II (1/1)

Квинт проснулся, вздрогнув, будто от громкого шума, и резко приподнялся на локтях, не в силах понять, где он находится. Не сразу, но он узнал плетеный потолок избушки, истончившийся местами настолько, что в прогалины было видно холодное грязно-белое небо, уловил приятный сладковатый запах и, немного успокоившись, обернулся.—?Доброе утро, римлянин. —?Рианн улыбнулся ему, и он улыбнулся в ответ, но тут же нахмурился, заметив, что каштановые волосы бритта, вместо того, чтобы мягкой волной спускаться на плечи, торчат во все стороны, как сухая трава на холме.—?Что с твоими волосами? —?он встал, откинув одеяло, которым был заботливо укрыт, и подошел к юноше, обнял его, легонько поцеловал в макушку.—?Не мог мыть достаточно часто из-за холодов, они немного спутались. —?Тот пожал плечами, обнимая его в ответ. —?Пришлось обрезать. Тебе не нравится?Квинт вздохнул. Длинных локонов было жаль, но зато тонкий аромат Рианна, исходящий от взъерошенных прядей, усилился.—?Нравится.—?Вот и хорошо. —?Юноша легко поцеловал его в подбородок и уткнулся носом в сгиб его шеи. —?Знаешь, этим утром я оказался перед сложным выбором.—?Да?—?Да-да. Я не знал, остаться мне с тобой и подождать, пока ты проснешься, или же приготовить тебе завтрак.—?Вижу, ты предпочел второе. —?Квинт взглянул на стоящий на столе закопченный котелок. —?Что же у нас на завтрак, в таком случае?—?Вареный овес, ты уж извини. Но зато на молоке?— утром пришла коза.—?Коза? —?Квинт удивленно поднял брови. —?Это я слишком долго спал, или просто ты так же легко очаровываешь и притягиваешь животных, как и людей?—?Можешь мне не льстить, римлянин, я и так к тебе… весьма расположен. —?Бритт, тем не менее, кротко улыбнулся, и Квинт почувствовал его улыбку обнаженной кожей. —?Она, видимо, сбежала из деревни. Я совершенно не сочувствую ее бывшему владельцу.Квинт негромко рассмеялся. Ему нравилось просто стоять вот так, сжимая Рианна в объятиях и слушая его болтовню, в этом было что-то умиротворяющее. Поэтому когда юноша сделал попытку отодвинуться, он только крепче прижал его к себе и недовольно заурчал, как собака, не желающая расставаться с костью.—?Римлянин, пожалуйста, ослабь на время свой медвежий захват и поешь. —?Промурлыкал бритт, не спеша, однако, поднимать голову с его плеча. —?Только сначала, будь так добр, прикройся хоть чем-нибудь.Рианн, смотрел, как он ест, подперев кулаком подбородок. Квинта это почему-то очень смущало, он почти не поднимал глаз от своей миски. В кашу бритт добавил немного меда и каких-то красных сладких ягод, лопающихся на языке. Квинт вспомнил, с каким подозрением Макр рассматривал грибы, предложенные им в прошлый визит, и чуть улыбнулся, подумав, что эти ягоды вызвали бы у его погибшего товарища еще меньше доверия.—?Я видел у тебя за домом дровяной сарай. —?Начал он, чтобы побороть собственную неуверенность. —?Он не используется?—?Нет, я храню дрова в подполе. Сыровато, конечно, но зато не нужно выходить на мороз. Делай с ним что захочешь.—?Тогда могу я попросить у тебя топор и веревки?..—?Бери все, что пожелаешь, римлянин. —?Рианн протянул руку и коснулся его пальцев, а потом, видимо, тоже оробев, встал и отошел к очагу.Но Квинт развернулся на стуле, поймал его ладонь и прижался к ней губами, так же, как прошлой ночью.—?Спасибо.Рианн мягко улыбнулся в ответ.Квинт залатал особенно большие дыры в крыше отсыревшей соломой, которой Рианн до этого безуспешно пытался накормить свою козу. Сам бритт в это время сплел несколько ловушек для охоты на зайцев и рыболовную сеть?— ее он натянул между камнями, поперек одной из проток реки, вбив в дно крепкие буковые колышки.Когда Квинт спросил, почему он не сделает сеть длиннее, чтобы перегородить сразу весь поток, Рианн посмотрел на него неодобрительно и ответил, насмешливо, но беззлобно, что хочет просто поужинать, а не бессмысленно истребить всю местную рыбу, хотя римскому легионеру, должно быть, это сложно понять. Но заметив, как расстроили Квинта эти слова, поцеловал его в висок и прошептал на ухо, что, по правде говоря, не видит поблизости ни одного римского легионера.Ненужный дровяной сарай Квинт разобрал и, грубо сколотив подходящие доски, соорудил неказистую, но крепкую и достаточно большую кровать, а Рианн устлал ее остатками соломы и теплыми кроличьими шкурками.После заката Рианн попросил его помочь ему с травами. Они устроились у огня, друг напротив друга, бритт собирал сухие стебельки в пучки, а Квинт крепко перевязывал их тонкими кожаными тесемками.—?Ты ведь не из пиктов? —?он нарушил молчание через несколько минут, соскучившись по голосу бритта.—?Как ты догадался?Квинт пожал плечами.—?Не соблюдаешь их обычаи, не одеваешься, как они…да и вообще, ты не похож на них.—?Ты прав, римлянин, я не здешний. —?Юношу, судя по выражению лица, сообразительность Квинта заставляла испытывать что-то близкое к гордости. —?Мой народ вы называете каледонцами.Квинт удивленно поднял брови.—?Как же ты забрел так далеко на юг, колдун?..—?Надеялся, что рано или поздно набреду на кого-то вроде тебя,?— усмехнулся Рианн. Квинт понял, что он не хочет отвечать, и решил не настаивать.—?На затравленного римского дезертира?—?Не совсем. Скорее?— на чуткого и доброго человека, наделенного, к тому же, множеством поистине неизмеримых достоинств. —?Он улыбнулся, несколько двусмысленно, и, воспользовавшись тем, что Квинт, смешавшись, опустил глаза, наклонился к нему над копной зверобоя и поцеловал в губы.На этот раз Квинт сам раздел его, неспешно, осторожно, словно освобождал от покровов бесценное и хрупкое сокровище.После первого же голодного взгляда, шальной улыбки, требовательного прикосновения вся дневная усталость, все сомнения и страхи, абсолютно все растворилось, сгорело в жаре отзывчивого чуткого тела, и пока Квинт бережно и ласково прижимал его к себе, ощущая ответные крепкие объятия, стараясь двигаться медленно, входя глубоко и сильно, не было ничего, кроме пьянящего запаха Рианна, его стонов и вскриков и сбивчивых просьб не останавливаться, только не останавливаться.Он перекатился на бок, чуть дрожащей рукой погладил влажные волосы юноши и улыбнулся, когда тот прильнул к его ладони, ласкаясь, как доверчивый котенок.—?Не хочу, чтобы ты зазнался, римлянин,?— промурлыкал бритт, игриво, словно действительно был довольным сытым котом, хотя кошек, наверняка, никогда не видел,?— но за всю мою жизнь мне, пожалуй, только однажды было так же хорошо, как с тобой.Квинт вскинул бровь. Ревность обожгла его, как удар кнута.—?Да? И с кем же?—?Его имя тебе ничего не скажет. —?Каледонец махнул рукой, притворяясь, что уже потерял всякий интерес к теме разговора.Квинт нехорошо улыбнулся.—?Зачем ты дразнишь меня, колдун? —?спросил он, приподнявшись на локте, чтобы видеть, как ехидство на красивом лице юноши медленно уступает место безмятежной неге.—?Сам не знаю,?— Честно признался Рианн. Совсем не задумываясь о том, что именно делает, он скользнул ладонью по собственной груди, вниз, на живот, и еще ниже, между раскинутых ног, размазывая по бедру капельки семени, а потом неторопливо облизнул влажные пальцы. Квинт вздрогнул, прошитый вспышкой желания от промежности до макушки, словно раскаленной стрелой, и, не в силах удержаться, грубо сгреб его в охапку.—?Да. —?Выдохнул Рианн ему в губы. —?Да, именно за этим.Квинт никогда и никого не хотел так сильно, как этого юношу. Никто и никогда не заставлял его чувствовать себя так, как он. И ни для кого Квинт не делал того, на что готов был для него.Он развернул бритта спиной к себе, резко вздернул на четвереньки и сильно укусил за плечо. Рианн прогнулся в спине, бесстыдный и грациозный, но Квинт губами провел влажную линию от выступающего позвонка на его шее до ложбинки между ягодиц, чуть помедлил и двинулся дальше, кончиком языка обвел сжатое колечко мышц, раздвинул его и тут же почувствовал горький вкус собственной спермы. Рианн вздрогнул и на миг задержал дыхание, а потом шире расставил колени. Квинт понял, что делает все правильно.К тому времени, как желание снова войти в него стало невыносимым, Рианн и сам уже жалобно всхлипывал и терся о мягкий серый мех под собой, умоляя о большем.Он не смог бы заглушить свои стоны и крики, даже если бы захотел, и эти звуки сводили Квинта с ума, заставляя его толкаться вперед резко и быстро, не щадя и не сдерживаясь.Ощутив вязкую горячую влагу в ладони, которой он ласкал член бритта, Квинт закрыл глаза и излился глубоко внутри его тела.—?Так когда же тебе было так же хорошо, как со мной? —?шутливо поинтересовался он чуть позже, как только они оба пришли в себя, и лежали, обнявшись, обессиленные и измотанные.—?Ах, это. Извини, только что вылетело из головы.- С лукавой улыбкой ответил бритт. —?Я думаю, навсегда.Квинт поцеловал его, окончательно удовлетворенный.Он обнимал Рианна сзади, слушая его мерное дыхание и любуясь отблесками пламени на его волосах. Заснуть никак не удавалось, несмотря на то, что за день он безумно устал.Огонь в очаге ослаб, и он встал, чтобы подбросить дров, а когда ложился обратно и укрывал каледонца одеялом, заметил темные отметины, оставленные его собственными пальцами на молочно-белых бедрах и плечах юноши. На мгновение ему стало трудно дышать.—?Рианн, прости, если мой вопрос тебя обидит, но мне показалось… —?он не мог подобрать слов и немного помолчал,?— скажи, тебе нравится, когда я с тобой груб?..Бритт фыркнул и лениво повернулся в его объятиях, устраиваясь поудобнее.—?Да, римлянин, мне нравится, когда ты со мной груб. —?Кивнул он, очевидно, весьма позабавленный смятением, отразившемся на лице Квинта. —?И мне нравится, когда ты со мной нежен. А проще говоря, мне вообще нравится, когда ты со мной.Квинт улыбнулся, с облегчением и радостью, как человек, получивший вдруг много больше, чем ожидал.—?Я хотел бы оставаться с тобой и во сне. —?Прошептал он, так тихо, что сам едва расслышал. Рианн переплел их пальцы.—?Ты главное жди меня здесь, когда я проснусь.***Уже шесть дней Квинт засыпал рядом с Рианном и просыпался, сжимая его в объятиях, и, глядя в его ясные синие глаза, особенно светлые по утрам, он понимал, что чувство, поселившееся в нем, будто его сердце?— вырвавшаяся на свободу птица, легко парящая в облаках, это чувство, скорее всего,?— и есть счастье.На седьмой день погода улучшилась, и Рианн отвел его к горячему источнику в двух часах пути от их хижины.Над песчано-серой гладью воды поднимался густой пар, но, подойдя поближе, можно было рассмотреть все камешки на дне неглубокого озерца. Квинт наклонился и намочил ладонь. Горячо. Снежинки таяли, не долетая даже до белых клубов, заволакивавших источник. Под покровом этого плотного влажного тумана Квинт разделся и вошел в воду.Он расположился на теплых камнях, раскинув руки, а Рианн, устроился верхом на его бедрах.—?Подними голову. —?Попросил он. Квинт подчинился, но вдруг оцепенел, краем глаза заметив в ладони бритта маленький загнутый нож, которым тот обычно очищал травы и целебные корни. Очень острый.Квинт судорожно вздохнул, так, будто блестящий металл уже рассекал его глотку.Очень отчетливым стало то, насколько беспечным и неосмотрительным сделали его эти несколько дней, проведенных в обществе того, кто на самом деле являлся его врагом и не мог простить его, потому что сотворенное римлянами в Британии невозможно простить.Он колебался всего мгновение, прежде чем зажмуриться, крепче вцепиться в выступы на влажных валунах по бокам от него и сильнее откинуть голову, так, чтобы все закончилось быстро. Он знал, что легко справится с миниатюрным бриттом, но внезапно почувствовал себя таким усталым и несчастным, что решил принять смерть от руки каледонского колдуна прямо здесь и прямо сейчас, и искупить этим хоть малую часть вины своего народа, которую теперь видел так же ясно, как орел видит Рим с высоты своего полета.Но вместо того, чтобы перерезать подставленное горло, бритт начал энергично намыливать его.Не дождавшись смертоносного удара, Квинт открыл глаза и недоверчиво скосил их вниз: Рианн сноровисто сбривал жесткую щетину уже с его подбородка.Сам каледонец брился каждое утро, согревая в котелке речную воду и готовя раствор мыльного корня, а по вечерам умащивал локти, бока и внешнюю сторону бедер мазью, пахнущей цветами, медом и молоком. Квинт, возмужавший в армии, никогда раньше не видел, чтобы мужчина так ухаживал за собой, но недоумение быстро уступило место одобрению и, отчасти, гордости: даже в Риме далеко не любая женщина могла похвастаться такой бархатистой и свежей кожей, а ведь там зимы были намного мягче, чем здесь.—?Римлянин, у тебя такой вид, будто ты за моей спиной увидел лешего. —?Бритт улыбнулся, не отвлекаясь от своего занятия. —?Что случилось?—?Если я скажу, ты посмеешься надо мной. —?Ответил Квинт, послушно повернул голову, подставляя щеку.—?Я над тобой в любом случае посмеюсь, ты же знаешь. —?Рианн прополоскал лезвие в воде и несколькими движениями закончил бритье. Провел пальцами по лицу Квинта, проверяя, гладкая ли кожа.—?Я решил, что ты собираешься меня убить. —?Только произнеся это вслух, Квинт понял, какая бессмыслица влезла ему в голову. Он даже нервно усмехнулся, но Рианн молчал, глядя на него расширившимися от изумления глазами. Он выпустил из рук нож и положил ладони на плечи Квинта, придвинулся ближе, пожевал нижнюю губу, сокрушенно покачал головой, не зная, что сказать.—?Прости, сам не понимаю, что на меня нашло. —?Квинт примирительно взъерошил его остриженные волосы, но Рианн продолжал молча смотреть в сторону.Тогда римлянин поцеловал его, страстно и глубоко, обеими руками придерживая затылок, хотя бритт не делал никаких попыток отодвинуться.—?Прости…- повторил он.—?И ты собирался дать мне это сделать? —?наконец спросил Рианн, глухо и как-то отстраненно.—?Да.—?О, боги, римлянин. Как вы вообще умудрились завоевать полмира? —?Он все-таки улыбнулся, хоть улыбка и вышла грустной.Квинт снова не нашелся с ответом, поэтому просто поцеловал его в подбородок, в щеку, в открытое ухо, обнял, крепко прижимая к себе, шепнул:—?Хочу тебя.И тут же почувствовал, как тело юноши откликается на его слова. Лизнул острую ключицу, слегка прикусил нежный розовый сосок, добившись тихого стона, пальцами скользнул в ложбинку между ягодиц, погладил, и ртом поймал сладкий вздох бритта.—?Глупый…- прошептал Рианн, уже разомлевший в его объятиях. —?Разве я могу причинить тебе зло?..Он наклонился, чтобы припасть губами к шее Квинта. В ту же секунду резкий порыв ветра рассеял пар, и только благодаря этому римлянин заметил на груде огромных камней, нависшей над озером, фигуру человека, и оружие в его руках. Повинуясь инстинктам, он пригнул Рианна к воде, вцепившись в его загривок, и успел как раз вовремя?— стрела, предназначавшаяся бритту, срезала прядку волос с виска Квинта и звонко ударилась о твердую гальку.Юноша вскочил, подозрительно быстро поняв, что произошло, натянул штаны прямо на мокрое голое тело и, злой, как северный ветер, ринулся туда, где все еще стоял стрелявший в него мужчина, не решаясь снова поднять лук.Квинт оделся и поспешил за ним.Когда он взобрался на холм, надеясь, что еще не слишком поздно, они ссорились. Тот, кто стрелял в них, зрелый муж, шире Квинта в плечах, но немного ниже ростом, неуловимо и отчего-то неприятно напоминающий его самого светлыми глазами и широким подбородком, кричал на Рианна, бросив на землю свой лук. Кое-что Квинт прекрасно понял, и, ослепленный гневом, едва не бросился в драку сразу же. Но Рианн так яростно шипел что-то в ответ, иногда указывая на Квинта и качая головой, что римлянин, никогда раньше не видевший его в подобном бешенстве, немного оторопел и решил не вмешиваться.Перепалка продолжалась несколько минут, в конце концов, мужчина выкрикнул особенно оскорбительное обвинение, плюнул Рианну под ноги и замахнулся на него. Тело Квинта отреагировало быстрее, чем голова: он кинулся вперед, до хруста сжал вскинутую руку пикта и, заломив ее, локтем сильно ударил его в лицо. По реакции Рианна, тону их брани и словам, которые ему удалось разобрать, он догадался, кто именно напал на них и почему, так что не собирался его жалеть.Пикт рухнул, как подрубленное дерево. Квинт стер с локтя его кровь, поднял лук и сломал об колено и выбросил в озеро стрелы, потом снял с ремня противника короткий кинжал в изрисованных кожаных ножнах, на случай, если бритт, очнувшись, решит пуститься в погоню.Он взглянул на Рианна, ожидая реакции. Но тот, вместо того, чтобы благодарить римлянина, не говоря ни слова, опустился на колени и принялся аккуратно ощупывать неподвижное лицо мужчины, которое хлещущая из носа кровь залила так, что невозможно было рассмотреть повреждения.Квинт молча развернулся и ушел, не оглядываясь.