Часть 2 (1/2)
Рано или поздно все меняется, неважно в какую сторону, хорошую или плохую. Все обязательно изменится, потому что это неизбежно. А в это время Чжунхон засыпает, довольно улыбаясь, ведь его так убаюкивает родной шепот на ушко, длинные пальцы, перебирающие его жестковатые от краски волосы, так медленно, так сладко, что мысли о чем-то плохом сразу улетучиваются, а приятные картинки сегодняшнего дня мелькают в голове. Ведь редко бывает, что ему удается целый день провести с Кимом. Кто-то догадывается из группы, что утро будет не из приятных, кто-то определенно знает это, а кто-то вообще не подозревает, сладко засыпая.Спать и видеть мини-кадры, прошедшие уже, такие счастливые. Боже, счастье. Это счастье так неуловимо. Они рассыпаются, как бусы в воду, расплываясь в разные стороны, а потом вниз, ко дну, и ничего уже словить не успеешь. Только схватить одну, прижать к себе это воспоминание и не выпускать из своих цепких пальцев.
Джело сегодня просыпается сам, его никто не будит, а Химчана и ЧопОпа в комнате нет. Парень сонно потирает глаза, отмечая про себя, что это как-то странно, ведь, обычно его обязательно разбудят. Быстро проскальзывает в ванную, замечая, что в общежитии как-то тихо, даже не так, слишком тихо. Быстрее принимая бодрящий утренний душ, убивая в себе какое-то нарастающее угнетающее чувство, ставит цель пойти на кухню и покрепче обнять ?мамочку? группы, попросив покормить его. Желательно с ложечки. Губы уже сразу от одних мыслей трогает мимолетная улыбка, и, быстрее всё заканчивая, направляется к цели. Увы, кухня встречает его тишиной, а хёны, сидящие за столом, почему-то молчат, да и выглядят как-то хмуро. Они такие же, как и погода за окном, а там, такое серое небо, пасмурно, душно, дождливо и грустно, а Чхве тут же замечает, что из всех участников не хватает только одного – его Химчана. Да, именно его. Натягивая улыбку, правда, немного растерянную, блондин садится за стол к остальным и, даже не сказав доброе утро, спрашивает:-А где Химчан-хён? В магазин ушел?
Мун переводит на Джело какой-то странный взгляд, с таким не скрытым сожалением, пытаясь натянуть улыбку:-Нет, он не туда ушел,- укладывает тому руку на плечо, тихо проговаривая, что совсем не нравится блондину, заставляя невольно нахмуриться.-Он кинул нас! – тут же чуть ли не кричит ЕнДже, каким-то слишком истеричным голосом, стукнув кулаком по столу, сжимая со злости и не скрытого отчаяния зубы.
А у маннэ тут же весь мир чуть ли не переворачивается вверх дном, сердце предательски пропускает пару тяжелых ударов, отдающихся эхом в висках, разносящихся по телу. Боже, нет-нет-нет, такого быть не может, он отказывается верить. Широко раскрытые карие глаза слишком растерянно уже смотрят на лидера, наполняясь слезами, а тело пробивает дрожь. Неужели?
-Это правда? – тихим голосом спрашивает у ЕнГука Чжунхон, поджимая губы, начиная не скрыто дрожать, а тот, лишь отводя взгляд куда-то вниз, кивает. Лидер не станет врать. Сердечко болит, слишком невыносимо. Сидящий рядом ЧонОп чуть сжимает плечо лучшего друга, чувствуя, что тот начинает дрожать, как осиновый лист, и становится как-то страшно. Им всем тяжело, и каждый где-то там, в глубине души, понимает, что малышу приходится тяжелее всего. А мир Джело, его внутренний мир, буквально рушится, по частям, с треском, искажающим всю реальность скрипом. Сейчас парню очень не хватает воздуха, слишком уж все… тяжело. Боже, он даже не знает причины, почему с ним так поступили. Просто кинули, оставили, а кислорода начинает катастрофически не хватать, и в это время он фактически падает, чувствуя, как его покидает сознание. Слышит, как на заднем плане кричит Мун, пытаясь привести в чувство Чхве, но тот уже и не слышит, ничего не видит. Его так легко бросили, забрав с собой чувственный сор эмоций и реальных ощущений. А проще говоря – у Джело сдали нервы. ЕнГук и ЧонОп тащат маннэ в комнату, чтобы уложить на кровать, подхватывая с двух сторон и попутно вызывая врача.
А Ю ЕнДже плачет, срываясь на тяжелые и истеричные всхлипы, в объятьях Дэхена. Ведь, Дже не дурак, он понимает малыша как никто другой, он понимает, что они были слишком близки и это выбивает из колеи, заставляя сжаться в комочек. А Дехен поджимает губы, не выпуская главного вокалиста из своих объятий. Ему порой кажется, что ответы на всю эту путаницу просты, на все мотивации поступков, на все чувства каждого, но все оказывается слишком сложно. Хах, даже сам удивляется, как у самого не сдали нервы, как он сам первый не сорвался, в отличие откуда-то пропавшего Кима, ведь, дураки, мешающие любовь с дружбой и сексом, делают только себе и остальным хуже.
-Почему он такой эгоист? – тихо шепчет сквозь всхлипы ЕнДже, обессилено ударяя ладошкой в грудь Чона, - почему дольку его тепла забрал Джело, почему? – вновь и вновь, спрашивает Ю у Дэ, понимая, что не получит ответа, уже по тяжелому вздоху своего друга и усилившимися объятьями. Единственный человек, который всегда рядом в плохие, хорошие, нежелательные моменты, утешающий в их спальне, оберегая от нежелательных стонов определенного человека там, за стенкой, заставляя отвлечься. Но, не смотря на некую обиду на Чжунхона, ЕнДже понимает, что у того был только Химчан, только он спасал его от всего, только он был так близко, рядом, что их веселье и дурацкие игры с Опом просто меркнут на этом фоне. И действительно жаль, а от этого душа ноет сильнее.
Сейчас все общежитие кажется каким-то потрепанным, сами стены какие-то потрескавшиеся, отражающие состояние участников. А кто-то даже полностью разбит на осколки. Все тепло просто исчезло куда-то. Улетело. Именно так, далеко куда-то, унося с собой все живое, такое ценное, что мы все хранили у себя тут, где-то глубоко в душе, под ложечкой. Почему расставания такие… невыносимые? Вроде же вот, Джело вспоминает, как они только вчера бегали по общежитию. Химчан улыбался, ловя, пытаясь отшлепать, а он убегал от него, при этом подшучивая, а после Ким закидывает его на плечо и тащит в их комнату. Как потом, лежа в его объятьях на кровати, слушает сказку о том, как они, эти самые ангелы, спускались на землю, как дарили тепло и счастье людям, как дарили самым отчаявшимся свет, и они шли, тянулись к этому свету.
Чжунхон надрывно кашляет, задыхаясь, от того, что грудную клетку слишком сильно сдавливает, чувствует, как накатывает истерика. Слишком большой и острый ком в горле не хочет просто проходить, глаза застлала пелена из слез, а тело пробивает сильная дрожь. Он не маленький, он понял, что его бросили и оставили одного, даже не подумав о том, что будет с ним, какого ему, что его мир просто трещит и ломается по частям, осыпаясь куда-то вниз, в бездну.
-ЕнГук-хён, сделай же что-нибудь! – воскликнул Мун, стоя на коленях у кровати, на которую сейчас они уложили маннэ. Оп держит и сжимает его прохладную ладошку в своей, пытаясь хоть как-то показать, что рядом и все будет хорошо,но, на взгляд танцора, ничего не становится лучше, ни капли.
-Да, блять, - слышаться маты Банга, который уже вызывает менеджера следом и меряет комнату шагами, вперед-назад, в то время как ЧонОп говорит Джело о чем-то хорошем, что все наладится; что все вот-вот пройдет, главное, чуть-чуть потерпеть.
Минут через пять в общежитие влетает разгневанный менеджер вместе с врачом, тут же начиная ругать, отчитывать лидера за то, что он во всем виноват, ведь не должен был допустить подобного, а когда узнаёт причину, то орет еще больше, намереваясь просто разнести все общежитие и надрать всем задницу к чертвой матери.
А Чхве уже просто вырубает от того, что ему вкололи успокоительного, два кубика. Он перестаёт дрожать, и просто обессилено проваливается в сон. Нет, ему ничего не снится, просто провал в своеобразную пустоту, не ощущая тела, забываясь на определенное время,просто чтобы уйти, убежать, от нее – этой жестокой реальности.