Глава XXI (1/1)

Этот вечер обещал быть особенным. Во всяком случае, начался он именно так. Некая пожилая статная женщина, идя под руку с седовласым мужчиной, гордо прохаживалась по огромному залу, пока что несильно наполненному гостями. То был тот самый благотворительный вечер. А его устроителями являлись мэр города и его жена. Градоначальник был старый, больной и утомлённый человек, разменявший седьмой десяток лет. Гримаса неудовольствия, чванства и старческого маразма застыла на его лице. Глаза, маленькие и чёрные, стали пустыми и равнодушными, но, быть может, они были такими всегда. Щёки висели складками, плавно свисая на шею, покрытую морщинами. Седые усы поникли книзу. Кожа потеряла блеск жизни. Ходил он медленно, вяло передвигая ногами, выпятив живот и поджав губы. Иными словами, это был среднего роста пузатый усач с лицом серым и изнурённым, достойный жалости и медицинских советов.Чего никак нельзя было сказать о его жене. О, эта женщина лишь одним взглядом могла отнять дар речи. Её начавшие белеть, словно припорошенные снежком, волосы были аккуратно уложены и величественно спускались на плечи. Да, она достигла пятого, а может и шестого десятка лет, однако, несмотря на возраст, была элегантна и горделива. В её одном лишь взгляде бурлило непомерное количество властолюбия и коварства. Её украшения стоили как десяток крупных бриллиантов. На мадам было дорогое платье, которое дополняло сапфировое боа. Увесистые жемчужные серьги отягощали мочки её ушей и чуть ли не касались плеч.Городская власть каждый год организовывала для сливок общества благотворительные вечера. Целью сегодняшней акции милосердия стал сбор средств на финансирование городского искусства?— театров, музеев и прочей богадельни.Загородный особняк-дворец как нельзя кстати подходил для проведения подобных вечеров из-за обилия роскоши. Главное помещение, где должны были находиться гости, ослепляло своим великолепием. Огромный зал, скорее похожий на бальный, сиял благородным мраморным полом и белыми колоннами. Такие же мраморные ступени с золотыми перилами вели на второй этаж, с которого открывался прекрасный обзор на весь зал и его гостей. На потолке, который казался так далеко, красовалась огромная хрустальная люстра, но всё же основной свет и таинственность помещению придавали свечи в античных канделябрах.Женщина с нескрываемой гордостью осматривала свои владения. Она то и дело позволяла себе еле заметно улыбаться и, ведя под руку мужа, встречала прибывающих. Хозяева радушно принимали каждого. Каждого, у кого был кошелёк размером с их раздутое эго. Элитные гости подъезжали к не менее элитному дому на своих шикарных авто.Дамы, увешанные каменьями, нанизанными на благородные металлы, восхищённо проплывали пред устроителями вечера. Хозяин почтительно кивал, одаривая слабой улыбкой таких посетителей и сухим кивком?— менее значимых персон. Его же жена наоборот?— отличалась особой холодностью и ярко выраженным превосходством над всеми присутствующими.Гости в сборе. Большинство господ, что собрались в огромном светлом холле первого этажа, услужливо улыбались в ответ и кивали головой в знак, что всё хорошо и вечер прекрасен. Кто-то из людей даже поднимался со своих кресел, чтобы пожать руку мэру и его супруге. Празднество (ведь все прекрасно знали, куда на самом деле уйдут деньги) было в разгаре. Оставив мужа с компанией престарелых единомышленников, женщина продолжила обход гостей. Хозяйка поочерёдно, в соответствии с положением человека, заводила светские беседы то с одной группкой богачей, то с другой. Перекинувшись с ними несколькими дежурными фразами, мадам продолжала бесцельно бродить среди разодетых посетителей.—?Надо же,?— остановившись возле инвесторов вечера поддерживала беседу госпожа, потягивая воду со льдом из высокого хрустального бокала и с безразличием встречая и разглядывая незнакомые лица вновь прибывших.Леди не прикасалась к алкоголю, так как отчаянно радела за здоровый образ жизни, вернее, за свой внешний вид. Следует отдать должное?— женщина выглядело действительно великолепно, особенно когда откидывала серебристые пряди волос назад, улыбаясь своей величественной улыбкой.Тем временем к воротам особняка подъехал чёрный, слегка продолговатый автомобиль, напоминающий, скорее, лимузин. Машина сверкала, словно только что была пригнана из автосалона. Нетрудно догадаться, что к разгару вечера наконец-таки изволили прибыть не последние люди в этом городе.Две фигуры вышли из лимузина и уверенной походкой направились к дверям особняка, где их ожидала охрана. Кто-то небрежно бросил заветное письмо крепкому парню, который, внимательно посмотрев сначала на приглашение, а потом на гостей, сначала приподнял бровь, затем на его лице промелькнула эмоция, какая бывает у детей, когда они видят своего кумира, но уже через считанные мгновения физиономия охранника снова стала каменно-безучастной. Молодой человек учтиво отворил двери, и таинственная пара попала в зал.Жена мэра, до этого беззаботно болтавшая с гостям, завидев этих персон, буквально ахнула от удивления. Глаза её полезли на лоб, ярко выкрашенные губы невольно открылись, а хрустальный бокал вылетел из рук, разбившись вдребезги. Молодой официантишка, оставив алкогольный поднос, тут же подлетел собирать осколки, но дама каблуком ненавистно пнула то, что только что было фужером, так как из-за своего непроизвольного инцидента с посудой она упустила из виду долгожданных посетителей в толпе мельтешащих, танцующих и просто передвигающихся туда-сюда господ. Точнее, одного посетителя с неизвестной спутницей.Мужчина, только что переступивший порог залы, был одет во всё чёрное: классический костюм, туфли из крокодиловой кожи, расстёгнутую на две пуговицы рубашку. Словно он пришёл на похороны, хотя, будем честны?— это и впрямь были они. Похороны денег бедных налогоплательщиков. Его тёмные волосы были собраны в хвост так, что из него небрежно выбивались тонкие пряди. Рука, на которой красовались массивные золотые часы, сжимала бордовую трость. Вид у незнакомца был воистину пижонский.Шедшая рядом с ним девушка произвела своим появлением настоящий фурор. Она также была одета в чёрный брючный костюм. Слегка укороченные брюки приятно облегали её стройное тело. На ногах были классические лодочки винного оттенка в цвет трости её спутника. Рыжие, словно листопад, волосы не были убраны в какую-нибудь причудливую косу, а свободно вились, подлетая вверх при каждом шаге. Жакет, больше похожий на мужской пиджак, был надет на голое тело и тоже расстёгнут на пару пуговиц, являя взору изящную серебряную подвеску с неким символом, оставляя тем самым простор для мужских фантазий.Наряд был, несомненно, красив и подобран со вкусом, хоть и экстравагантно и даже слегка вызывающе, но чуткий, натренированный глаз хозяйки вечера мог запросто определить обманщика, пытающегося сойти за своего в кругах богатеев. Брюки чуть полинявшие и потерявшие лоск, обувь стёрта на носках, ближе к подошве, жакет из дешёвой ткани и потому начал покрываться катышками на боках, но опущенные изящные руки девушки успешно это прикрывали. Разве что серебро на ней, пожалуй, было настоящим. Все эти огрехи были очень тщательно замаскированы, вполне вероятно с надеждой, что их никто не заметит, и скорее всего так и будет. Далеко не каждый так же наблюдателен, как и главная леди города.В общем, даже при таких непростительных деталях выглядела эта рыжеволосая бестия просто сногсшибательно. Все присутствующие в зале смотрели теперь только на неё: мужчины?— с искренним восхищением, женщины?— с нескрываемой завистью.И даже сама хозяйка не могла перестать смотреть на гостью. Несмотря на одежду, эту особу нельзя было назвать кем-то, пришедшим из низов общества. Она далеко не такая. Что же с ней не так? Её взгляд, уверенный и властный, идеальная осанка?— плечи молодой женщины определённо не были обременены проблемами обывателей?— всё указывало на то, что девица словно нарочно облачилась в позорное тряпье, уже давно переставшее окупать свою возможно когда-то запредельную цену, но для чего? Впрочем, она и так привлекает слишком много внимания, вероятно, что в действительно хорошей одежде она б затмила даже жену мэра. Что ж, это было бы непозволительно. Похоже, теперь гостью даже нельзя осудить за такой странный выбор. Она наверняка куда "дороже", чем хочет показаться…Нетрудно догадаться, кем являлся таинственный гость. Спутницей, что притянула к себе столько взоров, была, конечно же, Маргарет Фокс. Среди гостей вечера наёмница видела очень много знакомых ей лиц. Руперт Солт, ореховый король со своей беловолосой и пустоголовой женой, с непониманием смотрящей на новых гостей, вечно трясущийся подхалим Джимми Смит, вновь изошедший слюнями при виде их с Солтом общей знакомой, и его новоявленная жёнушка Регина Мальтез.Девушка бы ловко проскользнула взглядом по ней и переключилась бы на поиск следующих знакомых ей лиц, но дива вдруг вскинула на рыжую свои карие глаза, наполненные до краёв гневом и неудовольствием от того, что муж предпочёл рассматривать незнакомую красотку.Регина, гордо запрокинув голову и напрягши своё холёное тело, втянув в себя столько воздуха, сколько было возможно, бороздила спутницу магната оценивающим взглядом. Затем как-то сконфуженно перевела свой взор на собственное платье, подчёркивающее её плотное телосложение. Актриса провела пухлой рукой по предательским складкам, после чего приободрилась. Неудивительно, ведь именно на той руке красовалось массивное кольцо с бриллиантом, подаренное ей Джимом. Какое значение имеют лишние килограммы? Ведь чем больше Регина, тем больше драгоценностей на ней и поместится.Испытав мощный душевный подъём, Мальтез, прижав к себе рыжего Смита и передвинув на видное место перстень с камнем в десять карат, пронзительно смотрела на Маргарет и готовилась к новой зрительной схватке с ней.Но ей уже не было до актрисы никакого дела. Глаза Риты блестели, словно украшения на ней самой. Девушка успевала ослеплять гостей своей обворожительной улыбкой, провокационно поглядывать на Солта и тут же дразняще коситься на бедного Джимми, дьявольски улыбаясь и слегка облизывая яркие, цвета спелой вишни, губы.Да, они с Уильямом сделали этот вечер, заставив о себе говорить. Говорили только о них и смотрели исключительно на них. Кстати, даже здесь пара выделилась тем, что надела перчатки: на Вилли были бордовые, в цвет трости, а на Маргарет?— жемчужно-серые, в тон её аксессуаров.—?Везёт же этому Вонке! —?раздался в толпе рядом с леди города тихий мужской голос. —? Интересно, что это за прелестное существо, раньше я её не видел. Правда, с его-то деньгами можно многое себе позволить.Все перешёптывались. Хозяйка торжества никак не поддержала этот разговор и даже не обернулась, чтобы посмотреть на того, кто это произнёс. Вместе с тем её лицо непроизвольно скривилось. Она даже не могла понять, что обескуражило её больше?— то, что всё внимание теперь доставалось загадочным посетителям, или же подтверждение личности одного из них.Какая-то дамочка без устали щебетала о том, как ей нравилась организация вечера, каким восхитительным было вино, какое изысканное общество собрали у себя хозяева и так далее, и так далее. Седовласая госпожа периодически кивала головой, делая вид, что ей интересны разговоры. На самом деле её мысли были заняты совсем другим. В её голове как заезженная пластинка крутились всё одна и та же картина величественного появления шоколадных гостей.Подумав ещё пару минут, мадам уверенными шагами наконец направилась к кондитеру и его спутнице.—?Мистер Во-о-онка,?— широко улыбаясь и раскрывая объятия вальяжно протянула хозяйка.Дама впилась взглядом в девушку, на шее которой блестело украшение с инициалом "W". Или же это была перевернутая литера "М"? Разглядывать что-либо в человеке продолжительное время, как известно, правила приличия не позволяют, и хозяйке пришлось отвести очи, прикусив губу.Накинув на лицо ослепительную непринуждённую улыбку, она вновь обратилась к Уильяму.—?Дорогой Вилли, представь же мне свою очаровательную… подругу,?— настаивала мадам, с прищуром посмотрев на их пару в целом.Но в этот момент одностороннюю беседу нарушил супруг хозяйки, Бенджамин Абрантес. Только сейчас Вонка рассмотрел всю ничтожность и жалкость того положения, в котором находился мэр. Градоначальник был очень толст и красен, пот лился с него ручьями. Глаза его действительно не выражали жизни, он говорил заученными фразами и, казалось, уже слабо соображал. Старик то и дело доставал из кармана огромный платок с расшитыми пионами, насквозь пропитанный влагой, и проходился им по своему опухшему лицу.—?Мне нехорошо, Кассандра,?— держась за сердце и заваливаясь на жену своим массивным телом тяжело прохрипел мэр.Мужчина должен был выступить с речью перед собравшимися гостями, но ввиду своего плохого самочувствия сам бы он не добрался до сцены. Поэтому, не скрывая своего презрения и в открытую скривившись, Кассандра со вздохом подпёрла мужа и отвела его в сторону.—?Прошу меня простить,?— она медленно повела его к сцене, вскоре потеряв из виду самых неординарных гостей из всех присутствующих.Мэр с трудом взошёл на аванс-сцену, хрипя и смачно кашляя. Оказавшись на помосте с женой, спасавшей его от падения, старик привлёк всеобщее внимание новым залпом кашля, сравнимого с криком чертей из преисподней. Он что-то бормотал, пытаясь, видимо, даже придавать своим невнятным речам воодушевления, но люди в зале особо не слушали, так как говорил Бенджамин с ясностью лопочущего трёхлетки. Затем он передал слово господину Вонке.Магнат с лёгкостью вспорхнул на сцену. Постучав запонками по бокалу, он начал нараспев:—?Добрый вечер, звёздный свет, Земля говорит "Здравствуй"! Знаете, труд сделал из обезьяны человека. Все присутствующие здесь трудились и работали в поте лица всю свою жизнь, дабы мы могли проводить подобные вечера и лакомиться не только бананами, хи-хи!Послышалась пара редких смешков.—?Но давайте не будем забывать о том, что "палка" хороша лишь для изменения внешнего облика. Не стоит забывать и о "прянике"! И особенно его приятно есть во время антракта в каком-нибудь… ну, допустим… театре? Да, почему бы и нет? От сдобы добреют, и я полагаю, что та милая леди у столика с профитролями?— просто настоящий ангел, упавший с небес, потому что они не выдержали её… широты души!Теперь по залу прошла волна уже вполне слышимых шепотков. Какая такая палка? А пряник? Это что, реклама? Мальтез, потянувшаяся к сладости, так и вообще вздрогнула всем своим телом, стоило Вонке упомянуть её персону.—?Я вижу, сейчас здесь никому не хочется слышать про работу, которая так изматывает вас, господа, не так ли? По вашим уставшим лицам вижу. Ну ничего, наконец-то измученные ноги привели вас сюда, тут можно уже и разогнуть спины! Насладиться винами, трюфелями и отсутствием вечно недовольных лиц ваших бедных рабо…Вдруг Вилли закашлялся. Это была абсолютная случайность, но произошедшая так удачно, что люди начали коситься на мужчину: кто-то?— с лёгкой улыбкой, прекрасно понимая всю комичность ситуации, а кто-то?— с неодобрением, и в число таких входила и Кассандра. Что за клоунаду устроил этот взбалмошный молодой человек? Неужели нельзя было хоть раз… сыграть по их правилам?—?Вернёмся к театрам. Надеюсь, больше они не будут на грани закрытия, как в прошлом году, потому что одна особа всё-таки научила меня любить эти храмы искусства. И я очень ей благодарен.На этой хлёсткой ноте мужчина и закончил. После того, как он спустился в зал, его окружили женщины, преимущественно двадцати-тридцати лет, даже несмотря на то, что его сумбурная, не имеющая общей мысли речь несколько возмутила многих уважаемых гостей. Но что этим девицам? Они пришли сюда не слушать, а глазеть.—?Мистер Вонка, какой чудесный вечер, не находите? Отчего же раньше вы не баловали нас своим визитом? —?сладко запела подлетевшая блондинка, поправляя волосы и игриво пряча глаза.Дамы в открытую подбивали клинья. Но Вонка держался стойко, вежливо улыбаясь и напрочь отбивая шансы каждой из охотниц. Лёгкие победы не интересовали этого пряничного человечка.Маргарет же, завидев в отдалении орехового магната, подарила брюнету какой-то особенный взгляд-просьбу, понятный только ему. Получив одобрительный кивок, Фокс осторожно перешла в соседнюю залу.Возле шведских столов стояли Солт и Смит. Рита, ослепительно улыбаясь, подошла к тем же столам, делая вид, что выбирает исключительно закуску.—?Помнишь, я говорил, что Вонка продал душу дьяволу, если он не есть сам дьявол? Похоже, он нашёл себе такую же пассию,?— заговорил Солт, тоже делая вид, будто обращается к Джиму.Руперт противно расхохотался. Мужчина внешне выражал абсолютное спокойствие и невозмутимость, однако вся эта напускная пыль в одночасье разлетелась, будто сахарная пудра. Бокал миллионера с грохотом упал на белые скатерти, содрогнув содержимое стола. Похоже, после этого вечера хозяевам придётся знатно раскошелиться на новые фужеры.Маргарет не шелохнулась, а потому ореховый магнат и сам в ту же секунду принял умиротворённое выражение лица, будто до этого они с подхалимом всего лишь обсуждали погоду. Между тем Солт постепенно пододвигался всё ближе к Маргарет, начав новую песнь:—?Вонка, чёртов тихушник, а какую женщину отхватил,?— прошипел Руперт и немного повернулся к Смиту, шутливо грозя пальцем. —?Завидую самой белой завистью.Марго лишь улыбнулась той снисходительной улыбкой, которой обычно отвечают надоедливым и бестактным людям, искренне желая быстрее закончить неприятную беседу. Фокс вмиг отвернулась от знакомых, принявшись высвобождать улитку из прочного панциря.—?Да, дружище, не позавидовал бы только покойник,?— вынырнув из-за плеча богача поддакнул Смит, вновь со слюнями под губой рассматривая Марго.На слове "покойник" что-то в Маргарет сжалось. Самое страшное — она не могла понять, что именно. Фокс вдруг представила своих несчастных жертв, как вязкая кровь стекает по их безжизненным телам. Сердце защемило от того, что на миг вместо жертвы Рита увидела Вонку. Обстановка накалялась, Рита слышала парочку богачей уже у себя за спиной. Нужно было что-то предпринять, причём срочно.—?Терпение,?— повернувшись вдруг отрезала Марго, будто шипящая кобра.Фокс выудила улитку и, смакуя, медленно положила себе в рот. Затем одним ловким движением Марго наманикюренными пальчиками подхватила раковину,?— единственное, что осталось от несчастной улитки,?— и повертела её перед глазами. В этот момент девушка была похожа на гипнотизёра, который водит предметом перед глазами зрителей. В случае с артистом предмет возвращается на место, но в случае с Маргарет раковина выскользнула из её рук. Сделала она это умышленно, ибо после приземления той наёмница придавила её обувью.Увидев недоумённые взгляды компаньонов, рыжая пояснила:—?Существует бесчисленное количество способов насладиться деликатесом, но ведь мой путь, пусть и занимает больше времени, самый интересный, на так ли? —?Марго улыбнулась, непонятно с каким мотивом, а затем, развернувшись на каблуках, уверенно зашагала прочь. Скорее всего, в сторону санузла: почему-то ей не хотелось сейчас находиться в одном зале вместе с заказчиком. Ну, и с противным Джимми тоже.В это время Вонка давно выбрался из сетей опытных охотниц и направился на поиски Маргарет-Анхелики. Он подозревал, что она скорее всего вышла из залы, правда, он-то думал, что ей просто непривычно среди такого количества магнатов и капиталистов, а потому искать её на втором этаже ему казалось наиболее логичным решением.Пройдясь там и не отыскав Маргарет, Вилли остановился у балюстрады и сложил на ней руки. С высоты он разглядел в главном зале спутницу, с кем-то разговаривающую, и хотел было спуститься, однако чья-то рука перехватила его быстрее. Это было явно женское прикосновение, а слабая ладонь была морщинистой и ледяной. Голос, несколько огрубевший, но вместе с тем уверенный, окончательно развеял все сомнения.—?Я не ожидала тебя увидеть сегодня, Вилли.—?Мы свиделись только благодаря вашему приглашению, госпожа Абрантес,?— проговорил кондитер, в голосе которого удивительно смешались ноты язвительной жёлчи и глубочайшей тоски.Жена мэра накрыла своей ладонью перчатку гостя.—?Мы теперь на "вы", после стольких лет… дружбы? —?притворившись крайне опечаленной, с фальшивой грустной улыбкой проговорила дама.Но Вонка и не посмотрел на неё. В это время Кассандра взбодрилась, утёрла подкатившие театральные слёзы платком и, горделиво выпрямившись, заявила:—?Чарли бы её не одобрила,?— жена мэра, встав рядом с Вилли и сложив свои ладони на парапет, посмотрела на одинокую рыжую фигурку, которая уже спешно удалялась по направлению к уборным.Вилли при упоминании этого имени заметно побледнел, так, что это было видно даже при его обычной общей бледности, и еле заметно вздрогнул.Кассандра, казалось, торжествовала, ведь именно такой реакции она и ждала. Невозмутимость и хладнокровность Вонки выводили её из себя. Губы хозяйки расползлись в самодовольной улыбке. Она наблюдала за мужчиной, за тем, как заиграли желваки на его скулах, как бордовые перчатки сжали балюстраду, как дыхание еле заметно сбилось. Но вдруг Уильям резко выпрямился, повернув голову на миссис Абрантес и устремив на неё пугающе сумасшедший взгляд.—?Какая жалость, что её нет с нами,?— проговорил он с твёрдой решимостью, а глаза его азартно сверкнули, словно два бездушных драгоценных камня.Хозяйка слегка смутилась, подбирая новую тему для разговора, а затем, улыбнувшись какой-то презрительно-насмешливой ухмылкой, начала:—?Ты всегда притягивал к себе обворожительных женщин,?— она вновь накрыла своей ладонью его перчатку. —?Вот только ты разучился выбирать,?— приблизившись вплотную горячо прошептала женщина.Вонка усмехнулся.—?Право, мой мальчик, ты будто неразумное дитя в лавке сладостей: перед тобой шоколадная плитка наивысшего качества, проверенная годами, которая точно доставит тебе запредельное удовольствие. Но что выбираешь ты??Леденец в блестящей обёртке. Глупо, милый!Магнат рассмеялся и одарил хозяйку вечера улыбкой, полной превосходства и жалости, словно Абрантес была неразумным дитя.—?Какая ты забавная, Сандра,?— чарующе смеясь, проговорил Вилли.И тут она размякла, услышав своё имя в обращении на "ты". Казалось, седовласая госпожа превратилась в ту самую плитку шоколада, которая, в отличие от леденцов, обязана при должной температуре растаять.Сзади послышался смех поднявшихся на второй этаж гостей. Вонка, будто птица, покой которой нарушили, пошёл от Кассандры прочь.Вилли уходил от Кассандры, но хозяйка вечера шла за ним. Он слышал её шаги. Тяжёлый стук её невысоких широких каблуков. Вонка шёл по прекрасному второму этажу, ведя рукой в бордовой перчатке по мраморной балюстраде. Он находился в глубочайших раздумьях. Прямо сейчас он может повернуть в пролёт и спуститься вниз, к своей спутнице, однако он может повернуть в другую сторону, ведущую в личные владения хозяев, тем самым прояснив их с Сандрой отношения.Вилли резко остановился, положив обе руки на перила. Тут же подошла Кассандра и вновь положила свою ладонь ему на плечо. Вздохнув, Вонка убрал руку женщины и повернул в тот самый тёмный коридор, остановившись возле кабинета её мужа. Она расценила это как зелёный свет.Оказавшись в помещении, жена мэра начала о чём-то хлопотать, но даже не включила свет, ведь комната была залита лунными отблесками. Часть хлопот Сандры заключалась в том, что она металась по кабинету, предлагая кондитеру то сигары мужа, то ещё что-нибудь. От сигарет Вилли стойко отказывался. Он не курил.Вонка уселся в большое удобное хозяйское кресло и, закинув ногу на ногу, наблюдал за метающейся Абрантес.—?Я так долго тебя не видела! Какую стену между нами ты возвёл… Если бы ты знал, что я испытала, увидев тебя сегодня… Да ещё и с женщиной. Ответь мне — ты женился? Кто она? Хорошо… Как бы там ни было, твой брак ничему не помешает,?— Абрантес выдохнула, будто ей удалось успокоить саму себя. Но затем волнение и тревога снова отразились на её лице, и она продолжила:?— Господи, как я боялась, что никогда более тебя не увижу. Ох, те времена, когда до меня дошла новость, что ты закрываешь фабрику… Когда я узнала о причине… я лично передушила всех тех гнусных шпионов. Ведь это я была всегда рядом… Ты должен был сказать, что женишься. Я же открывала тебе всё, что связывало нас с Бенджамином. Ты не мог так поступить со мной…Она схватилась за сердце и упала на колени перед шоколадником, оказавшись буквально у него в ногах. Затем дошло до того, что Кассандра начала покрывать поцелуями руки Уильяма в перчатках, умоляя их снять. Но он был непреклонен. В его голову не раз проникала мысль воспользоваться женой мэра, отплатить ей той же монетой, но ведь чтобы это осуществить, придётся пренебречь своими правилами. А этого Вилли никак не мог позволить никому. Однако подсознание не раз заставляло представлять эту картину и шептало ему, будто нечистый: "Давай, воздай ей по заслугам, заставь её ощущать то, что когда-то испытал маленький запутавшийся пряничный человечек".Кассандра валялась перед гостем, с надеждой заглядывая ему в глаза. Всё-таки как отчаянно женщины могут любить, как отчаянно они могут быть преданными.Вилли нагло пользовался этим.—?И чем же ты можешь меня удивить? —?сверкнув своими фиалковыми глазами, он хитро улыбнулся.Кассандра тут же подскочила и начала рассыпаться в предложениях. Остановившись у рабочего стола мужа и положив сморщенные руки на его кожаное кресло, женщина проговорила:—?Хочешь, его место и должность вскоре достанутся тебе? —?в этот момент суровая и гордая госпожа была похожа на заботливого родителя, пляшущего на задних лапках перед капризным чадом.Затем Кассандра вновь упала к ногам мужчины. Он притянул её за лазурно-синеватое боа, будто хозяин цепного пса за поводок.Дама временами словно отходила от гипноза, затуманившего её сознание. Женщина, находясь будто в прострации, потирала виски и отрешённо смотрел в одну точку, пытаясь подняться и оттолкнуть от себя магната. Но как только звучал его голос, а затем изящные тонкие пальцы, непременно в перчатках, касались её морщинистого подбородка, Кассандра, будто гадюка под дудочку, снова опускалась к ногам Вилли.Абрантес, тяжко подавив ком подступающего отчаяния, всей душой ощутила жалость своего положения. Она осознавала, как Вонка ловко манипулирует ею, однако ничего не могла поделать. Кассандра искренне верила, что имеет хотя бы самый мизерный шанс удержать возле себя своего милого мальчика.Вилли же играл с ней, стоя между здравым смыслом и больной фантазией. Ещё в юности, когда он впервые встретил эту влиятельную, тогда ещё молодую леди, он понял, что ему никак не удастся избежать близких встреч с ней. А потому он будет делать всё возможное, чтобы эта богачка сама пожалела о своём гнусном прошлом решении.Так и случилось. Дыхание Кассандры сбилось окончательно, когда столь желанные руки Уильяма вертели её подбородок. Ей было страшно понимать, что она рада позволять этому человеку такие вольности. Она счастлива, что он будто подгоняет её к тому дивану, на котором в самых потаённых её мечтах делает с ней самые грязные вещи.Сандра покорно отступала назад, пока не оказалась прижата к мягким пружинам софы. Она извивалась в предвкушении ласк, гладила себя где-то у шеи, тем самым невольно оголяя участки своего дряхлеющего тела.Именно это погрузило брюнета в воспоминания из юношества. Конечно, Уильям не собирался рушить свои устои, поддавшись соблазну мести. Ведь если отказ, пусть и во сне, был дан даже Анхелике Ферроу, то о чём вообще может идти речь в случае с престарелой женой мэра.Наконец, когда Кассандра, изнемогая и прося, открыла глаза, шоколадного магната давно не было в кабинете. В воздухе сохранились лишь отголоски ароматов буйной корицы, шоколада и арахиса. Абрантес мигом подскочила, а Вилли в это время уже считал ступеньки на первый этаж.—?Уильям! —?энергично выкрикнула Маргарет, тут же взяв его под руку. —?Я уж, признаться, думала, что ты покинул эту шумную пирушку, ха-ха.Она звонко рассмеялась, прильнув к его плечу.—?Только с тобой, моя рыжая душа,?— усмехнувшись и подняв указательный палец вверх в фирменной манере произнёс франт.В это время с верхнего этажа их уничтожала взглядом владелица особняка.—?Сбегаем в самый разгар веселья, даже не попрощавшись с миловидной старушкой-хозяйкой. Какой моветон, так ведь нельзя, Уильям,?— игриво качая головой, шутливо-укоризненно пропела Фокс.—?"Нельзя"?— это ответ для тех, кто спрашивает, дорогуша,?— хохотнув, произнёс Вонка.Тем временем Кассандра, разгорячённая и возбуждённая, с немыслимой скоростью сбегала по ступенькам, ведущим в главный холл. Её суженные от гнева очи уже затянула поволока слёз, а потому она видела образы уходящего Вилли и его спутницы лишь размытыми силуэтами, похожими на тысячи других.Но всё же она выследила их и последовала за ними и на улицу, выбежав из дома и прихватив с собой двух охранников. Перед зданием был раскинут чудный зимний сад. Вонка с рыжей незнакомкой о чём-то хихикали, прикрывая лица от вьюги, что заставляло хозяйку хотеть рычать от негодования. Сандра, волосы которой трепал студёный ветер, по дороге потеряла боа. Даже морозный воздух не мог привести её в чувства, её сдавливало удушье обиды, слёзы душили горло.Она упустила их, в зимней темноте мадам видела лишь фары удаляющегося элитного автомобиля. Разъярённая Кассандра закричала от злости, а затем, достав из сумки ключи от машины, яростно бросила их в руки проворных телохранителей.Абрантес непременно узнает, что за женщина сопровождала её Вилли, об этом позаботятся её пажи, в этом нет никаких сомнений. А пока что ей оставалось смотреть, как удаляются в метель две дорогие иномарки.***День многолетней давности тоже предвещал быть судьбоносным. В тот вечер дом Шарлотты Флетчер ждал особенного гостя, а молодой кондитер завершал новую доработку?— эклер в тёмном шоколаде. Эта сладость была вдохновлена самой хозяйкой. Вернее, делалась по её личному заказу.Госпожа Флетчер мечтала заставить стол новоявленными сладостями. Как же ей повезло найти этого чудесного мальца, у которого оказался настоящий талант в изготовлении самых разнообразных сластей. А ведь подобрала она бедняжку на улице, ночующего на вокзале. Ему было лет десять, может, чуть больше. В ту зимнюю ночь Шарлотта показалась ему ангелом — таким огромным, вежливым и весьма убедительным. Но если бы Вилли знал, что потребует эта женщина взамен за свой кров, то он бы предпочёл до конца дней прозябать где-то в трущобах. Или же нет?Одно было хорошо — у хозяйки была дочь. Прекрасная дочь…Юный кондитер завершил разработку, как вдруг в комнату постучали. Он замер, потому что знал этот стук. Так стучалась только Шарлотта. Сначала её пухлая ухоженная ручка аккуратно ложилась на дверь, а затем ногти, будто коготки хищной кошки, начинали кокетливо отбивать некую мелодию по деревянным планкам. После этого дама сразу же входила.Вилли слишком хорошо знал эту схему, уже выучив, что за этим стуком всегда следовало. Он, дабы не довести до того самого, поспешил сделать вид, что покидает комнату. Однако в дверях всё-таки столкнулся с Шарлоттой.—?Mon cher,?— как всегда прибегая к французскому вальяжно протянула дама.Хозяйка положила свою руку на грудь Вилли и невесомо подтолкнула его вглубь комнаты, закрыв за собой замок на ключ.—?Куда же ты так спешишь, голубчик? —?томно прошептала Лотта, поправляя ему воротник. —?Гости придут ещё нескоро…Вонка был в напряжении, ему было безразлично, кем являлись эти самые гости. Ему хотелось покинуть комнату и больше никогда не пересекаться взглядом с этой женщиной, да и со всеми женщинами в целом.Шарлотта переключила внимание на эклеры. Она отстранилась от юноши, переместив руку на столик с угощениями. Провела пальцем по шоколаду, а после, как бы невзначай, палец прошёлся по устам Вилли.—?Ох, дорогуша,?— нарочито виновато произнесла дама.?— Я такая неосторожная…Вилли хотел было убрать грязь с лица, судорожно потянувшись туда руками, но Шарлотта приблизилась к нему, перехватив его ладони, и прильнула к испачканной губе. Каждое её движение вызывало у Вонки отвращение. Но он не мог ей перечить.Закончив, она снова, смеясь и кокетничая, положила свою руку ему на грудь. Одним резким, но вместе с тем грациозным движением она толкнула Вонку на софу, обитую коричневой кожей, а затем сама присела к нему на колени.—?Ты делаешь прекрасные десерты, мы обязательно подадим их гостям, все будут в восторге,?— широко улыбаясь, вальяжно растягивала слова Лотта. —?Ты заслужил награду, мой шоколадный…Шарлотта улыбнулась ещё шире и ещё загадочнее. Её пальчики засеменили к пуговицам пиджака, но были молниеносно перехвачены. Вилли схватил её запястья и сжал их, одновременно прожигая свою покровительницу ледяным взглядом.Женщина коварно рассмеялась.—?Какими бы чудесными ни были сладости, о них ведь могут вовсе не узнать… Завтра мы вместе идём на открытие твоего нового магазина. А сейчас просто расслабься и получай удовольствие. Ведь тебе не привыкать, mon cher…Являлось ли это серьёзным шантажом или просто разовым запугиванием — Вилли не успел об этом подумать. Шарлотта оседлала бёдра парня и ловко расстегнула неподатливый ремень с золотой пряжкой "W". Женщина истомно покусывала губы, подёргиваясь в предвкушении, льстила и пыталась всячески растормошить уже впавшего в ступор брюнета.Вонка же совсем потерял даже намёк на улыбку, превратившись в бесчувственную куклу. Он бесшумно запрокинул голову на спинку дивана и, словно не осознавая происходящего и не участвуя в процессе, бездумно смотрел в потолок.—?Ну же, свет мой, посмотри на меня,?— жадно просила Лотта, наращивая темп. —?Меня ранит твоё безразличие,?— сетовала дама, переходя в стоны, похожие на капризные всхлипывания ребёнка.Вонка проигнорировал просьбу покровительницы, оставаясь в том же равнодушном положении. Чарли не думала сдаваться, она то и дело пыталась поймать взгляд парня, но Вилли лишь брезгливо уворачивался от зрительного контакта и тем более поцелуев.Именно тогда он начал носить перчатки. Именно тогда в нём зародилась неприязнь ко всем проявлениям близости. Именно тогда, когда его опекунша стала брать с него плату за свою благосклонность.—?О милостивый Боже, Вилли,?— Шарлотта задрожала от финальных движений и, сильно сжав ткань рубашки парня, начала издавать предельно громкие стоны.На этом всё и закончилось. Женщина наконец упала на диван, довольно улыбаясь и пытаясь закинуть варикозные ноги на плечо парня.—?С тобой это всегда невероятно, милый,?— тяжело дыша горячо шептала хозяйка, уже застёгивая ему ремень и пытаясь поцеловать.Но он уворачивался уже будто бы на уровне инстинктов. Они оба поднялись, оправили одежду и направились к выходу.—?Боюсь, mon cher, тебе придётся изготовить новые сладости до прихода гостей,?— стоя уже у дверей произнесла дама, чувственно посматривая на столик с эклерами, который она в порыве страсти опрокинула.Бросив эти слова напоследок, она притянула подопечного к себе и страстно поцеловала в губы. Вилли быстро отпрянул, брезгливо отирая уста. Когда он поднял глаза, Шарлотты уже не было.Юноша сжал кулаки, ему хотелось бросить в сторону женщины пару ласковых, но тогда она наверняка захочет наказать его, и "наказание" ничем не будет отличаться от "похвалы", он это чувствовал. Когда он думал, что жизнь с отцом, который всего лишь лишал его сладостей — настоящий Ад, он был самым настоящим глупцом, который не знал, каково это — жить в окружении этих самых кусков сахара в обёртках, но платить за это своей честью, своими гордостью и унижением. Быть во власти своей хозяйки, да что там хозяйки — владелицы.Он принялся за сласти. Эклеры должны были быть такими же приторными, маленькими и пухлыми, как сама Шарлотта. Выходит, они будут такими же отвратительными. Но Вилли пришлось пересилить себя, чтобы сделать новую партию.Через несколько часов он закончил, как вдруг в дверь снова постучали. На этот раз это точно была Грейс. Её стук был таким же невесомым, как она сама. А ещё неуверенным, лёгким и прекрасным.—?Можно? —?послышался голос девушки, топчущейся под дверьми.Вилли быстро собрался с духом, посмотрел в зеркало, поправил одежду и накинул на лицо улыбку.В комнату вошла Грейси, это прекрасное божье создание. Она подошла к парню, который стоял у столика со сладостями, и, встав рядом, нежно прошептала:—?Выглядит очень красиво. Наверное, будет и очень вкусно.—?Если хочешь?— можешь попробовать,?— проговорил Вилли, глядя на плоды своих усилий, но, казалось, мысли его были заняты чем-то другим.Юная леди обрадовалась, радостно захлопав в ладоши, будто малое дитя. Девушка нагнулась над столиком и, аккуратно подхватив эклер, поднесла его к милому ротику.Она вся перепачкалась, что было удивительно, учитывая то, как усердно наследницу Шарлотты в детстве учили манерам. Мисс Флетчер повернулась к большому позолоченному зеркалу, стоявшему позади них. Вилли повернулся следом.Грейси оттирала шоколад, но смотрела она на Вонку. Смотрела с восхищением. Он был действительно прекрасен. Тёмные волосы в сочетании с нездорово бледной кожей. Девица заглядывалась на Вилли, боготворя его, как героя из тех романов, что она так любила читать наперекор программе из лицея и мнению её матушки. В лице Вонки она видела если не божество, то хотя бы живое воплощение мистера Дарси.—?Ты чудесно выглядишь,?— робко прошептала Грейс, неуверенно кладя свою руку ему на плечо.Вилли знал это. И то, что выглядит неотразимо, и то, что девушка сейчас абсолютно искренна. Грейси ввиду своей робкой натуры смутилась, с некой стыдливой грустью потупив глаза в пол и убрав ладонь с его плеча. Но затем неожиданно развеселилась и быстро защебетала:—?Ты же наверняка знаешь, что у нас сегодня ужинает леди Кассандра. О, она такая очаровательная, как давно я её не видала! С тех пор, как погиб отец…Грейси очень быстро меняла настроения. Она что-то ещё тараторила сначала о Кассандре, потом об предстоящем ужине, и вот уже о ком-то из своих очередных подруг, но Вилли уже её не слышал, вернее, не желал слушать. Он внезапно впал в отрешённость, задумавшись о своём отношении к младшей Флетчер и о ней в общем.Тем временем девушка вернулась к рассказу о Кассандре, как она родилась и росла в Шотландии, а затем приехала сюда и стала ближайшей подругой её матери, более того — крёстной Грейс. Вилли знал эту историю, а потому ни минуты не думал о будущем ужине и тем более о гостье.—?Я более чем уверена, что ты придёшь в полный восторг от моей крёстной. Боже, она воплощение совершенства,?— глаза молодой особы светились от счастья.В порыве эмоций она прижалась к Вилли, но тот никак не отреагировал. Толикой его души ему было не по себе от того, что эта чистая, прекрасная душа прикасается к такому грязному и осквернённому женщинами телу. Вонка часто замечал нежные чувства этой невинной девчушки по отношению к нему, но он вдруг поймал себя на мысли, что относился к ней теперь, после всего того мерзкого, что произошло с ним уже десятки раз, даже не как к сестре, а как к сожительнице.Вдруг Грейси неожиданно схватила Вилли за руку и, уже радостно смеясь, потащила его из комнаты прочь. Видимо, в гостиную, где начинался тот самый ужин.На лице Грейс был неомрачимый восторг. Ведь она держала за руку того, кого любила очень давно. Флетчер искренне радовалась успехам Вилли. Но знала бы она, какой ценой они ему давались. Конечно, Грейси не могла даже догадываться, что творилось с Уильямом в стенах её собственного дома, ведь она сама находилась здесь крайне редко из-за своей учёбы.Они проходили через коридоры?— тёмные, узкие. И вот они добрались до той деревянной лестницы, которая ведёт в гостиную. Вилли спускался, взятый под руку Грейс. Девчонка вся сияла, на лице Вонки по-прежнему не было ни одной эмоции.Шарлотта, до этого мило болтавшая с давней подругой, резко оторвалась от разговора и прожгла взглядом "пару". Женщина ревновала своего "пасынка" к собственной дочери. Она, конечно же, видела всё то внимание, что Грейси оказывала молодому Вонке. Вскоре её дочь отпустила Вилли и, всё так же жизнерадостно улыбаясь, побежала к крёстной.Гостья в это время хоть и раскрыла свои объятия для Грейс, но внимание её тоже было незаметно переключено на Вилли.—?Уильям, скажите, как вам это удаётся??— начала вдруг Кассандра, смотря прямо в глаза парня. —?От сладостей невозможно оторваться! В чём же секрет?Шоколадник улыбнулся и ответил непринуждённо:—?Уверяю вас, никакого секрета нет.Кассандра не отступала, продолжая поддерживать с воспитанником подруги светские беседы:—?Жаль, что Шотландия ещё не столкнулась с вашим непостижимым даром кондитерского ремесла.—?Всё ещё впереди, моя дорогая,?— с энтузиазмом произнесла Шарлотта, тоже бросив мимолётный сальный взгляд с сторону Вилли.Шарлотта весь ужин смотрела на брюнета. Наблюдала. Хоть её и распирало от гордости, что Кассандра отыскала в её мальчике потенциал, но всё же зависть и ревность подтачивали её хорошее отношение уже к очередной близкой. Хищные леди продолжали свои беседы, пытаясь перетянуть Вилли поближе к себе, одна лишь Грейси не понимала, что происходит, невинно хлопая глазками и с удовольствием пробуя зефир.Кассандра действительно заинтересовалась в Вонке. Она, подобно приятельнице, весь вечер оказывала внимание юному кондитеру, однако делала это более учтиво и умело, и сам Вилли не сразу понял истинный мотив этих льстивых предложений.Наступила тишина, которую неожиданно прервала Шарлотта.—?Кассандра, милая, отчего же Бенни лишил нас сегодня своего общества?Лотта имела в виду Бенджамина, мужчину, с которым была помолвлена её дорогая подруга. Сандра готовила жениха на пост мэра. При одном его упоминании она засуетилась и начала благодарить за ужин, пытаясь поспешно уйти.— Чарли, прости, милая, предвыборные гонки отнимают столько времени и сил,?— стоя уже в дверях и поправляя вуаль, объяснилась Кассандра.Она вдруг посмотрела на Вилли, а затем, запустив в сумку изящную руку, увешанную драгоценностями, добавила:—?Прошу вас, приходите к нам на ужин в следующую субботу.Она вложила в руки Флетчер-старшей приглашение, смотря в это время на Вонку, и поспешила скрыться за массивными воротами.На прощание она одарила юношу каким-то слишком многозначительным взглядом. Уильям тут же понял, что в скором времени последует за этим.