Глава первая (1/1)

Тричаса дня, пятьдесят три минуты. "Двадцать две минуты,двадцать две минуты, чертовы двадцать две минуты – и я свободен, я официально могу сбежать из этого ада, главное -дождаться. Ну почему же время так тянется, а?.. "Громкие шаги - явно, полная женщина на каблуках. Беспокойный стук в дверь: "Ну вот, дождался. Так хотя бы время пройдет незаметнее".- Входите.- Иван Ильич, нужна релаксация!- Повод?- Березов в судорогах, кричит, что больно...- Тааак. Березов-Березов-Березов... Шубообразная шизофрения, яркие проявления висцерального галлюциноза, кататонический синдром...

- ...ну судороги же! - доносится чересчур высокий голос как сквозь слой ваты.- Хм. Леночка, найдите Артемьева и кого-нибудь покрупнее: надо придержать, ну, вы и сами знаете.- Да, конечно.Пара ампул из сейфа и беглый взгляд на запястье - без пяти минут четыре. "А я надеялся..."Звук быстрых шагов отскакивает от стен с облезшей рвотно-зеленой краской: "Это подлость - пятую палату организовывать в самом конце коридора!". Скрип двери. Два могучих санитара держат миниатюрного, будто высохшего, почти незаметного на дырявом одеяле Березова, рядом крутится кругленькая Леночка - абсурдная картина. Душевнобольной поднимает на меня взгляд и понемногу успокаивается. Слабым дребезжащим голосом, звучащим будто из-под оцинкованного ведра:- Опять укол, да, доктор?- Да. Вам так будет спокойнее. Леночка обрабатывает инъекционное поле, профессионально-отточенным движением обламывает кончик ампулы и шуршит упаковкой шприца. Момент - и содержимое ампулы уже в худосочном теле Березова, сотрясаемого мелкой дробью. Стою в изголовье кушетки, отсчитывая время распространения препарата и бегло проверяю реакцию организма. "Да, вышло многовато... Ну да ладно, не фатально - и хорошо. Мелочи это". Доверительный взгляд на утихомирившегося Березова и пара слов санитарам - чтобы были бдительнее.

- Что ж, я к вам зайду завтра, а пока отдыхайте.Резкий разворот и шаги в сторону выхода, очередной взгляд на запястье: "Четыре двенадцать. Можно и собираться". Быстрый росчерк в учетном журнале, приписка к истории - и я свободен.Впереди - два часа мыканий по пробкам: "Жуть". Зато не в стенах ада ординаторской, а это уже плюс. "И что меня только в психиатрыпотянуло? Уже сорок семь лет, а все себя стажером ощущаю - когда же жизнь-то начнется?"Снова вечер за профессиональной литературой - и правильно, после такой практики любой роман покажется настолько далеким от реальности, что аж скулы сводит. "Интересно, а это проблема всех психиатров, или это только я так маюсь?". Снова полубессонная ночь на диване: книжка давно на полу, сам диван не совсем удобный, а переходить в постель уже откровенно лень. "Завтра более путно усну", - вечная мысль, которая никогда не воплощается в жизнь. "А что, если вместо дивана в гостиную кровать поставить? Все равно один живу... Но это все потом".Шесть тридцать. Ванная, кухня с чаем, поиски халата - естественно, забытого в ящике раздевалки, - и хлопок двери. "Надо еще в магазин зайти, а то на работе не только скучно, но еще и голодно будет, а это уже истоки депрессии, что, в свою очередь, почти диагноз..."В ближайшем магазине я покупаю привычное печенье и сыр с половинкой батона. Расплачиваюсь. Из пыльного магазинного окна видится автобус: он еще на горизонте, но поторопиться стоит.

Вдруг мой взгляд цепляет ярко-синяя обертка - шоколад.И резко так захотелось шоколада, будто и жизнь - не жизнь вовсе без этой яркой обертки, скрывающей слащаво-коричневую плитку.

- Девушка, а будьте добры еще и шоколадку, только, пожалуйста, побыстрее, а то я на автобус опаздываю.

Мелочи нет. Протягиваю продавщице сторублевую бумажку, выхватываю из ее рук сладость и оперативно найденную сдачу, разлетающуюся в разные стороны бумагой и монетами, звонко стучащими по круглому прилавку и грязно-кафельному полу. Собирать деньги нет времени - автобус открывает свои двери. Торопливо запихиваю спасенные деньги и многострадальную плитку в карман брюк и вылетаю из магазина, ловя на себе удивленные взгляды.Автобус быстро довозит меня до работы, умудряясь не попасть ни в одну из пробок на наших горячо любимых дорогах, и я влетаю на свой - уже родной - второй этаж. "Что ж, восемь утра, четыре минуты - почти вовремя."

Кладу пакет с "обедом" на подоконник и быстро перевоплощаюсь из обычного прохожего в белохалатного врача. "Пуууф. Пора и на обход. А начну я со второго этажа - пусть нелогично, зато близко". До десяти двадцати пяти успеваю обойти весь второй этаж и, набрав кипу историй, возвращаюсь в кабинет. "Первый этаж или истории? Лучше первый этаж, тут я еще успею насидеться".Спускаюсь по обшарканной лестнице и начинаю обход с дальних палат - не хочется возвращаться по длинному полутемному коридору без дела.

Через еще примерно час на горизонте маячит пятая палата. Вхожу. Около окна стоит одинокий Березов: его соседа по палате еще вчера перевели в изолятор.- Доброе утро. Как ваше самочувствие?- Все хорошо, доктор, все хорошо.- Боли не беспокоят?- Нет, доктор, все хорошо.

Немного помолчав, Березов продолжил:- Доктор, а что заглушает боль? Почему она не чувствуется, когда увлекаешься?- Это действие эндорфинов.- Аааа... Мудреное какое слово.И еще немного помолчав:- Доктор, а у вас есть эти... эндорфины?"Так. Конечности слегка подрагивают, речь сбивчива... Очередной приступ на подходе". Я заложил руки в карманы халата еще в самом начале разговора итолько сейчас понял, что нащупываю за халатом, в кармане брюк, плитку шоколада. "Шоколад. Сладкое. Центры удовольствия в мозге активизируются, вырабатываются... Эндорфины!"Ломаным движением выдергиваю руку из халатного кармана и откидываю белую ткань с бедра, чтобы добраться до кармана брюк. Березов отшатывается и бледнеет, оправдывая свою фамилию. Он смотрит на меня, как побитая собака - я порой забываю, что имею дело с душевнобольными, а резкие движения их часто раздражают или пугают. "Тоже мне, врач... Чему только учили?..."Достаю забытую шоколадку и протягиваю ее Березову. Он кажется еще более белым, чем казался несколько мгновений назад, его кожа ужасающе контрастирует с зеленью пижамы, что на нем надета, глаза бегают - еще недавно позабытая, казалось, мания преследования возвращается на свое законное место. Он глядит прыгающим взглядом на мою руку - я все еще протягиваю ему сладость.- Вот, возьмите. От сладкого повышается уровень эндорфинов в крови.Он недоверчиво косится на меня, затем на синюю упаковку, затем снова на меня. Ситуация настораживает- "Интересно, насколько близко санитары, если что? Ладно, кто не рискует, тот не пьет шампанского". Напряжение растет. Неожиданным движением Березов резко и несколько по-кошачьи выхватывает у меня из руки сладость и отпрыгивает назад к окну. Опускаю руку, Березов нервно дергается в мою сторону. "Черт".- Василий! Василий!

В палату врывается широкоплечий санитар, Березов кидается на него. Общими усилиями укладываем Березова на койку, санитар его удерживает, а я звоню кругленькой Леночке - условный знак. Через пару минут запыхавшаяся Леночка протягивает мне шприц с релаксантом, через еще некоторое время Березов обмякает под захватом Артемьева.- Спасибо. Леночка, последите за ним, Василий пусть с вами останется - на случай "а мало ли".

- Хорошо, Иван Ильич.

- Я у себя в ординаторской, пишу истории.

- Угу.Леночка накрывает душевнобольного одеялом и пытается забрать у него шоколад. Березов же сопротивляется, несмотря на начавшееся действие препарата.

- Не стоит этого делать. Вы же знаете, как ухаживать за психбольными.- Но Иван Ильич...Я не слышу остатков речи Леночки, быстро уходя из палаты. "Я сегодня еще вернусь в пятую. Наверно, так надо".Несколько часов крючкотворства скоротали мою дневную смену, и я постепенно собираюсь уходить из больницы, как вдруг меня осеняет: "Я же хотел зайти к Березову!"Спускаюсь в полутемный коридор с шелушащейся краской на стенах, ищу взглядом пятую палату. Вот она. Толкаю дверь.- Ну, как вы, Березов?На меня смотрит пара глаз из-под зеленого больничного одеяла (и почему только мы прицепились к этому ужасному цвету?!).

- Все хорошо, доктор, все хорошо.- Уверены,? Ничто вас не беспокоит?Больной откидывает одеяло к спинке койки и смотрит на меня серьезно-грустными глазами.- А знаете, доктор, с шоколадом лучше.- Хорошо, Березов. Я рад за вас. До завтра.- До свидания, доктор... - мне вслед.Из больницы я выхожу более уравновешенный, чем я сидел в ординаторской. "Сила убеждения или немного эндорфинов вкупе с препаратами? Как знать, как знать... Шоколадный наркоз. Кажется, я и сам уже потихоньку начинаю бредить".Тот же автобус - или просто похожий, они ведь все почти одинаковые - привозит меня к знакомому магазину.

- Так, чай, колбаса, хлеб, курица, пельмени... все или что-то еще?- Да, пожалуй, все. Хотя... Девушка, а будьте добры еще плитку шоколада. - "Чтоб душа не болела" - А лучше - две.- Пожалуйста. Карточкой расплатитесь?...Скомканный чек летит в урну, я извлекаю из пакета одну плитку шоколада. Развертываю и откусываю немного."Чтоб душа не болела... Шоколадный наркоз... Запатентовать что ли?" .