Глава 16 (1/1)

I wanted you so badAnd I couldn't sayAll things fall apartWe wanted out so badWe couldn't sayThese things fall apart(Radiohead – The Trickster)Это был один из худших баров, которые он знал. Сигаретный дым, крепкое спиртное и дешевое, разбавленное пиво – от этой смеси запахов скручивало желудок. Резкий, мужской одеколон и приторная женская туалетная вода – их было слишком много. Эти запахи делали мысли вязкими, мерзкими, совершенно бесполезными.Пригорелый жир, специи и крепкий черный кофе. А еще легкий привкус плесени и пыли.Редко, когда в это место забредало свыше десяти посетителей, к тому же бар открывался только после 9 вечера. Бармен, мужчина лет сорока, от скуки каждый день подсчитывал количество клиентов. Невысокий, с короткими, вьющимися волосами и сильным телом. Он говорил, что всем тут заправляет его брат. Никто не хочет наниматься сюда на работу, поэтому приходится помогать. Родная кровь, как-никак.Но основной заработок у него – водитель такси.Джин привык слушать. В основном, это и было его работой – выслушивать пьяниц, неудачников, бедных и страдающих всех мастей. И так всю свою жизнь.Херовая судьба.Тут, разве что, разливали хорошее виски, если брать по самым лояльным меркам.— Они дали мне два дня, — сказал Суман Дарк, позвякивая кубиками льда в стакане. – Мысли не дают опьянеть, я не могу расслабиться.— Тебе так кажется, ты уже давно пьян, — заметил Джим, протирая барную стойку. – Мне не жалко выпивки, деньги твои.— Да… моей дочери не понравится, если я вернусь домой пьяным. Она у меня маленький ангел, не хочу ее расстраивать. У нее и так слабое здоровье, — он поставил стакан.Бармен вздохнул:— Я не знаю, что у тебя случилось, но, в любом случае, виски тебя не спасет. Только бошка с утра будет трещать.— Обнови, — через несколько минут молчания тихо сказал Суман. – Возможно, я пью последний раз в жизни. За самую ужасную сделку в моей жизни.Ревелье сегодня был на удивление в приподнятом настроении. Сейчас он был у себя дома, готовил на кухне очередное кондитерское произведение искусства.Если бы не он, они бы никогда не смогли закрыть это дело.Малкольм зачерпнул пальцем шоколадный крем с миски и попробовал его. Да, его кулинария непревзойденна. Но чего-то не хватает, может, орешков? Или нужно было растопить побольше шоколада? Интересно, как Уолкер любит?Он давно для себя решил, что встретит этого малолетнего преступника с улыбкой и гостинцами. Вытянет из него все, до последней капли. Иссушит его, вывернет и превратит в ничто.Этикет – прежде всего. Все должно быть идеально. Все должно пройти по плану.Когда Суману сказали: ?Выбирай – или ты говоришь, где они, или садишься в тюрьму и отсиживаешь общий срок этих двоих?, — он позорно выронил чашку из рук. Ему показалось, что сердце на несколько секунд замерло, по телу прокатилась волна жара. Закружилась голова, и он не удержал равновесия.Все предельно просто.На тот момент Дарк ответил:— Не знаю. Я ничего не знаю.— Тогда почему так дрожишь? Нездоров? Лихорадка? – Линк презрительно отодвинул стул от мокрого пятна на полу. Не хватало еще запачкать новенькие, светло-бежевые брюки дешевым чаем.— Мигрени… замучили, — темноволосый мужчина опустил взгляд на осколки.— Плохо, это очень плохо. Нужно следить за здоровьем в любом возрасте. Особенно, если у вас так сильно болеет дочка.— Причем тут она? – Суман резко поднял взгляд и в упор посмотрел на Линка.— Нет, это я так, к слову. Ей очень тяжело придется, если я ее отцом что-то случится. Ведь вы, насколько я знаю, вдовец? А ваши родственники, где они?— Вы мне угрожаете? – в тон ответил Дарк.— Я рассуждаю о ваших мигренях. Не стоит так нервничать, — Говард сделал пару пометок в своем блокноте и тяжело вздохнул.

От инспектора сладко тянуло ванилью и, почему – то, гвоздикой.— Я не нервничаю, — Суман глубоко вздохнул. К ним уже спешила официантка, чтоб убрать осколки и вытереть лужу на полу.Здесь было достаточно людей для того, чтоб шум начинал раздражать.

— Понимаю, — инспектор не обратил на официантку никакого внимания, пролистывая записи в блокноте. Он периодически хмурился, бросал взгляды на своего собеседника, что-то зачеркивал. Он искал ту самую ?точку?.— Как ваши друзья себя чувствуют? – после небольшой паузы продолжил он, положил блокнот на стол и принялся за шоколадное пирожное. А про себя отметил, что у подполковника Ревелье пирожные намного вкуснее. Больше Линк никогда не зайдет в это кафе.— У меня много друзей, — попытался уйти от ответа Суман, хотя знал, каких именно друзей инспектор имеет ввиду.— Аллен Уолкер и Канда Юу. Вы не можете не знать их, господин Дарк.— Никогда о таких не слышал, — мужчина держал уверенный, равнодушный тон. Он старался думать, что они сейчас говорят о чем-то не более значительном, чем недавно разбитая чашка. Речь не идет о его друзьях, он не будет в ответе, на нем не лежит никакой ответственности. Он никогда их не видел, никогда не знал.Они сейчас – это та самая чашка.Он уже о них забыл.— Да что вы? – Говард ложкой колупался в пирожном, потеряв к нему всякий интерес.Суман предпочел ответить молчанием на ироничный вопрос.— Ладно. Так уж и быть, — инспектор отодвинул от себя блюдце и откинулся на спинку стула. – Тогда давайте поговорим о вас.— Обо мне?— Да, о вас, — он слегка кивнул. Суман напрягся.— Вы обвиняетесь в сокрытии особо важных преступников. Так же, вы обвиняетесь в связях с Черным Орденом, являясь непосредственным членом этой группировки. Распространение наркотиков, участие в налетах, нелегальное отмывание денег. Как думаете, сколько лет будет вашей дочери, когда вы выйдете из тюрьмы?— Какого черта!? – Дарк резко вспылил. – Что за ахинею вы несете!? Причем тут моя дочь!?— А также, — добавил Линк, — сопротивление органам власти. Ваш срок только что немного увеличился. Ох, скажу вам сразу, вы практически повторяете слова Аристара Кроули. Только, к сожалению, с ним мне не удалось договориться. Надеюсь, вы будете более сговорчивы. Так как? Знаете Аллена Уолкера и Канду Юу?— Не знаю таких, я уже говорил.— Интересно, каково будет вашей дочери узнать, выйдя из больницы, что ее отец – преступник? Как жаль, что вы…— У вас нет доказательств.— Что вы? – Говард усмехнулся. – Ваша связь с Черным Орденом уже светит вам сроком. Двойняшки Джаздеро и Дебитто сделали все за вас, можете их потом похвалить, я лично вам дам пару минут уединения.Чертовы дети.— Мы действуем строго в рамках закона. Подполковник Ревелье очень ответственный человек, что касается законодательства. Осталось только вам ознакомиться со своими правами.— И что вы от меня хотите?Суман Дарк быстро расставил приоритеты. Его дочь – это его жизнь. Ей нужен отец, он не имеет права ее расстраивать.Кто такие для него этот самый Уолкер и Канда, с которым они пересекались всего пару раз? Разве их жизнь и счастье стоит счастья его семьи? Суман не имел права колебаться, он думал, что не имеет права…— Совершенно немного, — Линк снова взял в руки блокнот и раскрыл его, после немного пролистав. За все время разговора он постоянно вертел в руках тяжелую, дорогую шариковую ручку.— Вы говорите мне, где скрываются Аллен Уолкер и Канда Юу, а затем уходите из этого кафе и никогда не вспоминаете о произошедшем. Так же, как мы больше никогда не вспомним о вас. Мы делаем свое дело, а вы живете с вашей дочерью долго и счастливо. Ох, забыл сказать, так же увольняетесь с прежней работы и ищите новую. Последнее – чисто мой совет.Суману было практически жаль тех мальчишек, оторванных от мира, почти преданных.Он не знал, что делать. Предательство ли то, как он поступил, или же необходимая мера самозащиты? Мир кружился вокруг него, и стоило огромных усилий не клюнуть носом в барную стойку. Он летал, где-то там, под потолком. Прорывался выше, за границы этой грязной, мерзкой, пропахшей конуры. Там, где он свободен, туда, где его никто не сможет найти.Это ложное чувство защищенности.— Эй, парень, ты в порядке? – это снова тот бармен.— Все в норме.— Если испачкаешь мне тут пол, будешь убирать сам.Дарк поверил ему на слово, потому что телосложение бармена внушало некую силу в его слова.— Я в порядке, — повторил Суман. ?И ты меня заебал?.Нужно как-то предупредить мальчишек. Любой маяк, намек. Хотя бы один звонок. Он запустил пальцы в темные, густые волосы, и сжал их в кулак, больно дернув при этом.

Позвонить Кроули, рассказать о своем предательстве и навсегда исчезнуть.Снять деньги со всех счетов и навсегда исчезнуть.И оставить дочь одну. Он вспомнил, из-за чего ему пришлось стать предателем.Суман слез с высокого стула, вытащил из кармана брюк пару помятых банкнот и положил их на прилавок, даже не разглядывая, сколько он достал.— Этого хватит? – обратился он к Джиму. Мужчина убрал пустой стакан под прилавок и взял в руки эти две бумажки. У него были толстые, как сосиски, пальцы. Он подставил банкноты под свет и прищурился, вглядываюсь в просвечивающиеся рисунки.— Вполне, — Джим ушел к кассе, прятать купюры. Суман до сих пор не мог сообразить, сколько он дал. Дарк был не настолько пьян, он просто не мог сосредоточиться на обыденных вещах.— Спасибо, — оттолкнувшись от барной стойки, он плавно развернулся и пошел к выходу. Каждый его шаг был предвестником падения, но каким-то образом ему удавалось соблюдать равновесие. Когда он упал на тяжелую, черную дверь, пытаясь ее открыть, ему сказали вслед:— Заходи еще!Суман махнул рукой и уперся ногами в пол, а плечом подналег на входную дверь. Несколькими секунд спустя он додумался отпустить ручку вниз и практически вывалился из помещения на улицу.Уличный воздух его встретил запахом углекислого газа, зашедшего солнца и уличной пыли. А еще тут еле уловимо пахло свежескошенной травой… хотя это только его воображение. Откуда в этом закоулке взяться скошенной траве? Это все еще остатки его воображения, остатки загнанной, затравленной свободы. Ему было все равно куда идти.Ему было все равно на тех, кто смотрел на него с отвращением. Они не могли знать больше, чем он. Они не могли осудить Сумана больше, чем он осуждал себя сам. Ему не нужна ничья жалость.Нетвердым шагом он шел дальше по улице, смирившись.Дарк понимал, что этот поступок не пройдет ему даром.Но сегодня – он пьян. А завтра он снова пойдет на работу, как обычно. Даже постарается с нарисованным ужасом на лице выслушать историю, как устроили налет на убежище Аллена Уолкера и Канды Юу.— Канда, давай уедем, — это было одна из попыток завязать нормальный разговор. Но сегодня весь день Аллена что-то беспокоило, будто мелкие, мерзкие белые личинки родились внутри него и теперь медленно пожирали.— Канда? Послушай, — почти умоляюще говорил он. Его угнетала обстановка. Его угнетало бездействие, а еще молчание телефона. Уолкеру не нравилось, что их судьбы в чужих руках.— Я остаюсь.А еще больше ему не нравилось, когда Канда делал акцент на себе. ?Делай что хочешь, только оставь меня в покое?, — говорил он всем своим видом. Каждый день, не подпуская к себе, будто храня для кого-то.— Канда, прошу, послушай…— Заткнись.Кто был тот человек, кем Канда становился иногда? Возможно, кто-то и сможет получить ответ.

— Да послушай же ты меня! – в момент вспылил мальчишка, пнув ни в чем неповинный стул и перекинув его.— А что ты хочешь? Куда твой нос еще желает ткнуться? Что у тебя есть, что поможет свободно передвигаться по стране? Машина, деньги, тайные покровители? – Юу поднял на Аллена полный жалкого презрения взгляд. Уолкера мельком передернуло, но он сделал вид, что ничего не было, и пошел поднимать стул.— Почему нам не сделали фальшивые паспорта? Почему не дали банально денег и не помоги выбраться куда-то на острова? Скажи, какого черта мы здесь сидим, если за нами в любой момент могут нагрянуть!? – Уолкер поставил стул на четыре ножки и снова повернулся к Юу лицом.— Ты меня уже заебал своими тупыми истериками! – Канда резко вскочил со стула и направился к Аллену. Глаза мальчишки расширились, в них промелькнул испуг, сомнения, вызов, банальный, животный страх перед болью и перед взбешенным Кандой. А еще мысль: ?И кто тут еще истерит!??Думай, Аллен, в такие моменты ты должен держать себя в руках. Включи свой гребаный мозг и думай, как теперь успокоить этого идиота!— Канда…Юу грубо взял его за шиворот, и встряхнул.— Возможно, ты и прав, — внезапно выдал он.— Да я… что?— Твое глупое выражение лица стало еще тупее. Прогрессируешь.Аллен решил промолчать. Он все еще был в основной близости от Юу, все еще не знал, что можно ожидать от этого человека. Уолкер всегда терял всякую логику, когда начинал разговаривать с ним. Канда обладал странным, извращенным ведением мира. Ему было срать на всех, но, в то же время, его связь со всеми была крепче, чем чья-либо иная. Но Аллену всегда казалось, что Канда покинет всех в любой момент, бросит, предаст, если увидит, что таким образом сможет достичь своей цели.И было невероятно обидно понимать, что даже в таком случае он будет любить его… И поможет.— Отпусти, — тихо выдавил из себя Аллен, опустив взгляд. – Я все понял.— Вот и хорошо, — Канда резко отпустил мальчишку.Он один, в глубоком темном мраке, вне досягаемости. И не позволяет, чтоб кто-то мешал, охраняя некие обрывки памяти там, в глуби. Уолкер понимал, что ему никогда не достать до туда, никогда не вызвать у Канды те чувства, на которые способен нормальный человек.Аллен начинал думать, что все бессмысленно.

Он говорил, что он слаб.Аллен хотел его так сильно, но не мог ему сказать. Все развалилось.Скорее всего, они всего лишь хотели вырваться.Так что не могли друг другу сказать, что все разрушилось.Так же, как они обманывали мир, они обманывали себя. Это – безупречная причина, чтоб продолжать молчать.Давай уйдем.Прочь.Сможешь ли ты пойти вместе со мной?