Ждёт лишь часа своего смертельный клинок или Тепло, что в душе разливается мёдом (1/1)

Прошло три дня с тех пор, как Вонка отвёл Веронику с поляны в какой-то из цехов и, вырвав у той волосок с головы, сказал, что нужно что-то проверить. Разумеется, девушка не знала, что собирался проверять этот безумец, однако из-за резко накатившей волны апатии, Вероника и не хотела этого знать. Все три дня прошли как в аду: аппетита не было, из комнаты девушка не выходила, и её постоянно тошнило. Так же Веронику грызла некая обида за то, что сам Вонка пришёл за эти три дня лишь один раз, и то, дабы сказать, что результаты теста будут скоро готовы. Из-за слабости и бредового состояния, девушке не довелось заметить ту всё затмевающею задумчивость, в которой кондитер пребывал на тот момент. С точки зрения Вероники всё выглядело так, словно кондитер её похитил и забил болт. Хотя мнение больной не могло быть верным или хотя бы полным, так как большую часть времени она пролежала в бредовом состоянии от своего временного недуга, вызванном стрессом и нервным перенапряжением.И вот, на четвёртый день, когда девушка проснулась и поняла, что сегодня сонливость, тошнота и слабость, её тревожат чуть меньше обычного, пришёл Вонка.Вероника сидела на кровати и сонно смотрела в стену из полуприкрытых век. Вдруг в комнату кто-то постучался. Этот некто стучал быстро и торопливо. Затем дверь приоткрылась и в щели показалась голова Вонки, который увидев Веронику, приободрился, затем резко посерьёзнел и стал говорить с девушкой поучительным тоном:—?О, Вероника, вижу ты уже проснулась. Хорошо, что тебе стало лучше. Что ж, пришёл пригласить тебя на завтрак, а затем ознакомиться с результатами теста.—?Угу,?— вяло ответила девушка, сидящая к Вилли спиной.—?Даю пять минут на сборы. Сегодня важный день?— оповестил радостный кондитер, после чего скрылся за дверью. Вероника, превозмогая головокружение, встала и пошла в ванную комнату. Холодная вода охладила её горячее лицо, а зубная паста очистила зубы от грязи. От мыслей о завтраке всё ещё воротило. Ника осознавала, что она нуждается в еде, однако ничего поделать не могла. Так же она не подкалывалась инсулином все три дня, что могло и может привести к ужасным последствиям. Однако прислушавшись к собственным ощущениям, Вероника поняла, что чувствует себя лучше, чем могла бы.Зайдя обратно в комнату, попаданка увидела на кресле, стоящего рядом с имитацией камина, аккуратно сложенные чистые вещи. При чём это был не тот костюмчик ?Алисы?, а её реальная одежда: джинсовая куртка, лёгкая кофта, юбка и колготы. Посмотрев на эти вещи, девушка сама себе удивилась: и как она могла щеголять в них по улице в Феврале?Плюнув на размышления, Вероника надела лёгкую фиолетовую кофту и чёрную юбку, однако быстро вспомнила наставления Вилли Вонки и принялась натягивать колготы.В дверь постучались, а затем раздался голос кондитера:—?Вероника, ты скоро? Я устал ждать.Девушка стала говорить, что натягивает колготы, однако она и фразу до конца сказать не успела, как дверь без скрипа открылась, и в комнату вошёл Вонка. Вероника, не успевшая натянуть на себя и носка от колгот, упала. А затем быстро схватилась за голову, что отозвалась ноющей болью.Вонка быстро подбежал к пострадавшей и посадил ту на кровать.—Всегда ты так. Не бережёшь себя, но это даже лучше, я могу оберегать тебя сам?— присев на одно колено, мужчина стал надевать на ноги Вероники колготы.Девушка, ничего не ответив, подумала, что в копилку странностей шоколадника добавилась ещё одна. Девушку абсолютно не смущало, что кондитер надевает ей колготы, что говорит странные слова о заботе. Вероника старалась абстрагироваться от кондитера. И у неё получилось: её даже не смущал вид небритых ног.—?Думаю, дальше ты сама,?— спокойно и слегка добродушно казал Вонка, когда дошёл практически до края юбки.—?Подожди меня за дверью?— Вероника решила рискнуть и приказать своему похитителю. Если она не будет пытаться прощупать почву, то не сможет сбежать с фабрики. А девушке очень хотелось увидеть безмолвное вечное пристанище её покойного друга, чьи светлые волосы окрашенные кровью и жёлтым светом фонарей ей снятся последнее время, с начала похищения.К удивлению девушки Вонка вышел. Ника тут же натянула колготы на ягодицы и поспешила выйти. Правда перед дверью кареглазая встала и задумчиво посмотрела на ручку.Нужно осматриваться. Нужно выискивать любую мельчайшую деталь, которая поможет выбраться из шоколадного пристанища. Я не могу вечно предаваться хандре с апатией. Я должна что-то сделать.Сейчас в девушке каждую секунду безудержная решительность и отвага сменяют всепоглощающую неуверенность с грустью и наоборот.Решительно взявшись за ручку, Вероника нерешительно открыла дверь, после чего отважно и с наглецой вышла к Вонке. Неуверенный взгляд прошёлся по белому мрамору пола.Ох, Бэрри, когда же ты меня отпустишь?—?Пойдём? —?Спросил с улыбкой на устах Вонка и, придвинувшись к девушке, подставил свою согнутую руку в локте.Оценив ситуацию и справившись с порывом оттолкнуть кондитера, Вероника взялась за руку Вонки, и они пошагали в столовую.Еды было довольно много. Вероника закашлялась. Она никогда не понимала, как во время стресса можно хотеть есть, а не терять тягу к жизни.Вонка же ел с отменным аппетитом, правда, все его движения были дёргаными. Казалось Он старался поскорее покончить с завтраком и преступить к чему-то неизведанному для Вероники.Посчитав момент неудачным, девушка решила не становиться инициатором диалога. А Вонка, быстро расправившись с завтраком, резко встал из-за стола, схватил Веронику за руку и побрёл в сторону двери, что стояла напротив входа в столовую.Мужчина вёл девушку по незнакомым коридору и лестнице не долго. Завёл в комнату с высокими потолками и стенами в малиново-белую полоску. Веронике же не было дела ни до полосатых обоев, ни до высоких потолков, ни до размеров самой комнаты, которая служила кондитеру кабинетом. Вероника подбежала к огромному окну на всю стену. С этого окна открывался вид на город, в котором Весна только начинала вступать в свои права, что отображалось не в приятно цветущих деревьях и ясной голубизне небесной глади, а тусклых лужах, отражающих свинцовое небо. Однако грустная картина реального мира ни капельки не расстроила девушку, а наоборот. Вероника помнила, что в переулках между этими бетонными коробками находится магазин загадочной Крэш Метер, которая точно поможет девушке выбраться из этого мира домой.—?Неприятный, однако, вид, не правда ли? —?Раздалось над самым ухом.Вероника встрепенулась, и хотела было возмутиться, крикнуть, но сдержала и в этот раз свои порывы.С Вонкой нужно вести себя аккуратно. Его реакцию не так уж и легко предугадать. Вероятно он психопат или социопат с манией величия и зачатками собственичества.Вилли мило улыбался Веронике. Пока она не пожала плечами.—?Пройдём к столу,?— и Вилли взял Веронику за руку, ведя ту к своему рабочему месту, полностью заваленному какими-то бумагами. В общий хаос, царящий на столе, не вписывались два предмета?— чёрная матовая папка и жёлтый конверт. Николас обратила своё внимание только на чёрную папку. Девушка сама не зная почему, посчитала предмет знакомым.Сев в кресло, предварительно усадив Веронику напротив, Вилли взял жёлтый широкий конверт формата А4.—?Это очень важный момент?— сказал мужчина в объяснительной манере, подняв палец вверх.Мужчина тяжко вздохнул и открыл всё же бумажное изделие, из которого тут же вытащил два листа с напечатанным текстом. Внимательно и напряжённо Вонка вглядывался в текст, пока его зрачки не сузились, скулы не напряглись, а в глазах загорелся огонёк. Затем лицо кондитера приобрело нотки вытянутой радости, что скрывалась в слегка приоткрытых губах, из-за чего лицо Вонки и казалось более вытянутым.—?Слава богу, ты это ты,?— наконец с приоткрытых уст вылетели слова и Вилли вымучено улыбнулся, посмотрев на Веронику с облегчением. Затем юродивый стал выливать на неё весь поток своих мыслей:?— ты даже не представляешь, какого мне было эти три дня. Я страдал, боялся, что ты будешь не той Вероникой. Вдобавок ко всему ты ещё и заболела,?— мужчина сделал паузу,?— кормя тебя с ложечки, я боялся, что ты лишь образ из головы, придуманный мной чтобы залечить раны прошлого. Когда высчитывал дозу инсулина для тебя, я боялся, что ты совершенно не та, кого я знал, когда целовал твой горячий лоб, боялся, что … заменяю тебя другой девушкой, на которую лишь переложил образ тебя. Но тест ДНК показал, что ты?— это ты,?— и Вилли вновь издал истеричные смешки, а затем резко встал и схватил двумя руками Веронику за лицо. Он наклонился к лицу девушки, в глазах которой читался ужас и шок. Затуманенным взором мужчина видел эти эмоции, но не мог прочесть. Тёплое дыхание коснулось лица Ники. Он был до неприличия близко.В тот же миг девушка почувствовала лёгкое прикосновение мягких губ Вонки на своём лбу. Сердце странно забилось то ли в тревоге, то ли в смущении. Дыхание спёрло и она лишь резко и обрывисто вздохнула, а затем замерла.Поцелуй был лишь секундным касанием, однако пришла в себя девушка не сразу, а лишь когда абсолютно спокойный кондитер стал говорить с ней, попутно складывая некоторые бумаги, приводя бедлам на столе в некоторое подобие порядка.—?Что ж, впереди целый день. Чем займёмся? Лично я, конечно же, буду работать, а вот ты, чем займёшься? Я не настаиваю, но моя компания куда лучше хандры в одиноком помещении,?— и на лице Вонки промелькнула затейливая усмешка, что больше отображалась в глазах, однако, без злого умысла поставить девушку в неловкое положение.—?И что же я буду делать в твоей компании? —?Холодно, но заинтересовано и с опаской спросила Вероника. Кокетство? Ещё чего! Она хочет втереться в доверие Вонке, а не соблазнить его. Кто знает, что на уме у этого кондитера. Сердце ещё не отошло от вопиющего инцидента, и девушка приводила в порядок собственное дыхание и эмоциональное состояние, подобно тому, как Вонка складывал папки, приводя в порядок рабочее место.В глазах кондитера заиграли черти, а Ника только сейчас заметила столь необычный цвет глаз Вонки. Глаза были под стать фиолетовой кофте девушки, однако в них играла вся гамма чувственности этого цвета: грусть и печаль, на которые способен фиолетовый, а так же озорство и лукавство, к которым фиолетовый подталкивает. Казалось, что весь мир окрасился этим противоречивым цветом. Любимым цветом Вероники.От мыслей о фиолетовом Нику оторвал голос Вонки:—?Вот,?— грациозным движением мужчина подал девушке блокнот в серой обложке.Вероника взяла столь непритягательную вещь, стараясь не обращать внимания на взгляд кондитера, говорящий о том, что он что-то затеял, и села на бардовый кожаный диванчик, стоящий по правую сторону от стола у стены.Проведя рукой по серой тканевой обложке с надписью sketchbook, у девушки загорелись глаза. Загорелись подозрением. Если сейчас она откроет этот альбом, назад пути не будет. Эта мысль породила в Веронике двойственные чувства, от чего у девушки на лбу выступила испарина.Почему этот блокнот так сильно волнует девушку? Ответа нет. Что в нём? Вероятней всего рисунки. Зачем Вонка дал ей его? Ответа нет.В голове у Вероники роилось много вопросов и догадок. Удивительным ей не показался сам факт того, что обычный невзрачный предмет, такой как блокнот, может вызвать хоть и не бурю, но всё же кучу вопросов и двойственных эмоций.Вилли сидел за своим столом и смотрел в сторону девушки, сидящей на бордовом диванчике и не решающейся открыть злополучный скетчбук. Мужчина был напряжён, а его глаза со странной примесью выжидания чего-то и разоблачения кого-то смотрели на девушку. Наконец, тетрадь была открыта и нервная Вероника немного удивилась, смотря на рисунки, что были в том блокноте. С места Вилли, разглядеть рисунки, которые Вероника рассматривала, было невозможно, однако Вонке и не нужно было видеть. Он помнил каждый корявый набросок в этой тетради в точном порядке наизусть. У мужчины было шесть лет. Всё время он ждал Веронику, потому и сейчас он подождёт. Сам не зная чего, но он дождётся. Пролистывая каждую страницу, Вероника смотрела на всё это безобразие цвета и форм, не понимая, почему Вонка дал ей этот альбом. Не понимала смысловой нагрузки поступка кондитера. Однако рисунки вызывали странную горечь, сравнимую с горечью тех конфет в жёлтой обёртке. Каракули, а иначе их девушка назвать не могла, нарисовал явно подросток. Подросток, что явно переживал какие-нибудь психологические расстройства. По крайней мере это подтверждало бы те странные абстрактные и жестокие картинки, на которые девушка смотрела хмурым взглядом.Дойдя до последней картинки, Вероника поняла, что нетронутых листов ещё много. Закрыв альбом с неумелыми рисунками, над которыми всё же явно старались. Девушка подняла взгляд на Вонку.—?Я всё,?— она посмотрела на кондитера и через несколько секунд решилась на вопрос:?— прости, но… —?девушка замялась не зная, что именно и как спросить.Мужчина смотрел на неё одним из тех странных оптимистических взглядов, который отлично дополняла широкая улыбка. Казалось, кондитер был на пределе. Вот только на пределе чего?—?Да? Я тебя внимательно слушаю, Вероника,?— выделив имя собеседницы, и заставив ту чувствовать себя неудобно, Вонка неосознанно, а быть может и осознано, подтолкнул девушку к спонтанному ответу.—?Чьи это рисунки? —?Спросила Ника, опасаясь, что эту жестокость нарисовал сам Вилли Вонка, и то, что он дал ей этот альбом, было своеобразным намёком на гипотетически возможное будущее Вероники.Мужчина резко встал из-за стола. Взгляд его горел безумием, радостью и восхищением. Его глаза говорили о многом. Руки были напряжены, а губы тронула лёгкая улыбка, которая тут же растянулась, когда Вонка сказал:—?Я знал что ты забыла! Ха-ха,?— затем он хлопнул в ладоши, невольно заставив свою собеседницу вконец потерять логическую нить, за которую девушка отчаянно цеплялась, выстраивая всякие доводы.А взгляд Вилли был безумным.