Рай. (1/1)

...и вскоре Он под Материнский воротился кров.*Иеремия сидит на кузове раздолбанного пикапа и смотрит ?Бунтарь без причин?. Джагхед в поношенной и грязной фуфайке, пропахшей потом тестостерона и дешевым одеколоном, купленным на одной из облезлых заправок. Он чувствует, словно наконец обрел свою кожу, и что он в безопасности.Он говорит в пустоту:—?Черт, я бы хотел иметь машину времени только ради того, чтобы трахнуться с Дином.—?Малыш, меня не обгонишь.Иеремия улыбается, поворачиваясь. Сара красивая под светом неона как никогда: ей те далекие девятнадцать, когда она впервые забрала его от блядских выродков приемных родителей. Сара протягивает две таблетки в маленьком мешочке из фольги и неотрывно наблюдает за поцелуем Джима и Джуди. Иеремия понимает, что если возьмет две таблетки, то возьмет за руку маму. Рай кажется близким, таким близким, что стоит шагнуть за экран и они увидят врата Эдемова сада. Иеремия проглатывает все без остатка. Они смотрят друг на друга.—?Я люблю тебя, Сара.Он украдкой целует ее в мокрые, сладкие губы и неожиданно вскакивает, пошатываясь на краю кузова. Бьет пяткой о ржавчину, привлекая оглушительным грохотом внимание полуночных зрителей. Он чувствует, что сейчас?— тот самый момент, к которому он готовился с первого дня в Ривердейле. Его важнейший в жизни дебют. Джагхед знает, что на него польются или оглушительные аплодисменты, или ведра прогнивших томатов?— потому что он точка катастрофического катарсиса этого зверского и бессмысленного зрелища. Джагхед вздергивает подбородок и расправляет плечи.—?Я?— чистый жидкий свет у нее внутри.Его голос громогласный, как у античных ораторов, его голос несет нагую, освежеванную, кровавую истину, мерзкую, как всякая истина. Он?— главный герой этой трагедии.—?Я стал демоном, я населил собой ее тело.Глаза у него лихорадочного безумца. Лицо Джагхеда покрыто холодной испариной, собирающейся у выемки над губой, и стекающий в рот горьковато-соленым ручьем:—?Я и есть моя мать: я держу ее в своей власти изнутри ее мертвого тела.Губы Джагхеда твердые, как камень, почти онемевшие, но это не делает его слова менее разборчивыми:—?Я танцую.Джагхед криво, припадочно улыбается.—?И мне нравится, что вы на меня смотрите.**Он расправляет руки и падает наземь раньше, чем поймет: стоянка драйв-ина была пуста и безлюдна, а экран отливал мертвым, серым настилом лунных теней.Падение замертво он запоминает ослепительной, секундной вспышкой, которая пожирает мир постапокалипсическим, ядерным взрывом, после которого?— пустота.