Прошлое идёт по пятам (1/2)

— Точно не хотите составить доклад здесь? — шепотом спросил Карм, проверяя сбрую на кальё. В вечерних сумерках он делал это больше на ощупь. — Мы бы обсудили все детали, чтобы получилось правдивее.

Кори не ответила. Набрав во флягу воды, она подошла к Карму и так же тихо поговорила: — Ты знаешь, что кое-кто в курсе нашей связи, и у него обязательно возникнут подозрения, если я останусь здесь. Да и надо хорошенько обдумать, что написать, а времени на это здесь не будет. — Кори вздохнула и потерла лоб.Она по-дружески приобняла Карма заплечи и на самое ухо прошептала: — Ты главное ничего лишнего не пиши, без подробностей. И про Сида — только то, что он был здесь как мое прикрытие. Ни слова про магию, Карм. Был, помогал делать вид, что я Брис, втираться в доверие. Ну, может, что я знакомила его со своей работой… Хотя нет. Про работу не надо. Если будут докапываться, вали все на меня. Хорошо?

Карм недовольно нахмурился. Кори поняла, что обошлась с ним, как с несмышленым мальчишкой, и быстро добавила: — Да ты и сам знаешь, как лучше. Карм отстранился и строго посмотрел волшебнице в глаза. — Да, я знаю. Но не думаю, что валить все на вас — хороший ход. — Мне все равно прилетит, что я мальчишку взяла с собой без разрешения. Одним тумаком больше, одним меньше — пустяк. К тому же, если ты ничего дельного им не скажешь, мне будет легче выпутаться.

Карм отвернулся, сделав вид, что занят приготовлениями к отъезду. Он явно не хотел перекладывать всю ответственность на подругу, хотя Кори понимала, что так было бы справедливо. Он не виноват в ее ошибках, но Карм, видимо, считал иначе. Кори ушла в дом собрать вещи, давая приятелю время на размышления, а когда вернулась, уставилась на Карма. Тот почувствовал, что от ответа не уйти. — Ладно, — выдавил Карм. — Возможно, ты права.

Кори молча осмотрела кальё. Животное попалось хорошее:спокойное и послушное. Она не слишком любила домашний скот, относясь к нему как к средству, поэтому предпочитала животных без строптивого норова. К тому же Сида придется везти грузом. — Поможешь с мальчишкой? Карм кивнул и ушел в избу, а Кори подвела кальё ближе к двери. К рассвету они должны добраться до городка, в котором останавливались на пути в деревню. Кори поежилась, представляя ночную дорогу, а для одинокого путникас больным ребенком — вдвойне опасную. Кори присела на покосившуюся скамью у стены. Зря она отпустила Вукера. Ну да ладно. Теперь есть хотя бы кальё: староста не предложил проводника, даже телегу пожалел. Впрочем, оно и понятно. Кто станет отдавать первому встречному свое добро и раскидываться лишней парой рабочих рук? Хотя попутчик бы пригодился. Если придется драться, Сида будет не с кем оставить. Леса не славились грабежами и убийствами, но дорога есть дорога: по ней не ходят городские стражники.

Послышался скрип половиц, и на улицу вышел Карм, взваливший на плечи Сида. На мгновенье мир будто застыл. Перед ней стоял совершенно другой Карм. Дело было не в том, что он наконец-то отпустил горе, которое червем точило его душу. Мальчишка за его спиной. Сложись жизнь иначе, он мог бы быть сыном Карма. И ее сыном. Кори тряхнула головой, и все вернулось на места. Перед ней оказалось недовольное лицо друга, который пытался не уронить ее ученика. Кори едва не рассмеялась, увидев эту картину в новом свете. Ее любимые мальчишки. Вечно проблемные и непоседливые.

Карм усадил Сида на скамейку рядом с Кори и присел перевести дух.

— Думаю, к утру ему полегчает, — проговорил Карм, перехватывая мальчика, который начал сползать к земле. — Ну и тяжелый он у тебя! — Так это все мышцы, — отшутилась Кори, вставая, чтобыположить Сида. — Он же боец. Ну-ка давай попробуем кое-что.

Они кое-как усадили мальчишку за спину Кори, а чтобы он не упал с кальё, связали руки так, что выходило, будто Сид обнимает своего учителя. Карм набросил на мальчишку и Кори плащ.

— Смотрите, чтобы нос об плечо не разбил. И не волнуйтесь так сильно. Он обязательно проснется. Просто сейчас он весь в себе, но он побеждает, и скоро ему просто незачем будет там оставаться.

— Спасибо, Карм, — волшебница тепло улыбнулась другу, и повисла неловкая тишина.

Настал момент прощания. Кори не находила, что сказать. Она хотела пригласить Карма в гости, но понимала, что в ближайшее время им лучше не встречаться. По правде,она даже не знала, увидит ли друга вновь. С каждым днем скрывать магию Сида будет сложнее, и в какой-то момент они не утаят ее, — значит, придет расплата. Вопрос лишь в том, как скоро.

Вдруг Карм опять встал на скамью и, приблизившись к подруге, на самое ухо зашептал: — Помнишь, как мы провожали Тидоса перед Вольным Бунтом? Мы долго стояли у дороги, когда ждали его арекату, и молчали. В тот раз он будто чувствовал... Будто уже все знал. Помнишь, когда за ним приехали, он что-то сказал каждому? Кори кивнула. Разве она могла забыть прощание с учителем? Волшебница думала, что Карм продолжит, но он переминался с ноги на ногу, а потом и вовсе опустил взгляд. Кори ждала. Она знала: он хочет обменяться с ней секретом тех прощальных слов. — Он просил меня всегда быть сильным, потому что во мне многие нуждаются. Особенно ты. — Карм облизнул губы и сдавленно вздохнул. —Что он сказал тебе? Кори долго вглядывалась в лицо Карма. Он будто помолодел. Разгладились мелкие морщинки вокруг глаз и на лбу, на щеках появился едва заметный румянец, и неопрятная щетина больше не портила его молодость. Он определенно не притронется к порошку забвения, потому что ему больше не зачем забывать прошлое. И теперь он хотел сломать последнюю стену, которая отделяла его от подруги. И от новой жизни. Секрет тех слов хранило взаимное доверие между двумя учениками Тидоса, но теперь Карм отрыл эту тайну, предлагая большее доверие — без тайн. А еще Кори подумала, что Карм словно исповедуется. Он признал, что предал Тидоса и Кори, открыл свое горе, а теперь делиться самым сокровенным. Но чего он ждет?

А чего ждала бы она, узнай Тидос о том, сколько раз она предавала Совет? Кори вспомнила карие глаза учителя — добрые и хитрые. Нет, Тидос не стал бы винить ее, узнай он причину. Да и без причины тоже. Он бы напомнил, что каждый вправе решать, как поступить. Но он расстроился бы, а за ним и Кори. Она бы чувствовала себя виноватой, даже если бы ее не винили. — Он сказал, что таким, как мы всегда приходиться тяжко, — в полголоса проговорила Кори, а потом, хитро улыбнувшись, прошептала на самое ухо: — А еще попросил, если ты напортачишь, не дуться на тебя. Потому что роднее, у меня никого нет. — Кори выпрямилась в седле и заметила, как покраснел Карм. — Поэтому я тебя прощаю, хотя все еще злюсь. Не успела Кори опомниться, как Карм сгреб ее в объятьях. Кори ухмыльнулась, представив, как это должно выглядеть со стороны,— ведь волшебнику пришлось обнять и Сида, — но прижала друга в ответ. — Ты плохо врешь, когда дело касается таких вещей, — Карм рвано вздохнул и добавил: — Спасибо, Кор. Они долго молчали, не отпуская друг друга, будто старались восполнить те годы, что провели порознь. Кори подумала о том, что время немилостиво к ним. С тех пор, как Карм ушел на фронт, они виделись все реже, а встречи становились все короче и печальней. И каждый раз расставания — будто навсегда. Кори не заметила, как по щекам поползли слезы. Наверное, после того прощания с Тидосом, расставания с Кармом пугали ее. Кори не врала: Карм был иоставался ее единственной родней — братом. Тем, кто знает ее историю от начала до конца.

Карм отстранился и посмотрел на Кори. Его глаза немногопокраснели, и на миг Кори испугалась, что без порошка забвения он совсем раскиснет, но потом поняла, что у самой лицо мокрое. Она вытерла щеки и улыбнулась. Карм улыбнулся ей в ответ.

— Удачи. — И тебе. Кори скрыла волосы под лоскутом материи и пришпорила кальё. У ворот пришлось остановиться. Волшебница заехала за ближайшую избу, чтобы подождать, пока кто-нибудь не вернется в деревню. Для ремесленников время позднее, но для тех, кто утром отправился в другие деревни или в город, — подходящее. Она уже задремала, когда у ворот появилась телега. Кори подвела кальё ближе. Как только одна створка ворот оказалась распахнутой, Кори пришпорила кальё и промчалась мимо ошарашенных стражей. Лишь пара проклятий понеслась вслед. Но Кори мчала, пока деревня не скрылась за поворотом, и тогда она предоставила кальё самому выбрать темп скачки.

Размеренный стук копыт и однообразный пейзаж быстро надоели, и Кори принялась размышлять. И очень зря. Она тут же вспомнила погоню за Ркиис, которая на удивление быстро рванула из подземелья. Старуха долго петляла, сбивая с толку, а потом… Кори не хотела думать о том, как это случилось. Она и не собиралась убивать изветчика, она вообще никого не собиралась убивать, но в последний момент Ркиис прыгнула прямо под удар. Ведь Кори хотела всего-то повалить дерево, чтобы отрезать Ркиис путь. Эта старуха и правда была сумасшедшей. Или нет? Одинокая, никому не нужная и всеми забытая. Ркиис отправили в ссылку, лишь бы не мешалась под ногами. Она ведь продолжала свое существование лишь потому, что боялась покончить с собой. А тут такой шанс. Кори зарычала, сжимая в руках вожжи. И как теперь смотреть Сиду в глаза? Ему придется объяснить, почему стоит остерегаться Совета, но поверит ли он учителю, который прикончил служителя Совета? Что он вообще будет думать о ней, о Кори? Она так боялась, что мальчик когда-нибудь узнает о ее прошлом, но теперь это прошлое будто… будто догоняет. Кори остановила кальё. Уже стемнело, и за зарослями придорожных кустов она не видела того, что творилось в лесу, но слышала. Нет, ее догоняло не прошлое, а что-то большое и яростное. Кальё тоже почувствовало что-то недоброе, забеспокоилось. Принять бой на обезумевшем от страха животном не лучшая идея, но и загнать кальё и остаться без средства передвижения — тоже. Остается только одно. Голубоватые и белые искры посыпались с пальцев волшебницы на морду кальё, и животное застыло. Смешение двух потенциалов не предвещало для Кори ничего хорошего, особенно учитывая, что камень, ускоряющий обречение, все еще валялся в ее походном мешке. Но волшебница не думала об этом — она готовилась принять бой: отвязалась от Сида и, спрыгнув с кальё, выставила защитный барьер. Чувства обострились до предела. Казалось, она способна уловить малейшее движение воздуха. Гудение насекомых, щебет далекой птицы, шуршание лесной подстилки под лапами убегающего зверя… Кори ощущала присутствие жизни со всех сторон, и жизнь кричала, что гибель совсем близко. Волшебница осмелилась сделать вдох и снова застыла. Трое или четверо обреченных. Они подкрадывались с разных сторон. Неужели чудища бродят так близко к деревне,а Совет даже не пытается их истребить? Быть такого не может. Тот охотник, которого казнили праведники, занимался отловом обреченных, а теперь… Кто теперь этим занимается? Крог, который постоянно в крестьянской работе, или Карм, который в силах завалить разве что незначительного монстра? По спине пробежали мурашки. Казнив того охотника, люди лишили себя единственной защиты. В подземелье наверняка остались десятки чудищ, а теперь, когда исчез камень, который удерживал их рядом с собой, они разбредутся по окрестностям.

Справа что-то выпрыгнуло в надежде достать волшебников, но ударилось о барьер. Чудище поднялосьна лапы-хлысты и оскалило пасть. Непростительная наглость. Кори ударила его потоком энергии, разрушив барьер, и зверь захлебнулся в яростном напоре. Сзади раздался невнятный шум и потрескивание. Обернувшись, Кори увидела, еще одного обреченного, неподвижно лежащего на земле. Его оболочка начинала потрескивать.

— Учитель, слева. Кори повернулась как раз вовремя, чтобы оглушить нападавшего. — Сид? Сид, как ты? — Зачем… руки связали? — хрипловато выговорил Сид. Кори облегченно выдохнула. — Не используй пока силу, — предупредила волшебница. Если Сид и подчинил магию, он слишком ослаб, чтобы магичить. —Просто следи за ними. — Сзади, — прохрипел Сид. Кори, не оборачиваясь, резко нарастила барьер. — Уже нет. — Ты чувствуешь их? Сид помолчал, а потом задумчиво ответил: — Я… вроде того. Они мертвы, а я чувствую смерть. Нет, даже… замечаю. Это сложно объяснить.

— Я поняла, — упокоила его Кори. — У меня также с жизнью. Есть еще? Сид долго не отвечал, и волшебница подумала, что он опять уснул. — Слишком далеко, чтобы угрожать нам. Я… Я так устал. Можно, я посплю? Кори испугалась его слов. Его вновь манило сражение с собственной силой. А если настанет момент, когда он просто не сможет без постоянной борьбы и полностью уйдет в себя? Впрочем, он действительно вымотался после всех испытаний. Она наконец-то осмелилась повернуться к темноте леса спиной и принялась пробуждать кальё. Дальнейший путь не принес никакой радости. Темнота сгущалась, а Кори терзали безутешные мысли о том, кто она есть. Казалось, что двенадцать лет назад она наконец-то смогла вырваться из той трясины, в которую ее загнал Совет, но теперь она не была уверена на этот счет. Еще ей почему-то стало страшно за Карма. Напала такая тоска, будто она навсегда простилась с другом. ?Нет же, — успокаивала она себя. — Просто мы давно не виделись, а тут столько всего навалились, вот и кажется всякая чушь?. Противное ощущение не отпускало до самого рассвета. В попытке убежатьот гнетущих мыслей Кори гнала кальё, так что в какой-то момент поняла, что животному нужна передышка. Она съехала с дороги, не слезая с кальё, и решила хоть немного не думать ни о чем. Ветер молчал, лишь изредка касаясь верхушек деревьев нежными пальцами.Он ждал рассвета. Темнота уже рассеялась, и на ее место пришли серые сонные сумерки. Ветер любил наблюдать за этой незаметной сменой ночи и дня. Прекраснейший ритуал. Ветер не хотел разрушать тишину, разлившуюся в воздухе, не хотел бесцеремонно разрывать искусно сотканные полотна тумана, не хотел торопить день. Он наслаждался молча. Последние мгновенья ночи так же прекрасны, как первые мгновенья дня. Кори вздохнула и подняла голову. В сумрачных тучах появлялись проплешины. И вдруг ей вспомнился тот бродяга с алыми глазами. Она видела его уже дважды — подозрительное совпадение. В первый раз она подумала, что он свихнувшийся бездомный, который рыщет в лесу в надежде найти что-нибудь съестное. Но второй раз, во сне… Можно сослаться на усталость и больное воображение, но во сне он точно появился не просто так. Он искал кого-то и подумал, что Кори и есть тот человек. Но зачем он ее искал? Много волшебников отдали бы последние пожитки, лишь бы расквитаться с Беловлаской, но тот сумасшедший обрадовался встрече, будто увидел старого друга в толпе людей. Быть может… Внутри все похолодело. Как она могла стать такой неосторожной? Ведь этот бродяга может охотиться за Сидом. Если заговорщики выведали, что Сид ученик Беловласки, то дела — хуже не куда. Кори закрыла глаза. Она не в силах остановить их. Рано или поздно люди старца найдут Сида и, если не схватят, то попытаются переманить на свою сторону,а это самый нежелательный исход. Как объяснить мальчишке, который едва не обрекся, что заговорщики ищут не исцеление, а власть? А ведь Сид уже в том возрасте, когда никакие доводы не переменят его мнения. Кори глубоко вздохнула. Предельная осторожность — вот что ненадолго остановит людей старца. И людей Совета. Кори открыла глаза и смотрела за тем, как разрастаются просветыв тучах. Слишком шаткое равновесие.

До города они добрались, когда солнце поднялось настолько, что народ уже выбирался под его ласковые лучи. Несмотря на ранний час, улицы заполнялись людьми. Кори хотела быстрее отдать камень в местный Совет, но боялась идти туда с Сидом. Она гнала к знакомой питейной, где сдавались комнатки на несколько ночей. Пару раз она едва не сбила зазевавшихся прохожих. Хозяйка питейной любезно предоставила комнатенку, окно которой выходило в безлюдный проулок, и согласилась время от времени заглядывать к больному мальчику. Несмотря на дешевизну, в комнате было относительно чисто, стоял настил и табурет. Кори уложила мальчика и попросила принести к обеду горячей воды и миску бульона. Просыпаться Сид не торопился. Оставляя мальчишку одного в таком состоянии, Кори горько жалела о том, что у нее нет знакомых в этом городке, и в который раз кляла себя за то, как поступила с Сидом. Тем не менее, она отправилась в отделение Совета, где толстенький мужичок, встречавший гостей, тут же занял волшебницу утомительной беготней по местным начальникам.

— Он нагонай-эт! — вопит знакомый голос.

Сиди не думает останавливаться. Он бежит по бесконечному лесу пугающе темных деревьев. Их ветви, цепкие и колючие, силятся поймать его. Шипящий голос сказал, что эти деревья — страхи. В любой другой момент Сид быудивился, насколько их много, но сейчас он не успевает ведь то, что гонится за ним, гораздо опасней. Смерть. Его собственная магия. Она пыталась поглотить его, но шипящий голос заставил Сида бороться. И потом, когда мальчик почти что сдался, шипящий голос принял облик человека ипомог. Сид не знает, кто или что прячется за этим голосом, но это друг. Это его единственный друг и единственное существо, которому он может доверять наверняка.

Главное не останавливаться. Его противнику изрядно досталось после схватки, но сил не так уж много.

— Нуж-ж-жно бэйжать и бороть-с-с-са всу ж-ж-жизнь, — напоминает шипящий голос. Звучит неутешительно.

Сид задевает ногой корень темного дерева и падает. Его тут же накрывает неугомонный страх. Он видит, как проигрывает своей магии и обрекается, как в облике жуткого зверя он нападает на Кори и Раас.

Холодная ладонь хватает его руку, тянет вверх, прочь от дерева, и страх отступает. Сид вновь на ногах, и девушка-змеятащит его за собой, подальше от наступающей смерти. Спутница немного пугает Сида внешностью. У нее неестественно серая кожа, будто долго-долго не видевшая солнце, бескровные губы и серые с проседью волосы, хотя выглядит она молодо. И этот шрам во все лицо, из-за которого она слепа на один глаз… Но серая девушка-змея — его друг и спаситель, поэтому Сид гонит сомнения прочь. — Прос-с-ст-и. Здэйсь нельз-йа говор-ить о том. — Ох, ничего себе!.. Это ж Сид. Сид насторожился, услышав знакомый мальчишечий голос. Нет сомнений, это Дарн. Но почему здесь слышен его голос? — Он на-йаву. Нуж-ж-жно вэйрнуть-с-с-са. Тэйб-йа ждут, и нуж-ж-жно пойэсть. Сид оборачивается, чтобы удостовериться, что его магия не сможет достать его ближайшее время. — Сэйчас-с-с! Сид с трудом открыл глаза и увидел растерянного Дарна. Тот стоял с ведром воды в руках и глупо таращился. Сид недовольно зажмурился и, укутавшись в одеяло, хотел спать дальше. — Ну ничего себе! Это ж наш Сид! — послышался тоненький голосочек Мар, и надежды на сон растаяли, будто дымка. — Ты какими судьбами к нам опять? Вы же вроде куда-то ехали с сестрицей. Или ужеобратно? Или камушков не хватило? А-а-а, поняла. Неужели вас выгнали? Ну, если выгнали, то мы вам, конечно, поможем как-нибудь. Вона у родственницы какие комнаты! — Мар, да захлопнешься ты уже? — взревел Дарн. — Ты помнишь, что хозяйка сказала? Что здесь мальчик больной. То есть болеет Сид, понимаешь ты, дурья башка? — Мар надулась и замолчала. — Ему покой нужен, а не болтовня твоя. Ты чего, кстати, Сид, захворал? Сид открыл глаза и вздохнул.Они от него не отстанут. — Не знаю даже, — прохрипел он спросонья. — Простудился, говорят. Брат и сестра задумчиво кивнули.

— Похоже на то, — заключил Дарн. — Ну да не боись, мы тебе тут воды принесли, чтоб умыться. Мар, тащи супец. Девчонка, гордо задрав голову, вышла из комнаты. Дарн проводил ее взглядом до двери и покачал головой. — Совсем от рук отбилась! Она, к слову, видала тебя сегодня, — начал Дарн, приготавливая воду для умывания. — Наплела, будто тебя кто-то связанного вез. Она-то толком и не разглядела ничего: сама сболтнула, что всадник тот, ну, с которым тебя видела, как сумасбродный несся. Вот Мар — сказочница нашлась!

Сид лежал, прикрыв глаза и устало наблюдал за другом. Слова Дарна казались такими незначительными и лишними. Ну и зачем ему, Сиду, знать, что там опять выдумала Мар? Чем это поможет? Сид раздраженно поморщился.

— Да ты умойся пока, а я тебе постель сменю. Это было первое дельное предложение, — после супа, разумеется. Когда Сид залез обратно под покрывало, появилась Мар с миской жидкого, но мясного супа. И тут Сид понял, что действительно проголодался. И что борьба с собственной магией отняла слишком много сил. Ребята еще много болтал о чем-то, и ссорились, и посмеивались, и хоть Сид понимал, что с ними стоит поболтать, чтобы отвлечься от проблем, продолжал сосредоточенно поедать похлебку и жевать черствый хлеб. Суета раздражала его. Когда пришла Кори и отослала ребят, Сид вздохнул с облегчением и отставил пустую миску.

— Я устал, — проговорил мальчик, не дожидаясь расспросов. — Я устал убегать и бороться с ней, устал бояться, что в любой момент могу обречься, что из-за меня кто-нибудь пострадает. Не хочу провести так всю жизнь. И я… я не знаю, что делать. Кори не отвечала. Сид взглянул на нее и заметил, что она в кой-то веки накинула на плечи форменный плащ. Учитель не любила одежду Совета и почти никогда не носила ее за стенами Темного замка. Видимо, не подумала снять. Неужели так переживала за ученика? Или боялась, что он уже обрекся и разнес полгорода?

— Когдапробуждалась моя магия, она работала наоборот, — внезапно и тихо начала Кори. Она не смотрела на Сида, будто рассказывала сама себе. — Помнишь: жизнь и смерть зеркальны. Когда мне было лет пять-шесть, а от моего прикосновения увядали цветы и дохли насекомые, я думала, что я обрекаюсь. Еще я думала, что это проклятье за то, что моя мать изменила мужу, зачав меня от чужеземца. Пока мне искали учителя, который бы разобрался со всем этим, я пыталась заставить магию работать правильно. Часами держала мертвых жучков на руках, пытаясь оживить их. Тогда мне казалось, что жизнь можно вернуть так же легко, как и забрать. Ну и, яснее ясного, ничего не получалось.А потом я услышала, как дядя говорит обо мне. Он говорил, что я живу за счет чужих жизней, что я забираю чужие силы, потому что своих у меня нет.Тогда… я испугалась настолько, что обречение могло бы начаться взаправду. До сих пор не понимаю, почему обошлось. Наверное, магия была слишком слаба.Во-о-от. И я стала избегать людей, чтобы не навредить им, старалась ни с кем не общаться. — Даже с Кармом? — сам не зная почему, спросил Сид. — Мы познакомились потом. В общем, я потеряла надежду и ждала, когда за мной придет палач. Но жена моего дяди заметила, что со мной что-то неладное. Ох, она была чудесной женщиной! Правда. Она очень долго не могла завести детей, поэтому взяла меня на воспитание. — Кори рвано вздохнула и замолчала. Сид с трудом верил, что Кори решилась рассказать ему что-то из своей жизни, и не до конца понимал, почему учитель так себя ведет. Но он не перебивал. Он видел, как тяжело ей даются слова. — Это был единственный человек из семьи, который меня любил, единственный, кто занимался мной. Она была очень доброй и поэтому многое прощала. Частенько она и сама ввязывалась в мои шалости. Короче, она не имела ни малейшего представления о воспитании детей. — Кори грустно улыбалась, а у Сида от этой улыбки щемило сердце. Судьба учителя вдруг напомнила его собственную. Кто знает, сколько еще ей довелось пережить?

— Так вот в то время, когда пробуждалась моя магия, эта женщина носила под сердцем ребенка, и вот-вот наступал срок. Она была так счастлива, что у нее наконец-то будет карапуз. И я тоже была рада. Я не думала, что мне будут уделять меньше внимания или что-тов этом духе. Нет. Я наоборот хотела помогать с мелочью, чтобы проводить больше времени с тетей. Ну вот, она заметила, что я не показываюсь ей не глаза, а если показываюсь, то быстро сваливаю. И как-то она меня поймала один на один и заставила все рассказать. Оказалось, что дядя ей ничего не объяснял, чтобы не расстраивать. Она меня выслушала. А потом сказала то, что помогло мне принять силу. Она сказала, что это не проклятье, а благая сила, которая способна на великое чудо — возвращение жизни. Но я не знала цену жизни,я была слишком мала. За жизнь платят болью, терпением, а иногда собственной жизнью. Моя магия не способна дать жизнь засохшей мошке, потому что ее дух давно покинул тельце. Но если бы мошка только-только погибла, и ее дух еще жил бы в теле, я смогла бы вернуть жизнь.

Некоторое время Кори сидела, закусив губу, размышляла, о чем умолчать.

— Она сказала это, взяла мою ладонь и приложила к своему животу. Там была жизнь. Я почувствовала очень четко. Я слышала дыхание ребенка, ощущала, как бьется его сердце, как он улыбается.

Кори посмотрела прямо на Сида. На ее глазах застыли слезы. Сид растерянно смотрел на учителя и не знал, куда деться.

— Сид, твоя сила точно такая же. У нас разные источники, но… они продолжение друг друга. Жизнь сменяется смертью, а из праха возрождается новая жизнь. Понимаешь? Забрать жизнь легче легкого, но ты попробуй забрать чью-то смерть. Ты можешь спасать, можешь творить величайшее чудо, возвращая к жизни. Поэтому ты не должен убегать от своей силы, не должен ее бояться. Это не проклятье, Сид. Если ты примешь ее, она станет величайшим даром.

— То ес-с-сть правда, — прошипел знакомый голос. — И знаешь… я не позволю тебе отнять чью-то жизнь. Хотя бы потому, что это нарушение свода правил. Сид глубоко вздохнул и уставился в окно не в силах больше выносить пронзительный взгляд учителя. Она будто заглядывала в душу, будточитала его мысли и чувствовала опасения.К тому же Сид был ошеломлен и растерян. Слишком многое нужно обдумать. — А вы?.. — начал Сид, но замолчал.Он не успевал осознавать то, что делал. Он закрыл глаза и сосредоточился на вопросе. — Вы возвращали кому-то жизнь? — Да, — коротко ответила Кори. Вопрос об обратном действии магии Сид не осмелился задать. Скорее всего, Кори не ответит, а если ответит, то так, чтобы он не смог понять. Для учителяи без того слишком много откровений за один раз. Они сидели молча. У Сида в мыслях творился бардак, который никак не удавалось разобрать. Он едва соображал после выматывающего сна. Одно прояснилось точно: магия пробуждается болезненно не только у него, и не всегда это притворяет обречение. Да и слова Кори и девушки-змеи немного успокоили его. Теперь он знал, что делать, осталось понять как. Но это позже. Сейчас действительно стоило отдохнуть. Хотелось напиться чая Раас и завалиться в постельку. Казалось, что дома все беды отступят.