столицы разжёг у Джека в груди холодный яростный огонёк; так не свойственный ему, но всё же порой зажигающийся. Но внешне Воробей принял самый скучающий облик.—?Когда лорд-губернатор прибыл сюда, он многое вам обещал.Ах, вот оно что. Губернатор. Сколько же ещё интересностей ты пропустил, сидя в кармане у слизняка Джонса?..—?Порядок, процветание,?— продолжал человечек в одном из тех потешных париков, в которых кишели блохи и жарилась голова. Джек терпеть ненавидел эти парики и их обладателей,?— но есть те, кто мешает и ему, и всем вам осуществить эти благородные цели! Ибо они не люди вовсе; а чудовища, ведомые низменными инстинктами и неспособные забыть о первобытных повадках!Воробей оглядел приговорённого?— прямоплечего и высокого. Казалось, в его чертах и фигуре прятался поджарый связанный лев. Джек поймал взгляд из-под низкого лба. Взгляд, полный тоскующей злобы. Так вспыхивают угли, что были раньше неукротимым пожаром.… —?Они угроза для всех достойных богобоязненных граждан…—?Так богобоязненны, что даже детей смотреть привели,?— фыркнул Воробей, чем вызвал парочку косых зырков в свою сторону. Он ещё раз оглядел толпу и приметил несколько растерянных, не совсем злобных рож. Это годилось. Это ободряло.—?И пока этим людям позволено ходить на свободе, они будут сеять страх и распри.В этот момент Джек живо представил Гектора, закатывающего глаза и всаживающего пулю оратору в лоб. К сожалению или к счастью, Гектор давно кормил рыб на Исла-де-Муэрте. Зато оставался пират, которого Воробей твёрдо вознамерился вызволить. Конечно, не из сочувствия к собрату.—?Сегодня мы заставим замолчать самый непокорный из их голосов и сделаем шаг к возвращению цивилизации в Нассау!Обычно пиратов вешали тихо, без помпезных речей. Такого внимания удостаивались лишь действительно сильные морские волки – но лицо осуждённого не было знакомо Джеку. Впрочем, он по-прежнему не знал, сколько времени провёл в рундуке.… —?этих пережитков варварства, в этом нет никакой радости. Есть лишь чувство справедливости и успокоения от осознания того, что бесчеловечным деяниям Чарльза Вейна сегодня на…Чарльз Вейн, Чарльз Вейн… Воробей его не знал. Но всё же почесал под треуголкой, прикидывая, что можно предпринять. В последний раз взвешивая все ?за? и ?против?. Большая часть солдат сосредоточилась на пленнике, а не на зеваках, остальные были захвачены предстоящим повешеньем. Все смотрели на Вейна.—?И божья воля снова свершится в Нассау! Желает ли приговорённый сказать последнее слово перед исполнением приговора?Джек уловил взгляд пленника, брошенный вправо. Проводил его ослед, заметив неподалёку светловолосую цыпочку.?До чего похожа на Элизабет?,?— мысль мелькнула и погасла, ненужная.Толпа качнулась вперёд, зашумела, загвалтела. Воробей тут же воспользовался этим, чтобы оказаться поближе к эшафоту. Он двигался непринуждённо и плавно, замешивался с людской массой легко, несмотря на свою экстравагантность. И оглядывал окна, лоджии, лестницы и проулки, что вели прочь от площади. Примечая, какие из них охраняются.—?Люди, которые привели меня сюда, боятся не меня.Гомоньё стихло, и Джек, как и все, поднял голову на пирата.—?Я стою здесь, потому что они боятся вас. Они знают, что мой голос, который сопротивлялся порабощению, когда-то жил и в вас. И до сих пор живёт.Воробью начинал нравиться этот парень, определённо. А текучий лев продолжал рычать наружу через глотку Чарльза Вейна:—?Меня привели сюда, чтобы показать вам смерть, и напугать вас, и заткнуть эти голоса. Но знайте?— нас много. А их?— мало. Страх смерти?— это выбор. И нас всех им не перевешать.Рокот его речи заполнял площадь собою без остатка. Люди слушали, и Джеку понравилась мысль, что в долгу у него, возможно, окажется не только сам Вейн, но и сочувствующие, которых явно прибавилось. Воробей ловил нужные секунды.—?Делай своё дело, ублюдок,?— Вейн обернулся к вешателю. И вот телега под его ногами тронулась, а сам он двинулся к её краю, гордо расправив плечи. Пауза. Вот оно, то, чего ждал Джек. Полировка рукояти пистолета под пальцами. Ровное дыхание осуждённого на самом краю восприятия. Оружие вылетает из-под камзола. В тот самый момент, когда это дыхание вот-вот должно оборваться. То что нужно.Джек выстрелил. На долю секунды встретился взглядом с ошарашенно-злыми глазами Чарльза Вейна.Он ровно рассчитал время, нужное солдатам чтобы развернуться и дать залп. И потому сразу же свалился ничком?— а рядом, скошенные пулями, упали несколько зевак. Джек успел проследить, как почти перебитая пенька оборвалась под весом Вейна, как тот, матерясь, ударился о землю, не сумев сгруппироваться.Вокруг кричали. Вопили, стреляли, беспорядочно бегали и дрались. Дым от мушкетов и пистолей, как Джек и рассчитывал, очень скоро заволок площадь белёсой мутьёй.Кто-то рядом выхватил шпагу, но сабля Джека уже перекочевала с перевязи к нему в руку. Воробей различил в дымке британский мундир и с удовольствием раскроил солдату пояс. Портки несчастного, выданные явно не в размер, упали. Джек небрежно отбил запоздалый выпад.Свалка начала превращаться в резню. Джек сообразил, что у Вейна есть помощники. Но Вейн был его добычей, и он не собирался упускать её. Джек выстрелил самому здоровому из них в плечо – из-за спины солдата, конечно же.Ещё один боец Его Величества нацелил мушкет Джеку в лицо. Он был молод – и слишком близко встал. Воробей тут же схватился за дуло и двинул тяжёлым прикладом бедняге в переносицу.—?Благодарю.Этим же прикладом, ударов с трёх-четырёх, он раздробил цепь на ногах Чарльза Вейна. К слову, тот успел задушить кандалами двоих.—?Жаль, эдакая речь пропала впустую,?— высверкнул золотозубой усмешкой Воробей,?— тебе бы в теятрах такие толкать, а?—?Ты ещё кто такой, мать твою? —?бешено рыкнул Вейн, уклоняясь от выпада британской сабли.—?Я капитан Джек Воробей. А теперь самое время проверить, так же хорошо ли ты бегаешь, как болтаешь.