Глава 5 (1/1)

Проехав уже много миль, мы подъезжаем к месту, где изменчивая и непостоянная Темза впадает в Северное море. Как сказала Гермиона, на берегу находится невысокий белокаменный маяк, который уже давно не работает по назначению, а является лишь небольшой достопримечательностью, или, лучше сказать, местом привлечения туристов (мы прочитали это в путеводителе, который купили неподалеку отсюда, пока проезжали многочисленные маггловские туристические агентства и места продажи экскурсионных туров).—?Я правильно понял,?— покашливаю я, нарушая молчание, причиной которого служит увлеченное и внимательное вождение Гермионы,?— мы сможем переночевать в этом маяке?—?Да,?— говорит девушка спокойным голосом, пока за приоткрытым окном автомобиля я чувствую набирающий силу бризовый ветер и слышу постепенно усиливающийся шум морской воды. Мы медленно едем по песчаному побережью. —?Сегодня так тепло,?— продолжает девушка, а я разворачиваюсь к ней с воодушевленным видом.—?Поплаваем?—?Ну, нет,?— усмехается девушка, а я возвращаюсь в исходное положение, сложив руки крестом на груди.—?Только не говори, что вода уже прохладная,?— я вздыхаю, а Гермиона молчит, немного посмеиваясь. —?Что молчишь?—?Ты сказал не говорить,?— смеется девушка и замедляет движение машины. —?Приехали.Я выхожу из машины и ощущаю песок под ногами. Несмотря на ветер, погода действительно теплая сегодня. Пахнет здесь выброшенными на берег водорослями (но далеко не плохо, хочу заметить) и морской водой. Ветер развевает мои непослушные рыжие волосы во все стороны, и я раздражительно стараюсь убрать их от лица, когда Гермиона подходит ко мне и берет меня за локоть.Встречает нас около маяка мужик, судя по голосу уже довольно старый, и говорит несколько слов о самом маяке в то время, когда он был действующим, о погоде, которая может быть в предстоящую ночь, и что делать в каких-то экстренных ситуациях. В общем, за нудным, неинтересным и, скорее всего, уже много раз повторяющимся за всю его жизнь разговором мужик даже не замечает, что перед ним слепой.—?Какой-то он невнимательный,?— говорю я, когда он отходит, а Гермиона, продолжая держаться за мой локоть, ведет меня по деревянному, судя по звукам от шагов, и уже давно отсыревшему мостику к входу в наше новое место ночлега.—?Он просто старается не замечать то, что ему не нужно и не принесет никакой выгоды или пользы,?— говорит Гермиона, и ее слова заставляют меня задуматься, пока она продолжает говорить,?— предлагаю перекусить чем-нибудь.—?А потом вернемся на пляж во время заката,?— восклицаю я и сам удивляюсь своей интонации. Гермиона только усмехается и ближе прижимается ко мне. —?Чего смеешься? Все по законам романтических фильмов.Через несколько достаточно вкусных маггловских сэндвичей, которые я ел, наверное, второй или третий раз в своей жизни, и пару часов веселой болтовни мы выходим из маяка, направляясь обратно на пляж. День пролетел незаметно, как всегда бывает, когда проводишь время в хорошей компании.—?Уже темнеет? —?спрашиваю я в то время, когда мы медленно идем по мостику.—?Закат,?— вздыхает Гермиона и отпускает мою руку, когда мы ступаем на песок. Я иду по побережью, наслаждаясь звуками морских волн, усилившихся к вечеру, и размахиваю руками, будто птица на небосклоне под воздействием неимоверной силы ветра.—?Обворожительный закат,?— громко говорит Гермиона, чтобы шум волн не заглушал голос, переполненный ее чувствами. Кажется, она идет за мной. —?Светло-голубой сливается с лиловым и постепенно уходит в серый?— вот цвета облаков, который застилают почти все небо. Небольшую желто-белую полосу будто бы забирает с собой солнце, садясь за горизонт. И эта картина захода солнца словно воссоздается в кристально чистой воде бескрайнего моря. Серьезно, волны точно такого же цвета!Я продолжаю идти по мокрому песку. И на мгновение ощущаю себя снова видящим. Вот передо мной то самое необыкновенно красивое небо, которое в красках описывала Гермиона, вот скалистый берег и желто-оранжевый песок, маяк, море, которому не видно ни конца, ни края. Я поворачиваюсь и вижу Гермиону, девушку головокружительной красоты с непослушными каштановыми кудряшками. Я жду, пока она дойдет до меня и обнимаю так, что слышу, как хрустят мои пальцы от того, что я сильно сжимаю их за спиной девушки, боясь расцепить даже на секунду.—?Гермиона, я никогда раньше не замечал, какая ты красивая,?— говорю я, вдыхая запах ее духов, перемешанный с морским воздухом.—?То есть для этого тебе надо было ослепнуть? —?усмехается Гермиона, толкая меня в бок и снова обнимая, и я смеюсь вместе с ней.Вокруг все снова становится черным. Но это чернота уже не создает впечатление безысходности и чего-то неопределенного. За ней скрывается чудесный закат, потрясающий человек и наша молодость, в конце концов.И я увидел все это. Точнее представил в виде живописной картины в своей голове. Только это больше не картина пресловутого художника, написанная различными красками.Это кино.Переменчивые движущиеся картинки с музыкальным сопровождением, позволяющие почувствовать себя частью этого загадочного и прекрасного мира.И весь этот мир сосредоточился в одном человеке.Прямо передо мной.—?Тишина,?— говорит Гермиона, продолжая стоять в моих объятиях,?— а на фоне?— поразительная вечерняя заря.—?Из маяка видно море? —?спрашиваю я, постепенно возвращаясь в реальность.—?Конечно,?— говорит Гермиона и берет меня за руку. —?Пока мы там были днем, ты даже не спросил, какая внутри обстановка. Пойдем, ты должен это увидеть.И если несколько недель назад эта фраза могла показаться мне смешной, то сейчас я просто крепко держусь за руку Гермионы и иду туда, куда она меня ведет. Потому что я действительно могу увидеть.—?Старая винтовая лестница,?— говорит Гермиона, пока мы поднимаемся в маяке в комнату,?— знаешь, мне чем-то Хогвартс напоминает. Здесь так темно, причем и в дневное время суток. Единственное окно находится в маленькой комнате,?— Гермиона открывает со скрипом дверь, и мы заходим внутрь,?— здесь очень низкий потолок, а стены выкрашены белой краской. Кровать прямо около окна. Через окно видно разбушевавшееся к вечеру море и темно-синее небо. Освещением в комнатке служит небольшая бежевая лампа, стоящая прямо на полу, около кровати.—?И больше здесь ничего нет? —?спрашиваю я, довольно разочарованный, потому что надеялся на более интересную обстановку внутри маяка.—?Только одна картина на стене, напротив окна,?— говорит Гермиона, и мы садимся на кровать.—?Что на ней изображено?—?Небо. Облака и проглядывающие сквозь них лучи солнца,?— тихо произносит девушка, отпуская мою руку и, видимо, поудобнее усаживаясь на кровати.Мы молчим, каждый думает о своем. О том, что символизирует эта картина своим пейзажем. Бескрайнее небо, изображенное на картине в этой комнате, прямо сейчас за окном отражается в таком же бескрайнем море. И море, его неспокойные и кипучие волны или зеркальная водная гладь, в точности до мельчайших деталей воспроизводит картину неба со всеми его элементами: либо яркие лучи солнца, либо пушистые бело-серые облака, либо беспросветное черное небо и внушающие ужас грозовые тучи.Я усмехаюсь, что размышляю об обычных погодных условиях, вкладывая в это ?великий смысл?.—?Почему смеешься? —?спрашивает Гермиона, толкая меня в плечо.—?Все так изменилось,?— говорю я после некоторого молчания, будто не своим голосом, шумно сглатывая подступивший ком к горлу. —?Так многое поменялось,?— повторяю я,?— и то, что казалось, не могло произойти, произошло.—?Что ты имеешь в виду? —?с расстановкой говорит Гермиона, словно думая о своем и стараясь переключиться на разговор со мной.—?Ну,?— я останавливаюсь, пытаясь собраться и сконцентрироваться,?— после того, как я стал слепым. Мир как будто перевернулся,?— понимаю, что не могу нормально сформулировать свои мысли, поэтому глубоко вздыхаю и просто говорю, что уже давно тревожит мои мысли,?— словно то, что было белым, стало черным и наоборот. Понимаешь?—?Не совсем,?— говорит девушка и садится ближе ко мне,?— можешь на конкретном примере объяснить?—?Видишь ли, в школе все меня знали как весельчака Фреда, вечно проделывающего какие-нибудь интересные штуки со своим братом-близнецом. Мы стали старше, но ничего не поменялось. Все та же любовь к веселью и шуткам. И тут,?— я останавливаюсь, мысленно пропуская момент войны,?— я становлюсь размышляющим над жизнью, увлекающимся разговорами о природе и искусстве, задумывающимся над философскими проблемами. Да где такое слыхано, чтобы Фред Уизли сидел, вот как сейчас, в маяке и думал о том, что символизирует картина, наслаждаясь звуками морских волн? Смешно!—?Ты прав,?— усмехается Гермиона, и вдруг становится серьезной,?— где такое видано, чтобы заучка Грейнджер, думающая только об учебе и о поиске работы где-нибудь в Министерстве магии, вдруг отправилась в путешествие с парнем? Смешно!—?Я,?— я начинаю заикаться,?— я не то имел в виду…—?Ты прав,?— повторяет Гермиона уже более спокойным голосом,?— все меняется. Но разве есть что-то плохое в том, что один из близнецов Уизли, прирожденный шутник и весельчак, в определенные моменты может быть серьезным и основательно думающим, пусть даже о философских проблемах, а заучка Грейнджер?— веселой, готовой посмеяться или решиться на чудной поступок, скажем, путешествие?Снова молчание. Я думаю над тем, что сказала Гермиона, а она в то время продолжает.—?Каждый человек?— это целая вселенная, Фред!—?Мы уникальны,?— тихо говорю я, понимая ход ее мыслей.—?Да! —?восклицает девушка,?— и мы можем сочетать в себе несколько черт характера, начиная серьезностью и заканчивая веселым нравом. Понимаешь? Все, что мы делаем, будь то размышления о жизни или безбашенные поступки, все это часть нашей жизни. И нам просто необходимо жить полной жизнью, пока…—?Пока мы молоды,?— говорю я и беру Гермиону за руку,?— наслаждаться каждым моментом жизни.Мы держимся за руки, и на душе сразу становится тепло и спокойно. Все мысли об изменчивости мира и нас самих куда-то улетучиваются. Становится легче дышать, когда понимаешь, что ты можешь не просто наслаждаться жизнью, а что вместе с тобой это может делать человек, который представляет для тебя громадную ценность.Мы засыпаем с включенной лампой, вслушиваясь из приоткрытого окна в звуки бьющихся о маяк волн и вдыхая свежий запах ночи, такой темной, почти беззвездной ночи, которая бывает только на берегу моря.