Лидия/Джексон (1/1)

{au, где Джексон - сын Питера}Джексон приходит к Лидии первым; врывается в комнату, где она?— не подозревающая, умиротворенная, чертовски в него влюбленная?— лишь растягивает губы в довольной ухмылке и манит к себе нетерпеливо, облизывая губы и оголяя ключицы; Джексон бы повелся, правда, он никогда не мог устоять перед ней?— девушкой, что снится по ночам, чья улыбка дарует крылья, а поцелуи приятной истомой расплываются по телу.Только вот больше нельзя касаться ее, как и раньше, целовать так же глубоко, любить слепо, отчаянно, безоговорочно; нельзя быть с ней рядом так, как они были с самого детства?— Джексон знал всегда, что эта рыжеволосая с острыми коготками, что не позволяла дергать себя за косички, лишь смотрела как-то уничтожительно-унизительно, будет его?— и это здорово его ломает.Лидия вскидывает идеальной формы бровь, когда понимает, что Джексон к ней не идет, лишь мнется и вжимает голову в плечи; Лидия не понимает, что именно не так, но отчуждение, стеной в миг выросшее между ними, не почувствовать не может?— по подушечкам пальцев расползается лед, Лидия морщится, когда чувствует холод без его объятий, когда сотни мыслей-пуль бьют прямо в висок; Лидия смотрит Джексону в глаза и ей безумно хочется кричать?— крик царапает грудину."Ты же знаешь, что мы со всем справимся, да? Если будем вместе"."А если нам нельзя"?Лидия слушает историю про внезапно проявившееся родство отстраненно, с высоко задранным подбородком, с немигающим взором, со слишком прямой спиной?— Джексон знает ее слишком долго, чтобы не видеть, как внутри нее рушатся все замки, которые они возводили с особой тщательностью, кирпичик к кирпичику; Лидия смотрит невидяще, тянет руки и касается его лица, очерчивает скулы, ее губы дрожат, но слова глохнут внутри, и Джексон знает?— если хоть на секунду расслабится, то закричит, и это действительно будет предвестие?— буря возродится в секунду.Вселенная стремится к балансу, да и у мерзавцев не бывает вторых шансов, поэтому и не удивительно, что у них, кроме взаимной, чистой и пламенной, общий отец; Лидия прячет лицо на груди у Джексона?— слезами застывая на его белой рубашке?— и сжимает ворот тонкими пальцами, Джексон чувствует, как вибрируют ее плечи, как напряжена шея, и прижимает ее к себе ближе, считая про себя до трех миллиардов?— лишь бы не потерять контроль, лишь бы не сойти с ума.Лидия цепляется за него, будто тонет, боится разжать пальцы?— он исчезнет/испарится/пропадет?— уж лучше бы они не знакомились, не влюблялись, не перевязывали судьбы в одну алой нитью, что убегала сквозь пальцы, пока они любовались алыми закатами; Лидия смотрит на человека, что ей дороже и важнее, и почти касается своими губами его?— это ведь так естественно, так натурально, так необходимо?— но одергивает саму себя: у них общая кровь, ничего иного и быть не может.Джексон смотрит в ее разбитые глаза, и знает?— она рваная-рваная, пробитая насквозь, и впервые он не может ее защитить, даже если пожелает этого всем сердцем, прошлое не переписывается, не стирается и не пропадает?— прошлое лишь усугубляет настоящее; Джексон знает?— нельзя?— но не может ничего с собой поделать, запрокидывает голову Лидии и впивается в нее поцелуем, а она?— Джексон чувствует ее промедление, и оно бьет по нему вполне физически?— лишь всхлипывает, но на поцелуй отвечает, машинально стягивая с него рубашку, разрывая хлопковую ткань привычным движением.//Натали смотрит на Питера с нескрываемой злостью, держа Лидию за руку, и Лидия не знает, кому из них более противно: ей, разрывающейся от ярких вспышек чувств, или матери, что полыхает праведным огнем; Джексон, старающийся даже до Питера не дотрагиваться, не может отвести взгляда от лица Лидии?— а она, смущенная, с меловыми губами и обостренными скулами, выглядит прекраснее, чем когда-либо было ранее?— улыбается ей краешком губ несмело, пытается поймать хоть какой-то отголосок взаимности.Питер скалится довольно, заставляя Натали вздрогнуть, а Лидию, наоборот, шагнуть вперед, заступаясь?— один ее крик сметет Питера с лица Земли, и он это знает; между ними можно молнии запускать?— настолько все обострено, хватит щелчка зажигалки, чтобы все взлетело на воздух."Ты сделал мне ребенка и свалил, мерзавец, забрав его с собой и стерев мне память, как какой-то марионетке!""Ты всегда мечтала о девочке!"Джексон сдается первым, отступает в тень и перестает слушать этот нелепый разговор недо/пере-влюбленных, что пытаются уничтожить друг друга взглядами, и Джексон чувствует?— если не уйдет, то увидит что пострашнее, и до Лидии это доходит на пару секунд позже; они поднимаются на второй этаж, где Лидия устало скатывается по стене вниз, а Джексон подхватывает ее, укладывая голову на своих коленях, и разглядывает?— такую тонкую, такую близкую и одновременно далекую?— и его ломает; кости едва ли не крошатся в тех местах, до куда она касается.Джексон готов послать весь мир к черту, лишь бы быть с ней всегда.Лидия кричит?— это неправильно;Лидия кричит?— оставь меня;Лидия кричит?— меня ломает без тебя;Лидия кричит без слов, пока Джексон сцеловывает слезы с ее ресниц.//Лидия улыбается Стайлзу так счастливо, что Джексона ведет?— кровь вскипает в венах, в глаза темнеет, и он хватает ее за запястье, тащит в ближайшую каморку, где Лидия недовольно надувает губы и хмурится, хмурится так, как раньше, и Джексона отпускает; Джексон знает, что все это?— лишь иллюзия, и получение Лидией статуса королевы, и ее отношения со Стилински, да и его собственные с Эллисон, конечно же, тоже?— главное показать родителями, что снова сошлись, что они?— все поняли, осознали, и больше не пытаются играть в Игру Престолов.А завтра они будут уже далеко отсюда, они будут там, куда тянут собственные сердца и, что самое главное, они будут вместе, навсегда, их никто не сможет разделить; они будут там, где никто не знает про их общую кровь, а значит, всем будет на них плевать.Правда?— слишком тяжелая рана, и они здорово научились ее скрывать.