25. (1/1)
В день свадьбы Джек проснулся спозаранку и принялся приводить себя в порядок. Костюм у него был — королевский портной расстарался. Цирюльник привёл в порядок отросшие волосы. Вымылся и начисто выбрился Джек сам. За завтраком ему отчего-то кусок в горло не лез. Джек сам не понимал, почему так волнуется: ничего же не изменится, совсем ничего. Они всё так же будут вместе, всё так же будут любить друг друга. Но в животе прыгали тяжёлые холодные жабы.Баки же, наоборот, был бодр, весел и доволен жизнью. В постели он провалялся едва ли не до самого завтрака, правда, растолкав и выгнав оттуда Брока готовиться. Урча, словно огромный котяра, смёл со стола всё, до чего остальные так или иначе не смогли дотянуться. А Брок зорко следил за Джеком.— Детка, до церемонии времени ещё много, хочешь, посидим где-нибудь подальше от этого оглашенного?— Не так уж и много, — Джек бросил на стол скомканную салфетку. — Нет, я хочу быть с вами. Не знаю, почему я так нервничаю.— Может, потому, что не думал вообще заключать с кем-то союз? — предположил Баки. — У тебя же там нельзя было с мужиками. Или… что после храма тебе точно дорога домой закроется? Брок счёл за лучшее и вовсе промолчать, хотя думал о чём-то похожем.— Ну, жениться дома мне бы рано или поздно пришлось, — покачал головой Джек. — А насчёт дороги домой? Черт с ней. Я буду скучать, конечно, но просить того же колдуна Николаса вернуть меня я не стану. Я хочу быть с вами. — А мы с тобой, — снова за всех ответил Баки, поднялся, обнял Джека со спины. — Я, может, не настолько чувствительный, как наш волчара… — Брок показал ему средний палец. — И чего-то не вижу, но ты говори. — Не знаю, что со мной, — снова сказал Джек. — Кто будет из гостей, кроме Стаи?Брок с Баки переглянулись и ответили хором:— Только Стая и Стив с Наташей!— У нас нет никого больше из родных, — пояснил Баки, не выпуская Джека из объятий. — А из друзей тоже только Стая. Ну если не считать почетного караула у храма.— Какое, однако, государственно важное событие наша свадьба, раз на ней будет сам король и принцесса! — покачал головой Джек. — Ну, Баки же не захотел тихо и незаметно, как у Наташи было, — цокнул языком Брок. — Какой у нас, оказывается, внушаемый дракон.Баки показал ему язык и коснулся губами макушки Джека.— Пора собираться.К храму поехали верхом на роскошных караковых жеребцах из королевских конюшен, выступавших торжественно и чётко, как караул при разводе постов. Безымянный гнедой Джека, доставшийся от Пирса, так и стоял где-то в конюшне то ли при дворце, то ли в особняке Баки. Их приветствовали криками, иногда даже кидали из окон цветы. Вести о новых людях при дворе короля разнеслись быстро. Стив тайны из личностей советника и главы розыскной службы не делал. — Героев должны знать в лицо, — сказал тогда он, и новости полетели по столице с невероятной скоростью.Король и принцесса ждали троицу на верхней ступени храма. Внизу и с боков выстроилась охрана. Джек подумал, что всё равно глупо так подставляться, а потом вспомнил, что здесь нет снайперов, что храм стоит на площади и до ближайших крыш слишком далеко, чтобы добить из арбалета. Перед храмом волновалась толпа, расступающаяся перед лошадьми. Люди кричали приветствия королю, чему-то радовались, сажали детей на плечи. Брок с Баки спрыгнули с лошадей, передали поводья одному из гвардейцев и приблизились к Джеку. Баки слева, а Брок с правой стороны, каждый протянул руку, предлагая вложить в неё ладонь, и повели своего будущего супруга вверх по лестнице, к гостеприимно распахнутым дверям храма.Яркое солнце светило в спину, согревая, подбадривая молодожёнов. Джеку было жарко под жгучим летним солнцем. Вдоль хребта, щекоча, стекала струйка пота. Затылок взмок. Но шел Джек спокойно и уверенно. Тревога его отпустила. Шум толпы доносился словно очень издалека, зато все предметы стали яркими и чёткими: Джек видел и гербы на пуговицах ярко-синего королевского камзола, и вытканный узор на пышной юбке Наташи, и то, что у стоящего слева от короля гвардейца по золочёному шлему ползет муха. Время тянулось еле-еле. По ступеням нельзя было взбежать и оказаться около дверей, приходилось двигаться медленно, степенно, но вскоре все трое уже стояли рядом с королём, а им навстречу вышел седовласый с окладистой бородой старик в белой длиннополой хламиде. Он окинул Брока и Баки странным взглядом, словно узнал их, хотя прошло уже много лет. Потом перевёл взгляд на Джека и тепло улыбнулся.— Приветствую вас, ваше преосвященство, — чуть поклонился Джек. Они должны были пожениться в самом главном храме столицы, где заключали союзы все короли и члены их семей. Светлый из белого, почти прозрачного камня, зал с невероятно высокими потолками словно светился изнутри. Высокий алтарь был усыпан белыми живыми цветами.Брок с Баки ввели Джека внутрь и не выпускали его рук, пока не замерли около алтаря. Его преосвященство обошел их по кругу, заглянул каждому в глаза и снова тепло, по-отечески, улыбнулся.— Как приятно видеть такую искреннюю любовь среди таких молодых людей.Джек чувствовал, что ему на плечи словно опустились любящие заботливые тёплые руки. Кто-то будто заглянул в глаза, в самую душу. Старик заговорил тихо, обращаясь к богам, а не людям. Он представил всех троих, стоящих около алтаря, словно своих детей, безмерно любимых, поделился тихой грустью о том, что наконец они оторвутся от отчего дома и будут жить только ради друг друга.— А нам он другое говорил, — шепнул Брок.Что-то в одно мгновение изменилось. По залу поплыл лёгкий, но всё равно хорошо ощутимый аромат цветов, словно кто-то прошел мимо, задев лишь шлейфом.Джек, несмотря на некоторый религиозный фанатизм отца, никогда не был верующим. Просто не получалось. Не монтировались у него отцовские рассказы о боге с действительностью. Но здесь, в этом храме, он действительно почувствовал присутствие божества — и не того жестокого и порой алогичного, о котором так любил рассказывать отец, а совсем другого — понимающего, заботливого, но справедливого.Первосвященник обернулся. В его руках неизвестно откуда возникла белая, сделанная из того же камня, что и стены, чаша. Старик приблизился к Джеку.— Пей, мальчик мой, сроднись с этим миром и своими мужьями.Джек принял чашу из сморщенных, но сильных рук и коснулся губами прозрачной холодной воды. Она пахла свежестью и озоном, а на вкус была как жизнь, как мир, как радость. Стены храма будто бы раздвинулись, растворились, открывая перед Джеком этот мир во всей его красоте и многообразии. Показывая белые стены Вашингтона, леса, пёстрое полотнище полей и фруктовых садов, величественную громаду гор, чёрный, но уже давно не зловещий замок. Сам мир знакомился с Джеком, приветствовал его, благословлял на союз со своими детьми.Сердце забилось в груди часто, как птица. Оно словно распахивалось навстречу этому гостеприимному доброму миру. Джек ни разу в жизни не ощущал такого. Там, дома, мир словно выталкивал его, не принимал. А может, дело было совсем не в мире. Чаша в руках Джека вспыхнула и растаяла, его ладони снова оказались в ладонях Брока и Баки, а на запястьях белым золотом горели искусно изготовленные, похожие на кружево брачные браслеты.— Боги видят вашу любовь, — улыбнулся преподобный. — Да не помрачится и ваш взор, дети мои. Джек внезапно почувствовал, как в груди что-то печёт и сжимается. Глаза жгло, словно в них попал дым. Он моргнул, и по его щекам покатились слезы. Его обняли с обеих сторон, каждую слезинку поймали мягкие губы.— Ты наш, — прошептал Брок.— А мы твои, — вторил ему Баки. — На эту жизнь и на все остальные.Джек обхватил Баки и Брока, прижал к себе. — Я ваш, — подтвердил он. — Отсюда и до конца времён. Губ Джека коснулся сначала Брок, поцеловал нежно, ласково, погладил по скулам и отстранился. Баки улыбнулся, прижался лбом ко лбу Джека, постоял так, задыхаясь от переполняющих его чувств, и тоже коснулся губ.Краем глаза Джек заметил, что поодаль стоят король и Наташа и улыбаются. Джек обнимал своих мужей, и ему было хорошо-хорошо. Брок потянул своих к выходу. В храме было чудесно, душа отдыхала, но хотелось уже домой, подальше от чужих глаз, чтобы остаться наедине и просто любить друг друга. Толпа взревела, благословляя, желая долгой и счастливой жизни новой семье, стоило тройке показаться из дверей.— Неправильно! — грянуло над головами, заставляя всех замолчать.Джек быстро оглядел толпу и увидел высокую темную фигуру одноглазого негра. В Мерике жили люди всех цветов кожи, но всё же темнокожих было немного, и он резко выделялся в толпе. Из-за спины мага выступил Пирс, он прямо пенился от злости, плевался ядом.Гвардейцы ощетинились копьями, Стив потянул в храм Наташу, стараясь укрыть сестру, крикнул уходить и Баки, но колдун взмахнул руками.Джек тоже вскинул ладони, сам не зная зачем. Любовь, счастье, злость на Пирса и колдуна, готовность защитить своих бурлили в нем и не находили выхода. Он видел, как от Пирса и колдуна шарахнулся в стороны народ, как заискрились ладони колдуна, и, не сдержавшись, ударил всей своей силой. Яркое, ослепляющее пламя объяло две фигуры, взметнулось в небо и почти сразу угасло, оставив на белых камнях мостовой лишь жирную черную сажу и две кучки сероватого пепла, тут же подхваченного ветром.Джек же покачнулся и начал падать назад. Во внезапном магическом выплеске он отдал все силы. Его подхватил на руки Брок, прижал к себе, коснулся губами виска. Баки же взволнованно ругался с главой гвардейцев, сулил ему все кары. Стив же, как ни странно, был абсолютно спокоен. Он подошёл и поклонился Джеку, благодаря за спасённые жизни.У Джека кружилась голова, в глазах темнело, ноги подкашивались. Брок прижал его к себе, как самую большую драгоценность, нашёл взглядом Баки и мотнул головой, указывая на спокойно переступающих с ноги на ногу лошадей. — Домой, — тихо сказал он Стиву, и король только кивнул.Джека доставили во дворец, Брок, нисколько не медля, вызвал к нему сразу и лекаря, и Старка, рыкнув для весомости, чтобы тот прекратил упираться и придумывать себе очередные неотложные дела.— Сил много потратил, — склонившись над Джеком, постановил тот. — Поспит и отойдет. Эх, силен мальчишка, одной сырой магией такое утворить — это надо умудриться. Кого он приголубил огнём?— Пирса и мага его, — хмуро ответил Баки, поглаживая Джека по бледной ладони. — Фьюри?Старк снова взглянул на Джека, и в его взгляде читалось неподдельное уважение.— Всё, идите отсюда, — оскалился Брок. — Нам с мужем надо побыть.