Глава XVII (1/1)

Джимми Смит?— натура крайне боязливая и осторожная, предпочитающая сильным мира сего не перечить: бедняга Джим отчаянно хотел возразить Руперту, открыто восхититься продукцией Вонки, но рыжий снова промолчал. Так он поступил даже сейчас, находясь в спальне своей любовницы, роковой светской львицы Регины.Смит всю жизнь был крайне неуверен в себе, потому предпочитал эту неуверенность за чем-то прятать. Например, за дорогими вещами, недвижимостью и женщинами, до которых был всегда чересчур падок, чего не скажешь о самих дамах. Смит не разу не был женат, но так или иначе пассии у богатея все равно были. Недавно его новой зазнобой стала известная в городе деятельница и актриса Регина Мальтез.Театралка умело манипулировала мужчинами так, что те исполняли любой ее каприз, будто то была их воля. Смит не стал исключением: он, подобно другим, шел на зов дивы, будто дитя на леденец.Регина сделала так, что рыжий сам приползал к ней в дом по первому зову. Миллионер и рад был стараться, но только уже не для Солта, а для любимой ?сдобной булочки?. Именно так Смит называл свою возлюбленную. Ведь Регина была довольно дородной женщиной, но при всей ее комплекции актрису нельзя было назвать безобразной. Она совсем не дурна собой. Мальтез была рослой, темноволосой женщиной. Лицо у нее маловыразительное, холодное и бледное, во взгляде сквозили коварство и вызов, будто она была кобра, готовящаяся к нападению. Ее нынешней жертвой являлся Джим.Рыжий снова прибежал своей любовнице и сейчас валялся в ее спальне, опустив худое изнеможенное лицо в пышную грудь Регины. Джимми уткнулся в упругий бюст своей протеже, будто страус, прячущий голову в песок, или маленький ребенок, ищущий утешение в объятиях матери.Пышные телеса Регины занимали почти все ложе.—?Как ты хороша, богиня,?— восторгался худощавый, целуя перси любовницы. —?Влюблен в твои… бездонные глаза, чертовка.—?Ах, как ты льстишь, мой сушеный изюмчик,?— Регина кокетливо рассмеялась так, что ее грудь затряслась, и впалое лицо Джима стало похоже на леденцовую лодку шоколадника Вонки, лихо подпрыгивающую на шоколадных волнах.—?Моя прима,?— Смит покрывал пухлые ручки возлюбленной дорожкой мокрых поцелуев.Неожиданно лицо Регины переменилось и она резко подскочила, отчего Джимми отшвырнуло в сторону.—?Я сказал что-то не то, моя булочка? —?затрясся Джим, глядя на на свою госпожу, как цепной пес на хозяйку.Мальтез в то время подошла к туалетному столику, проглотила какую-то таблетку и запила ее водой. Затем женщина с каким-то страдальчески вымученным выражением лица несмело взяла в руки гребень и с тем же отрешенным ужасом начала водить им по своему смоляному волнистому каре. Не поворачиваясь к худощавому, Регина начала говорить со своим отражением в зеркале, лихорадочно повторяя и будто пробуя на вкус то самое злополучное слово, которым Джимми назвал ее?— ?прима?.—?Да, прима,?— судорожно, будто в горячке, проговорила женщина.Регина начала также дергано рыться в шкатулке с украшениями. Дива достала из ларца гранатовые серьги, контрастно гармонирующие с ее чёрным винтажным каре.—?А ведь совсем недавно эти волосы были черны и без единого намека на сединку,?— болезненно заявила Регина, заметив на виске серебряный волосок.В этот момент в комнату вбежала маленькая пушистая собачонка породы померанский шпиц. Собака была довольно старой.—?Моя Бэтси, иди же к маме,?— актриса подхватила заинтересованную любимицу на руки. —?Ты всегда для меня будешь прекрасной Бэтси, вне зависимости от лоска твоей кремовой шёрстки. В мире людей все по-другому: постарел?— и тебя легко заменят.А дело было в том, что актрису сняли с главной роли в том спектакле, в котором она хотела участвовать и которым расхвасталась перед дочерью. Постановщик драмы резко сменил свое мнение, и главную роль получила более молодая и привлекательная леди, которая, по всей видимости, была его любовницей.Мальтез распсиховалась и начала истерично визжать, закрыв глаза и сидя в кресле перед зеркалом. Джимми испугался.Мужчина вжался в кровать, зарывшись в подушки. Регина не унималась, она начала расчесывать волосы с такой силой, что вырвала себе приличную прядь. Потом успокоилась и уже как-то подозрительно спокойно проговорила:—?Это все стрессы, стрессы и нервы,?— пробормотала она, массируя виски.Нельзя было сказать, что Регина, как сама дива часто любила повторять, подвергалась стрессам: её полная, выхоленная фигура сияла свежестью и здоровьем, лишь глаза выдавали в ней тревогу. Они были красными, нервными, как у наркоманки.—?Будешь ли ты любить меня также отчаянно, когда у меня не останется ничего, кроме моей больной души? —?глаза женщины и все лицо были в слезах. —?Будешь ли дорожить мной, когда все мое тело покроется сухими морщинами, а в глазах не останется блеска?Смит взял влажные от смахнутых слез руки Регины, увешанные браслетами, цепочками и кольцами, и прижал к своему гладко выбритому подбородку, а потом к потрескавшимся губам.Затем Джим снял с одного пальца кольцо, еще раз поднес теперь уже только одну правую руку к губам, и надел кольцо на заветный палец.Был ли это спектакль, превосходно разыгранный самовлюбленной актрисой, рыжий так и не понял, но уходил от Регины с каким-то приятным чувством.Нет, Смит не хотел и думать о том, что все это было постановочным планом Мальтез. Он хотел верить и верил в искренность возлюбленной.***Анхелика проснулась и по обыкновению, прежде, чем встать с кровати, блаженно потянулась. Ей нравилось поутру нежиться в постели, скользя по шелковым простыням, будто сыр в шоколаде.Но окончательно открыв глаза, Маргарет поняла, что сейчас она вовсе не в своем роскошном доме-дворце, а в той самой тесной каморке, куда она сама же поселила свою личину Анхелику Ферроу. К счастью, завучу сегодня не на работу, и есть время отойти от "веселого" вечера с мистером Вонкой, хотя, теперь просто Вилли, глупо официозничать с человеком, который помог тебе осушить не один бокал спиртного и излить душу.Окончательно встав на ноги, Анжи ужаснулась: они были мертвецки пьяны, она не знала, что же могла наговорить кондитеру, а самое главное?— что тот успел расслышать и понять. Отрезвев, Ферроу тут же бросилась к своим блокнотам, ведь пока в ее памяти еще теплились фрагменты их разговора. Женщина начала обрывками зарисовывать и записывать все, что помнила. С каждым написанным словом ее охватывал ужас и какое-то непонятное, не присущее ей чувство тревоги. Дописав, завуч подхватила блокнот и пулей полетела на улицу фабрики Вонки. Кареглазая бежала так отчаянно, что рыжие искусственные волосы на фоне белоснежного снега вились на ветру причудливой веревкой пламени.В тех самых глазах вдруг снова начали мелькать золотые искры. А внутри горело пламя, около которого грелась одна забытая маленькая девочка. Зима была не в ней, а вокруг нее.На одной из улиц Ферроу внезапно показалось, что она увидела знакомую круглую белую оправу очков. Она остановилась, лихо оглядываясь, и увидела отдаляющееся пятно цилиндра и бордового фрака.В голове у нее крутился гениальный продуманный сюжет их диалога, но, оказавшись в нескольких метрах от Вонки, она все забыла и пробормотала несвязное:—?Вилли Вонка, это вы?—?Это я! —?резко обернувшись, как всегда с усмешкой проговорил магнат.—?Что вы тут делаете в такой ранний час? —?оправившись от смуты, вышколенно проговорила Анжи.—?А вы? —?заговорщическим голосом прошептал Уильям, подойдя наклонившись к уху Анхелики.—?Да от вас разит алкоголем,?— фыркнула драматург, отмахиваясь рукой, будто от самого мерзкого зловония.—?Какое совпадение,?— саркастично изрек Вонка, всплеснув тростью.Герои замолчали. Оба были в очках: женщина?— в солнцезащитных, а Вонка?— в своих непонятных иллюминаторах на пол-лица.—?Давайте пройдемся,?— предложил шоколадник, дабы разрушить неловкое молчание.Возможно, у него, так же, как и у Анжи, имелись вопросы.Анхелика воодушевленно закивала, подбежав к Вонке и вцепившись в рукав его пальто. Брюнет немного озадачился, ибо не привык к подобному. Но они все-таки зашагали дальше вместе.—?Уильям,?— начала рыжеволосая. —?После вчерашнего, думаю, нам не стоит "выкать" друг другу.Магнат и так ничего не говорил, но сейчас он, казалось, стал еще тише.—?А что было вчера? —?слегка напряжённо переспросил Вилли.—?А вчера мы с вами уже перешли на "ты" и излили друг другу души, мой дорогой,?— хихикнула леди Ферроу, заботливо стряхнув с пальто спутника налипшие снежинки.—?Ха, вот как,?— мужчина стиснул зубы, и они повернули в проулок.—?Зачем ты пришел вчера, Уильям? —?остановившись, спросила Анжи.—?Зачем я пришел? —?Вонка погрузился в забытье. —?Ох, я не знаю… Ноги будто сами привели меня. Тот разговор в театре… Мне показалось, что вы можете меня понять.Женщина внимательно слушала, пристально всматриваясь в аметистовые глаза собеседника, в то время как он сам уставился в одну непонятную точку.—?Иногда я смотрю на Бакетов и вижу, что они такие счастливые, эти дружные семьянины.Через Чарли завуч свободно разузнала биографию мистера Вонки и потому уже понимала, на какие точки надавить.—?Многие люди даже не знают, что такое "родители". А те, что знают, имеют наглость отрицать свое счастье. Что насчет твоей родни, Вилли?—?Оу,?— Вонка снова задумался, и его взгляд наполнился какой-то болезненной тревожностью,?— мои р-р-родители?Анжи кивнула, участливо заглянув в глаза кондитера.—?Одного из них уже нет, хи-хи,?— Вонка сумасшедше засмеялся.—?Ты?— счастливец, Вилли, у кого-то нет и обоих,?— Ферроу печально выдохнула морозный воздух.Они замедлили шаг, Анхелика шумно вдохнула и остановилась, будто собиралась с силами.—?Прошу прощения, если… —?принялся извиняться Вонка.—?Нет-нет, это я не про себя, у меня очень хорошая семья,?— отмахнулся педагог, но единственная слезинка предательски застыла на щеке.И тут Рита не выдержала и разрыдалась, неожиданно припав к меховому воротнику пальто Вилли. Магнат, шокированный таким жестом, в ответ лишь несмело похлопал драматурга по спине. Анжи, всхлипывая, начала мямлить в воротник Вонки что-то несвязное до такой степени, что мех то и дело лез в рот, заставляя леди смешно чихать.Вонка брезгливо-пугливо оглядел это зрелище и, взяв Анжи за плечи, отодвинул женщину от своего кашемирового пальто, пока завуч не обслюнявила его окончательно.—?Не советую, моя рыжая душа, бубнить себе что-то под нос,?— усмехнувшись то ли от нервов, то ли по привычке, попросил кондитер, подняв указательный палец.—?Нет, не такая уж и хорошая! —?снова прижавшись к спутнику, уже более четче произнесла женщина. —?Но я не хочу об этом, Уильям.Маргарет провалилась в свои мысли. На самом деле она не хотела говорить на эту тему, потому что говорить было не о чем, ведь малышка Марго давно забыла, какое на вкус слово "родители". Прописывать такую же судьбу своей личине, добродушной леди Анхелике Ферроу, Рите не хотелось. По какой-то причине Анжи не стала бесцеремонно переключать тему, а ведь главным страхом Маргарет была потеря ее близких.—?У тебя есть страхи, Уильям? Я боюсь потухнуть,?— честно заявила Анжи. —?Потухнуть изнутри. Проснуться однажды и понять, что ничего не интересует… Ты тоже должен чего-то бояться, Вилли. Ты же для этого и приходил, ведь так? Рассказать мне об этом.Герои вывернули на авеню. Проходя мимо газетного киоска, Вонка шумно выдохнул.—?Я боюсь быть милосердным, боюсь растечься как молочный шоколад от эмоций. Однажды я хотел помочь мальчику воплотить его мечту. Он тоже мечтал быть шоколадником, и я готов был переписать на него всё имущество в виде своего производства. Мальчик, подобно Чарли, жил у меня на фабрике, учился этому тонкому искусству. Мне следовало сразу догадаться обо всём, ведь это парень отличался от Чарльза в худшую сторону: он без раздумий променял родительский дом на прихоть. Напрасно я радовался. Знаешь, как он меня отблагодарил?Анжи замотала головой, мысленно приготовившись к худшему.—?Этот мальчик,?— кондитер тяжело сглотнул и сжал трость,?— обвинил меня в педофилии.Эмоциональная Анхелика ахнула и отшатнулась от кондитера, прижав заледеневшие ладони к невольно открывшемуся рту.—?Это грязная ложь, которая очень быстро распространилась,?— грустно покачал головой кондитер. —?И реакция людей была именно такая, какую ты сейчас явно представила. Во время судебного процесса люди жгли мою продукцию, желали смерти… Когда правда открылась, мне не были принесены извинения, люди стали снова покупать шоколадки и кормить ими своих детей. И всё,?— в каждом слове магната сквозили грусть и разочарование.Две искалеченные людьми души?— моя малышка Марго и мистер Вонка. Стоит ли обвинять этот мир в несправедливости, или же это все пазл, стремящийся вот-вот собраться воедино?.. На самом деле мир вовсе не злой и не добрый, ему всё равно, существуешь ты или нет. Наши души поняли это очень рано. Говорят, люди не от мира сего, а может, мир не сей.—?Так вот для чего весь этот спектакль с золотыми билетами. Признаться, это казалось хитрой уловкой великого гения, дабы шоколадки разлетались, словно билеты в портер на "Гамлета".И вновь кондитер погрузился в какие-то свои воспоминания. Театр. Яркий свет, шумные роскошные ложи и деланный смех светских львиц. Но где Вилли мог это видеть? Вот он проходит в дорогом чёрном фраке среди рядов кичливых дам с соболями, целует их выхоленные, увешанные драгоценностями ручки, за что получает одобрительные улыбки, а потом одна из этих ручек плавно перемещается на его гладко выбритую щеку, затем сползает к пуговицам фрака.Аметистовые глаза Вонки, до этого невольно прожигающие пол, поднимаются на даму. Болотные глаза в оправе глубоко посаженных ресниц блеснули из-под маленькой шляпки дамы, рука ее спускалась все ниже, отчего юноша напрягался больше. Женщина, заметив это, кокетливо рассмеялась и начала томно водить руками в тоненьких кружевных перчатках по жемчугам на своих обнаженных ключицах.—?Шарлотта, милая,?— какая-то дама, наивно и искренне улыбаясь, стала протягивать обладательнице жемчугов программку спектакля.Кондитер, воспользовавшись замешательством дамы, поспешил скрыться среди шумной толпы и света. Почему этот образ вдруг всплыл в памяти мужчины? Нет, он не хотел об этом и думать.Яркая вспышка света, затем темнота, и Вонка снова возвращается в реальность, где на него тревожно смотрит Анжи.—?Поверьте, билеты на спектакли ныне не разлетаются с той силой, что вы воображаете,?— между тем заявил магнат, а потом добавил то, что никак не относилось к предыдущему:?— Золотые билеты?— всего лишь способ найти достойного преемника, иными словами, мне нужен был самый неиспорченный ребёнок.***Рано утром снег валил густыми хлопьями. В доме четы Бакетов было тепло и пахло сладостями. По обыкновению миссис Бакет готовила обед, мистер Бакет читал газету, а старики слишком рано проснулись, наговорились и уже к обеду благополучно задремали.Мать старательно нарезала салат, капуста никак не могла покинуть жизнь семейства даже сейчас, на фабрике одного из богатейших людей мира.Домохозяйка расправлялась с хрустящим овощем отчаянно, каждый взмах ножа был каким-то машинальным, лишенным жизни. Глаза женщины вдруг начала окутывать едва заметная поволока слез. И миссис Бакет снова начала беспорядочно рубить капусту, а слезы начали катиться интенсивнее, и к моменту, когда она порезалась, они лились уже ручьем.—?Мэриан,?— с тревогой и беспокойством за жену произнес Бакет-старший.Хозяйка утерла поток слез, развязала и сбросила фартук и подошла к мужу, который уже протянул ей свою руку.—?Мэриан, дорогая, что с тобой? —?мужчина сжал в своих ладонях хрупкую ладошку жены, ставшую грубой и морщинистой от частого взаимодействия с мылом и водой.Миссис Бакет стояла перед мужем заплаканная, а на его вопросы отрицательно мотала головой, опустив глазки в пол. Они простояли так несколько минут, возможно, супруга и собиралась выговориться, но потом вдруг качнулась и хотела было идти, но муж настоял на своём:—?Мэриан,?— в который раз повторил он, потянув жену за руку и усадив к себе на колени, предварительно отложив газету,?— что тебя беспокоит?—?Чарли,?— сквозь слабые всхлипы проговорила она. —?Он очень сильно изменился, изменился не в лучшую сторону, Фредди.Супруги замолчали, подумав и осмыслив недавнее поведение единственного сына. Миссис Бакет то и дело отворачивалась, дабы отереть слезы и набрать в грудь побольше воздуха.—?А еще и эта беседа с мисс Джексон, директрисой колледжа, в который, опять же, именно сэр Вонка настоял перевести нашего мальчика,?— вздохнула женщина. —?С момента его появления наша жизнь перевернулась с ног на голову, наш Чарли после знакомства с ним стал совершенно другим, его будто подменили.—?Ты винишь во всех грехах Уильяма, дорогая, разве это правильно? Я вовсе его не защищаю, но благодаря ему наша семья зажила лучше: мы не питаемся пресной капустной похлебкой, Чарли учится в самом престижном колледже, носит самые лучшие вещи без дыр и заплат,?— сохранял спокойствие муж.—?Да, но стали ли мы от этого счастливее, милый? —?миссис поднялась с колен мужа, надела фартук и снова направилась к плите.Хоть прилепи ты мышке крылья,Но из нее не выйдет птицы.Напрасны будут все усилья,Зазря лишь мышка возгордится.