Глава 37 (1/2)

Любимых убивают все —

За радость и позор,

За слишком сильную любовь,

За равнодушный взор…(?Баллада Редингской тюрьмы? Оскар Уайльд)??????????Норд с отвращением смотрит на рвущееся к небу пламя. Интересно, если он в него плюнет, то огонь хоть подернется? Или даже и не заметит ничего?

??????????С недавних пор Норд стал ненавидеть Большие Костры. Глупые пустые сборища, ни одно из которых им было нельзя пропустить. Точнее Норду-то можно, а вот Торвальду — нет, он же ?Большой Человек?.

??????????Пусть по-настоящему говорить со скралингами викинги так и не научились — слишком уж разнятся языки, чтоб мимоходом уразуметь все, — но многое уже понимали. Норда жутко забавляла привычка этих людей называть все важное ?большим?: и костер у них ?большой?, и Торвальд вон — ?большой?, и море они ?большой водой? кличут.

??????????— Ты чего смурной такой? — Торвальд и правда не понимает. И это непонимание его уже порядком утомило: ну вот как так можно? Все же хорошо, все просто замечательно. У них есть кров, пища. Жизнь налаживается день ото дня, выменянная у скралингов животина жиреет, дети растут, селение процветает, насколько вообще может благоденствовать столь недавно поставленная деревня. Их с Нордом, в конце концов, никто не трогает. И раньше не особо было, да нет-нет и взглянет кто косо, или шепоток какой пустят. Мелочи все, но напрягали: станется еще с какого умника бучу поднять — убить, может, и не убьют, а вот избить — запросто. И, как полагается, размышляя от таком, Торвальд не за себя переживал — еще чего — а за Норда. Он хоть и стал воином весьма недурным, хоть и научился с мечом управляться залихватски, но все супротив викингов ему не тягаться, тем паче, когда многие на одного. А по-честному к ним бы и не полезли, только так, только скопом.

??????????А с той поры, что в Винленд перебрались, народу и не до них стало, да и, подозревал Торвальд, смирились все. Скандинавы при всей своей прямолинейности да простоте, порой проявляют чудеса изворотливости и ушлости. Видать, и рассудили: коль уже пошли за ним с Нордом, нечего теперь нос воротить. Жадностью до власти их люди тоже не отличались, но и дурных вожаков над собой терпеть бы не стали. А так — все довольны. Даже и гадостей никаких не говорили, когда один старый воин наткнулся на них во время весьма жаркого поцелуя на берегу моря, чуть поодаль от селения. Тот только крякнул да головой покачал, мол, молодость, что с нее возьмешь? Мог, конечно, чего и подумать, но при себе оставил.??????????Только, несмотря на всю благостность здешней жизни, Норд стал жутко дерганый, будто изгрызенный какой тяжкой думой. Да не признавался какой. А это плохо. Торвальд привык, что ему все рассказывают, всем делятся. Даже если он чего-то и не понимал, Норд все равно говорил, вроде как вслух ему думается лучше. А тут молчит, что рыба, только брови хмурит и временами бросает на него отчаянные взгляды, словно потерять боится. Только это глупо, теперь — точно глупо. Нечему и некому разлучать их, точно оно.

??????????— Я? Я обычный. Это ты больно веселый.??????????— Норд… — в голосе Торвальда укоризна, но Норду не стыдно. Он просто устал. Устал смотреть, как на каждом Костре вокруг его мужчины вьется мелкая улыбчивая девка, как смеется она, сама не зная чему, как подносит напитки, мимоходом касается плеч, рук, волос Торвальда. Видеть, что и сам Торвальд будто не прочь поболтать с ней, скорее, жестом, чем словом похвалить новые яркие бусы на шее или связку перьев в волосах. Сил больше не было давать себя увести домой и там губами, руками, прикосновениями и дыханием вымолить у него прощения за несовершенное, уговорить, что глупости все. Не получалось больше извинять. И не потому, что Норд был так ревнив: за ними обоими и раньше девки ходили, на обоих заглядывались. И всегда доселе только смешно было, а порой и гордость брала. Причем именно в тех случаях, когда красотка на Торвальде висла. Еще бы не гордиться: какой бы пригожей невеста ни была, что бы ни умела, Норд всегда знал — Торвальд только его и ни у кого прав нет с тем поспорить.

??????????А нынче… нет, Норд видел — Торвальду и теперь никто кроме него не нужен. Только вот та часть Норда, что когда-то давно, еще в Англии, подтолкнула к замученному мальчишке в рабском ошейнике, та, что сумела очаровать Олафа Воронья Кость, надоумила, как свергнуть Хакона Могучего, и показала путь к спасенью от пришедших в Гренландию христиан, сейчас отчаянно вопила, что нет для викингов пути лучше, чем брак их предводителя (или как у местных подобный ритуал зовется?) с дочкой главаря скралингов. Сейчас их сожительство шатко, неустойчиво, хотя и выглядит все благополучно. Они не грызутся только потому, что не вредны друг для друга. Если викинги, оказавшиеся на новой земле, пока не приспособившиеся к ней, не обустроившие свою жизнь, действительно получают многое от подобной недодружбы, то скралинги до скончания веков могли бы жить без стороннего вмешательства. И северянам, дабы закрепить свои позиции в Винленде, стоит позаботиться о том, чтобы создать прочный, завязанный на крови союз.

??????????Но так думала лишь одна часть Норда. Другая, тоже сыгравшая немалую роль в его судьбе, считала совсем иначе. Когда-то она вывела Норда из вязкого тумана отравления, услышав молитвенный зов родного голоса. Подталкивала, уберегала, спасала, хранила самое дорогое в его жизни. И она мешала разумно думать, слышать не хотела о пользе для всех. Криком кричала, ругалась самыми страшными словами и посылала к Локи всеобщие нужды. Хватит! Хватит, он давно отплатил за свое лихое везенье.