6) (1/1)

Утром, когда я шла в процедурную на очередное издевательство, столкнулась в коридоре с девочкой, которую до этого не видела. На вид ей было лет тринадцать-четырнадцать. Бледное лицо выдавало болезненный вид, а длинные персикового цвета волосы, обрамляющие его, лишь подчеркивали это. Мешки под глазами, потухший взгляд янтарных глаз, так кого-то мне напоминавших… Догадка вспышкой озарилась в сознании, и я резко зацепила подростка за руку.?— Сасаме-чан?Девочка с легким испугом уставилась на меня.?— Простите? Я отпустила ее запястье и пояснила:?— Вчера столкнулась с твоим братом на улице… Он сказал, что пришел к тебе,?— я растерялась. А что, собственно, я хочу от этого ребенка? —?Ой, прости… Не знаю, что…?— Так это про тебя Джуго рассказывал,?— весело перебила меня девочка и насмешливо изогнула тоненькие брови. —?А ведь его не каждому удастся сбить с ног. Не говоря уже о том, чтобы свалить. Я покраснела, вспоминая свою неуклюжесть. Но все же отметила, что мне весьма приятно от того, что парень обо мне рассказал.?— Я в первой палате лежу, если что,?— сообщила я ребенку. Она кивнула.?— А зовут-то тебя как??— Ино.?— Ну, до встречи, Ино-чан,?— улыбнулась Сасаме и, помахав, пошла в конец коридора, заходя в самую крайнюю палату. Я продолжила путь к процедурной, удивляясь, насколько все-таки разными могут быть два родных человека. Джуго?— спокойный, серьезный, излучающий уверенность, доброту и даже какую-то стабильность. И Сасаме?— позитивная, активная, в общем полная противоположность. И генетика тут тоже пошутила?— парень высокий, даже очень высокий, крепкий. И девочка?— низенькая, даже для своего возраста, хрупкая, миниатюрная. Цвет глаз и едва уловимая схожесть в чертах лица?— единственное, что выдавало их родство. А еще после беседы с ними обоими оставалось приподнятое настроение и чувство умиротворенности. В процедурной сидела со скучающим видом медсестра. Та самая, которая ворковала с Гаарой по телефону. Я коротко поздоровалась, усаживаясь на стул и выставляя локоть, чтобы она разбинтовала катетер. Девушка окинула меня уничтожающим взглядом и, ничего не говоря, начала выполнять свою работу. Сегодня нужно было поменять катетер, поставив новый в другую руку. Вены реагировали на любые махинации очень остро. Поэтому пришлось повозиться?— игла катетера никак не становилась на нужное место, а проколотая несколько раз вена вовсю разливала алую кровь. Я прикрыла глаза?— стало дурно. Обратная сторона локтя уже онемела от экзекуций, но струйки крови отчетливо ощущались, холодными змейками стекая по руке и капая на пол. Запах спирта, всяких растворов и медикаментов резко ударил в нос, вызывая головокружение. Сцепив зубы, я ждала, пока все закончится. В конце-концов, блондинка удовлетворенно вздохнула и перемотала пострадавшую конечность в сгибе локтя, чтобы катетер ненароком не соскочил. Вена напухла и покраснела, выступающим бугорком выглядывая из-под кожи. Я поднялась на ватные ноги и, ничего не говоря, поплелась обратно в палату. Взгляд случайно наткнулся на бинт?— он был красным от пропитавшей его крови. Тошнотворное чувство подкатило к горлу, а в глазах замелькали черные крапинки, постепенно формируясь в большое пятно темноты. Уши как будто были закрыты подушками, сквозь которые неясно поступали звуки. Тело перестало слушаться и онемело?— я его больше не ощущала. Ноги подкосились, отказываясь держать равновесие, а сознание постепенно уплывало во тьму, стоявшую перед глазами. Тепло, мягко и пахнет цедрой апельсина. Это первое, что я осознала, придя в себя. Голова была странно тяжелой, а веки не хотели открываться. На лоб опустилось что-то влажное и теплое, избавляя от неприятных ощущений. Я открыла глаза. Из тумана медленно выплывали очертания палаты и человека, сидящего рядом. Когда зрение, наконец, сфокусировалось, я смогла увидеть беспокойный взгляд светло-карих, почти янтарных глаз.?— Джуго,?— глухо позвала я, на что парень вздрогнул.?— Как ты? —?заботливо интересуется он, убирая компресс с моего лба.?— Лучше.?— Держи,?— протягивает чашку. Так вот откуда цедрой апельсиновой пахнет. Чай.?— Я опять сбила тебя с ног? —?хочу улыбнуться, но получается вымученно и криво. Парень качает головой.?— Скорее, с толку. Упала посреди коридора. Еле успел подхватить тебя,?— уже на ?ты? обращается.?— Не замечала раньше за собой такую слабость,?— горько замечаю я. Ведь правда, всегда была терпима и к боли, и к крови, и к прочим неприятностям. А тут…?— Пройдет,?— утешительно сообщает Джуго, наблюдая за мной с таким интересом, как наблюдают за трюками волшебников.?— Ты меня опять спасаешь,?— усмехаюсь я, но почему-то самой не весело. Он приподнимает брови, мол ?ну всякое бывает?.?— Откуда ты мое имя знаешь??— Визитку твою нашла, видимо, выпала… Он задумчиво кивает.?— Почему тебя к детям положили? Ведь ты…совсем не ребенок,?— добавляет он тихо. Почему-то у него это звучит так неловко, что я даже смущаюсь.?— Тут свободно было… Единственная палата…?— Знаю, спрашивать у девушки возраст?— моветон, но все же…?— Мне девятнадцать,?— понятливо киваю я,?— а тебе? Джуго улыбается так восхитительно, но так сдержанно.?— Двадцать шесть. Мои брови ползут на лоб от удивления?— никогда бы не сказала… Думала, на пару лет старше, а не на целых семь. Он снисходительно смеется, а его глаза лучатся теплом и мягкостью.?— Это не так много, как тебе может показаться. Я пожимаю плечами. Какое значение это имеет??— Как Сасаме? —?интересуюсь я.?— Ей лучше, через пару дней выпишут,?— и добавляет, словно прочитав мои мысли,?— ты не переживай, я не спешу. У сестры уже был, она спит. А тебя поймал, когда собирался уходить. Дома тоже никто, кроме кота, не ждет.?— А родители? —?срывается вопрос. На лице парня промелькнула тень.?— Они… их нет давно.?— Прости,?— виновато.?— Это уже прошло. Мы молчим. Джуго треплет рыжие пряди, о чем-то думая. Кровать под нами просела и сравнялась по высоте с полом. А я зачарованно отмечаю, какой же все-таки притягательный этот мужчина. Какие у него широкие плечи и тренированное тело. Его даже толстая теплая кофта не скрывает. Как в нем сочетается сила и мягкость. Наверняка, в своих боевых искусствах он едва ли не монстр, устрашающий соперников своими габаритами. И какой он в жизни?— мягкий, так трепетно заботящийся о людях. Не только о близких, но и незнакомых?— таких как я.?— Ино, чего ты так задумалась? — интересуется он. Я не спрашиваю, откуда ему известно имя?- Сасаме, наверное, сказала.?— Просто хочется домой,?— вру, что размышляю о тоске по дому. Но не говорить же истинные мысли. Зеваю, неловко прикрывая ладошкой рот.?— Ты отдыхай, ладно? —?он встает с кровати, накидывая на себя пальто. —?Быстрее выздоровеешь и уедешь отсюда.?— Ты заходи,?— прошу-предлагаю ему, на что парень улыбается и кивает.?— До встречи, Ино. ***И снова чувство спокойствия и легкого счастья окутывает меня, заставляя забыть про утреннюю пытку. На улице бушует метель, поэтому я бесцельно бродила по корпусу, старательно избегая лестницы, ведущей в подвал. Все, что хоть чем-то напоминало Гаару, вызывало во мне тоскливое ноющее чувство. Радостные воспоминания о ночных посиделках затмевались дымкой грусти и горечи. Потому что все изменилось?— больше не было ничего такого. Больше не было сдержанных полуулыбок, больше не было теплоты в вечно-холодных глазах цвета моря. Больше не было его голоса?— бархатного, тихого, спокойного,?— потому что больше не было ночных рассказов. А я, глупая, запрещающая себе влюбиться в него, ставящая клеймо, табу на это чувство к нему, штамп ?нельзя??— все-таки влюбилась. В утонченную натуру, в горделивую осанку, в аристократичные манеры, в умение держаться, в изысканность его фраз. В его бледность лица и кроваво-красные пряди волос. В спокойное дыхание и холодные руки. В его особенность, потому что он был другим, пахнущий сигаретами и свежей мелиссой. Непонятно только одно?— почему все исчезло так, как будто ничего и не происходило. И от этого неведения было больнее всего.К вечеру приходил Кабуто, весь в снегу?— метель разыгралась сильнее. Стряхивая с пепельных волос снежинки, он шумно рассказывал о авариях из-за погоды, о перекрытых дорогах и о том, что ему нужно улетать в командировку, а рейс могут отменить.?— Господи, маленькая, а это что? —?он бережно взял мою руку, проводя пальцем по покрасневшей вене. Парень стал называть меня ?маленькая? после того, как мы выяснили, что между нами разница в десять лет?— ему двадцать девять.?— Переставили катетер,?— отмахнулась я, не желая вспоминать неприятный процесс. Мужчина понимающе кивнул, сосредоточенно рассматривая пострадавшую руку.?— Но такой реакции не должно быть,?— пробормотал он, а потом добавил уже веселее,?— я тут тебе шоколад принес. Только помнишь?— по кусочку!?— Теперь мои дни станут красочнее,?— пропела я, радуясь любимому лакомству. Врач лучезарно улыбнулся, а потом засобирался:?— Так, мне в аэропорт пора уже. Хорошо, что успел к тебе - я же не мог не попрощаться. Рад, что ты идешь на поправку,?— мужчина легонько щелкнул меня по носу,?— ну, не чуди тут без меня.?— А ты на долго? —?разочарованно поинтересовалась я. Он мне стал как старший брат, о котором я мечтала всю жизнь. Но, увы, я?— единственный ребенок в семье. Поэтому сейчас мне было немножко грустно, что Кабуто уезжает.?— Может быть, на неделю, но не загадываю,?— врач застегнул зимнюю куртку и подмигнул мне,?— как вернусь?— ты узнаешь первой. Я горделиво вздернула голову?— конечно же первой. Само собой.?— Пошли, проведу тебя до выхода,?— поднялась с кровати, отламывая кусочек одной из только что принесенных шоколадок. Кабуто укоризненно покачал головой, и открыл дверь, выпуская меня первой. Мы быстро прошли к основному выходу из корпуса, где мужчина остановился.?— Дальше я уж сам как-нибудь,?— улыбнулся он и, поднимая мое лицо за подбородок, чмокнул меня в лоб. Постоянно так делает, когда прощается. Такой отцовский жест. А я в ответ обняла.В палату я возвращалась бегом?— совсем забыла о вечерней капельнице. Блондинка уже принесла установку в мою палату и все приготовила. Я быстренько юркнула под одеяло, высунув только руку с катетером. Она проделал все необходимые манипуляции, и по моим венам заструилось лекарство.?— Нормально все? —?равнодушно уточнила медсестра, на что я коротко кивнула,?— приду скоро.И покинула палату, хлопнув дверью. Я лежала, разглядывая потолок, стены и коридор за специальным окошком палаты. Как бы мне сейчас хотелось снова увидеть Гаару. Поговорить о каких-то мелочах. Да хоть просто помолчать. Мне не хватало его присутствия. Почему-то возникло неприятное чувство тошноты, а вены стало жечь слишком ощутимо, чтобы терпеть. Что-то точно пошло не так, и я хотела было позвать кого-нибудь, но не получилось?— сердце начало биться, как сумасшедшее, а дыхание не успевало подстраиваться под ритм. И я поняла, что задыхаюсь. Виски разрывало от усиливающейся боли, накатывали приливы жара, и казалось, что температура одним стремительным скачком повысилась до максимальной отметки. По телу будто разливали раскаленный свинец?— все неимоверно жгло, я будто чувствовала, как каждая клетка внутри меня сгорает. В паническом порыве избавиться от ощущений, я выгибалась дугой, в лихорадке силясь отцепить шнур капельницы от катетера. Но рука каждый раз просто хваталась за воздух - координация движений сбилась полностью. Я порывисто вдохнула, но кислород так и не достиг легких. Еще вдох, еще и еще?— но все бесполезно. Как рыба, которую выкинули из воды на сухой берег под палящее солнце. Казалось, что кровь в венах просто кипит. В глазах замелькали точки, легкие будто сдавило тисками от нехватки воздуха, а в ушах раздался ужасный гул. Из последних сил дернув рукой, я поняла, что реальность куда-то уплывает.

Паническая мысль ?я умираю? молнией пронеслась в угасающем сознании.