15. (1/1)

Брок проверил бронежилет на Джеке и подал ему китель. Самого Рамлоу чуть потряхивало, как перед боем. Их и ждал бой, только не честный, с оружием в руках. Они прибыли в Порт Процветания с гефской делегацией. Их встречал новоназначенный мэр города — генерал Расловски. Он разместил их и пригласил посидеть с ним вечером. Гефские офицеры, они могли говорить открыто. Расловски сначала косился на Джека, но потом начал высказываться при нём свободно. — Я жду провокаций, — с ходу сказал он. — В городе волнения, Сайлас подстрекает народ к бунту. Его не особенно слушают, потому что ничего реального он не обещает. Так, разговоры в пользу бедных. Но в войне с Гефом сгинуло слишком много здешних мужчин. Ну, всеобщий призыв, вы понимаете. Дураков хватает, гелвуйское телевидение вещает и на Порт Процветания, наши глушилки обходят. Будьте осторожны. — Если что-то и произойдёт, — задумчиво проговорил Джек, — то обставлено оно будет как представление. Сайлас любит показуху. Расставьте побольше своих людей в штатском в зале, где будут произноситься приветственные речи.Всё оставшееся до этого праздника тщеславия время Джек обдумывал то, что скажет отцу при встрече, но так ничего и не решил. Единственное, он хотел увидеться с матерью. Она едва ли не со слезами умоляла его не приезжать, но понимала, что Джек её не послушает и всё равно всё сделает по-своему. Радовало отсутствие сестры. Ему уже доложили, в каком составе прибыла делегация из Гильбоа: король с супругой; зачем-то явился всё ещё оплакивающий кончину сына Уильям Кросс; да по парочке представителей от Совета и генерального штаба армии.— Представление будет знатным.За два часа до начала представления в апартаменты Брока и Джека заявились королева и её брат. Уильям Кросс выглядел постаревшим. Он ссутулился, посерел, глаза потускнели. Королева же смотрелась бойцом: сжатые челюсти, яростный блеск в глазах, четкий шаг. — Джек. — Она подошла к сыну. — Как ты? Твой… муж… — Королева покосилась на Брока, но заканчивать фразу не стала. — Я рада, что твои заслуги оценили, пусть и бывшие враги. Ты этого достоин. — Мама. — Джек обнял Розу, едва не утонув в тонком и таком знакомом аромате её духов. — У меня всё хорошо, поверь. И давай без всего этого? Рядом с Броком можешь говорить спокойно.С дядей обниматься не стал, слишком странное ощущение он вызывал в Джеке, неприятно липкое, словно в смолу наступил и никак не оттереться. Но руку пожал, даже выразил соболезнования по поводу Эндрю, хотя они никогда не были ни близки, ни дружны. Слишком странным тот был и отличался явно не самыми здоровыми пристрастиями. Вот кого точно следовало в детстве держать подальше от денег.Уильям, неловко опустившись в кресло, начал говорить… Брок даже не понял, о чем. Может, в королевской семье Гильбоа все эти слова и несли какой-то скрытый смысл, но Брок его не улавливал. Джек же сидел в кресле напротив дяди с совершенно бесстрастным лицом и изредка кивал. Королева выглядела спокойной, но Брок замечал, как она время от времени стискивает и тут же усилием воли расслабляет пальцы. — Нет, дядя. Это ваш король, сами с ним и разбирайтесь, — жестко усмехнулся Джек. — Не ты ли подкармливал в нём этот нездоровый нарциссизм? Теперь пожинай плоды. Я замужем, занимаю пост вице-губернатора. Извини, но мне нужно думать прежде всего о своих.— А Гильбоа? — вскинулся Уильям.— Вы меня обменяли на мир, — спокойно ответил Джек, накрыл ладонь мужа своей.— Я говорила тебе, что он не согласится, — с досадой произнесла королева. — К тому же Джек не наследует, об этом было заявлено публично. — Это можно поправить, — спокойно сказал Кросс. Брок слушал их с внешне бесстрастным видом, но внутри у него всё кипело. Эти люди, так радостно продавшие его Джека, снова хотят втянуть его в свои игры! Нет, если бы Джек надел корону Гильбоа, это было бы к лучшему. Гефу такой король точно пошел бы на пользу. Но Кросс же практически прямым текстом сказал, что собирается рулить королем, кто бы им ни стал! — Если вам больше нечего мне сказать, то на этом закончим, — оборвал их Джек. — Внутренняя политика Гильбоа больше не имеет ко мне никакого отношения. Вас обоих пустили сюда только из-за родственных связей. — Упрямый мальчишка, — покачал головой Уильям, видимо, всё же поняв, что от Джека ничего не добьётся. — Всегда таким был. С самого детства такой и ничуть не изменился. Почему мой Эндрю таким не был? У меня на тебя были такие планы. Такие надежды.— Моему мужу не до игр в гелвуйскую политику, — вмешался наконец Брок. — Нам ещё детей воспитывать. — Он подмигнул Джеку и полюбовался отвисшей челюстью его дяди. Королева, что интересно, на это заявление не отреагировала никак. Кросс как-то быстро засобирался, при этом нет-нет да поглядывая на Джека, словно ожидая от него чего-то. Так ничего и не дождавшись, попрощался, потянулся обнять племянника, но удостоился лишь хлопка по плечу. Мать Джек проводил сердечнее, попросил беречь себя, коснулся губами её щеки.— Ты же понимаешь, что Сайлас после известия о детях булькать и пениться будет прямо на сцене? — усмехнулся Джек. — И, скорее всего, руку мне жать не станет. Представляешь, какой конфуз будет?— А нам не насрать? — спросил Брок. — Пусть хоть весь на говно изойдет. Кстати, про детей нам хоть пока и мягко намекнули, но, чувствую, повторят ещё не раз и куда настойчивее. Хотя, конечно, отец из меня… — он покачал головой. — Давай будем решать проблемы по мере их поступления, — предложил Джек, критично окинул себя взглядом в большом зеркале, решая, помнётся ли китель, если забраться к мужу на колени, или стоит всё-таки перетерпеть до возвращения домой. Махнул рукой и, наклонившись вперёд к восседающему в кресле Броку, ласково тронул его губы своими. — Для начала нам надо пережить этот день. Всё остальное потом. Брок нежно ответил на поцелуй.— Между прочим, гефская парадная форма идет тебе гораздо больше гелвуйской, господин полковник, — сказал он. — Выглядишь внушительнее. Бравурный марш гремел так громко, что Джек своих мыслей не слышал. С Сайласом они столкнулись, едва только покинули отведённую специально для них комнату отдыха. И как Джек и предсказывал, король Гильбоа не сумел сдержать поток злословия. Он шагнул навстречу сыну, окинул его неприязненным, даже злым взглядом.— Гляжу, грязь к тебе так и липнет, — фыркнул Сайлас, покачал головой, словно не плевался сейчас ядом, а всего лишь пытался по-доброму, по-отечески укорить. — А ты и рад купаться в этой мерзости, на всеобщее обсуждение выставляешь! Праведная стыдливость и грешник стоять рядом не могут. Но если ты преклонишь колени, будешь молить о прощении, своим грязным ртом коснёшься земли у моих ног, я подумаю, возможно и прощу, приму обратно заблудшую овцу.— Преподобный Сэмюэлс писал вам вступительную речь, Ваше Величество? — сокрушённо качнул головой Джек и громким шепотом посоветовал: — Гоните его в шею, говно, а не оратор.— Я вот не пойму, — вмешался Брок, — вы что, Ваше Величество, завидуете сыну? Он вменяемый, уважаемый, карьеру делает, с личной жизнью всё отлично. Вам неймется? Королева не дает? Или просто не стои?т уже?— Ладно тебе, дорогой, — сверкнул одной из своих лучших улыбок Джек. — Разве нам есть дело до постельных тайн гелвуйского двора? Да и возраст у короля уже, сам должен понимать, тема такая щекотливая.Лицо Сайласа пошло пятнами, он уже открыл рот, чтобы продолжить, но музыка заиграла громче, приглашая гостей на сцену. Джек мысленно извинился перед матерью, но отец сам нарвался, а Брок никогда за словом в карман не лез и не считал нужным сдерживать души прекрасные порывы, когда можно было нахамить в ответ.Они вышли на богато украшенную сцену. В глаза рябило от оранжевых гелвуйских и желто-черных гефских флагов. Первым к стойке с микрофонами подошел генерал Шоу и принялся вещать о мире и светлом будущем Порта Процветания. Референт у него был хороший — речь звучала отлично. Потом к микрофонам вышел король. И снова завел свою вечную бодягу о бабочках, вздымая руки к небесам. Брок переглянулся с Джеком. Речь короля звучала как бред с манией величия. Странно, что в гелвуйских новостях до сих пор не высказался ни один эксперт-психиатр. Впрочем, от того же Джека Брок знал, что цензура в Гильбоа такая, какой Гефу и не снилось. — Бабочки! — округлив глаза, одними губами сказал Джек и не сразу заметил, что обстановка в зале как-то недобро переменилась.Если Шоу народ приветствовал хоть и сдержанно, но вполне искренне, то на первых словах Сайласа зал словно вымер, смолкли все звуки, и в один миг людей прорвало. Кто-то проклинал короля, кто-то требовал вернуть его земли, дом, выпустить родных. Джек видел, как напряглись гефские военные. Но Сайлас не видел и не слышал никого, не замечал испуганного голоса жены за спиной. Во всеобщем гвалте первый выстрел всё равно прозвучал оглушительно громко, за ним второй, третий, четвертый.Джек не смотрел по сторонам, не выяснял, в кого стреляли. Развернув к себе мужа, он стиснул его в своих объятиях изо всех сил, закрыл собой от зала, стрелка, от всех. Держал крепко, не отпуская, до боли в руках, стука крови в ушах.Брок повалил Джека на пол, но поздно, слишком поздно: по серому рукаву парадного кителя всё сильнее расплывалось кровавое пятно. Быстро ощупав мужа на предмет других ранений, Брок огляделся. В толпе бушевала охрана, гвардейцы уводили со сцены высокопоставленных господ. Кто-то звал врача. Король Сайлас Бенджамин валялся на полу навзничь, и из-под него растекалась, всё ширясь, лужа крови. Королева стояла позади него с перекошенным лицом, кусая пальцы. Её светлый костюм был весь в кровавых брызгах, так что Брок даже не мог понять, ранена ли она. У самых остроносых туфелек королевы валялись серо-розовые сгустки королевских мозгов. Кем бы ни был стрелок, он явно подозревал о бронежилетах и целился в голову. А может, просто повезло. — Врача! — рявкнул Брок, поднимая Джека на руки и унося за сцену. — Полковник ранен!Голова была тяжёлой. Джек всё силился открыть глаза, но ему что-то словно мешало. Только запах знакомого одеколона успокаивал, мешал рвануть из крепкой хватки рук. Снова болело плечо, сильно пульсируя огненным сгустком. Неужто он так сильно обнял Брока, что повредил его? Потревожил старую рану? — Спокойно, детка, лежи спокойно, — Брок удерживал Джека, пока врач разрезал на нём китель и рубашку. — Ты ранен, тебе прострелили плечо. Да не копайтесь вы! — рявкнул он на медика. — Не видите, что ли, какое кровотечение!Джек слышал голос мужа, но не понимал, о чём тот говорит. Какое ранение? Открыв глаза, он нашел взглядом Брока и бледно улыбнулся. — Ты как? Цел? — свой голос узнать получилось с трудом, он звучал как-то странно, хрипло, незнакомо. Джек заметил кровь на кителе мужа, попробовал приподняться, но чьи-то руки его удержали. — Тебя ранили? — Лежи, неугомонный, — рыкнул Брок. — Это тебя ранили. Короля убили. — Хорошо, если больше никто не пострадал, — выдохнул Джек, откинулся обратно на кушетку, перестав мешать врачу. Смерть Сайласа его никоим образом не взволновала. Прошло то время, когда он любил отца, волновался о его здоровье, старался угодить. Сайлас сам выжег, вытравил из сына все светлые чувства к себе, оставив лишь глухое безразличие. Джека больше волновало королевство, чем его сумасшедший король. Медики Гефа работали быстро и умело, никого другого ощетинившиеся в дверях оружием военные в комнату, спешно переоборудованную в лазарет, не пустили. Джек слышал взволнованный голос Розы, но он звучал где-то снаружи.— В госпиталь, — сказал врач. — Нужна операция. Генерал Рамлоу-Бенджамин, не мешайте нам делать свою работу. Брок неохотно отстранился. Джека переложили на носилки и понесли. Брок, как привязанный, пошел за ними. На пути к скорой его перехватил ассистент генерала Шоу. — Генерал Рамлоу, — сказал он. — Следуйте за мной. Полковника Рамлоу будут охранять. Брок зарычал, но послушался. Его всё равно не пустят в операционную, а потом он приедет и будет с Джеком.