Вечер четырнадцатый. Девочка, любящая солнце (1/1)
Доктор Тондресс уверенно шёл на поправку, и это не могло не радовать его Помощников, и Жюли в том числе. Силы возвращались к нему очень быстро, и скоро он начал понемногу вставать и ходить по боксу. Если кто-то из Помощников, излишне переживая за своего учителя, уговаривал его лежать и отдыхать побольше, Доктор отвечал, что в этом случае ему ничего не остаётся, как пустить корни и стать недвижимым деревом, навеки приросшим к этой кровати. И только после этих слов его оставляли в покое. Малышка, как и обещала днём, снова шла к пациенткам, чтобы порадовать их какой-нибудь историей. —?Ну, как теперь ваше настроение? —?спросила она, входя в Палату. —?Замечательно! Малышка улыбнулась. Ещё бы! Чашка горячего какао по её особому рецепту всегда способствовала улучшению настроения и борьбе с унынием?— этому рецепту её научила мама, и медсестричка никому его не рассказывала. Помощники уже не единожды просили её раскрыть тайну, но она лишь таинственно улыбалась в ответ. Вот и сегодня, когда Люк рассказал, что у девочек началась дождливая хандра, медсестричка тут же приготовила им вкуснейшее какао, зная наверняка, что к вечеру от их тоски не останется и следа. Так и вышло. —?А как дела у Доктора? Ему уже лучше? —?посыпались на Жю вопросы. —?Да, он идет на поправку,?— кивнула она. —?Ура! —?запрыгали девочки и атаковали Малышку обнимашками. —?А ты нам сказку ещё обещала… —?напомнила Сова чуть позже. —?Да-да, я помню, но… Даже не знаю, про что вам рассказать,?— задумалась медсестричка. —?Быть может, вы хотите услышать сказки про вас самих? —?с хитрой улыбкой спросила она. Пациентки озадаченно переглянулись, но потом всё-таки согласились. —?Вот и славно! —?удовлетворенно сказала Жюли. —?Джулай, ты не будешь против, если я начну с твоей истории? —?спросила она.
Девочка кивнула, а её щёки стали пунцовыми. Малышка Жю начала рассказывать. В ?Приюте Доктора? вот уже много месяцев не было пациенток, с тех самых пор, как последняя?— Софи?— вернулась домой. Док по-прежнему отправлялся в странствия и брал с собой кого-нибудь из нас. В этот раз с ним улетела Элен, а все остальные Помощники скучали в клинике: Патрик перечитал всю библиотеку и вывел несколько новых сортов цветов, Брюно и Гару затеяли ремонт и побелили все стены в ?Приюте?, а мы с Люком частенько отправлялись выгуливать Пегасов на Нектарные Луга. И вот, наконец, Доктор и Элен вернулись, и все мы, обрадованные их возвращением, собрались в ординаторской. — Ну что, друзья мои, совсем вы тут без дел завяли? —?улыбнулся Док, потирая ладони. —?В таком случае, у меня есть для вас отличная новость! Я отправляюсь за новой пациенткой! — Док, ты же только что вернулся! —?воскликнул Брюно. — Ну и что? —?удивленно вскинул бровь тот. —?Наша работа не терпит отлагательств, пора бы уже понять это! —?Док надел шляпу и растворился в воздухе, а мы, переглянувшись, бросились подготавливать ?Приют? к приёму новых больных.*** Джулай ненавидела осень. Ненавидела и боялась. Она любила солнце, а тучи закрывали его; она обожала гулять с друзьями, но дождь загонял всех домой. Осень навевала на неё упадническое настроение: Джулай казалось, что природа гибнет прямо на глазах, когда увядали цветы и с деревьев опадали последние листья. Конечно, потом придет весна, появятся листья, цветы, вернутся птицы. Но это не утешало Джулай: на дворе была глубокая осень, листья давно опали, и деревья стояли голыми, птицы улетели на зиму в теплые края, небо было затянуто низкими серыми тучами, моросил мелкий противный дождь. Целыми днями Джулай сидела в своей комнате, укутавшись в теплый плед, и смотрела фотографии: этим летом они всей семьёй ездили на море. Вот папа гоняется за младшей сестрёнкой, которая никак не желает вылезать из воды и хохочет, не даваясь в руки отцу; вот мама отдыхает на песке и поедает мороженое — она заметила, что старшая дочка фотографирует её, и повернула голову, улыбнувшись в объектив. У неё такие смешные усы от мороженого! А вот всех их вместе сфотографировал прохожий: они стояли на набережной — загорелые, отдохнувшие и счастливые, — а за их спинами до самого горизонта, куда только хватало взгляда, раскинулось бескрайнее и синее-синее море. Ах, море-море, чудесный и ласковый край! Джулай всегда завидовала жителям южных городов, ведь там, в отличие от более сурового севера, тепло, там растут пальмы, а на деревьях спеют абрикосы и мандарины — утром выглянул в окошко, сорвал прямо с ветки сочный и ароматный плод — ох и красота! Там, в конце концов, солнце! Джулай даже заулыбалась, погрузившись в воспоминания. Но, переведя взгляд на пейзаж за окном, она снова помрачнела: на сером небе не было ни единого голубого кусочка. Хоть бы снег поскорее выпал, что ли, скрыл бы всю эту грязь и серость. Так продолжалось изо дня в день. От окончательного уныния девочку спасали только песни любимого исполнителя — по вечерам Джулай слушала его мягкий, с бархатной хрипотцой голос, поющий ей колыбельные, и засыпала с улыбкой на губах, и ей казалось, что даже во сне он продолжает петь ей свои песни и рассказывать только им одним понятную историю. Джулай часто думала, что он, этот певец, и сам как солнце — согревающее, тёплое и ласковое. Она сама не подозревала и очень бы удивилась, скажи ей кто, что, собственно, настоящее солнце ей так нравится только потому, что похоже на её любимого певца. И вот одним ноябрьским субботним утром Джулай проснулась в отличном настроении: вчера синоптики сказали, что будет прояснение, и на все выходные в городе установится солнечная погода. — Солнце! Ура! Солнышко! — радовалась девочка, едва открыв глаза.
Но когда она, на всякий случай прищурившись, чтобы солнце не ослепило, повернулась к окну, чтобы посмотреть на чистое небо, то увидела вместо него всё те же тяжёлые низкие тучи. — Этого не может быть! — едва не заплакала она. — Опять дождь! — девочка в бессилии опустилась на пол прямо в пижаме.
Она дотянулась до плеера, надеясь, что любимые песни снова помогут ей забыться и отвлечься, но аппарат, работающий ещё накануне вечером, теперь предательски молчал и не реагировал ни на перезагрузку, ни на подключение к зарядке. Отбросив его в сторону, девочка метнулась к ноутбуку, но и он не желал работать. Вся техника будто взбунтовалась! Плеер мигал лампочкой, ноутбук включался и тут же перезагружал систему — так Джулай осталась без последнего своего спасения: музыки.
В ярости хлопнув крышкой ноутбука, она в отчаянии разбрасывала вещи по комнате: на пол полетели книги, фотографии в рамках, одежда. Только когда разбился горшок с её любимым фикусом, Джулай остановилась, тяжело дыша. По её щекам текли слёзы.
— Мне нужно успокоиться, выпить чаю и… убрать весь этот беспорядок, пока не вернулась мама! — вслух сказала она и отправилась на кухню, волоча за собой плед. Когда Джулай вошла в спальню, держа в руках кружку с обжигающим напитком, то чуть было не выронила её: у окна стоял незнакомый высокий мужчина, лицо которого скрывала тень широкополой шляпы. — Кто вы такой? Как вы сюда попали? Что вам здесь нужно? — атаковала его вопросами Джулай. Мужчина не ответил, а только широко улыбнулся. — Чему вы улыбаетесь? — подозрительно спросила девочка. — А как же мне не улыбаться? Ведь на улице такая прекрасная погода: ясное небо, светит солнышко! — приятным голосом сказал незнакомец, продолжая улыбаться.
Его улыбка обезоруживала, притягивала к себе, и Джулай невольно сделала несколько шагов вперёд, позабыв о мелькнувшей минуту назад мысли, что надо бы позвонить в полицию и рассказать, что в их квартиру влез вор. — Вы издеваетесь надо мной! — с огромным усилием ей удалось взять себя в руки. — На небе сплошные тучи. — Разве? — мужчина повернулся к окну и закачал головой. — Ай-ай-ай! Безобразие какое! Никогда нельзя верить синоптикам! Ну, ничего, сейчас мы всё поправим! Подойди ко мне, дорогая! — незнакомец обернулся и посмотрел на Джулай.
Его голос завораживал, он переливался, напоминая что-то очень знакомое… ?Словно кот мурлычет!? — подумала Джулай, но подошла к незнакомцу. — Смотри-ка! — мужчина повернул её к окну и сделал несколько движений рукой, словно что-то стирал, и отступил на пару шагов, предоставляя девочке любоваться результатами его трудов. Джулай с удивлением и восхищением смотрела, как под его рукой исчезают тучи, будто стёртые волшебным ластиком. Небо стало пронзительно голубым, будто его только что помыли, лучи солнца проникли в комнату, ласково коснулись щёк и запутались в волосах Джулай. — Кто Вы? Вы волшебник? — вновь спросила она незнакомца. — Я всего-навсего Доктор Тондресс, — ответил он. — Что? Доктор Тондресс? — девочка не поверила своим ушам. — Но это же всего лишь... Песня? Может, я просто ещё сплю, а вы мне снитесь?
Тот, кто назвался Доктором Тондресс, весело и заразительно расхохотался: — Нет, моя дорогая, ты не спишь, и я — не твой сон. Он, притопывая ногой в такт, напел:— Appelle Docteur TendresseIl guérit presque toutIl réconforte et il rassureLes malades et même les fous.Ahhh Docteur TendresseDans ta trousse, y'a des c?lins,De la chaleur, presque du bonheurEt des baumes anti-chagrinsAnti-chagrins*. И снова его мягкий голос напомнил Джулай что-то очень знакомое и очень любимое, вот только — что за магия такая? — она никак не могла вспомнить, что именно. — Ты, значит, противница осени, так? — спросил её гость.
Джулай кивнула и зябко закуталась в плед.
— А как же утверждение, что у природы нет плохой погоды? Не согласна с ним?
— Не согласна! — упрямо подтвердила она. — Вот в дожде ничего хорошего нет. Он и есть плохая погода. Весной и летом — ещё куда ни шло, надо землю поливать, чтобы росли деревья и цветы, а осенью? Бестолковое литьё воды. Только тоска от него одна и эта... как её... депрессия, вот.
— Ты права, моя дорогая, весной и летом, когда жарко, дождь поит землю, но и осенью без него не обойтись: сырость помогает перегнивать упавшим листьям, а они в свою очередь становятся удобрением для растений и отличным местом зимовки для насекомых. Осенью природа возвращает в землю воду, которая испарилась за лето, и деревья с её помощью готовятся к долгому зимнему сну.
К тому же, когда ещё, как не осенью, можно увидеть такое буйство красок? Мне всегда кажется, что деревья — те ещё модники, только и думают, как бы перещеголять друг друга, и одеваются кто во что горазд: берёза вся в золоте стоит, осина к золоту багрянец добавляет, а некоторые и вовсе все три цвета в себе смешают: один листок красный, другой жёлтый, третий зелёный. Светофор, а не дерево! Это только ёлки да сосны консерваторы на этом природном показе мод: зимой и летом одним цветом!
Джулай слушала голос Доктора, смотрела с улыбкой в окно, и перед её мысленным взором проплывали деревья, одетые в свои осенние наряды. Они дружелюбно махали девочке своими ветвями, дарили самые красивые листья, увлекали за собой в хоровод. Да, сейчас, когда Доктор Тондресс рядом, осень не казалась ей такой уж страшной. Она обернулась, чтобы сказать об этом Доктору, но в этот момент он как раз поднял голову, и его лицо, прежде скрытое тенью шляпы, осветил солнечный свет. Джулай наконец-то смогла разглядеть его, но оторопела, едва взглянула в глаза Дока: лишь у одного человека были такие глаза! Тот, чьи песни она могла слушать день и ночь, тот, кто убаюкивал её своими колыбельными каждый вечер, был сейчас на другом краю земли. Но эти глаза… Зелёные, окруженные лучиками морщин, тёплые, искрящиеся весельем и добротой, бесконечно мудрые и… такие родные. И голос! Ну конечно, как же можно было забыть, ведь этот голос она слушала каждый день и знала все его интонации! Как же такое возможно, чтобы два человека были так похожи друг на друга? Джулай попятилась и схватилась за подоконник, чтобы не упасть.
— Как же это? Как так? Я не понимаю.. не понимаю!
Она смотрела то на Доктора, то на сломанный ноутбук, то переводила взгляд на стену, где с плаката ей улыбался её любимый певец, и перед глазами вдруг всё поплыло, закружилось, и во всей этой круговерти выделялись лишь два похожих мужских лица, которые то сливались в одно лицо, то снова разделялись и уже казались не столь похожими... Джулай закричала, замахала руками, пытаясь прогнать видение, и потеряла сознание.
Доктор Тондресс успел подхватить её, иначе девочка точно ударилась бы головой об угол подоконника. Придерживая Джулай одной рукой, он положил ладонь на её лоб и, нахмурившись, вслушивался в её мысли.
— Её реакция оказалась куда более сильной, чем я предполагал, — пробормотал он, наконец. — Я должен ей помочь. Подхватив девочку на руки, Доктор выпрямился и в ту же секунду исчез из комнаты вместе с Джулай. В комнате снова потемнело — тучи заволокли небо, скрывая за собой солнце. — И Джулай оказалась здесь? — спросила медсестричку Дракошка. — Ну конечно. Она была первой из вас, кого Доктор перенёс в клинику, — ответила Жюли. — Уже поздно, вам пора спать! Добрых снов! — и медсестричка, выключив свет, вышла из Палаты.