Глава 15 (1/2)
Заплаканная Ингеборга ворвалась в покои Торы. Рухнув на колени, она обхватила женщину за талию и зарыдала, вжимаясь в теплый живот. Тора сперва удивленно дернулась, а потом начала нежно перебирать мягкие рыжие пряди. Она ни о чем не спрашивала, ничего не говорила. Успокаивала беззвучно, одними прикосновениями. Хотя, подними Ингеборга взгляд, она бы увидела холодные, как зимний лед, и бесстрастные, как Урд*, глаза, брезгливую улыбку и бесконечную усталость в изломе бровей. Тора оглаживала огненную макушку бездушно, будто это, скорее, было неприятной обязанностью, чем актом доброй воли.
- Почему? – наконец выговорила захлебывающаяся слезами Ингеборга. - Почему он так? Я… я… а он! – голос сорвался на жалкий, но все же полный негодования писк.- Не плачь, - резким, подбадривающим движением Тора взъерошила волосы на затылке девушки и отстранилась. Развернулась и прошла вглубь комнаты, опустилась на лежак. Ингеборга обиженно всхлипнула, потерла некрасиво опухшие глаза, размазала по щекам слезы и неловко поднялась. Поморгала, запрокинув голову, будто хотела загнать непослушную влагу обратно, снова промокнула лицо, теперь уже рукавом и обессиленно рухнула рядом с Торой.- Он на меня даже не взглянул.
- Значит, ты не старалась быть замеченной, - спокойно отозвалась опытная обольстительница. Ингеборга напряженно засопела и набрала в грудь побольше воздуха, прежде чем произнести вслух то, что казалось ужасно стыдным, то, что могло выставить ее на посмешище:- Он… он скользнул по мне взглядом. Но… не узнал.
- Не узнал? Ингеборга покачала головой, и слипшиеся сосульки челки радостно подпрыгнули, глумясь над хозяйкой.- Просто… просто… взял. Как шлюху. И забыл.- Прекрати, - хорошенький носик Торы скривился. - Если так и будешь вечно обелять себя, ничего не добьешься.- Обелять?- Как шлюху? – тонкие белые пальцы легко сжали острый подбородок, заставляя оторвать глаза от собственных колен. - Ты и есть шлюха, - Ингеборга дернулась, - и я – шлюха. И только тебе под силу сделать так, чтоб за ночь с тобой были готовы отдать любые сокровища, чтоб тебя молили снизойти. А не самой умолять взять себя за кусок хлеба.По щекам Ингеборги снова побежали слезы.- Я не смогу. Я так не смогу.- А как сможешь? – вовсе без интереса спросила Тора.- Я… я семью хочу. Мужа. Нежного, ласкового… И детишек. Много-много. Мальчиков. И девочку, обязательно девочку. Чтоб они ее защищали ото всех. И никогда-никогда не обижали… Это, знаешь, как здорово? Когда брат защищает… Кажется, нет никого лучше, сильнее, - голос Ингеборги виновато дрогнул: к Тормоду она так и не подошла. После того короткого мига у двери залы пиршеств она его боле не видела и даже не пыталась найти, хоть времени и немало прошло.- Семью? Мужа? Детей? – Тора захохотала. Весело, искренне, прищуривая глаза и широко открывая рот, полный крупных белых зубов. – Дорогая, огонек мой, нежность моя юная… Забудь! Забу-удь… Что ж ты, глупая, не поймешь никак – у тебя всего три дороги: в море со скалы, ноги перед кем попало раздвигать, чтоб с голоду не подохнуть, или смирить уже гордыню и наслаждаться тем, что есть.- Я надеялась, он поймет, он… он простит. И заберет.- Один-всеотец, ты думала, Эрленд влюбится в тебя? Эрленд? Да… - Тора снова зашлась смехом. - Огонек, да соизволил он свой хм… фаллос в тебя сунуть – гордись, девочка.Зеленые глаза с мокрыми ресницами пораженно распахнулись, пухлые розовые губы приоткрылись.- Ты… что такое говоришь?- Что знаю, то и говорю, - выплюнула Тора. - Я сначала даже думала, вовсе он мужской силы лишен, так нет, просто разборчив, падла… Отголосков обиды Ингеборга не заметила.
- Но… он же хороший.- Кто? Эрленд? Тварь на редкость отвратительная, но морда… хорош, - в этом ?хорош? смешались и восхищение, и презрение, и ненависть, и даже толика желания. - А вот тот красавчик, что ты придумала, взглянув на Хаконсона, может быть, и правда идеальный мужчина. Только грезами сыт да счастлив не будешь.- Но… он же… не бывает так. Кого-то он да должен будет полюбить. Да так, чтоб… чтоб…- Дите, - незло протянула Тора, - что я с тобой говорю? Еще в детских сказках-потешках живешь.
- Мама. Мне мама говорила, что со всеми так. Даже самый славный воин бессилен пред любовью.
- Да? – Тора могла бы поспорить, назвать множество так и необузданных женской лаской мужей, что весь свой век провели, утопая в страсти убийств и сражений и лишь на мгновения забываясь в похоти. Только смысла не видела, вот и не стала. – Пусть так. Только, сама уже видишь, не тебя ждет он. Не тебя. А цепляться за него станешь, только счастье свое, пусть пока и кажущееся тебе неправильным, упустишь.- Нет! – решительно вскрикнула Ингеборга и вскочила. - Я все смогу. И его себе достану. И четкой, резкой походкой вышла вон. А Тора грустно улыбнулась, глянула на дверной проем и уже привычно положила руку на низ слегка округлившегося живота.***- А вы, я гляжу, тут славно устроились, - пробасил Торкель, оглядывая жилище Норда с Торвальдом. - И чисто-то как!- Погодь, - отозвался Тормод, - мы тебя сейчас еще и накормим. Ты ж, небось, с корабля прямо к нам? Соскучился-то по пище нормальной?- Ну, что правда, то правда, - сев на лавку, Торкель с громкими хлопками отряхнул колени и, неловко помахав руками, таки сложил их на столе. - Ты мне вот что скажи, как успехи-то у вас тут?
- Ну, это не ко мне вопрос… Хотя… Норд вроде доволен. Носится как угорелый. Я всех его новых знакомых и упомнить не могу. А ему все мало, все не хватает… Вот и сейчас убег.
- А ты тут за хозяйку? – Торвальд помнил просьбу Норда не вестись на подначки Торкеля, поэтому лишь усмехнулся:- А что? К жратве поближе, оно вернее.
- Да уж. И когда вернется заполошный наш?- А я уже! – запыхавшийся Норд влетел в дом и бухнулся прямо на пол. - Уф… думал, быстрее управлюсь. Только прицепился этот Ивар, как репей, вот и пришлось чуть ли не бегом возвращаться.
- Опять к старику ходил? Не надоело?- Но-но! Этот старик нам еще ого какую помощь окажет.
- Ивар? – с сомнением уточнил Торкель.- Ярл Ивар! – многозначительно поднял сжатую в кулак руку Норд.- Ну, ты парень… Так, подробнее давай.- Что подробнее? С мягким стуком Торвальд опустил на стол миски.- А что подробнее? Времени всего ничего прошло… я ж говорил: хочешь толка – жди.