Игра в силу (1/1)

—?Я так и знал, что ты забыла! Ха-ха.Кондитер смотрит на меня с забавой в глазах. Что-то однозначно радует этого неуравновешенного чудака. Он определённо псих! Что за бред он только что сказал? И что за бред говорил до этого? Кажется, я медленно начинаю приходить в себя, зачатки апатии отошли на задний план. И теперь я могу мыслить относительно здраво. Что я могла забыть? В ожидании ответа пялюсь на психа, псих пялится на меня и ничего не меняется. Полосы на обоях начинают всё больше напоминать прутья клетки. А сама клетка всё растёт и крепчает, бросая на мою жалкую тушку окрепшую очерняющую тень страха. А Вилли просто выжидающе смотрит. Ляжками и ягодицами я чувствую странное ощущение приклеености к дивану. Напряжение всё растёт. Решаюсь подать голос.—?Что? —?нерешительный и тихий вопрос, который, возможно, звучит глупо, но я просто не знаю, что сейчас должно происходить и что я должна говорить.Взгляд Вонки загорелся. Похититель встал, опираясь двумя руками об заваленный кипами бумаг стол, и стал медленно выходить из-за деревянного предмета интерьера. Выйдя из-за стола, кондитер сначала остановился, бросив на меня задумчивый взгляд, а затем, придя к какому-то решению в своей голове, начал ко мне не спеша подходить, попутно говоря.—?Ты забыла…многое,?— расплывчатое начало?— нехороший знак, это становится всё более подозрительно,?— забыла, как впервые оказалась здесь,?— развёл руками в сторону—?Ещё тогда, шесть лет назад, ты прибыла сюда из другого, вероятно идентичного моему, мира,?— что? Как он узнал? Он ведь не мог, и тем не менее Вонка всё ближе,?— Но теперь-то ты вновь дома?— на фабрике, а значит всё в порядке, и я могу не переживать,?— с этими словами кондитер вплотную подошёл к дивану, на котором я сидела всё это время и, убрав руки за спину, слегка наклонился вперёд, устанавливая и без того тесный зрительный контакт,?— за тебя.—?Но, откуда…? —?Едва срывается с губ. Даже не понимаю, как вопрос вылетает изо рта.—?И об этом ты тоже забыла… —?Скорее для самого себя мечтательно проговорил Вонка,?— как чудесно.Не знаю, что мне ещё спросить, всё равно ведь получу такой же ничего не дающий ответ. Клетка давит, взгляд давит, диван и то, что я не могу толком пошевелиться, давит! Я вероятно занимаю слишком много места в этом кабинете.Не выдержав этого зрительного контакта, я начала скользить взглядом по всему чему только могу, стараясь избегать лица Вилли Вонки. Вдруг, ниточка спасения из этой напрягающей и, безусловно, странной ситуации появилась оттуда, откуда не ждали. Я наткнулась взглядом на скетчбук. Тот самый скетчбук, вручённый мне Вонкой едва ли не сразу моя нога переступила порог его кабинета. Сжимаю легко ладонь, затем перехватываю этой же рукой блокнот со страшными и пугающими своей жестокостью рисунками, и протягиваю Вонке. Он выпрямляется. Даже как-то резковато. И машет головой, выставляя вперёд ладонь.—?Не стоит. Это всё-таки подарок,?— голос граничит с возвышенно-пафосного до простого серьезного с минимальным наличием эмоционального окраса.Значит это подарок? Эту кулинарную книгу для каннибалов он мне подарил?! Боже, за что же мне такой ?хороший? подарочек? Хотя… Быть может Вилли сам нарисовал эти будоражащие картинки? Тогда понятно, зачем он мне дарит столь непритягательную вещь. Или не понятно? Стоит обдумать это позже.Чёрт, я ведь всё это время смотрела на Вонку. Как же глупо это выглядит со стороны.—?И что ты думаешь? —?неожиданно спросил кондитер, со взглядом, в котором были настырный интерес и хорошо скрытая взволнованность. Я сощурилась и слегка склонила голову в бок, всем видом показывая, что не понимаю смысла его вопроса. Шоколадник это увидел и бросил взгляд на блокнот в моих руках. —?О рисунке конечно же,?— он снимает шляпу, садится рядом со мной, и кладёт ту рядом с собой. Затем берёт блокнот и, раскрывая тот на рандомной странице, тыкает пальцем в рисунок,?— к примеру об этом.Опустив взгляд на блокнот, я увидела один из мрачных рисунков этого альбома. На рисунке было изображено насекомое, схожее с сороконожкой. Нарисовано было небрежно, закрашено не полностью, да и в палитре преобладали тёмные оттенки. В общем и целом, рисунок ужасен, и по композиции, кстати, тоже. На лапках страшного насекомого было что-то красное. Словно кровь, которая появилась на ножках этой твари, когда она выкарабкивалась из тела человека… Подобно страху. Хотя страх сам по себе не выходит из человека, его вырывают с огромной болью. И вероятно автор этого рисунка выбросил проекцию собственного страха на бумагу.Что же мне ответить Вонке. Блокнот, хоть и выглядит слегка поношенным, но точно не старым, а значит это не детские рисунки кондитера. И вероятно, он рисовал их, находясь в зрелом возрасте. А значит, он может обидеться, если я скажу о рисунке плохо, но я не могу точно знать реакцию кондитера. Могу только предполагать, что Вонка не впадёт в неистовую ярость. Скажу правду. Поднимаю глаза на кондитера, который слишком близко. Он смотрел на меня выжидающе и с некой задорностью. С такими глазами смотрят на человека, которого хотят проверить, испытать.—?Композиция ужасна, покрас тоже. Идея и сюжет непонятны.И это всё, что я могла сказать Вонке. Мужчина промолчал, смотря в мои глаза. Чего он ждёт? Его взгляд с хитрым прищуром настораживает.—?Так забавно, что ты пытаешься меня анализировать. Постоянно смотришь на меня с неким прищуром и страхом и пытаешься понять, что же я делаю и для чего,?— что? Но как… —?Знаешь, мне приятна мысль о том, что ты думаешь обо мне,?— Вонка улыбнулся, но в мгновение его лицо приобрело оттенок серьезности и он добавил:—?Но мне не нравится страх, который не покидает твой взгляд ни на секунду,?— Вонка закатил глаза, словно мои эмоции, которые я испытываю по отношению к нему, нечто обыденное и утомляющее.Что ж, Вилли, ты хотел храбрости от меня, ты её дождёшься. Я устала бояться тебя, устала обдумывать каждое твоё действие, чтобы понять, что, чёрт возьми, тебе от меня нужно. Ты хотел храбрости? Ты устал от страха, что не покидает мой взгляд ни на секунду? Что ж, тогда прими вызов, которым пылают мои очи.—?Таки страх? —?мой голос, на удивление, даже не дрогнул,?— может просто скука? Знаешь на твоей фабрике не очень то и весело…Боже, ну кто меня за язык дёрнул? Стоило бы обдумать то, что я только что сказала заранее, но сказанного не воротишь, а потому придётся ждать реакции кондитера.К удивлению мужчина просто захихикал, а затем резко и немного раздражённо, что выглядело весьма комично, сказал:—?Моя фабрика?— самое удивительное место на свете,?— шоколадник махнул рукой в небрежном жесте, говоря этим, что ему только-что пришлось сказать одну из очевиднейших вещей. Кондитер кашлянул и продолжил говорить дальше, однако уже без всякого возмущения в голосе,?— а что насчёт страха, то я прав,?— Вонка поднял указательный палец вверх в своей излюбленной манере.?— Страх не покидает тебя никогда. Даже сейчас ты смотришь на меня недоверчиво и с опаской. Я дал тебе неделю, чтобы ты привыкла к дому, в котором тебя не было долгих шесть лет… И всю эту неделю, несмотря на те безразличие и апатию, в которых ты пребывала, вероятно из-за шока, ты боялась,?— Вилли положил свою руку ко мне на щеку и погладил ту большим пальцем во взгляде его читалась грусть,?— оно и понятно, ты ведь такая слабая. Но, ты это ты, а потому я и люблю тебя.После сказанных слов Вонка убрал свою руку, схватил шляпу и встал с дивана. Только я хотела возмутиться, как осознание накрыло меня огромной внутренней волной, подобной электрическому разряду. Словно откровение. Я ведь действительно слабая. Я всегда прячусь под маской беспечности и веселья от людей. Даже от лучших и единственных подруг. Я уже давно забыла, какого это?— быть личностью, индивидуальностью. Я хотела что-то сказать, возразить. Может я сама и считаю себя слабачкой, но ни за что не дам другим таковой себя считать.—?Знаешь, раз мы разобрались с вопросом о твоей памяти, полагаю те конфеты тебе больше не нужны,?— с улыбкой сказал Вонка, отойдя чуть подальше от дивана, и повернув голову в сторону окна. По его виду можно было судить, что те оскорбительные слова, которые он бросил мне в лицо, не являлись чем-то важным. Да и с чего это он так резко.—?Какие конфеты? —?не понимаю о чём он.—?Те самые, в жёлтой обёртке,?— продолжая смотреть в окно, сказал кондитер.—?А почему? —?это всё очень подозрительно… Лучше мне было бы промолчать, и хорошенько обдумать вопрос, но я не удержалась. Надеюсь, этим вопросом я застану кондитера врасплох.—?В сочетании с PR2 они могут навредить твоей поджелудочной ещё больше,?— кажется не получилось у меня застать врасплох шоколадника… Его голос такой воркующий и расслабленный. Да и сказал он всё это, продолжая смотреть на вид из окна, а потому я смогла видеть только профиль. Что такое PR2? Не помню, чтоб я что-то принимала.—?Прости, а PR2 это…—?Таблетки от диабета,?— повернул голову в мою сторону,?— разве ты не помнишь, как я тебе их давал? —?На лице искреннее удивление и лёгкая тень обиды.Ах да, что-то припоминаю. Кажется он и вправду давал мне какие-то таблетки на второй день моего пребывания здесь. Да вот соль в том, что я тогда мало что понимала, шок сказался не самым лучшим образом, так что я даже не помню, куда их дела… И пока инсулин не закончился я особо не парилась по этому поводу.И что же мне сказать Вонке? Не хочу я отдавать ему эти конфеты, мне кажется, что он что-то недоговаривает, или даже просто-напросто нагло врёт! Эти конфеты могут быть ключом к моему спасению… И почему он сказал о них так внезапно? Словно хотел выбить меня из колеи резкой сменой темы. Быть может он специально, чтобы я, возмущённая его оскорблениями, и ошарашенная сразу же отдала конфеты. Но что же они в себе скрывают?Так, я опять слишком долго молчу, нужно что-нибудь ответить.—?Боюсь, я не смогу отдать тебе конфеты,?— сказала хоть и тихо, а Вонка услышал. Вон как глаза выпучил. Всего на секундочку, но за эту секундочку огромная по своей энергетике искра, проскочила во взгляде этого черта. Да, чёрт шоколадный, ты не получишь от меня эти конфеты в жёлтой обёртке, они стали мне очень интересны.—?По какой причине, Вероника? —?Вилли заинтересован. Дьявольский огонёк фиолетовых глаз подчёркивает очень бледная кожа.Что же мне ответить ему? Спокойно, Ника, главное дыши и не бегай взглядом по комнате. Вонка словно носом чует моё волнение. Как хищник, преследующий жертву, которая неминуемо попадёт тому прямо в пасть.—?Я…просто их съела! Все.—?Все?! —?удивлённо переспросил кондитер, в тот же час растеряв все те неприятные искры в глазах, которые меня пугали.—?Да, все. —?Немного замялась, главное, чтобы он поверил,?— как раз перед тем как слечь.Кажется, Вонка мне верит, но вероятно сыграл шок, так как конфетки не самые вкусные. Я сама в шоке от того, что засунула адские леденцы в рот повторно.—?Может я из-за этого и слегла на три дня, или сколько я там пролежала? —?невзначай спрашиваю. Моя ложь должна выглядеть максимально натурально.—?И что, с тобой ничего не произошло? —?вкрадчиво и недоверчиво спросил Вонка.—?Ну я заболела… —?Голос слишком неуверенный.—?Я не об этом, Вероника,?— подозрительно щурится кондитер. Он точно мне не верит,?— тебе не приходили странные мысли или сны или даже, я не знаю, подобия воспоминаний? —?каждое слово он странно протягивал, словно придавал им особый смысл, смотря на меня.Это очень подозрительно, он хочет выведать у меня что-то. Но что? Так, надо подыграть этому шоколаднику. Делаю вид, что задумалась над его вопросом, хотя на самом деле думаю, как правильнее было бы соврать. Итак, Вонка явно боится, что я видела эти видения/сны/воспоминания, но при этом при всём, мужчина чётко понимает, что если конфеты я употребила, то видеть их была обязана… А что если это провокация? Да нет, это бред, мужчина слишком шокирован, чтобы устраивать столь спонтанные провокации. Ладно, будь что будет.—?Видела кажись что-то. Но это не точно. Я мало что запомнила, пока болела.Глаза слегка прищурились. Мужчина что-то обдумывал несколько секунд, а затем удивлённо хмыкнув, покачнулся на пятках.Эти слова успокоили Вилли и он, улыбнувшись чуть шире, направился к своему столу. Сев за него, мужчина стал складывать бумаги с результатами ДНК в черную матовую папку, которая привлекла моё внимание изначально. Затем Вонка приступил к бумажной волоките. Настроение у него было хорошее. Чего нельзя было сказать про меня. Кондитер явно врал, когда говорил, что в его компании не так скучно, как в одиночестве в моей комнате. В комнате, я бы попрыгала на кровати или поспала бы… Нет! Я бы спрятала конфеты. Что бы Вонка их не нашёл. Я уж было хотела отпроситься в комнату, как в дверь постучали ровно три раза.—?Войдите,?— сказал кондитер, не отрываясь от кипы бумаг, в которых он возился.В комнату вошёл умпа-лумп. Карликовый человечек в оранжевом резиновом костюмчике бросил на меня мимолётный взгляд, а затем подошёл к Вонке, который уже успел наклонится к нему, и стал шептать что-то на ухо. От рассказа лилипута, который мне услышать было не суждено, у Вонки брови сдвинулись к переносице, а глаза словно потемнели от серьезности выражения его лица. Вилли был озадачен. Вскочив со своего рабочего кресла, кондитер выбежал из-за стола и кинув непонятную фразу, быстро выбежал из кабинета, а вслед за ним увязался на удивление быстрый умпа-лумп.Вот так всегда. А мне опять со скуки подыхай. Думаю из кабинета выходить не стоит, мало ли, что придумает себе этот псих. Вот чёрт! Ну ничего, я ещё сбегу с фабрики, а пока посижу на этом диване и потомлюсь в скуке… Стоп! Точно! Я же могу сейчас посмотреть содержимое папки.Осторожно встав с дивана, я медленно и тихо подкралась к столу Вонки. Он и вправду был завален огромнейшей кучей бумаг. И как я поняла, не просто бумаг, а документов разного рода. На фоне белых листов отчётливо выделялась чёрная папка, а вместе с ней и край какого-то насыщено красного листа. Аккуратно достав этот лист из-под завала бумаг, я поняла, что это был раскрытый конверт с письмом из какой-то Баварской кондитерской академии на имя Вилли Вонки. Достав письмо, я стала бегло его читать.—Ничего не понимаю… —?сказала на родном языке, и принялась перечитывать.?Оплата на имя Чарльза Бакета за годовое обучение в Баварской шоколадной академии имени Вилли Вонки? Значит Чарли сейчас в Баварии. Разве у его семьи не туго с деньгами? И почему письмо пришло именно Вонке? Значит ли это, что за учёбу платит Вонка? Но зачем шоколаднику это? Подарок для победителя или нечто иное? Если хорошенько подумать, то Чарли один из немногих свидетелей, кто мог бы обратиться в полицию с заявлением о моей пропаже… Да нет же, это бред. Может ли это значить, что Чарли знал намного больше? Может Вонка говорил с ребёнком обо мне и предстоящем моём похищении? Это тоже бред.Так ладно, с этим позже разберёмся. Папка. Мне сейчас интересней чёрная матовая папка. Положив конверт туда, где он спокойно лежал до этого, я взяла в руки чёрную папку, не отходя от стола, и раскрыла её. На первой же странице меня встретили фото и напечатанный текст. Фото меня привлекло больше. На нём была я. На вид не больше пятнадцати лет. Я смотрю прямо в объектив камеры, на лице нет никаких эмоций, словно фотографировалась на документ, а волосы заплетены в две косички, из которых торчали неаккуратные обрезанные пряди волос. На лицо спадало некое подобие чёлки, однако подстрижено это подобие было так же небрежно, как и все остальные пряди. Создаётся ощущение, что я сама себя подстригла. Секатором. Предварительно завязав глаза чёрной непрозрачной лентой.—?И что же ты делаешь? —?раздался в тишине голос моего похитителя.Развернувшись, я увидела шоколадника, что стоял в дверях и с улыбкой смотрел на меня. Боже, что же делать?—?Я просто…- не нахожу что ответить. Смотрю на Вонку и понимаю, что сейчас мне будет не сладко.Сначала кондитер выглядел серьёзным, однако его лицо резко перекосилось и он засмеялся, прикрывая рот ладонью.—?Представляешь,?— начал Вонка, подходя ко мне,?— в одной из бочек нашли ботинок Августа Глупа! Ха-ха. Представляешь? —?Вонка прыснул со смеха,?— Правда из-за этого кабанчика, испортился насос, и сроки отправки шоколадной помадки немного сдвинутся, если в течение получаса команда умпа-лумпов не починит насос.—?То есть всё это время люди ели шоколадную помадку со вкусом обуви Августа Глупа? —?Боже, сама мысль мне противна! Я же иногда покупала себе эту чёртову шоколадную помадку. А вообще к чёрту. Вонка доволен, а значит ничего такого, что я пошарила у него на столе. А значит, можно расслабиться.—?Но ты об этом, я надеюсь, никому не расскажешь,?— задорно сказал Вонка, подходя ко мне вплотную, и забрав папку из рук. Он звонко захихикал, однако его смех очень быстро затих, и на лице осталась словно виноватая улыбка:?— вообще да, не очень хорошо вышло. Наверное, чтобы успокоить свою совесть нужно будет на ближайший месяц сделать скидки на свою продукцию…Вилли отвёл нахмуренный взгляд вниз в сторону, сам себе кивнул, соглашаясь с чем-то, а затем посмотрел на меня и с поднятыми бровями улыбнулся.—?А теперь скажи мне, почему тебе была так интересна эта папка? —?стоя совсем рядом, спросил Вонка, вертя папку прямо перед моим носом. Видимо рано расслабилась. Не отходя от него хоть на миллиметр, я решила сказать правду. Отчасти.—?Было скучно,?— сказала и посмотрела прямо Вонке в глаза. Видимо волшебная сила правды помогла мне и Вонка поверил.—?Раз тебе скучно, то завтра я предложу тебе игру,?— после этих слов, Вонка странно улыбнулся. Улыбка не была злорадной или хищной…она была искренней и даже в какой-то степени мечтательной.—?Игру? —?недоверчиво переспрашиваю. Даже не стараюсь скрыть подозрительность.—?Да, игру, но о ней ты узнаешь завтра. А сейчас время ланча. —?Сказал Вилли и положил чёрную папку на стол. А затем стал выходить из кабинета. Я пошла следом.Весь день в кабинете кондитера прошёл сносно. Вонка работал, изредка кидая шутки экспромтом. Получалось у него скверно. Обед и ужин я съела с трудом. После последнего, я поспешно направилась в комнату, Вонка же до последнего цеплялся ко мне, потому ринулся провожать. Напоследок мужчина задорно пожелал мне сладких снов, и сказал, что с завтрашнего дня мне будет не до скуки. И даже бросил ?тебе раньше нравились такие игры?. И вот сейчас, я, утомлённая сегодняшним днём и самим Вонкой, готовлюсь ко сну в своей комнате без окон, но хотя бы с дверью. Поправляю подушку и смотрю на конфеты, лежащие под ней. Надо перепрятать их, но куда. Хм, а может в рюкзак? Да именно. Взяв свой чёрный рюкзак с шипами, я открываю его и начинаю шарить руками по дну сумки, в поисках потайного кармашка, который пришила сама, ещё очень давно, чтобы прятать маленький блокнот с рисунками, которые я считала пошлыми. Нашла!Минуточку, а что это в кармашке? Рукой нащупываю содержимое и понимаю, что это маленький блокнотик в синей обложке. Тот самый блокнотик с ?пошлостями?. Достав его, с минуту пялюсь на обложку, а затем откладываю этот предмет на тумбочку рядом с кроватью, и пересыпаю конфеты в жёлтой обёртке в потайной кармашек. Теперь нужно положить рюкзак в какое-нибудь укромное местечко, чтобы Вонке он не бросился в глаза. Осматриваю комнату. Смотрю на имитацию камина, на тумбочки с короткими ножками, охватываю взглядом балдахин и саму кровать, на которой сижу. Хм, а может положить рюкзак под кровать и рядом всегда и в глаза не бросается. А то мало ли, кто знает, что взбредёт Вонке в голову.Засунув рюкзак под кровать, я обнаружила интереснейшую находку. А именно баночку с надписью PR2. Так вот значит где вы. Думаю стоит повременить с вашим употреблением…если, конечно, вообще стоит вас употреблятьКак-то быстро Вонка сделал эти таблетки. Хотя, он сказал, что подозрения насчёт моей поджелудочной у него появились ещё первого февраля. Но какие у мужчины были гарантии, что я оказалась бы собой? Вероятней всего, никакие. Хотя в тот злополучный день его взгляд был действительно странным. Сканирующим. А когда я попробовала ту сочную траву, он выбивал из меня хоть слово. Помню. Помню, как опозорилась, со своим несносным и просто ужасно грубым акцентом. А Вонку это, казалось, позабавило. Словно он ждал от меня чего-то такого. Может ли быть, что он специально хотел услышать, говорю я с акцентом или нет? Даю руку на отсечение, что сцена с травинкой была провокацией. Вонке нужно было убедиться, что я это я. А это значит, что он с первых минут нашей встречи в тот злополучный февральский день уже знал меня. И возможно, у него уже строились планы, как меня похитить.Маньяк, который задолго планирует твоё похищение более страшен, чем тот, что действует спонтанно.