Глава 10 (1/1)

Закрой глаза и плачь в тоскеОт волн на медленной реке.Дорога мук, разбитых грез,Ведет к чертогам темных звезд.Бежит слеза вниз по щеке,Не видно света вдалеке…(Unreal – Скитания души. Песнь первая: Инферно)Он бежал, ничего не чувствуя вокруг себя. Не разбирая дороги, не способный прорваться сквозь туман, окружающий его.Не убежать…Практически на инстинктивном уровне он ощущал безысходность, сковывающую его, страх, прикосновения которого отдавали мерзкой дрожью во всем теле. Нереальное, неживое, несуществующее, нелогичное — тени.Он знал, что бежит по одной из старых, заброшенных, забытых человечеством улиц. Брошенные, проржавевшие машины с облупившейся краской и сгнившими сидениями, дома полуразрушенные, с выбитыми окнами. Кое-где двери заколочены, где-то заперты на замок. Немногочисленная зелень, растущая вдоль дороги, была пропитана странным, смертельным ядом, который придавал листьям тяжелый, мутный серо-зеленый оттенок, исчерченный ярко салатными прожилками. Воздух, необыкновенно вязкий, перенасыщен запахом гари, частичками пыли, одиночеством.И еще раз: он не чувствовал, просто знал все это на подсознательном уровне. Так же, как птенец знает, что с рождения ему даны крылья, наделяющие способность летать. На уровне инстинкта, не более.Но они рядом, не отстают, и как бы быстро он не бежал. Становятся ближе, с каждой секундной, мгновением, больше похожим на десятки минут.Самосохранение. Нужно скрыться. Спрятаться там, где они тебя не найдут, бежать быстрее, чтоб суметь оторваться. Поворот, узкий проход между домами, заваленный мусором, выводил на такую же, ничем не отличавшуюся от предыдущей, улицу. Но нельзя останавливаться, ибо они рядом.В этом безумной мире над всеми прочими… только я один был таким уродливым. Только меня должны были подвергнуть слиянию и очищению. Грязный, позорный, недостойный – я должен был пройти все. Но я боялся, ибо было настолько страшно, что было откровенно наплевать на все. Всю жизнь бежать… во сне, наяву.Во сне? Да, все происходящее – сон. Невероятно реальный сон, полный предупреждений, безумных теней, легкого сумасшествия и с выцветшим небом. Значит, нужно проснуться, ибо тут ничего хорошего тебе не покажут.Но пора прощаться, ибо они тебя настигли… И прежде чем провалиться за тонкую грань междусном и реальностью, увидеть чью-то ироничную, гадкую, насмешливую ухмылку. А, возможно, показалось?Сон – это смерть. Засыпая, я могу увидеть все, во что верят люди: пустоту, утопию, или же самые ужасные пытки. Я могу попасть в своем сне куда угодно… Практически так же, как я не знаю, где окажусь после смерти. Затем с рассветом я снова окунаюсь в этот жестокий, греховный мир, в котором слова ?благородство? и ?справедливость? становятся чем-то, что так тщательно описывают авторы в своих книгах.Лишь один раз родившись, я всю жизнь умираю.— Ма… на… — Аллен тихо застонал. Последнее время он все чаще и чаще во сне повторял имя какого-то человека. С болью на лице, пытался впиться ногтями в обивку дивана, кусал до крови губы, метался, бредил. Это было похоже на агонию, и чем дольше это продолжалось, тем страшнее становилось от того, что мальчишка действительно может не выдержать. Хотя это не простуда во всем виновата, а накопленные страхи внутри парнишки, которые он тщательно скрывал в глубине своей души и память о них забивал в самые дальние уголки своего подсознания. Невероятно хрупкая конструкция, похожая на карточный домик: одно неверное движение, встряска, легкий ветерок — и он рухнет.И это произошло в его снах, там, где обитает вторая реальность, второй вымысел, скрытая история.— Мана… останься…Это продолжалось вторую ночь. На удивление самого Канды, жар у Аллена спал довольно быстро, но юноша никак не хотел возвращаться в реальность, покинуть свои иллюзии. Или не мог? Что его держало? Несущий тяжкий груз на плечах, скованный цепями… Что снится Аллену? Какие видения терзают его сознания, или моменты из жизни?Юу также не мог понять, почему не может просто разбудить этого мальчишку. Подойти, с надменным выражением лица грубо встряхнуть и сказать, что своими разговорами он мешает нормально отдохнуть. Но просто не мог. Странное, щемящее чувство внутри не давало покоя, но Канда предпочел его не поднимать на поверхность и не выяснять, что оно из себя представляет. В итоге все свое нежелание он списал на усталость.— Не бросай меня… Не бросай…Все это было больше похоже на второсортную мыльную оперу. То, как Аллен мучился во сне и то, как Канда пытался уснуть, постоянно меняя положение в неудобном кресле, которое притащил из одного из кабинетов. Все было до зуда банально, но это происходило здесь и сейчас. Все слишком наиграно, слишком пафосно, но какими цветами художники изображали бы окружающий мир, если бы он был лишен этих красок?— Ка… — Юу встрепенулся и внимательно, удивленно воззрился на друга. Хотя, нет, скорее на товарища, ибо ?другом? Канда Аллена не будет называть из принципа, чтоб тот не загордился.

Уолкер лежал, широко раскрыл глаза, глядя в одну точку, и тяжело, сипло дышал. Он проснулся, но одновременное его сознание все еще там, переживает остатки ужаса, пришедшего с иллюзией. А взгляд пустой, стеклянный, отрешенный, за которым скрыт испуг и тайна.— Мелкий? – на удивление для самого себя тихо позвал юноша, видимо, боясь еще больше перепугать мальчика. Но Аллен не откликнулся, но в его взгляде появились проблески жизни. Он возвращался… Уолкер медленно приподнялся и сел на диване, руками закрывая лицо. Канда молчал, предпочтя еще немного понаблюдать. Затем Аллен медленно провел ладонями по своим волосам и остановился, когда они достигли затылка. Он помнил все, что ему привиделось. Образы, ощущения, звуки, даже немного запахи гари и бензина.— Эй, мелкий, ты тут? – внутри Юу будто что-то неприятно зашевелилось, ибо он почувствовал дикое раздражение и отвращение к седовласому юноше. Он ненавидел слабость, тем более еще большененавидел людей, которые поддаются этим слабостям.— Канда? – Аллен поднял уставший взгляд на Канду, а тот в ответ лишь зло фыркнул и отвернулся. Сейчас мальчишка был как никогда слаб, открыт и наверняка чересчур раним. Сейчас каждое слово могло просто морально добить его, нанести новый удар по вновь открывшимся ранам, и это бесило. Так же, как бесило то, что сейчас придется подбирать каждое слово, ибо молчание слишком угнетало, а наносить последний удар по психике мальчишки не хотелось.— Как себя чувствуешь? – спокойно спросил Юу, все еще не желая смотреть на своего товарища.— Я?.. На удивление неплохо. Только я смертельно устал, будто уже сутки не спал, – Аллен грустно улыбнулся и подтянул к себе коленки, обхватив их руками. – А еще мне холодно…— Одеял я найти не смог, так что грейся собственным теплом, – по привычке, грубо ответил юноша, но улыбка Уолкера вмиг померкла.— Прости, что доставляю неприятности. Просто мне было так тепло, когда я спал. Чувствовал это сквозь сон… Поэтому мне сейчас непривычно холодно, что ли, – Аллен вздрогнул.Канда промолчал, пытаясь утихомирить демонов внутри себя.— Я просто подумал, что это мог быть ты. Скажи, глупая мысль? Я сразу ее откинул, поэтому оставалось только думать, что ты каким-то чудом нашел одеяла. Не знаю, но я так устал… — Аллен тяжело вздохнул и уперся носом в коленки.— Устал? – Канда прочистил горло. – От чего?— Наверное, от всего. Для меня это слишком много. Я привык к спокойной, рутинной, размеренной жизни, а такие встряски…-Ты что себе надумал, идиот!? Остановиться? – Юу повысил голос, уже не в силах сдерживать накипевшее. Он не знал, почему этот мальчишка каждым словом так выводит его из себя. Он уже жалел, что забрал его с собой.— Не знаю, просто меня все это достало, – Аллен даже не шелохнулся. Неизвестно, осознавал ли он смысл сказанных слов, бредил?— Ты несколько лет в бегах, что имеешь право так говорить?— В том то и дело, что я ничего особого не совершал, но все равно бегу непонятно куда.Канда сделал небольшую паузу, пытаясь выловить хоть какие-то связные мысли из круговорота брани в голове. Проще всего сейчас ему было бы устроить хорошую взбучку мальцу? Но пока что он решил обойтись словами.— Скажи, почему такие типы людей, как ты, постоянно сдают назад в самый разгар битвы? – он положил ладонь на лоб и прикрыл глаза, надеюсь, что гнев пройдет.— Типы людей? – Аллен поднял голову и внимательно посмотрел на своего собеседника.— Крысы. Ведь крысы бегут с тонущего корабля первыми. Самые настоящие трусы, которые начинают раскисать, как только приходит первая неудача. А теперь подумай, почему я так ненавижу тебя.— Но я не трус!— А еще ты слаб, и разрешаешь другим людям видеть свои слабости.— Возможно, — Уолкер тяжело вздохнул, свесил ноги с дивана по пол и откинулся назад. – Наверняка ты из тех типов людей, которые любят прикрывать свои слабости, тыкая людей носом в их слабости. Как в старой поговорке…Канда зло фыркнул, скрестил руки на груди и высокомерно посмотрел на мальчишку.— Смотрите, как мы заговорили. Раньше ведь только скулить мог, а теперь и дерзить научился.— Канда, я не твой подчиненный или раб. И у тебя нет причины беситься, из-за того, что я иду против тебя, – Аллен зевнул, прикрыв рот рукой. По всему его телу медленно распространялась неприятная, раздражающая слабость. Ему не хотелось вставать, язык еле ворочался, а мозг моментами просто отказывался думать. Тело выходило из подчинения.— Ты мне не подчиненный и тем более не раб. Просто ты бесишь меня самим своим существованием, – Юу посмотрел куда-то в сторону, пытаясь найти в комнате хоть что-то занимательное. А Аллен, кажется, пропустил вторую часть фразы, восприняв это как само собой разумеющееся.— Но ты взял на себя ответственность, когда спас, – седовласый юноша хмыкнул, чувствуя, что атмосфера в комнате после его слов заметно накалилась.— Это было моя прихоть, не более.Раз, два – я считаю, три, четыре – я считаю…— Канда?— Что?— Почему люди совершают преступления? – Юу, наклонившись вперед, оперся локтями на колени.Пять, шесть – я считаю, семь, восемь – я считаю…— Хватит говорить себе под нос, ты выглядишь как жалкая девчонка. Все преступления совершаются ради денег.— А те, которые ради прихоти? Почему? – Аллен послушно выпрямив спину и выпрямив ноги, лег на бок, вопросительно глядя на Канду. Сейчас он больше всего напоминал маленького мальчика, который спрашивает своего опекуна обо всем на свете: о звездах, о цветах, о небе, о людях… Обо всем, что только придет в голову. Почему опекун? Потому что хреновый отец из Канды.— Спроси у Тики. Он тебе все с удовольствием расскажет. Может даже показать.Девять, десять – я считаю, одиннадцать, двенадцать – я считаю…— Как дела? Как погода? – Аллен натянул улыбку. Он ненавидел тишину, потому что она уничтожала его, испепеляла душу, разрушала сознание, давила на слух, туманила взор. Он ненавидел тишину, потому что лишь по ее владениям могла по-хозяйски расхаживать безумие. Шум отвлекал.— Заткнись, – в отличие от Юу, который стремился к тишине. Шум дождя откуда-то сверху, раздававшийся оглушительным эхом, отраженным от бетонных стен – уже неприятно. Он мешает сосредоточиться, выводит из равновесия, спутывает твои мысли с чужими. Теряя нить размышления, мы хватаемся за то, что первое попадет на наши глаза, донесется до нашего слуха, проберется к нашим чувствам. Мы хватаемся за это, как за спасительную нить, доказывая наше существования.Я мыслю, значит – существую.Я больше не хочу существовать.Потеряны нити, нет цели, нет смысла – пусто. Я хочу жить, не существовать. А чем существование отличается от жизни? Дыхание, речь, элементарные телодвижения – ты жив, ты существуешь, ты принадлежишь этому миру. Но разница есть, и она существенна, просто это, пока что, невозможно объяснить, потому что невозможно дать определенное понятие слову ?свобода?.Тринадцать, четырнадцать – я считаю, пятнадцать, шестнадцать – я считаю… Безумие усмехается прямо в лицо своим беззубым ртом.***Что такое ненависть?Слово, которое показывает негативную эмоцию? Да не просто негативную, а совокупляет в себе желания убить, уничтожить, раздавить, как можно сильнее навредить объекту ненависти. Практически Ненависть – это имя демона, живущего внутри нас. Та темная сторона, которая дает тебе прямой билет к безумию. Это – самая короткая дорога. Хотя… нет. Можно пойти с другой стороны.Например, любовь? Полная антитеза ненависти. В этом случае тебе хочется быть рядом с человеком, которого ты любишь, оберегать, помогать во всем и желать счастья. Самое прекрасное и самое светлое чувство, даруемое нам богами. Но чем сильнее оружие, тем сильнее отдача. Безответная любовь сейчас встречается намного чаще, чем взаимная, а человеческая психика так неустойчива…И ты снова оказываешься на том же вокзале, покупая билет в Безумие.Человек эгоист, поэтому вряд ли он переступит черту в обоих случаях, если последствия будут вредить его будущему. Но не исключены люди, которые это делают ради эксперимента. Хотя наверняка они не понимают ценность этих двух одних из самых сильных чувств, ибо не могут ощутить на себе всю их силу.Зеркальное отражение.Выше любви и ненависти стоят только страх и отвага. Все, что тормозит человека – это его воображение. Мы боимся того, чего нет, что может быть. Наше воображение – наш злейший враг. Это нас тормозит, но отвага двигает нас вперед, заставляя брать волю в кулак и бороться до конца.В одной стороны – ненависть, с другой любовь, и разделяющая их стена – равнодушие.— Канда, ты мне когда-нибудь сможешь внятно ответить, почему ты меня так ненавидишь?Темноволосый юноша оторвался от чтения какой-то книги, которую нашел в одном из кабинета, и кинул вопросительный взгляд на Аллена. Затем, вздохнув, снова углубился в чтение.— Потому что я тебя не люблю.— В смысле? – Уолкер немного стушевался.— Я не могу относиться к тебе равнодушно. Ты у меня вызываешь какое-то невероятно сильное чувство, но это никак не любовь. Поэтому мне лишь остается тебя ненавидеть.Аллен опустил голову, поразмыслив пару минут, а затем тихо произнес:— Но, ведь, твое чувство ненависти может когда-то стать любовью. Как в той поговорке: ?От любви до ненависти один шаг?.Юу усмехнулся. Почему-то он не сомневался, что мелкий ответит именно так, после его разъяснения.— Есть люди, которые могут легко переступить грань. Не бойся, у меня это грань, разделяющая чувства ненависти и любви, выглядит как Великая Китайская стена. Еще вопросы?— Мм… — седовласый юноша поежился от холода. – Когда мы продолжим путь? И куда?Канда поднял голову, потянулся и, скрестив руки на груди, сказал:— Так как я не знаю, где этот замок, о котором говорил Лави, нам нужно держать курс на Монако-Вилль. У меня такое ощущение, что где-то в этом старом городе мы бы и ушли в подполье. Как доберемся туда, нужно будет связаться с Комуи, или узнать как можно больше о Кроули. А там разберемся.— У тебя все так просто… А вдруг что-то пойдет не так?— Уже и так все идет неправильно. Так что, терять нечего.