Глава 1. Фиалки в городе ветров (1/1)

В долине, залитой ярким солнцем, качались на ветру фиговые ветви. Город, который он знал и любил уже два года, грел его каждый день, отмеренный фортуной. Ему и не хотелось чего-то еще, кроме того, что он имел. Дом, тихий дворик с растущими в нем апельсинами и жимолостью, а пылающее, еще довольно молодое сердце только и внушало, что рваться вперед. По плитке пронесся стук колес от колесницы.—?Ты плетешься как старый олух! —?рявкнул мужчина.—?Однажды мой портрет будет выбит в камне!—?Да? Так почему бы не выбить его сейчас? —?весело отозвался брюнет, потянув поводья, и повозка ударилась о бортик.Его визави удивленно приоткрыл рот. Он был полон негодования и смятения.—?Стефан! —?гаркнул тот.Конкурент лишь веселее пристегнул лошадей, поворачивая на мосту под грохот бревен. Их маленькое состязание обещало самый добротный подарок, коли вырвется. Он снова прищелкнул длинными поводьями и наконец выехал к отмеченной мелом черте, оставив друга чуть позади.—?Так что там с твоим портретом, Энтони?Стефан лучезарно улыбнулся своему старому другу, прижав руки к чужому лицу. Ему победы отмерены в равной степени, что и товарищу. В белом хитоне, полный уверенности в светлом дне, идущем за ним по пятам. Энтони ответил лишь короткой усмешкой и стряхнул с себя изящные руки.—?Не печалься, брат мой, завтра ты возместишь себе бутылку вина в полной мере. Сегодня ведь праздник по твою честь. Веселись!—?Сказал эскулап*. Какое уж веселье, тебе-то?—?А я выпью по твою честь, брат!Его друг сверкнул глазами, ощущая определенную подоплеку в этих словах. Он слегка сощурился и тихо шепнул на ухо:—?Уж не в девушке ли дело? Ведь ты не из тех, кто вечно праздно веселиться.—?Ересь.—?Точно,?— протянул в ответ его старый товарищ, пережав под шею тяжелым поручей*.Стефан легко присел, будто молодой барс на отвесе, и вынырнул из тягостных объятий, засмотревшись куда-то в сторону с тяжелым вздохом. Девушка несла на плече кувшин, а в белоснежных волосах играли золотые ленточки. Он проследил за ней зачарованным взглядом и мягко прикрыл глаза.—?Любовь,?— протянул друг со знанием дела.—?Не правда.—?Да какой уж там, ты на себя посмотри. Только слюну не пускаешь. Где купидон, куда он смотрит? —?взмахнул руками Энтони и прикрикнул,?— О, девушка, красота нежная, повернись к нам, этот молодой человек хочет тебе сказать нечто крайне важное!Стефан в мгновение потемнел, затем побелел, а потом и вовсе принял красный оттенок. Он опустил взгляд, перебирая в руках свой посох, то и дело разглядывая мелкие зазубрены на палке. Клеа шла в их сторону с грацией нежной лани. Еще мгновение и посох ему потребуется отнюдь не для того, чтобы любоваться, а скорее уж, чтобы стоять. Она подошла еще ближе и заглянула в лицо Стефана:—?Здравствуй, милый.—?Ну же, поздоровайся, эскулап! —?шепнул Энтони ему едва ли не в ухо.Стефан украдкой поднял на нее взгляд ярких глаз. Голос молодого мужчины звучал с большей хрипотцой, чем обычно:—?Здравствуй, Клеа.Он чуть больше привалился на высокий деревянный посох и попытался выдать хоть что-нибудь еще под ее нежным фиалковым взглядом.—?В моем саду… —?запинаясь выдавил мужчина.Девушка приподняла бровь.—?В моем саду растут дикий клевер, васильки и даже фиалки. Твои глаза куда красивей их всех.Энтони довольно оскалился и перевел взгляд на девушку с горшком на плече. Его визави мягко тряхнула головой и приподняла горделиво подбородок, уже с польщенной интонацией ответив:—?А что еще растет в твоем саду, что было бы таким же красивым как я?—?Розовые орхидеи, которые так похожи на твои губы. Можно сказать, что ты королева цветов.Энтони едва заметно повел бровями и отступил немного назад, будто желая оставить их наедине. Клеа в ответ улыбнулась, показывая жемчужного цвета зубы и мягко прикрыла глаза.—?Хочешь помочь мне донести этот кувшин?—?Кувшин, наверное, невозможно тяжелый, да?—?Ужасающе,?— протянула в ответ кокетливо девушка, передав ему тару,?— а я пока понесу твой посох.—?По рукам. Мой посох тоже невозможно тяжелый.Девушка тихо хихикнула, забрав длинную палку из его рук и прошла рядом, пока Стефан без лишних усилий взял кувшин с водой и понес его так же, как это недавно делала Клеа. Энтони только вздохнул, поглядывая им вслед:—?Столько нерешительности и как много он может сказать, когда все же сумеет открыть рот.В вечернем городе, среди низких построек, обласканных дневным солнцем разгоралось заливистое пламя от пира в честь его вернувшегося со службы друга. Энтони веселился, пил и танцевал в зареве этого дикого костра вместе со всеми. Не танцевали лишь те двое, что примостились на низкой скамье, потягивая вино из глиняных чаш.—?Вот это,?— показал пальцем мужчина,?— созвездие Геркулеса. Видишь, как руку поднимает высоко над головой? Зевс, не иначе, сам поместил его туда.Он переместил палец в другую сторону и улыбнулся:—?Сириус. Самая яркая звезда в небе. Она - это глаз пса. Если знаешь ее, никогда не потеряешься в море.Девушка слегка склонила голову и потянула его за руки, призывая присоединится к танцу. Стефан неловко потупился и закачал головой, не желая принимать приглашение. Клеа же плескалась в искрах огня, пока он мерно хлопал в ладоши ощущая и радость от этой встречи и тихое счастье от сегодняшнего вечера. Ее длинные ленты вились вслед за хозяйкой, танцевали, подобно самой девушке. Здесь, под огромным небом, что было наполнено звездами. Он отпил из низкой чаши крепкое красное вино и неустанно любовался ей. Дети пробежали возле мужчины с веселым хохотом, пытаясь нагнать друг дружку. Не было большего счастья, чем жить вот так, не зная горя и ужаса всего остального мира, где творилось бог весть что. В их городке не шло войн, не стоял запах гари и не было страшно встречать рассвет.Двое мальчишек перехватили его посох и весело рассмеялись, когда мужчина закинув его на плечи, закружился.Все было скроено как надо. Каждый последующий день лишь повторял эти устои.***Он поливал из кувшина свои цветы, пока Клеа тихо пела у реки. Девушка бросила в его сторону долгий, полный нежности взгляд и лекарь толком даже не заметил, как стал лить воду прямо на сандалии. Он услышал быстрый стук копыт, что отбивал по плитке марш и повернул голову.Статный мужчина в тоге* выехал верхом и громко закричал, спускаясь с лошади:—?Эскулап! Нам нужен эскулап!Жители выглянули из дверей, обводя чужака любопытными взглядами. Он был встревожен и совершенно растерян.—?Я слышал в вашем городе есть врачеватель!Стефан обогнул дугой глиняный забор и вышел на открытую площадь.—?Я эскулап. Что случилось?—?Моя жена тяжело рожает. Помогите мне, прошу!—?Как далеко Вы живете отсюда?—?Не больше получаса езды. Скорее, прошу, ну же!—?Мы не можем отпустить его,?— тихо проговорил старик,?— Это единственный наш лекарь. Вдруг что случится, пока Вас не будет?—?Но как же мне быть…? —?проговорил чужак.Стефан столь же спокойно вернулся в свой дом, собрал инструменты и сложил их в холщовый мешок, а затем прошел к узкому загону и вытянул гнедую лошадь, держа ее под уздцы. Он забрался на спину своего верного друга, потуже завязал мешок и перекинув на спину вместе с посохом, вышел верхом в сторону открытой площадки.—?Показывайте дорогу.—?Не смей! —?тихо отозвался старик, стукнув кулаком в доски,?— Вдруг ты встретишь по пути этих мерзких иродов из Пуснея? Что тогда?—?Точно, брат мой. Что тогда? Солдат ты никудышный. Твоя палка не спасет тебя от беды.—?Энтони?—?Я поеду с ним, чтобы сберечь.Клеа замерла взглядом на его лице и медленно закачала головой, будто умоляя остаться. Он бы с радостью исполнил ее молчаливую просьбу, если бы только не столь же затравленный взгляд мужчины, что взобрался на нервного коня, бьющего копытом о землю.Энтони протянул руку вверх. Стефан с усмешкой помог своему другу и брату вскарабкаться на спину лошади. Бывший солдат обнял его под грудь и пришпорил лошадь пятками, отчего она рванула аллюром вперед.—?Я скоро вернусь. Обещаю.Клеа сжала руки на груди, умоляя и заклиная всех богов помочь ему в пути, дабы не попасть в несчастье.Лошади мчались по сухой траве, вырывая куски глины из плодородной земли. Скачка под палящим солнцем выжимала ветер, что бил по ушам как хлыст. Они промчались сквозь рощу и спустились в каменный грот, что сохранял долину нетронутой. Закрытый городок в толще скал и бурных рек, раскинувшихся здесь синими лентами. Лошади заклацали копытами по мелкой речной гальке. Они двинулись вдоль реки, пытаясь обойти ее в брод. Его друг тихо шикнул в ухо:—?Не страшно тебе идти туда, где мы можем встретить солдат?—?Страшно, конечно же, но разве я вправе отказать в помощи?—?Ох уж, эта твоя клятва. Обязанность подавать руку каждому, кто попросит, не перечить его желаниям, обязанность сохранить здоровье и жизнь своего пациента.—?Перестань. У всех нас есть свои обязательства.—?Твои слишком тяжкие для времени в котором войны идут полным ходом. Тебе бы тихий сад, любящую жену, дом полный детишек.Стефан мечтательно сожмурил глаза.—?Приятно вспомнить в час заката такие вещи…—?Ах, не напоминай о грустном. Вот украдут тебя, тогда на меня не смотри. Я просто буду громко звать на помощь свою мамочку.—?Доблестный солдат западных войск. Ты ли это?—?Нет, конечно. Я обещаю, что буду защищать тебя как тигр, а потом ты меня залатаешь. Залатаешь же?—?Ну… —?пожал плечами мужчина,?— разве, что могу пришить уши к щекам, а пальцы к носу. Пойдет?—?Мерзавец. Я обязался его защищать, а он не может друга спасти!Стефан тихо рассмеялся и закачал головой, когда лошадь пошла в брод. Холодная вода доставала до щиколоток и неприятно холодила нежную кожу, отчего сандалии промокли насквозь. Тонкая цепь серьги с колокольчиком бряцнула в его ухе, когда мужчина повернул голову на своего провожатого, надеясь понять куда идти дальше. Проводник поднялся вверх по холму и подождав их, вновь рванул рысью по траве, скитаясь между оливковых деревьев.Они проехали насквозь, через густую растительность вниз по холму и поскакали через сухое поле. Стефан увидел далеко впереди крохотную деревеньку, что раскинулась прямо в полях. Всего пять?— шесть домиков теснились друг к дружке. Он облегченно вздохнул и улыбнулся. Угрозы, казалось, не было. Стефан спустился со спины своей лошади и прошел к небольшому домику. Из двери доносились крики и причитания.Скромная обитель из глины имела столь же крохотную жилую комнатку. На узкой, низкой кровати из бревен лежала женщина, кричавшая так громко, что Энтони едва не оглох. Девушка, что держала ее за руку, умоляюще посмотрела в сторону пришедших.—?Вскипите воду, принесите тряпки, чарку и катку,?— проговорил лекарь.Он потер рукой шею. Опешивший муж лишь испуганно уставился на мужчину.—?Живее, чего стоите?—?Да. Простите.Женщина вновь взревела, сжимая руку девушки.—?Потерпи дорогая, потерпи. Это эскулап, он поможет нам.Стефан осторожно сел и приподнял простыни, оглядывая насколько все плохо. Он коротко прицокнул и посмотрел на побелевшего товарища, что стоял в дверях.—?А ты принеси мне мой мешок.Энтони заторможено кивнул. Он на негнущихся ногах подошел к лошади, стащил мешок и посох, а затем принес их своему другу. Стефан спешно вытащил инструменты, которые названный брат оглядел со страхом. Врач кинул все необходимое в небольшой котелок с кипящей водой, расстелил на столе выделанный лист кожи и нужный нож, а затем и его кинул в воду.—?Помоги мне вымыть руки.Энтони вновь заторможено начал двигаться. Он взял кувшин, пока Стефан прихватив мягкую, склизкую субстанцию с терпким ароматом трав втер в руки, едва ли не до локтей и стал смывать водой.Инструменты он подхватил холщовой тряпкой, стряхнув кипяток и выложил на столе, а затем закрыл дверь спиной, запрещая присутствовать в момент таинства рождения.**Если Энтони было за счастье не принимать участие в этом событии, то муж скитался вдоль двора, не находя себе места. Лишь спустя пять часов дверь тихо приоткрылась, и девушка нежно улыбнулась, а затем поманила людей рукой.Истощенная, уставшая и вся в поту, супруга держала на руках двух маленьких мальчиков. Стефан отмывал руки от крови в катке. Он вытер предплечьем вспотевший лоб и убрал нож в сверток, к другим инструментам.—?Благодарю, господин.—?Лучше бы, чтобы эта благодарность бренчала,?— отозвался его друг,?— или мычала.—?Энтони! —?угрожающе рыкнул эскулап.—?У меня есть деньги…—?Не нужны мне Ваши деньги, право слово.—?Тогда я дам Вам сыр,?— кивнул муж.—?Сыр,?— довольно протянул Энтони.—?Я дам Вам все, что у меня имеется в доме, за то, что Вы нам помогли.Стефан плюхнулся на скамью и уперся рукой в колено, выражая этой позой крайнее недовольство бестактностью его друга. Энтони в ответ лишь пожал плечами, будто не было в его требовании ничего слишком уж страшного. Супруг удалился в погреб. Из-под полы послышался скрежет и шебуршание. Наконец, он вернулся и принес головку сыра, бутылку вина и немного масла, а главное, соль.—?Э, нет! —?отмахнулся врач,?— Мне нужен только сыр.—?Но как же…—?Сыр и только.Он вытянул из чужих рук головку и довольно улыбнулся, мягко погладив широкий круг.—?Соль, Стефан. Возьми чертову соль! *—?Не стану.Муж почти обиженно выдохнул и вновь спустился в погреб, а затем вернулся с закрытым в толстые слои куском красной парчи.—?Тогда вот. Согреет в ненастные дни и напомнит о моей благодарности к тебе, такой же красный, как кровь моей жены, что рожала в мучениях, пока ты не пришел к нам на помощь.Он принял плотный сверток и слегка склонил голову, а затем взял свой посох и подошел к жене, что лежала в кровати и тихо что-то проговорил, коснувшись концом палки ее лба и столь же ласково тронул детей. Глава семейства расплылся в широкой улыбке.—?Пусть растут как оливковые деревья, станут крепкими и сильными.—?Спасибо,?— тихо протянула женщина.Он накинул на плечи красный плащ, закутавшись от поднимающегося ветра. При всей скупости дома у них имелось нечто подобное в своих закромах, спрятанное как самая большая драгоценность. Его друг с довольством осмотрел своего товарища, прижав к носу ароматную головку сыра.—?Красавец, слов нет. Так и ходи.Мужчина коротко повернул голову, отчего серьга снова бряцнула в ухе, издав мелодичный перезвон.—?Перестань.—?Не будь меня, ты бы и слова не сказал. Я знаю.—?Возможно.—?Посмотри какая ткань! Хорошо тебе, хоть бы спасибо сказал.—?Ты такой же вредный, как многие годы назад,?— проговорил мужчина взбираясь на лошадь.Он вновь протянул руку и Энтони забрался верхом, устраиваясь позади. Они плавно пустились в ночь под высоким и широким звездным небом, а луна освещала им дорогу. Стефан усмехнулся, расслышав довольное мычание позади.—?Не ешь мой сыр, ты, жирная мышь.—?Это я то мышь жирная? Я лишь немного покусал его, да и только.—?От тебя помощи было не больше чем от козла?— молока. Стоял, бледнел, а потом зеленел.—?Ничего подобного!—?Было, было.—?Ах ты, лжец. Заговорщик! Бесстыжий собачий сын!—?Как ты меня любовно зовешь на все лады, я польщен.—?Прекрати ехидничать.Энтони фыркнул носом и перевернулся на лошади, сев к нему спиной, а затем скрестил руки на груди, дабы всем видом продемонстрировать свое недовольство чужим поведением. Он поднял взгляд к безразличным звездам и тихо вздохнул.—?Кто бы мог подумать, что все эти светила, будто мертвые боги, будут светить нам каждый день?—?Что это тебя на лирику потянуло?—?Просто любуюсь их красотой, пока мой противный друг корчит из себя ехидну.—?Не мне принимать монеты после своей работы. Я не воин.—?Они предложили тебе соль.—?Да что мне с ней делать? В городе даже обменять ее не на что.Он дернул поводья на себя и приостановился, услышав, как сквозь ветви донеслись чьи-то голоса. Мужчина встревоженно осмотрелся, боясь, как бы солдаты не шли в это время мимо гор. Когда он заметил факелы и лязг обмундирования, то больше не ожидая и секунды, дернул лошадь обратно, рванув прочь. Если они побегут в город, то их долине конец. Стефан услышал лай собак и пришпорил лошадь лишь сильнее. Его друг прищурился, осматривая людей, что преследовали их по пятам.—?Останови лошадь.—?Что? Нет!—?Я сойду тут, задержу их немного, а ты вали так далеко, как только сможешь.—?Ну, уж нет, сумасшедший, не дам я тебе здесь остаться!—?Я обещал тебя сберечь. Говорю, рви изо всех сил, обо мне не беспокойся.—?Нет!Энтони устал ждать и оказывать сопротивление, он дернул лошадь, отчего она встала как вкопанная и спрыгнул вниз, рванув через сухую траву в сторону людей. Его друг и собрат с ужасом наблюдал за тем, как он быстро скрылся в поле. Мужчина судорожно задышал и через силу вдарил лошадь в бока, вновь пустив ее галопом. Он слышал, как собаки ревели в ночи, а люди, такие же проворные как он сам, пересекали поле, преследуя его по пятам. Весь этот ужас обрушился на него в мгновение ока. Все что оставалось, так это скрыться за одним из холмов. Стефан потянул коня вбок и спешавшись, пригнулся, а затем потащил лошадь на себя, дабы она не выдала себя ни ржанием, ни тенью.—?Я был уверен, что видел его где-то здесь.—?А он и был здесь.Этот голос. Мужчина приподнял брови. Он зажал пальцами рот, чтобы не издать судорожный вздох и сдвинул брови в подкатившем к горлу сухом комке. Голос Энтони звучал как набат.—?Ты обещал, что выведешь к нам эскулапа и тогда мы оставим твой городок в покое.—?Я же сказал, он где-то здесь. Нужно лишь как следует поискать его.Все, кого он любил, все, кого он знал могли просто умереть сегодня. Мужчина высунулся лишь на полголовы и с болью оглядел друга. Солдаты в доспехах тихо фыркнули. Они были вооружены и настроены решительно. Не имело смысла прятаться, но вот бежать, чтобы хоть немного заставить их поверить в то, что он не узнал о предательстве?— смысл все же был. Стефан вновь залез на спину коня и рванул вперед, как можно дальше от своего города. Солдаты приметили коня, что мчался сквозь деревья и направились в сторону звука.Погоня продолжалась еще двадцать минут, прежде чем он наконец остановился и повернулся верхом. Люди неумолимо приближались к нему с факелами в руках. Под стройный грохот копыт он отчетливо слышал звук своего сердца.Время будто замедлило свой ход. Он слышал запах оливковых деревьев, сухой травы и гор. Если убьют, то пусть сразу. Один из солдат весело улыбнулся, стукнув мужчину древком копья по плечу и проговорил:—?Что же ты больше не бежишь?—?Не вижу смысла.—?Отчего же?Он перевел взгляд на Энтони и потупился, чувствуя свою неминуемую гибель или, что еще хуже, плен.Солдат приподнял бровь и кивнул своему товарищу. Тот в свою очередь спустился на землю и перехватив чужие руки, связал их вместе тугой веревкой. Желай он удрать?— уже бы это сделал. Однако страх за тех, кого он ценил, стоял выше страха за собственную жизнь.Лошадь побрела тихой поступью с пленником на спине. Стефан бросил взгляд полный ненависти и злобы в сторону того, кто его предал и вздохнул, когда на землю приземлился мелкий мошень*, выдавая лязг монет. Энтони поднял с земли деньги и скорбно посмотрел в чужую спину.—?Выдвигаемся. Что нам было нужно, мы забрали. Теперь направляемся в порт.Стефан больше не повернул головы, но колокольчик в ухе все равно лязгнул, отчего его друг поджал губы. Энтони опустил голову и более с места не сдвинулся. Мерный цокот копыт разносился в ночи, пока лекарь отупело глядел перед собой. Главным было увести этих людей как можно дальше от своего дома. Так далеко, чтобы те никогда не нашли укромный грот в котором жила Клеа.Возможно она все же позаботится о его цветах.***В трюме тихо раскачивались коробки. Стефан тяжело вздохнул, осматривая деревянный потолок над своей головой. Здесь мерзко пахло сыростью и мочой. Люди, что сидели стройным рядом, привязанные вдоль линии трюма тихо стонали. Кто-то кашлял. Никогда он и подумать не смог бы о том, что однажды, вот так запросто окажется в рабстве. Надеялся и молился, что сможет спокойно состариться в своем тихом городке между скал, что будет выращивать сад. Он прикрыл глаза от тошноты и едва скривился.—?Хоть бы этот корабль потонул…—?Не говори чепухи! —?окликнула его девушка,?— Будь мужчиной, возьми себя в руки!—?Мне ли брать себя в руки? Вот кем ты можешь стать? —?лениво протянул эскулап,?— Наложницей. Будешь ноги раздвигать по чужой указке.—?Тебя, быть может, ждет похожая участь.—?Тогда, лучше сразу клинок в горло воткните. Сдохнуть просто так, в этом вонючем трюме мне куда больше по душе, чем таскать камни или служить подстилкой. Упаси меня Зевс от участи, подобной этой.—?Прекрати сейчас же! —?рявкнула девушка.—?Не то что, воды не дадут, еду отнимут? Тоже мне, страшная участь.Он расслышал шум шагов и повернул голову, отчего в ухе лязгнул колокольчик. Мужчина лениво приоткрыл глаза, таращась в лицо загорелого араба:—?Мои слова пришлись не по душе, да?Тот лишь обвел его взглядом и тихо фыркнул:—?Время обеда. Вставайте.Он стащил вниз тяжелый чан и поставил на доски, а затем столь же спокойно выставил рядком миски. Люди направились к чану, забирая свой паек. Стефан отвернулся с тихой злобой и закрыл глаза, чтобы не слышать запахов чужой еды, всех этих удушающих специй и риса, которые смешивались в столь тягучий, противный коктейль, что кружилась голова.—?Ешь,?— проговорил араб, протянув ему миску.В ответ мужчина лишь посмотрел диким зверем и сильнее закутавшись в свой плащ, отвернулся вовсе. Он это есть не станет ни при каких условиях.—?Ты обязан есть, нам приказали довести тебя живым и здоровым.—?Не стану я жрать вашу мерзкую пищу, мне в горло не лезет эта гадость. В трюме грязь, а есть Вы даете нам исключительно руками. Не хочу я заболеть от Вашего же невежества, хоть бы полы сполоснули.Араб приподнял брови в негодовании.—?Каждый второй кашляет, а того мальчишку рвало всю ночь. Погубите и себя, и нас. Если уж они подохнут от лихорадки, то мне лучше подохнуть с голодухи. А ли убейте меня просто так, я благодарен буду.Он что-то проговорил на родном языке, а затем прищелкнул пальцами и показал на врачевателя. Двое мужчин прихватили его под руки и вытащили из трюма. Стефан уже подумал, что его хотят скинуть в море за дерзость. Тот был бы безмерно рад и даже благодарен судьбе за столь щедрый подарок, но люди лишь привязали его веревкой к мачте. Мужчина тяжело вздохнул и опустил голову. Удивительным стало даже не это, а то, как они опускали ведра за борт, а затем спустились в трюм с ними. Мыло и щетки они так же сложили внизу. Он коротко моргнул, слушая и наблюдая, как заскребли полы внизу. Араб показал на Стефана пальцем, а затем вновь что-то проговорил. В ответ на его слова визави кивнул. То, о чем они говорили, стало понятно лишь позже, когда ему принесли хлеб. Он прищурился с недоверием поглядывая на человека. Руки были связаны и ему пришлось кусать хлеб прямо с подставленной ладони, но это было лучше, чем тот ужас, каким его пытались накормить все это время. Перечить и изображать неженку он не хотел, в конце концов, полы они под его указку помыли и хлеб предложили. Видимо он нужен им больше, чем кто-либо еще в трюме. Стоило этим воспользоваться, чтобы, возможно, одной из лунных ночей, он бы спустил шлюпку и отправился прочь.Этот план так нежно отозвался в его сердце, что мужчина принялся изображать из себя саму покорность, лишь бы не привлекать лишнего внимания к своей персоне.Дни сменялись один за другим. От столба его так и не отвязывали, а палящие морское солнце оставило на его лице сухой загар, куда больший, чем он имел на протяжении всей своей жизни. Вся эта тягомотина продолжалась и тянулась бесконечным потоком. Пребывание у мачты заставило его поверить, что это скорее уж наказание, нежели благодать. Стучась затылком о тяжелое, толстое бревно он понемногу начинал себя чувствовать совершенно загнанным, а план переставал казаться уже хоть сколько-нибудь привлекательным.А стоило кораблю причалить в порту как его, наконец, отвязали. Мужчина с довольством забылся сном в прохладной повозке, отдыхая от изнывающего солнца, которое спалило его, казалось, дотла. Теперь ему было все равно где он окажется и долго ли проживет.Повозка стучала колесами по дороге, а он будто дремал, уставший, измотанный и полный сожаления. Они проехали сквозь тяжелые кованные ворота и проехали по белой, мраморной плитке. Вокруг бродили павлины и жирафы.Стоящий на возвышении, будто отдельная столица, огромный дворец в его голове отметил последнюю черту жизни. Служить тому, кто убивал людей дабы расширить свои владения он не хотел. Павлины распускали свои огромные, пышные хвосты.Он тряхнул решетки в надежде их выбить руками и загнанно уставился на дворец. Похуже тартара и всех подобных мест. Мужчина вновь затряс решетки и наконец дверца поддалась. Стефан полетел на утек, пытаясь успеть рысью вырваться из плена. Стражник перехватил его копьем под горло и попытался повалить набок, за что лишь получил локтем в живот. Мужчина дернулся в бок, срезая по дуге свой путь и перехватил пальцами решетку ворот, пока охранники тащили его назад.—?Что здесь происходит? —?лениво произнес низкорослый человек.Охрана замерла, а затем низко поклонилась. Стефан зарычал как дикий пес и обвел взглядом своего визави.—?Я требую, чтобы меня отпустили. Немедленно!—?Немедленно? —?так же незатейливо повторил его собеседник, поправив кафтан.Стефан перехватил копье одного из охранников и направил его в сторону своего оппонента.—?Смело. Смело. Зарезать меня хочешь, а сможешь ли?—?Разумеется смогу! Свобода теперь стоит выше всех прочих условностей, ибо служить тирану я не стану! —?рявкнул он.Стефан вновь все взвесил для себя и передумав, направил острие копья себе в горло. Не успел он закончить начатое, как его лихо ударили по спине, отчего оружие выпало из рук.Мужчина обвел его хитрым взглядом и наконец вздохнул:—?Ведите его отдельно. Этот нужен живым.Стражники перехватили его под руки, а затем выкрутили руки и потащили прямиком к дверям, несмотря на сопротивление. Его толкнули на плитку. Мужчина поднял озлобленный взгляд на колоннаду. Охранник предупреждающе приставил оружие к его спине, подталкивая вперед. Набатом звучали шаги на этом огромном зале, где пестрые ленты разлетались то и дело в торжестве праздника, а танцовщицы извивались как змеи у чужих ног. Стефан приметил и остальных рабов, что плелись чуть в отдалении. Он посмотрел исподлобья на трон и человека, что этот трон украшал. Скучающий мужчина лениво обвел взглядом прибывших к нему людей и едва усмехнулся.Прибывшие тяжело поклонились. Он же остался стоять неподвижным, даже острие копья не могло заставить его склонить ни головы, ни спины.—?Поклонись своему царю и новому господину,?— шепнул уже знакомый ему мужчина.—?Не царь он мне и не господин! —?зашипел в ответ лекарь,?— Коли хочет, пусть убьет, а не захочет?— выкинет. Но служить я ему не стану по доброй воле!Мужчина столь же резко втянул горлом и плюнул на пол как верблюд. Охрана спешно врезала ему под ребра копьями и тот рухнул на плитку. Человек, сидевший на троне приподнял руку, и музыка замерла. Копье тоже замерло в паре дюймов от чужого уха.Он дернул головой и колокольчик громко бряцнул. В глазах скучающего до этой самой секунды светловолосого мужчины блеснул огонек интереса. Он оторвался от скуки и поднял увенчанную венцом голову.—?Эскулап?—?Да, мой государь,?— мягко поклонился.Стефан зарычал будто зверь. Человек спустился вниз по ступеням и подошел ближе. Лекарь мог рассмотреть обувь лучше, чем лицо этого человека. В точности изучив из чего сделаны падуки*, а сделаны они были на славу. Из дорогой кожи и дерева.—?Он хороший врачеватель?—?Один из лучших. Это подарок от посла Вислы. Они полгода обыскивали континент, прежде чем нашли его.—?Подарок от соседнего государства. Представляешь, как ты важен?—?Мне, верно, нужно радоваться этому? —?хмыкнул мужчина.Он поднял взгляд наверх, заглянув в его лицо и прищурился, когда царь осторожно поддел край серебряного кафтана и присел. Теперь он мог в точности увидеть его суровый вид вблизи. Устрашающая, жесткая складка между бровей и столь же холодный взгляд голубых глаз. Мужчина обладал короткой, аккуратной бородой, идущей вдоль всей челюсти в которой проглядывала пара седых волосков. Стефан прищурился с горделивым непокорством.—?Ты будешь лечить мой недуг или же…—?Или же?—?Я убью тебя.—?Угроза бы возымела эффект если бы я взаправду боялся умереть.—?Какой гордый. Надо же. С каких пор простой человек не боится смерти, будто волк загнанный на охоте?—?А с каких пор имперский лев так отчаянно требует помощи? —?он коротко усмехнулся.—?Тягаться со мной вздумал?! —?рыкнул мужчина.—?А чего мне уже бояться?Король в ответ слегка приподнял голову и с довольством осмотрел человека, а затем потер пальцами подбородок и тихо проговорил:—?Если сможешь сделать для меня лекарство от мигрени?— я не трону твой город.Он заметил в чужих глазах оживление и одновременное недоверие.—?С чего мне верить, где подтверждение этого факта?—?Словом могу поклясться. Однако, если не поможет?— ты и твой город, со всеми его жителями отправишься к праотцам. Все, кого ты любишь или любил. Пока мне ни один эскулап не помог, сомневаюсь, что ты, маленький, дерзкий волчонок хоть чем-то лучше других.—?Дайте мне свободу, я устал лежать под копьями.Царь коротко прищелкнул пальцами, отчего охранники отошли немного назад и опустили оружие. Стефан наконец поднялся на ноги и отряхнулся от пыли.—?Лучше начинай делать свое варево, поскольку от разговора с тобой у меня снова разболелась голова. Подумай о тех, кто тебе дорог и держи язык за зубами.—?Тогда я должен сначала осмотреть Вас.По залу прокатились шепотки. Стефан лениво обвел взглядом всех тех, кто громко разговаривал, явно не одобряя подобное требование. Он, напротив, не находил в этом ничего странного. Царь недоверчиво прищурился и мотнул головой в сторону коридора, а затем направился вперед по плитке, вышагивая в оглушающей тишине почти как смерть.Лекарь был вынужден идти следом. Он умолял самого себя остаться благоразумным, чтобы город, который был так важен?— остался целым. Чтобы там, как и прежде, пили вино, танцевали, а Клеа улыбалась и кружилась перед костром, отчего ленты завивались. От одной мысли, что он, вероятно ее больше никогда не увидит, на глазах чуть было не вскипели слезы.Клеа. Клеа. Клеа.То как она танцевала под яркими звездами, как весело смеялась. Он закрыл глаза, стараясь попросту повиноваться собственной судьбе.