Chapter fifteen. To give me away a miracle (2/2)

- Я слышал, сэр, - начал Ти Спирс, когда дверь за его спиной затворилась, - что в доме находится больной человек, которому нужна врачебная помощь.- Правда? - с лёгкой иронией поинтересовался дворецкий, однако лицо его осталось холодным. - И кто же этот человек?

- Вы, верно, знаете кто, не так ли? - раздраженно спросил Ти Спирс, в котором уже начинали проявляться первые ростки протеста. - Вы также знаете, - продолжил юноша, не давая дворецкому время на возражения и защиту, - что Вашей прямой обязанностью является забота о слугах, но как я подозреваю, Вы делаете недостаточно хорошо.

- И на чём же строятся ваши подозрения? - с нотками презрения полюбопытствовал мужчина.

- На том, что последние годы многие слуги умирают без должного ухода. Как мне известно, Вы не послали за врачом, а если и послали, то явно не за тем. Мистер Блэк, если ближайшее время, врач не прибудет и не осмотрит больного, я буду вынужден иметь серьёзный разговор с сэром Ти Спирсом.

Дворецкий впился злым взглядом в лицо юноши, но ничего не сказал. Сердце Джеймса Блэка переполняла неукротимая ярость, однако, он лишь хмуро кивнул. Он понял, что сынок Ти Спирса не шутит - это было видно по его глазам, но подобное обращение с ним - с человеком, который прожил в два раза дольше, который многое знал и умел от какого-то мальчишки, этого Блэк стерпеть не мог и, однако, не мог и не стерпеть - ведь он был дворецким, а юнец - аристократом.

- Надеюсь, - таким же ледяным тоном осведомился Ти Спирс, - мы поняли друг друга и все, кто нуждаются в помощи и уходе - получат её. Верно?- Да, сэр, - прошипел мужчина и поклонился.

Юноша покинул комнату дворецкого, после чего, вновь найдя ту самую служанку, приказал ей осведомить ему лично о прибытии доктора и рассказать всё, что тот скажет, а также ни в коем случае под страхом увольнения - не говорить об их разговоре. Серьезный тон молодого человека напугал служанку и она молча кивнула, сделав всё, как тот приказал.

Врач прибыл на следующее утро. Внимательно осмотрев Грелля, он заявил, что болезнь мальчик может не пережить и ему необходимо посоветоваться с дворецким или кем-то, кто мог бы разрешить вставшую перед ним задачу. Эмилия, которая помимо работы ухаживала за мальчиком, тут же кинулась к дворецкому. Она хотела пойти к юному господину, но не смела этого сделать, ведь его участие в судьбе Грелля было тайным и её действия могли быть истолкованы иначе.

Дворецкий, скрепя сердце, спустился в каморку слуги и выслушав от врача рекомендации, решил, что больного слугу лучше отправить в больницу. Блэк надеялся, что мальчишка испустит свой последний дух один, на больничной койке госпиталя, названного в честь святого.

Стоявшая за дверьми Эмилия, слышавшая каждое слово доктора и дворецкого, решила рассказать обо всём Ти Спирсу. Конечно, в том, что дворецкий принял подобное решение не было ничего страшного, но неясное беспокойство, сковавшее её, отчего-то уверенно твердило ей - "нужно рассказать хозяину". Молодой господин занимался в библиотеке, когда в дверь постучала перепуганная горничная. Получив разрешение войти, она тут же закрыла за собой дверь, совершенно позабыв про всякие приличия, и тут же, сложив руки в молитвенном жесте, начала отчаянно просить юношу помочь ей. Выслушав всё, что слышала девушка до этого, он отослал её, а сам неспешно спустился к черному ходу, производя вид беззаботный человека, совершающего послеобеденный моцион. И, конечно же, он случайно столкнулся с выходящим доктором. Уличив минутку, молодой человек попросил переговорить с доктором с глазу на глаз, заверив, что имеет некоторое беспокойство, касательно здоровья слуг.

Врач - сухонький старичок лет сорока пяти, чье лицо было изрезано глубокими морщинами, особенно много из было вокруг серых глаза, спрятанных за двумя толстыми линзами очков, с поседевшими волосами на макушке и легкой проседью в бороде, остался, с удовольствием выпив чашечку чая, любезно предложенную молодым господином.

- Скажите, сэр, - неожиданно спросил Ти Спирс, нарушая приятную атмосферу, - этот мальчик... слуга, он выживет?- Не могу сказать наверняка, - ответил доктор, глаза его несколько покосились в сторону.

- и всё же. Шанс есть, не так ли? - допытывался юноша.- Несомненно мой дорогой, юный сэр, - слегка улыбнулся старик. - Вы так обеспокоены заботой о ближнем. Истинная христианская добродетель.

- В таком случае, - немного хрипло произнес аристократ, - я хотел бы предложить некоторую материальную помощь для того, чтобы о бедном ребёнке позаботились. Ведь Вы настаиваете на том, чтобы он был отправлен в больницу? Врач смутился. Он не был уверен, что ему подобает соглашаться на подобные вещи, ведь с ним говорит всего-навсего сын хозяина этого дома, но с другой стороны, такой милый юноша, а деньги никогда не бывают лишними. Старик неуверенно кивнул.

- В таком случае, сэр, - уверенно сказал Ти Спирс, - я предлагаю Вам назвать нужную сумму и вы немедленно получите её, после чего доставите мальчика в больницу и надлежавшим образом о нём позаботитесь.

Юноша действительно предоставил деньги и уже через двадцать минут врач осторожно вёз мальчика в собственной карете, закутав того в теплый плед, отданный горничной. Мужчина долго думал о причине поступка молодого аристократа и, в конечном итоге, решил, что этот юноша - очень воспитанный и высоконравственный молодой человек, каких мало на этой грешной земле.

Мальчика сразу же окружили должной заботой и вниманием. Почти умирающий птенец, чьи душа уже готовилась распахнуть свои незримые крылья, дабы направиться в Царство Господа, - встрепенулась, а сам мальчик начал оживать. Доктор лишь дивился тому, как быстро обретает силы ребёнок, бившийся несколько дней в страшной горячке. Смерть отступила и душе Грелля было велено сложить своим незримые крылья. Одному только Богу известно, как все эти дни за мальчика горячо молился один богатый юноша, каждый день боявшийся, что солнечные лучи принесут ему весть о чужой смерти.

Грелль пробыл в больнице больше недели. Когда он начал приходить в себя и доктор, навещавший больного каждый день, рассказал тому о беспрецедентном случае заботы со стороны аристократа, мальчик плакал - чисто и ясно, как ангел. Благодарность, огромная, всепоглощающая благодарность, наполнила каждый уголок его души и если бы только такие приливы любви могли исцелять, той силы, той любви и света, что озарили душу Грелля, хватило бы на то, чтобы исцелить целый свет.

Как только здоровье мальчика немного поправилось, он тут же стал проситься обратно в поместье. Как он хотел встретить своего дорогого господина! Какие лелеял надежды, какие слова благодарности искал и как сияли его изумрудные глаза! Но доктор лишь качал головой, говоря, что как только Грелль совсем поправится, они доставят его домой.

Сатклифф быстро стал любимцем в больнице. Благородство и добро, проявленные его хозяином, оказались столь заразительными, что слуга изо всех сил старался помогать сестрам милосердия. Женщины холили и лелеяли его, как матери и Грелль ощущал себя почти счастливым.

Однажды днём, когда мальчика выпустили на небольшую прогулку, кто-то позвал его. Голос был незнаком слуге, но он, помня о том, что находится на территории госпиталя, подошел к мужчине в коричневом плаще из грубой овечьей шерсти. Лицо человека было хмурым, но причин тому могло быть много - не часто в больнице можно встретить счастливые лица.

- Вы звали меня, сэр? - поинтересовался мальчик, внимательно всматриваясь в незнакомца. - Да, - сказал тот и голос его был самым обыкновенным. - Не тот ли ты мальчик, что помогает сестрам ухаживать за больными.- Это я, сэр, - смутился Сатклифф, ощутив к незнакомцу расположение.

- Мне бы хотелось поблагодарить тебя, юноша, - сказал тот и указал на ворота. - Пойдем, купим тебе леденец, ты очень хороший мальчик.

Грелль с восторгом посмотрел на ворота, но, подумав, покачал головой. Он совсем не знал этого человека, да и мистер Хилтон - тот самый врач, будет недоволен его исчезновением. Нет, он не может уйти с этим человеком.

- Жаль, - с искренним разочарованием сказал мужчина и, ничего не говоря, резко схватил мальчика за руку и потянул на себя.

Сатклифф вскрикнул от боли в руке и едва не упал, ощутив как его упорно тащат к выходу. Он попытался закричать, но горло не могло издать ни одного звука и Грелль ощущал, как его насильно тащат за угол. Когда мужчина и мальчик почти покинули больницу - чтобы никто не догадался о похищении, незнакомец обращался к слуге как к провинившемуся сыну, громко ругаясь на него, мистер Хилтон, выходивший из своей "служебной" кареты заметил сцену и начал вопить о разбое.

Неудачливый похититель был вынужден отпустить руку мальчика и скрыться, пока негодующая толпа, настроенная крайне решительно против покушений на детей, не ринулась за ним. Мистер Хилтон вернул Сактлиффа в больницу и, убедившись, что мальчик относительно здоров, решил как можно раньше выслать его обратно в поместье.

Грелль, хоть и ужасно напуганный, был рад тому, что может вернуться домой и не находил себе места от счастья, когда две милые сестры милосердия посадили его в почтовую карету.

Сердце мальчика тревожно билось, видя, как бесконечные луга, припорошенные снегом, тянутся вдоль линии горизонта, сплетаясь со светло-серым небом в единую полосу. Сидя в карете, он думал о том, как и чем занят господин Уилл. Ну вот, родные очертания поместья вынырнули из-под теней леса и луга, радуя глаза мальчика.

Выбежав из почтовой кареты, Грелль, не помня себя от радости, помчался в библиотеку, где надеялся застать господина, но его уже не было. Он отбыл несколько дней назад. Опечаленный и убитый, кинутый с высоты полёта, слуга вернулся в свою комнату и нашел на столе книгу в синем кожаном переплете. Рядом с книгой лежала записка:"Читай эту книгу, Грелль, и тогда будет ясно тебе, что есть доброе, а что злое. Читай её и взрасти в своём сердце любовь к Богу и к миру. Будь добр и доброта твоя воздастся тебе сторицей. Дарю тебе эту книгу, Грелль, ибо у каждого должна быть Эта книга". На столе лежала библия - "Новый завет" почти новая и её белые страницы почти ослепили мальчика своей чистотой. Но книга была ценна ему не потому, что в ней были записаны слова Бога, нет, лишь человек, который подарил её, имел для него значение.

На обратном обороте листа было написано ещё кое-что - адрес, на который Грелль может раз в месяц отправлять письмо.