Любовь временно спасает внутренний мир (1/1)

—?Не может быть! —?Вероника обращалась к Вилли, но не смотрела на него.—?Разумеется, может. Ведь мы оба это видим,?— нежным тоном сказал Вилли.Кондитер звучал возвышенно, и если бы не его внешний вид, то мог выглядеть солидно в глазах Ники. На Вилли не было его излюбленного цилиндра, а вместо костюма и лакированных туфель?— бардовый халат с золотой эмблемой Вонки и резиновые тапочки. Вероника сильно удивилась, увидев невозмутимого кондитера в подобном виде за завтраком, но сейчас, глядя на небольшой бассейн, она всё поняла.—?Значит, ты об этом сюрпризе говорил,?— Вероника всё ещё с шоком смотрела в воду, а не на Вилли.—?Да,?— самодовольно сказал Вилли, а затем снял халат, под которым находился мужской купальный костюм образца начала двадцатого века, в красно-белую полоску.Вероника не успела удивиться, повторно за день, внешнему виду кондитера, как тот обратился к ней.—?А ты сможешь переодеться в раздевалке,?— улыбаясь, Вилли указал на дверь рядом с выходом.—?Спасибо, но я не буду плавать,?— сжалась Ника.—?Н-но, почему, ты же хотела…—?По физиологическим причинам,?— остановила девушка кондитера.Вначале Вилли недоумённо посмотрел на Нику. Девушка не отвела взгляд, ожидая, что он сам поймёт. Затем он всё же понял.—?Прости, глупо вышло с этим сюрпризом, мне стоило предупредить тебя заранее,?— погрустневший он стал натягивать на себя халат.Вероника не выдержала вида кондитера, что сейчас напоминал ей щенка.—?Ну почему, я была бы рада помочить ноги,?— она неловко улыбнулась мужчине, лицо которого тут же просияло.—?А я мог бы составить тебе компанию! —?он хлопнул в ладони, снял халат и эксцентрично бросил тот на лежак, который стоял у стенки.Вероника села ближе к краю, опустила ноги в прохладную воду и осмотрела всё помещение. Комната с бассейном была не большой и в ней отсутствовал уют. Без окон и с серо-белой плиткой на стенах и на полу, комната навевала не самые приятные ассоциации с оборудованным под тайную лабораторию подвалом из ужастиков. На противоположной стене от входа были прикреплены какие-то трубы, а единственным источником света шли длинные лампы с голубым свечением, чередующиеся с обычными лампами. Так же в этом помещении на стенах висели плакаты с правилами безопасности, по стилистике напоминающие плакаты советского союза. Правда, в абстрактной фигуре человека легко читался сам хозяин фабрики. Вероника узнала его по причёске.У Николас комната с бассейном вызывала противоречивые чувства. С одной стороны, она была неуютной и навевающий тревогу, другой?— сам факт её существования заставлял Веронику улыбаться.Это произошло неделю назад. Лето, подходящее к концу, погрузило Нику в хандру, что заметил Вонка. Пара ненавязчивых вопросов от Вонки, и их разговор плавно перешёл к теме моря. К удивлению Ники мужчина сознался, что никогда не любил пляжи.—?А что же там любить? Множество людей, желающих показать всех себя? Я не ханжа, но вид чужих телес мне неприятен. Да и грязная вода, которая всё равно что общественный туалет,?— он забавно скривился, но постарался вести себя сдержано.С этим Ника могла согласиться, однако для Вонки никакие доводы ?за? не являлись убедительными, и он стоял на том, что пляжи?— отвратительное место. Вероника также осталась при своём мнении, но недовольство кондитера знатно повеселило Веронику. Тема бассейнов, без слова ?общественные?, не вызвала в кондитере отвращения, на том Вилли с Вероникой нашли компромисс. И вот, через неделю Вероника сидит в бассейне.Лето заканчивалось, а Вероника с Вонкой сильно сдружились. Не без помощи конфет в жёлтой обёртке, психологу Рори Биггсу и построенной Вонкой оранжерее.Ближе к концу июля Вилли решил провести экскурсию по ещё одному месту для Вероники. Тогда Ника снова погрузилась в неприятные размышления, и отвлечься от них всё никак не могла. Но, когда Вилли привёл её в подобие оранжереи, со стеклянным потолком, огромными окнами и разными тропическими цветами, Веронике стало легче. Сам кондитер признавался, ему было дискомфортно проектировать эту часть фабрики из-за отсутствия хоть малейшей связи с кондитерским ремеслом. С тех пор девушка практически забыла о чтении в своей комнате. Там она только спала и рисовала.Возможно, сближению Вилли и Вероники помогла открывшаяся для Ники возможность снова рисовать. Одним летним утром Вероника проснулась и поняла, что хочет снова заняться старым хобби. Она не показывала свои результаты Вилли, но тот сам смотрел и хвалил. Он хвалил Веронику за всё, а та, хоть и понимала, что слова кондитера могли быть не искренними, верила. Ника ощущала небывалый прилив желания возиться с красками, карандашами и мелками. А самым чудесным было отсутствие тревоги и вины за непродуктивное времяпрепровождение.А возможно, что нужду в кондитере Вероника остро ощутила лишь после посещения Бери. Вероника, понимая, как сильно не хочет терять друга в лице альбиноса, стала упрашивать Вилли, проведать Бери ещё раз. Несмотря на всю мягкость, которую Вонка себе позволял, он долго и упорно отказывал Нике, ссылаясь на разные причины. Однако если Вилли был мастером манипуляций и поощрений Ники за хорошее поведение, то сама Ника являлась идеальным эмоциональным шантажистом. Разбросанные вещи в кабинете кондитера и обещание не разговаривать с ним, помогли Веронике повидаться с другом.Идя по темному коридору, Вероника анализировала прошлую встречу с другом. Тогда на неё накатили совсем не радужные эмоции и она едва ли не отказалась от дружбы с Бери. Сейчас Ника и сама не знала, чего хотела, но увидеть парня было нужно. Нике надо было убедится, что их связь не потеряна.Подойдя к палате, Ника услышала за дверью смех и разные голоса, что её напрягли. Она не струсила, хотя очень хотела, и вошла в палату. Вилли остался ждать Нику в коридоре, как они и договаривались ранее.Веронику встретили несколько пар смутно знакомых глаз. И только голубые, смотрящие с удивлением, не вызывали тревоги.—?З-здравствуй, Бери. Я пришла тебя навестить,?— девушка неловко улыбнулась и приподняла букет цветов на секунду.С этого начались самый неловкий и неприятный час в жизни Вероники. Бери, казалось, обрадовался Нике, однако его внимание было растворено в других его друзьях. Их Вероника знала. Плохо, конечно, но знала: Бери часто проводил литературные вечера вместе с ними и звал на них подругу. И даже на тех вечерах Ника сидела тише воды. По двум причинам: стыд за грамматику английского языка, и стыд за себя, как личность. Сейчас, когда девушка итак влезла в чужой диалог, влиться в общее течение было сложнее, чем раньше. Шутки, которые понимали только друзья Бери, совместные истории, и теплый настрой. Из-за этого Вероника чувствовала себя чужой и не нужной. Захотелось сброситься с моста, но такого не было рядом. Увы. Вспомнился день, когда она встретила своих подруг. Они были такими же недосягаемыми в тот день для Вероники, как и Бери сейчас. Словно все вокруг двигались дальше, а Вероника не знала дороги. Такое чувство её преследовало всегда. Если не с детства, то с подросткового возраста точно. Разве что с Вонкой такого не было. Мысль Вероники ухватилась за кондитера, и ей стало интересно, не одиноко ли кондитеру одному в пустом больничном коридоре. Она быстро попрощалась с Бери и вылетела из кабинета к Вилли, который быстро отстранился от двери. Он подслушивал?Об этом Ника думала сейчас, мешая воду ногами. Она думала о том, что с кондитером она не чувствовала себя лишней или отвергнутой. Что рядом с кондитером ей было спокойно. Что ей не нужно надевать неудобную обувь на встречи с ним, чтобы получить капельку одобрения. Что ей не обязательно сравнивать себя с ним. Раньше, в своем мире, мысли разной степени тяжести захватывали девушку внезапно и надолго. И как она сейчас поняла, её ?зона комфорта? была удушающей. Сейчас же наступил период спокойствия. Хоть ей всё ещё не нравилась огромная фабрика…—?Вероника, о чём ты задумалась? —?к девушке подплыл Вилли и опёрся на бортик.—?Да ни о чём,?— Ника наклонила голову вниз, и отросшая чёлка спала ей на лицо.—?Твои волосы стали длиннее,?— подметил Вонка,?— если захочешь воспользоваться услугами парикмахера, то могу порекомендовать своего.На Лице кондитера была яркая улыбка. Вероника не любила этого мужчину, и он всё ещё периодически её раздражал, но ей нравилось иметь над ним контроль. Хотелось его сжать и разгрызть, как леденец. Ей нравилась его внешность: симметричное лицо, нелепая причёска, идеальная улыбка. Ей нравилась его самоотдача.—?Да, чем скорее, тем лучше,?— неоднозначно ответила Ника. Ей хотелось вернуть себе ту чёлку, над которой успели посмеяться родители с подругами и посмотреть?— посмеётся ли Вонка.Сейчас у них всё было спокойно. Идеально. Только сороконожки с окровавленными конечностями порой бегали по разуму Вероники.***—?Я ничего не понимаю,?— мужской голос звучал мягко, словно в прострации,?— всё было так хорошо,?— он был избавлен любых эмоций.Вилли уже час сидел в сером кабинете своего психоаналитика. Умпа-лумп молча слушал начальника.—?Может быть, я что-то сделал не так? —?Вилли смотрел в потолок, будто там прокручивались и транслировались воспоминания.Психоаналитик приготовился к перечислению всех действий ?того дня?, чего не случилось.—?Точно! —?эмоция радости показалась на лице кондитера в виде широкой улыбки,?— ей не понравилась причёска! Бассейн ей понравился, обед тоже, совместный просмотр фильма не мог не понравиться,?— Вилли загибал пальцы,?— остается только причёска.Кондитер встал с чёрной кушетки и направился к выходу, а затем приостановился и обратился к психоаналитику:—?Спасибо вам, вы лучший! Пойду, поговорю с Вероникой.Затем кондитер оставил умпа-лумпа одного. А тот в свою очередь проанализировал рассказ кондитера.По словам Вилли Вонки, они провели с Вероникой чудесный день, и она вела себя вполне миролюбиво, однако на следующий же день отстранилась, словно настроение просто переключилось, как канал по телевизору. Она замкнулась, не захотела выходить на контакт и даже накричала на Вилли Вонку.Психоаналитик сильно устал от нестабильности своего начальника. Его продуктивность последнее время зависела от отношений с Вероникой. Психическое состояние которой просто не позволяло быть ей адекватной, как успел понять умпа-лумп. И эту проблему мужчина собирался решать.