16. (1/1)

К утру Брок жёстким волевым решением объявил королевский выходной — с двухчасовой ванной, плотным завтраком и отдыхом. — Можешь меня загрызть, — сказал он, — но к таким марафонам даже офицер разведки не приспособлен. — Тогда я вынужден сдаться твоей деспотичности, — хохотал Джек, проскользнув мимо него к дверям ванной комнаты.Как ни странно, хоть они действительно всю ночь не спали, уставшим Джек себя не чувствовал. Наоборот, казалось, что он способен перетереть в песок горы, выпарить взглядом реку Изобилия и самолично перекопать все сады. Тело пело, сытый демон тихо порыкивал, повернувшись к Броку нежным беззащитным пузом. И сам Джек был счастлив.Брок привёл себя в порядок в своих комнатах и вернулся к Джонатану. Тот всё ещё нежился в пене и даже что-то пел. Зайдя в ванную, наклонившись и поцеловав возлюбленного, Брок сообщил:— Завтрак и поднос для ванны принесут через пятнадцать минут. — Всё-то ты предусмотрел, — подивился Джек и с тихим стоном погрузился в мягкую, пахнущую жасмином пену почти по самый нос.Сегодня можно было не торопиться, не есть, одновременно проглядывая утреннюю прессу и письма, что нельзя никак отложить на потом. Можно нежиться в тёплой приятной воде, наслаждаться тишиной и теми чувствами, что волнами доходили от Брока.Брок перебрался к Джонатану за спину и принялся массировать влажные плечи — почти расслабленные, но всё же не до конца: застарелые узлы и зажимы никуда не делись за одну ночь. — Ты какое-то благословение, — сквозь стоны прошептал Джек, уронил голову на грудь, утыкаясь лицом в пену и едва не булькая от накатывающего блаженства.Откуда-то пришла мысль, что Брок ему достался в награду за испытания, за нелюбовь родителей. Что он был даром небес. Мыслей о том, что его чувства могли оказаться навеянными магией, даже не возникало. Джек был уверен в Броке, чувствовал его до последней эмоции и сам щедро делился своими в ответ.— Ты тоже, — Брок поцеловал его в макушку, в завиток влажных волос. — Знаешь, у меня ведь по жизни с сексом проблемы, и не те, что у большинства мужчин. Мне всегда было мало. Немногие способны трахаться всю ночь, а шлюхами я с юности брезговал. Может, и у меня где-то в родословной затесались инкубы?Джек погладил его по рукам и улыбнулся.— Может, и затесались. Ребенок демона — это, оказывается, не такая уж небывальщина. Да и знаешь, наплевать, кем бы ты ни был — ты мой.Брок, не прекращая разминать ему плечи и шею, наклонился и поцеловал в щеку. — И по этому поводу я хочу попросить у тебя тренажерный зал во дворце, — сказал он. — Чтобы не мотаться в город. Форму поддерживать надо. Об этом думал первое время и сам Джек. В том же доме, где располагался его пентхаус, на двадцатом этаже был приличный спортивный зал, который удавалось посещать время от времени, а потом эта мысль забылась. Дела короны сжирали все силы, и успеть ещё хоть что-то не представлялось возможным. — Обязательно, — пообещал Джек и, подумав, поинтересовался: — Не скучно тебе весь день со мной в кабинете просиживать, кстати? А то могу ещё работы подкинуть, заодно Томасину разгрузим.— Подкинь, — согласился Брок. — К тому же Томасина, я думаю, скоро затребует отпуск вместе с Давидом. Медовый месяц, всё такое. — Уж надеюсь, а то эти два трудоголика и детей делать будут скоро прямо на рабочем месте, между отчётами, — фыркнул Джек.Завтракали также медленно, никуда не торопясь, не обращая внимания на трезвонящий мобильник.— Чёрт, начинаю понимать Сайласа с его паломничествами раз в две недели. Ничего сами сделать не могут. — Джек, не глядя, сбросил звонок и выключил звук у телефона. — Не хочу никого слышать, только если снова конец света не настанет.— Ты разбаловал подданных, — заметил Брок. — Они привыкли, что ты всё сделаешь и решишь. В армии такая готовность выполнять приказы полезна, к тому же над любым армейским командиром есть вышестоящий по званию. А тут ты на самом верху. Делегируй полномочия, а то выгоришь нафиг.— Что бы я без тебя делал? — фыркнул Джек и с ногами устроился в кресле. — Когда всё рухнуло из-за Таноса, людей, хоть что-то понимающих в политике, осталось слишком мало, а сейчас переключаться и доверять кому-то сложные задачи непросто. Да и прошло не так много времени.— Полгода прошло, — не согласился Брок. — Смотри: Джессика Шепард отлично справляется с социальной сферой. Эш-как-его-там руководит медициной. Оборонную отрасль и внешнюю политику ты взял на себя. С внутренней разбирается Давид Шепард, и разбирается неплохо — может, ему и не хватает образования, зато сколько угодно житейской сметки и здравого смысла. Экономика… ну тут всё плохо у всех. Джек спрятал улыбку за чашкой с кофе. Не думал он, что Брок так внимательно наблюдал за тем, что происходит в королевстве. Не думал, что кому-то это будет интересно, но, видимо, демон внутри него не ошибся, выбирая в партнёры именно этого человека.Поставив чашку на столик, Джек забрал у Брока десертную ложечку и перебрался к нему на колени, прижался голой грудью к груди.— У нас же выходной. Зачем снова о работе?— Ну, мы могли бы обсудить все фильмы ?Пилы?, — задумчиво сказал Брок, поглаживая его по заднице, — но я не уверен, что ты смотрел хоть один. Ещё можно врубить Cannibal Corpse и подпевать. — Странным будет, если я скажу, что не знаю, о чём ты? — рассмеялся Джек, обхватил Брока за шею.Тот нежно поцеловал его в губы и охотно объяснил:— ?Пила? — это цикл фильмов о том, как псих ловит провинившихся людей в ловушки и им, чтобы освободиться, надо себе руку отрезать или глаз выковырять. А Cannibal Corpse — это металлисты, которые поют про некрофилию, зомби, ужасы и прочий трэш. Очень жизнеутверждающая музыка. — Какие у тебя вкусы специфические, — в губы ему выдохнул Джек, забрался пальцами в волосы на макушке. — Но с тобой я готов смотреть даже про маньяков-некрофилов. Так что цени это.Хотелось день провести в таком вот блаженном ничегонеделании. Посмотреть кино, погулять по саду или съездить в парк, потом ресторан и секс, много-много-много секса. Но внутреннее чутье подсказывало — просто не будет. Обязательно найдётся тот, кто попробует испортить им выходной.— Да у тебя всё равно в апартаментах телевизора нет, — хмыкнул Брок. — И Нетфликс со Спотифай в Гильбоа не лицензированы. — Зато у меня есть ноутбук и доступ ко всему этому богатству через интернет! — Джек показал ему язык и влажно лизнул кончик носа, а потом подул на него. — Да и зачем мне телевизор, всё равно все новости узнаю первым. — Фильмы смотреть? — спросил Брок. — Ты сыт? Может, в кроватку?— Сыт ли я... — протянул Джек, вжался в Брока, потёрся о его живот твёрдым членом, словно они и не трахались всю ночь напролёт, периодически меняясь. — Тебя мне всегда будет мало. Ты — чертова булка с цукатами, которую хочется жрать, жрать и жрать, наплевав на всё.Брок встал, подхватывая его под задницу. — Говоришь так, словно булка с цукатами бог весть какая вкусная штука. — Безумно вкусная, особенно с глазурью сверху, — застонал Джек, обхватил любовника ногами. — Вкуснее только ты.— Я закажу тебе по-настоящему вкусный торт, — пообещал Брок, — и много-много разных пирожных. — Если надеешься раскормить так, чтобы не приходилось таскать на руках, то не советую. На руки к тебе лезть всё равно не перестану!Кровать спружинила под их телами. Чистые простыни, Джек и не заметил, когда прислуга успела поменять постельное бельё, приятно пахли лавандой.Брок навис над ним, опираясь на руки. — Побудешь моим скакуном? — спросил он. — Держись, ковбой! — залихватски свистнув, Джек сжал ладонями его задницу.Смазка и растяжка были не нужны — с последнего раза прошло совсем немного времени. Так что Брок уверенно оседлал Джонатана, сжал коленями его бока и запрокинул голову, красуясь проработанными грудными мышцами и прессом. Никогда Джек не залипал так основательно на одного человека. Никогда никого не хотел по второму или третьему кругу, отдавая предпочтения одноразовым любовникам, а на Броке его просто срывало. Хотелось мять его, облизывать всего, не переставая трогать, дышать им. Всё это походило на какое-то помешательство, но Джек рад был сходить с ума таким вот образом.Брок же не заморачивался — отдавался и брал одинаково щедро и безудержно. Он любил Джонатана и знал это. А прочее не имело значения. Про кино и тем более прогулки Джек абсолютно забыл, полностью потерявшись в Броке, растворившись в нём. Окружающий мир не имел значения, пусть хоть рушится. Джеку было хорошо, он ?пил? Брока и так же щедро отдавал ему и свою энергию, ласкал любимое тело, орал, срывая голос, не обращая внимания ни на что, пока дверь в спальню с грохотом не распахнулась.— Какого хрена? — грозно рыкнул Брок, едва оторвавшийся от члена Джонатана, и облизал натертые губы. Томасина отвела взгляд лишь на мгновение, и её смуглые щёки совершенно неожиданно порозовели, но покидать спальню она не собиралась.— Ваше Величество, вашей матери стало плохо, прибывший врач диагностировал возможный инсульт. Её Величество отправили в госпиталь Святой Девы Марии.Она тут же дёргано развернулась и, чеканя шаг, вышла, не забыв при этом прикрыть за собой дверь.Джек не сразу понял, о чём она говорила, не сразу сообразил, но, когда до него дошло, сердце пропустило удар, сжалось до боли, скованное липким морозным страхом.Брок крепко обнял его и зашептал:— Спокойно, спокойно. Инсульт — это ещё не приговор. Если не умерла сразу, значит, выкарабкается. Джек зажмурился, тихо-тихо шепотом досчитал до десяти, стараясь унять дрожь. Страх за мать потихоньку отпускал, слова Брока хоть и с трудом, но пробивались сквозь черноту. Ведь Джек всё-таки любил мать той самой детской беззаветной любовью, несмотря ни на что. Даже ненависть Розы не смогла убить её.— Да… конечно… — Джек уронил голову на плечо Брока, вжался в него горячим лбом. — Нужно в больницу.— В душ, оденемся и поедем, — обнял его тот. Подняться, отлепиться от Брока, перешагнуть через бортик душевой кабины получилось не сразу. Джеку казалось, что он плывёт в каком-то тумане, а мир покачивается из стороны в сторону.Не винить себя не получалось. Казалось, позаботься он о матери, кое-где смягчи — и таких последствий можно было бы избежать, но умом Джек понимал, что ничего поделать не мог, да и Роза всё равно не успокоилась бы, пока не похоронила его.Всю дорогу Брок просто обнимал Джонатана. Он никогда не был силён в утешениях. Дать в морду, свернуть шею — это запросто, но утешить словами Брок Рамлоу не умел и ребёнком. Но Джеку хватало и его молчаливого присутствия. Раньше со всем справляться приходилось в одиночестве, самому выруливать, самому себя поддерживать, а тепло и вовсе брать было неоткуда. Родители ненавидели, сестра была занята лишь собой, а Джек крутился сам.Усталый врач в палате королевы объяснил королю:— Прогноз благоприятный. Её Величество прооперировали, исход удачный. Пока сложно сказать, сколько времени займёт полное восстановление. К сожалению, из-за того, что Её Величество со вчерашнего вечера и до двенадцати часов дня никто не видел, определить время кровоизлияния в мозг сложно. Что-то более определённое я смогу сказать, когда закончится действие наркоза. Однако оснований беспокоиться за жизнь Её Величества нет. Слова врача приободрили, и Джек сумел-таки выпустить из своих ладоней руку Брока.— Могу я к ней заглянуть? — тихо спросил он, глянул на доктора с надеждой, но всё понял по взгляду. — Да, простите, понимаю. Если будут какие-то изменения, любые — звоните когда угодно.— Непременно, Ваше Величество, — пообещал врач. Когда они ехали обратно, Брок сказал:— Она может восстановиться полностью. Всё зависит от неё самой. У меня бабушка слегла с инсультом — паралич левой стороны тела, всё такое… Но она упрямая была. Очень старалась подняться на ноги. Выполняла предписания, на физиотерапию ходила, упражнения какие-то делала — и через полтора года снова в саду работала. Очень любила свой сад. Только уже не в жару и со скамеечкой. Рассказывать о том, насколько Роза гордая женщина, Джек не стал. Сам-то он прекрасно понимал, каким ударом для неё станет всё это: ходить в судно, двигаться только с посторонней помощью. Роза была из тех, кто переломится попросить, только приказы. И нанять ей сиделку будет делом непростым.Первым делом, когда они вернулись во дворец, Джек отправился в покои матери. Распахнул двери, замер, втягивая аромат её любимых духов, такой же холодный, как она сама. Прошёл внутрь, касаясь кончиками пальцев спинки кресла, полки над камином, остановился рядом с вазой. Эту он не помнил, раньше тут всегда стояла другая. Обернулся, чтобы сказать об этом Броку, и замер: на журнальном столике рядом с тонкостенной чашечкой из костяного фарфора и чёрным от гари ноутбуком лежал перстень.— Он, — севшим голосом сказал Брок, но не сдвинулся с места.Первым отмер Джек. Дойдя до кресла, он сел в него, подцепил кольцо, оказавшееся неожиданно тяжёлым, и надел его на палец. Ничего не изменилось.— И что дальше?Брок тяжело вздохнул. Потёр лоб. И сказал, ровно, словно читал с листа:— Сбоку от рубина крошечный рычажок-застежка. Если его отжать, рубин можно поднять, как крышку. Под ним будет пентаграмма. На неё надо капнуть кровью и велеть явиться. Имя не нужно. Повертев на пальце перстень, Джек снял его, но открывать, как сказал Брок, не торопился. Даже положил обратно на столик.— Сколько же бед он мне принес, — тихо сказал Джек. — Но и меня без него могло бы не быть, да?— Да, — согласился Брок. — Баланс дерьма и марципана. — А загадаешь ты что? — Джек поднял взгляд на Брока.— Не загадаю. Попрошу. Чтобы вернул всех. Ты не хочешь? — От волнения Брок говорил короткими рублеными фразами. И чувствовал, как по спине ползёт струйка холодного пота. — Не знаю. — Джек смотрел на перстень, на красный камень, тёмный, как свежая кровь. — Слишком многое произошло с того момента. Хочу ли я что-то менять?Говорил он тихо, но вполне разборчиво, не скрывая своих чувств. Отчасти он боялся, что если этот Баки явится, вся его жизнь пойдет прахом… снова… он опять останется один. — Мои ребята, — тихо сказал Брок. — Они бы нам пригодились. Чтобы не давать себе и шанса на самоистязание, Джек схватил перстень, открыл чёртову крышечку, а второй, левой рукой, стиснутой в кулак, долбанул сверху по чашке. Резкая боль почти опьянила. Одно движение — и на крохотную пентаграммку закапала горячая кровь.— Явись! — приказал Джек.Ничего не происходило минуту, вторую, третью. Джек почувствовал, что начал замерзать. Левая ладонь болела, её неприятно дёргало, кровь и не думала останавливаться.Джек хотел было что-то сказать, выдохнул и замер, отчётливо увидев облачко пара и это в комнате.Свет мигнул и начал меркнуть, хотя день ещё не начал клониться к вечеру. Стёкла медленно затягивало морозным узором. Затрещал наборный паркет, заискрила скрытая в стенах проводка. Брок сделал несколько медленных, словно воздух вдруг стал патокой, шагов к Джеку и положил руки ему на плечи. С каждым ударом сердца в комнате делалось всё холоднее, но какого-то дискомфорта Джек не ощущал. Холод был даже приятен, хотя он сам больше любил тепло, а то и вовсе жару.— Не видать мне покоя от смертных, — раздалось, казалось, отовсюду. — Хоть бы век тишины, но нет.— Баки, не бурчи, — усмехнулся Брок, узнав голос. — Давай сюда. И всё разом изменилось. За окном снова светило внезапно пробившееся сквозь ноябрьские тучи солнце, комната потихоньку наполнялась теплом, но в соседнем кресле при этом появился человек. Джек нахмурился. Перед ним сидел он… практически он. Точная копия с небольшими различиями. Сидел и улыбался.— Командир, не угомонишься всё, да? — усмехнулся Баки, в его холодных льдисто-серых глазах среди осколков тысячелетних айсбергов плавали смешинки. Баки говорил с Броком, но смотрел при этом на Джека.— Да тут, знаешь, бардак, — отзеркалил усмешку Брок. — Без тебя не разгрести. Знакомься: король Гильбоа Джонатан Первый, моё сердце и моя душа, инкуб и твой сын. — И он легонько похлопал Джонатана по напряжённым плечам. — Проросло-таки семя, — спокойно ответил на это Баки, подался вперёд и хотел было коснуться лица Джека, но получил по руке и сел обратно. — Точно мой ребенок. А звали-то чего? У вас, я вижу, — он обвел взглядом комнату, — и так всё неплохо.Джек думал, что разозлится, выскажет всё этому существу, но от Баки шла волна такого тепла, родной энергии, что и слово-то сказать не получалось, только сидеть и разглядывать его, убеждаясь с каждой секундой, насколько они и похожи, и одновременно разные. И именно эта разность помогала поверить в реальность разговора и в то, что Баки действительно здесь.— Танос, — без предисловий выдал Джек. — И половина всего живого.— Да, — кивнул Брок. — Тебя, собственно, им и накрыло. Попал в ту самую половину. На моих глазах. А звал, — он качнул головой, — Стива. Настолько ехидного, насмешливого взгляда, каким одарил Брока Баки, Джек у себя и представить не мог. Вот только демону он невероятно шёл.— Значит, Танос, — протянул Баки, сжал левый подлокотник железными пальцами, оставляя в гобеленовой обивке глубокие рваные дыры. — И многих он? Как и обещал? Половину всего живого?— Как и обещал, — подтвердил Джек, ярко вспоминая тот день, когда в одночасье рухнуло столько жизней, сметённых чужой самонадеянностью и гордыней. День, когда он обрёл силы и сумел защитить хоть кого-то.— Знаю, малыш, — неожиданно мягко улыбнулся Баки, склонил голову к плечу. — Ты тоже хочешь всё вернуть как было? Сам же понимаешь, что плата может оказаться намного большей, чем ты ожидаешь. Джек кивнул.— Погодите-ка, — задумчиво произнес Брок. — А нам нужны именно все? Джонатан, проблема с Гефом отвалилась ведь именно потому, что развеялась преимущественно гефская армия. Может, вернуть тех, кто нам дорог, вроде моих парней, ну и деревья-травки с животными? Это решит продовольственные проблемы. И не распыляться на гребаные полвселенной, а ограничиться Землей. — Какой ты, — фыркнул Баки и в мгновение ока оказался рядом с Броком, подцепил его подбородок. — Не получится вот так вот, как ты хочешь… выборочно. Может, ты ещё список составишь? А ты знаешь всех, кто дорог твоим ребятам? Сумеешь их назвать, чтобы потом не было мучительно больно объяснять, почему воскресил выборочно?А ведь Баки был прав, и Джек это понимал очень чётко.— Какой я, ты знаешь давно и отлично, — сказал Брок. Баки был выше него, и это оказалось неожиданно досадно. — Знаю, а также знаю, что решать не тебе, да, малыш?Макушки Джека коснулась удивительно тёплая ладонь, потрепала по волосам.— Желай, Джеки!— Верни всех и всё обратно и уничтожь эту фиолетовую погань, — одними губами прошептал Джек и добавил: — Пожалуйста.Свет будто выключили. Джек сидел один в полной темноте, слыша только звук своего дыхания, без возможности встать или даже рукой дёрнуть, но в то же время кожей чувствовал, каким-то шестым чувством — не один. Кто-то был рядом, близко-близко, разглядывал пристально.— Каким ты вырос… — голос Баки, тихий, едва слышный, прошелестел около уха. — Несмотря ни на что. Хороший мальчик, честный, сильный. Знаю-знаю, моих заслуг в этом нет, но я горжусь тобой, а потому сделаю подарок. Потом узнаешь какой.Джека выключили.