2.1. (1/1)

Аканиши стоял рядом с Казуей, но его взгляд быстро перескакивал с одного предмета на другой, из одного угла комнаты в другой. Посредине бунгало расположилась кровать, на которой лежал парень. Если бы Джин не был уверен, что Казуя сейчас стоит рядом с ним, он бы решил, что это именно он лежит на постели. Настолько велико было сходство между братьями. Чуть поодаль от старшего сына в плетеном кресле сидел мужчина. Седые волосы прибавляли его лицу лишних лет, он выглядел уставшим и его правый глаз слегка дергался от нервного напряжения. Но в целом он производил впечатление весьма серьезного и одновременно доброго человека. Слева от Джина, возле окна стояли Наоко и Юичи. Молодые люди держались за руки, создавая впечатление, что они лишь случайно соприкоснулись, но, тем не менее, разнимать объятия не торопились. Джин мысленно улыбнулся их, немного наивной детской, уловке. Затем он вновь перевел свой взгляд на Вождя и заметил, что тот слишком пристально наблюдает за ним, сузив светло-карие глаза. Аканиши ощутил, как мурашки пробежали по его спине, так сильно его пугало это немое наблюдение. - Мой сын рассказал, что ты спас их от тигра. Это правда? Голос Вождя звучал властно и глубоко, но Джин не мог не отметить, что он также был спокойным и мягким. Парень ответил на вопрос, и после этого мужчина попросил его подойти ближе. Когда он остановился в нескольких шагах от Вождя, тот неожиданно поднялся и крепко обнял Джина. Аканиши не знал, как реагировать. Он стоял словно столб, не шевелясь и почти не дыша. - Ты отыскал мою девочку, а затем спас моих детей от вероятной гибели, – мужчина отстранился и посмотрел в глаза Джина. – Я благодарен тебе. Ты храбрый воин и, поэтому, проси у меня все что хочешь! Брат Казуи, молча наблюдавший за всем происходящим, вдруг приподнялся и сел в постели. Он улыбнулся, когда Джин посмотрел на него и глубоким, сильным голосом обратился к к новому знакомому.- Ты спас моих самых близких людей, и если бы я только мог, то сделал бы всё для тебя. Спасибо тебе! – на последнем слове, он низко опустил голову, выражая свою благодарность.Джин ощутил, как стремительно приливает к его лицу кровь. Он присутствовал на балах Его Высочества, лично общался с Королем, но даже те события не вызывали в нем такое чувство смущения, вперемешку с гордостью и восхищением. Для этих людей он был героем. И это льстило ему, но одновременно делало каким-то фальшивым. Аканиши казалось, что именно он должен благодарить этих людей, за их доброту и заботу, и за то, что они смогли показать ему, что значит настоящая преданность и любовь.Вождь Сабуро вновь обратился к Джину, по-отечески обняв за плечи.- Я благодарен за вашу доброту, и, правда рад, что мне удалось тогда помочь Казуе и Наоко. Но мне ничего не нужно, я рад тому, что могу жить среди вас. Это уже большая награда и честь для меня. Секунду помелив, Аканиши смущенно продолжил.- Но мне очень хочется, чтобы вы дали своё согласие на союз этой пары! – Джин взглядом указал на Юичи и Нао, которые всё также продолжали держаться за руки. После этих слов, молодые люди заулыбались, а Казуя, слегка нахмурившись, покачал головой. - За них можешь не переживать! – Сабуро улыбнулся, глядя на дочь. – За этих двоих уже просили, и я дал своё согласие.Аканиши удивленно вскинул брови вверх. ?Как? Кто?? - Я обвенчаю их в последний день уходящего месяца.- Через три дня! – радостно воскликнула Нао, перебивая отца. – Мы поженимся через три дня!Джин засиял счастливой улыбкой, мысленно всё ещё продолжая недоумевать.- Итак! Что же я могу сделать для тебя? Вождь вновь задал свой вопрос, и Джин мысленно застонал. Он был уверен, что если откажет, то обидит этих людей, но он не знал, чего бы хотел у них попросить и поэтому вдруг впал в немой ступор. - Отец, – молчавший до этого момента Казуя, неожиданно подал голос. – Я думаю, нужно дать время Джину все обдумать. А пока он будет решать, я постараюсь показать ему наш остров…Сабуро кивнул, соглашаясь с сыном, но Джину показалось, что мужчина просто не хотел с ним спорить. Когда они с Казуей вышли из бунгало и стали неторопливо спускаться вниз, к большому шалашу, который собрался у вечернего костра, Джин, наконец, задал мучающий его так долго вопрос. - Почему Вождь изменил своё решение в отношении Нао? Каменаши чуть замедлил шаг, понурив голову.- Отец никогда не был против этого союза, даже наоборот...Джин хотел спросить, в чем же тогда причина, почему всё настолько запутанно, но Казуя опередил его.- Это я сказал, что против их брака, и отец не стал перечить мне. Последние несколько лет он совсем не интересовался тем, что происходило за стенами его дома…- А твой брат?- Кодзи...Казуя успел произнести лишь имя парня, прежде чем к ним подбежала Наоко. Девушка без лишних слов бросилась на шею брата, крепко прижимаясь к нему. По-детски счастливая улыбка не сходила с её лица.- Я так люблю тебя! – она зашептала ему на ушко, а затем повернула голову в сторону Джина. – Спасибо вам обоим! Сегодня я смогу уснуть спокойным сном!***Три дня для того, чтобы подготовить свадьбу? В мире, откуда прибыл Джин, это казалось невероятно малым сроком. Но сейчас – в этом месте – три дня тянулись словно резина. Каждая секунда словно увеличивалась в своих размерах и теперь казалась целой вечностью. Джин с огромным удовольствием помогал с приготовлениями. И хотя ему давали легкую работу, в некоторых случаях, даже очень скучную, ему это не мешало. Всё дело в том, что теперь почти каждую минуту своего времени он проводил вместе с Казуей. И это казалось Джину чем-то сказочно-волшебным. Невероятный прилив сил окутывал его. Порой ему казалось, что это сон, и что всего этого не существует. Что сейчас он проснется в своем родовом поместье и пелена радостных воспоминаний мгновенно улетучится, оставив после себя некоторую недосказанность.- Что сегодня? Казуя лукаво улыбнулся Джину и сказал, что на этот день они свободны. - Я хочу познакомить тебя кое с кем. Ты не против? Аканиши замотал головой, напоминая маленького мальчика, у которого спросили, не хочет ли он конфету. Казуя вновь улыбнулся, и парни двинулись в путь. Джин не мог нарадоваться тому, как изменился Каменаши. Что-то поменялось в юноше. Он стал улыбаться. Улыбаться ему – Джину! Казуя тянулся к нему, словно за последним глотком воды, и это делало Аканиши ещё более счастливым.- Вот! Каменаши вдруг остановился посреди лесной чащи и посмотрел на далекое высокое небо, освещенное приятным солнечным сиянием. Джин хотел поинтересоваться, что же тот собирался ему показать, но парень неожиданно издал странный звук, напоминающий тонкий мелодичный посвист ?клюх…?. В тишине леса, где-то очень далеко раздался ответный зов, но на этот раз это был звонкий клёкот. Чем ближе становились звуки, тем яснее Джин понимал, что птица (а это, без сомнения, была птица) принадлежала к роду орлов. Вдруг он увидел высоко в небе черную точку, с невероятной скоростью, несущуюся на них. Падение птицы с огромной высоты, зрелище, которое редко кто может забыть. Джин стоял, вытянув шею, затаив дыхание, и только ритмичное биение его собственного сердца, отдавалось в ушах, когда резкий звук, вывел его из оцепенения. Это был падающий беркут, быстро сокращающий расстояние до земли. Его грациозное, отточенное до мастерства, приземление на вытянутую руку Каменаши, заставило Джина на миг перехватить дыхание. - Я хотел вас познакомить.Казуя подошел к другу, протягивая руку, на которой сидела птица. - Это Стрела! – Каменаши погладил птицу по головке, от чего та горделиво подняла кверху клюв. – Не бойся! – обратился он к Джину.Аканиши не ощущал страха, но то впечатление, которое произвел на него этот хищник всё же пугало, и заставляло слегка теряться в своих чувствах.- Ну же! – Казуя сам взял руку Джина и положил её на голову птицы. Парень, чуть нажимая на ладонь Аканиши, прошелся ей по затылку и вниз по шее. Беркут ещё выше задрал свой клюв и Джин мысленно усмехнулся тому, что этой птице нравится, когда её хвалят и восхищаются величием и грацией.- Он слушается меня и не трогает никого, пока я этого не прикажу...- Он ручной? – Джин воскликнул слишком резко, заставляя, птицу нахохлится. – Как тебе это удалось? Беркуты ведь дикие, то есть это ведь хищники.Казуя вновь усмехнулся. Парень поднял руку, и птица взметнулась вверх, вновь теряясь среди высоких деревьев.- Любое животное можно приручить, главное найти к нему подход...- И что же помогло тебе? - Четыре года назад, когда во время паводков, тигры стали подходить к поселению, вся его стая была съедена, и он остался совсем один, неокрепший и совсем маленький. Я стал выхаживать его, а когда тот подрос, начал тренировать. Это птица мой самый верный друг! Он единственный, кто никогда не предаст. Джин слушал юношу, смотрел на него и ощущал, как вновь, что-то внутри него, зашевелилось. Краски заиграли по-новому. Мир стал ярче. - Но недавно, я понял кое-что, - Казуя говорил, глядя в небо, наблюдая за тем, как метается в прозрачной синеве черная точка. - Не знаю, как это произошло и что это может значить, но ты… Я чувствую, что могу доверять тебе.Каменаши посмотрел на Джина, и их взгляды снова столкнулись, как тогда, пуская невероятные импульсы по телам обоих. - Я сделаю всё, о чём ты попросишь, - собственный голос показался Аканиши странно приглушенным и хриплым. Он смотрел в темные омуты карих глаз и понимал, что навсегда утонул в них. Спасения уже нет. Но нужно ли оно ему?..- Я знаю, и я верю тебе…Казуя прошептал это так тихо, что Джин не смог разобрать его слов. Но ему это не потребовалось. Юноша одним быстрым шагом сократил расстояние, разделяющее их, и невесомым поцелуем, коснулся губ Джина. Сердце, последнего, забилось так часто, что он перестал слышать посторонние звуки, и лишь один голос – самый сладкий для него голос из всех в мире – звучал в его голове.- Я люблю тебя! Я так сильно люблю тебя, Джин! С самой первой минуты люблю.. – Казуя вновь коснулся губ Джина, но уже более настойчиво. Он крепко прижался к губам парня и стал медленно, словно леденец, смаковать их, не углубляя при этом поцелуй. Казуя, подобно маньяку, получавшему удовольствие от своего преступления, начал тихо постанывать, обвивая шею Джина руками, запуская пальцы в его густые волосы. - Казу… - это всё, на что был способен Джин, когда Каменаши на секунду оторвался от его губ, чтобы перевести дыхание. – Люблю… тебя…Сколько минут прошло пока они целовались? Джин не помнил. Он потерялся в пространстве и времени. Хотя его это и не интересовало. Главное лишь то, что они, наконец, смогли признаться в своих чувствах. Раскрыться, обнажить души и… ?О, Господи, эти горячие губы!?. Они целовались жарко и страстно, но не углубляли поцелуй. Касания губ были похожи на прикосновения сердец, слияние душ. Головокружительное чувство! Его хотелось продлить и наслаждаться им ещё и ещё, словно целебный напиток, выпивая до остатка... Они вернулись в поселение, оба раскрасневшиеся, со слегка припухшими губами, но никто не обратил на это внимание. Завтра должна была состояться церемония венчания. Все суетились, бегали, что-то подготавливали, о чём-то спорили, но всё-таки сходились в одном единоверном решении. Эта ночь была для каждого своя. В каждом маленьком домике скрывались свои тайны. Кто-то не мог уснуть, ведь уже завтра их свяжут священными узами брака, а у кого-то просто голова шла кругом: ?О, эти губы… Какие они мягкие…?. К кому-то сон пришел моментально. Конечно, ведь, наконец, они смогли стать едины. Хрупкое тело парнишки тесно прижималось к его собственному, и всем естеством ещё ощущалось полное состояние эйфории и всепоглощающего наслаждения. Ямапи, даже во сне, крепко прижимал к себе Тегоши. Были и те, для кого каждая ночь была и раем, и адом одновременно. Липкие, жаркие сны не давали возможности отдохнуть и перевести дух, хотя бы ночью. Но то, что происходило за гранью сознания, когда реальность размывалась, было настолько сладким и желанным, что хотелось навсегда застрять в этом мире иллюзий. Касаться и целовать, двигаться в унисон и слышать громкие протяжные стоны, которые сразу утопали в горячем поцелуе. Ре сходил с ума и мечтал о том моменте, когда сможет стать одним целым с любимым…Мы никогда не можем знать наверняка, что происходит за чужим окном, но чтобы это ни было, это есть жизнь. Мы живем ради любви и умираем за неё. Но важно, чтобы любовь следовала за нами, ведь без неё, гибнет всё и даже вера неспособна бороться.Джин почти ничего не запомнил из церемонии. Вместо того, чтобы наблюдать за тем, как соединяют священным союзом два влюбленных сердца, он непрестанно следил за Казуей, отпечатывая в своем сознании каждое его движение. Юноша, иногда, украдкой тоже поглядывал на Аканиши, одним коротким взглядом, заставляя застывать кровь в его жилах. - … И пусть ваши сердца будут послушны друг другу, а души едины на века... Этот обряд был для всех присутствующих, становлением чего-то совершенного нового. Впервые за долгие годы Вождь племени, наконец, показался своему народу. Он благословлял брак своей дочери, но казалось, словно он дарил надежду и веру всему племени. Это было то самое время, когда одновременно сильно хотелось плакать и смеяться. Кодзи – старший брат Наоко и Казуи – также присутствовал на церемонии. И это было, пожалуй, самым удивительным. Рё, вместе с Ямапи и Казуей вынесли парня на больших носилках и усадили в заранее подготовленное кресло. Джин иногда с интересом поглядывал на него, поражаясь тому, как жадно рассматривал окружающих Кодзи. Парень словно пытался впитать в себя мир и всё его содержимое. Этот день положил начало новой эпохе. Это ощущали все. Тайны и секреты, которые долгие годы хранила семья Вождя, наконец, были раскрыты. Все встало на круги своя. Любовь окутала этот остров. - Куда ты меня ведешь? – Уэда издал раздраженный вздох, но Нишикидо знал, что это значило. За своим недовольством парень скрывал нетерпеливое желание поскорее увидеть то, что так сильно хотел показать ему Рё. - Ещё немного… Потерпи, мой сладкий...Последние слова обдали кожу Татсуи будоражащей волной возбуждения. Нишикидо, будто специально дразнил его подобными выходками. Пытался толкнуть на необдуманный, спонтанный шаг, заставить забыть о собственных убеждениях и поддаться соблазну. - Постой здесь...Рё отпустил руку парня и, кажется, отошел куда-то. Уэда начинал нервничать: его глаза были завязаны банданой Нишикидо, и уже была глубокая ночь, совсем рядом был слышен звук журчащей воды. ?Что же он задумал? Ненормальный!? - юноша согласно кивнул своим мыслям и легкая полуулыбка-полураздражение коснулось его губ.- Не думай обо мне так, - Рё с наигранной обидой в голосе прошептал это и поцеловал парня, стирая с его лица всякое недовольство. Он потянул за узел повязки, стягивая её с глаз Уэды. Парень пару раз моргнул, чтобы для начала отогнать темную пелену с глаз, а затем привыкнуть к ослепительному сиянию пещеры. - Что это... Где мы? – дыхание сперло, и Татсуя с трудом мог говорить. Он неистово закрутил головой, начиная смеяться, словно мальчишка. Яркие слепящие огоньки стали сливаться в один большой спектр и Уэда ощутил, как начинает кружиться его голова. Нишикидо успел подхватить юношу, до того, как тот стал падать. - Ахах…- смех Татсуи перебивал звук журчания водопада и одним большим эхом отдавался от стен пещеры, приумножаясь троекратно. – Это восхитительно! Рё не смог сдержать улыбку. Он был счастлив, что его любимому понравился его сюрприз. Это заставила Нишикидо потянуться к парню, касаясь его лица своим и поцеловать милую ямочку на щеке Татсуи. Последний никак не ответил на этот жест. Уэда резко развернулся в объятиях, прижимаясь спиной к парню, завороженным, словно, обезумевшим взглядом, продолжая разглядывать красочные переливы камней в пещере. Рё воспринял это, как что-то само собой разумеющейся, так и должно было быть. Он уткнулся носом в макушку парня, вдыхая приятный сладковато-горький запах его тела, и прикрывая от наслаждения глаза... Прошло длительное время, а они, все также, продолжали, молча, стоять, обнявшись. - Рё, - Татсуя тихо позвал парня, нарушая тишину.- Мм?- Рё… Я хочу стать твоим. Здесь. Это было больше, чем просьба или приказ, это была молитва. Тихая молитва. Нишикидо понимал, чего стоило Татсуе сказать об этом вслух. Он всё понимал, и не мог отказать. У него бы просто не получилось отвернуться от парня. Они были связаны, и Рё хотел показать это любимому.- Ты уверен? – голос сорвался, выдавая собственное желание, напополам с волнением, и предвкушением сладкого мига полного единения. Уэда слабо кивнул, но в его взгляде читалась полная решимость: ?Мне всё ещё страшно, но я хочу тебя. Здесь!?. Нишикидо стал нежно касаться губ парня, постепенно начиная покусывать их, сразу же зализывая места укусов. Он крепко обнял Татсую за талию и стал опускаться вместе с ним, становясь коленями на каменистую поверхность пещеры. Уэда застонал в поцелуй, когда Рё, особо проворно, протиснув ладонь меж их телами, забрался под его рубашку. Прикосновения обжигали кожу и одновременно манили не прекращать этих ласк. Татсуя ощутил, как всё его возбуждение и напряжение стало сходиться в паху. Он никогда не имел близости ни с кем, и то, что происходило сейчас, было для него удивительным открытием. Он даже представить себе не мог, что можно получать такое удовольствие. Уэда ощутил особо острое желание сделать что-то столь же приятное и для любимого. Он быстро стянул с него рубашку и без всяких раздумий припал к его шее, посасывая её. Когда до его слуха достиг низкий рычащий стон, его словно сорвало. Татсуя стал усыпать шею и лицо любимого влажными поцелуями, иногда жадно припадая к мягким губам, но лишь на миг, чтобы больше раззадорить. - Чертёнок!.. – это единственное, что смог пробормотать Нишикидо. Этот мальчишка сводил его с ума своими ласками. Рё резко толкнул парня в грудь, заставляя упасть на мелкие камешки, которые моментально оставили красные следы на спине младшего. Не замечая, как шипит Уэда, Нишикидо стал быстро избавлять обоих от оставшейся одежды. Он лег сверху на тело любимого, заставляя ещё громче зашипеть. Теперь, боль от кровавых подтеков смешалась с чувством полного возбуждения, когда две жаркие, пульсирующие от желания, плоти, соприкоснулись. В этот миг, Рё жадными голодными поцелуями накинулся на губы парня, начиная слепую борьбу, когда два языка сплетаются в одном горячем танце. - Ммм…Нишикидо облизнулся и снова приник к податливым губам, начиная тереться возбужденной плотью и член парня. Уэда застонал в полный голос, а затем его выгнуло дугой, и белёсая вязкая жидкость запачкала их животы. Татсуе хватило всего несколько секунд для того, чтобы понять, что ещё не всё кончено. Даже после разрядки, не наступило полного момента насыщения, это был не конец. Он резко дернулся вперёд, опрокидывая любимого на спину и седлая его бедра. Ничего не говоря, он жадно прикусил губу Нишикидо, сам того не замечая, как начинает стонать лишь от этого. Рё ощущает тяжесть тела над собой и его желание становится совершенно невыносимым. Он проводит пальцами по спине парня, по тем местам, где острые камешки оставили самые глубокие порезы, размазывая по коже кровь. Затем он опускает руки на ягодицы парня и крепко сжимает их в ладонях, слыша, как возбужденно всхлипывает от этого грубого жеста Уэда. - Сделай это! – голос Татсуи звучит совсем охрипшим. Он целует шею парня, слегка, приподнимаясь. Нишикидо быстро смачивает собственную ладонь слюной и касается плотного колечка. Он осторожно помогает юноше рукой, аккуратно насаживая на себя.Невероятное чувство охватывает Рё, когда он ощущает, как тугие мышцы, пропуская его, сразу сдавливают. Внутри становится безумно тесно и от этого темнеет в глазах и не хватает воздуха…Спустя время, привыкнув к новым для себя ощущениям, Уэда начинает медленно привставать и снова насаживаться на возбужденную плоть. Он упирается ладонями в грудь парня, его брови сходятся в одну тонкую полоску, глаза плотно зажмурены, по телу стекают капельки прозрачного пота. Нишикидо никогда не видел ничего более прекрасного... ?Сколько ночей было утеряно?, - вероятно, думают они.Татсуя ускоряет ритм и их нескладные стоны, сливаются в один долгий стон. Что-то невозможное происходит с ними. Уэда не может ничего видеть, но продолжает движение. Рё обхватывает ладонью плоть любовника и начинает быстро водить, подстраиваясь под ритм Татсуи.Им хватает ещё пары движений, чтобы волна полного насыщения накрыла обоих с головой. В ушах полный шум и звон колоколов, перед глазами пестрые огоньки, и не ясно, то ли это от полного и ярчайшего экстаза, то ли это продолжают блестеть камни пещеры, отражая свет луны и звезд…Наслаждение в полном смысле этого слова! Когда нет сил, чтобы двигаться, но невозможно разомкнуть объятия; момент, когда всё на свете становится невозможным и таким второстепенным. И хочется всегда лишь одного – чтобы это чувство никогда не заканчивалось.- Я люблю тебя. Слышишь меня? – Нишикидо почему-то плачет. Он говорит шепотом, не имея сил, но старается вложить в свои слова, как можно больше чувств, чтобы показать свою истинную сущность и всю прямоту намерений. – Я никогда и никого так сильно не любил! И если будет нужно, я пойду за тобой, куда ты скажешь, сделаю для тебя все! Только не оставляй меня! Умоляю! Я так люблю тебя!По щекам Татсуи также начинают катиться солоноватые капельки, но он их не замечает. Парень, нежными касаниями-поцелуями, собирает слезинки с любимого лица, тихо нашептывая.- Люблю тебя… Люблю. Люблю. Люблю…***Время подобно стреле пролетает мимо. Дни как-то по-особенному быстро сменяют друг друга. С того самого дня, когда Казуя поцеловал Джина прошло чуть больших двух недель. Иногда парню казалось, что ничего этого не было, потому что Каменаши никак не хотел показывать, что их отношения изменились. Единственным свидетельством и доказательством, были глаза юноши. В их глубине плескался страстный уголёк распаленного желания. Однажды, когда они вместе выбрались ловить рыбу, Джину удалось, подобно вору, украсть у парня, короткий жаркий поцелуй. Но ему было мало. Он хотел касаться его, обнимать и прижимать к себе хрупкое тело. ?Всему своё время?, - успокаивал он себя.После обряда венчания, когда всё племя, впервые за долгие четыре года, увидело своего Вождя и его старшего сына, жизнь в поселении потекла другим ключом. Уже нечего было скрывать. Джин очень часто проводил время в бунгало Вождя, общаясь с Кодзи. Этот парень оказался очень умным и сообразительным, хотя и немного замкнутым и осторожным. Но от него исходило столько добра, что он не мог не притягивать к себе окружающих. Аканиши также попал под очарование этого парня. Они могли подолгу общаться, на совершенно разные темы. Кодзи очень любил, когда Джин рассказывал о Новом Свете, о его мире. Он тихо и с огромным интересом слушал истории парня, иногда восхищенно вздыхая. Джин не мог не отметить, что, несмотря на всю свою жизнерадостность, Кодзи становился особенно подавленным, когда речь заходила о движении, спорте и о всём, что хоть как-то связано с тем, чего тот был лишен. Парень иногда, украдкой, тоскливо смотрел на одеяло, туда, где должны были шевелиться ноги и печаль поселялась в его глазах. Однажды Джин принес парню деревянное кресло, к которому с особым усердием приделал пару колес. Это устройство позволило Кодзи, хоть и не на своих ногах, но всё же передвигаться без посторонней помощи. Улыбки все чаще возникали на лицах жителей маленького поселения... Джин сидел на пороге у входа в своё бунгало и вырезал из дерева птицу. Трое мальчиков и одна девочка сидели рядом, молча наблюдая за ним. Иногда они что-то спрашивали у него, смеялись, но затем вновь замолкали. Неожиданным потоком с неба сорвался сильный дождь. Дети мгновенно разбежались по своим домам, оставив Джина в одиночестве. Парень был сегодня немного печальным. Он просидел под дождем какое-то время, продолжая орудовать ножом, но из-за того, что дерево намокло, он лишь постоянно резал пальцы. Джин глубоко вздохнул и вошел в бунгало. Он переоделся в сухое и лег на постель, наблюдая за тем, как дождь плотной стеной размывает тропинки и срывает полотняные навесы. Парень не заметил, как постепенно, убаюканный размеренным шелестом дождя, стал засыпать. В его комнате пахло свежей, после дождя, травой, травяными настоями (Тэя всё ещё приносила для него мази), оливками и молоком. Джин прикрыл глаза и сон забрал его в свои владения…Парень крепко спал и ему снились заботливые мягкие руки и кружевное платье. Он видел в своем сне знакомое лицо женщины, её ласковую улыбку, ощущал родное тепло, которое исходило от неё. Она крепко обнимала его, что-то шептала тихим убаюкивающим голосом, и Джину казалось, что он снова дома, рядом с мамой. Ему снилась огромная аллея сада, а в её центре находился большой фонтан. Джин, словно снова будучи маленьким мальчиком, бежал следом за матерью и смеялся. Всякий раз, когда он почти догонял её, та резко оборачивалась и ловила его в свои объятия. Это было теплое время года, и солнце приятно слепило глаза. Плечи женщины были оголены, и мальчик с радостью прятал носик в основание её шеи, вдыхая знакомый с самого детства запах. Этот аромат нельзя ни с чем сравнить, также, как и нельзя, забыть тепло материнских рук. Джин вздрогнул, когда ощутил прикосновение к своему лицу, и открыл глаза. Рядом с ним лежал Каменаши и обеспокоенно вглядывался в его лицо.- Казуя?- Ты плакал! – парень выпалил эту фразу так скоро, что Аканиши не сразу понял её смысл. Он провел пальцами по щекам, стирая ненавистные слезы. Джина совсем не радовало, что Казуя застал его в таком состоянии, когда он выглядел столь жалким и никчемным. Но парень, вероятно, понял, в чём причина неуверенности любимого и поспешил успокоить и приободрить его. - Всё хорошо, Джин, - Казуя, успокаивающе, провел ладонью по щеке любимого, заставляя взглянуть на себя. – Это нормально… Я не хочу, чтобы ты прятал от меня слёзы или скрывал, если тебя что-то терзает. Он замолчал, давая возможность Джину успокоиться и собраться с мыслями, а затем стал говорить. - Я постучал, но никто не ответил, тогда я вошел. Ты крепко спал, и мне захотелось прилечь рядом с тобой, - Джин улыбнулся. Слова юноши заставляли разгораться большому вулкану внутри него. – Но, когда я подошел ближе, то заметил, что ты плачешь… а ещё ты тихо шептал ?мама?…Аканиши слегка удивился тому, что услышал. Он никогда не запоминал, что ему снилось и в этот раз, он тоже не смог вспомнить, что же видел во сне. В памяти остались только приятные чувства и ощущение полного счастья. Возможно, эти слезы были слезами счастья? Возможно ли такое, что Джин радовался тому, что видел во сне? Радовался искренне – безгранично – до слёз! - Как ты? Джин взглянул на юношу, и тревога исчезла с его лица, в душе стало спокойно. На него смотрела пара темных глаз. Любимых глаз! Аканиши погладил Казу по щеке и притянул ближе, позволяя тому, положить голову себе на грудь.- С тобой я чувствую себя гораздо лучше. Останься со мной…- Хорошо…Каменаши обнял парня, прислушиваясь к ровному стуку его сердца. Тихо и спокойно. В этом месте – здесь и сейчас – они счастливы, и не нужно думать о том, что будет потом. Разве стоит задумываться о будущем, когда настоящее так искренне и с любовью ведёт по жизни…Джин, Ямапи и Казуя сидели у костра. Ужин был почти готов и приятный аромат, зажаренных овощей и рыбы, разносился по воздуху, раздувая зверский аппетит у присутствующих. Каменаши подошел к матери, помогая ей, в то время, как двое друзей остались наедине и начали свой разговор.- Вы, правда, теперь вместе? – Ямашита с улыбкой на губах, скептически приподнял бровь. Джин кивнул. - Но мы не хотим, чтобы об этом узнали. Сам понимаешь... Лучше скажи мне, как ваши с Юей отношения? Всё хорошо? Ты ещё не надоел ему? Аканиши рассмеялся, за что получил от друга несильную затрещину.- Конечно, у нас всё хорошо! Даже лучше! – Ямапи горделиво вскинул голову кверху, ухмыляясь.- Что ты имеешь в виду? - Теперь каждую ночь мы проводим вместе! – ухмылка сменяется искренней улыбкой, парень мечтательно растягивает слова, пытаясь вложить в них гораздо больше смысла. – И каждая ночь для меня словно первая... Знаешь, дружище, я никогда не думал, что можно испытывать настолько сильное возбуждение. Но каждая наша ночь, доказывает мне обратное…Парень умолкает, блаженно улыбаясь. - Ямапи, скажи… а как это? – Джин мнется, не зная как спросить. Он слегка заикается и лишь украдкой поглядывает на друга, избегая длительного зрительного контакта. – Ну, что значит, быть с юношей? Это совершенно по-другому, чем с девушкой? Что ты чувствуешь? - А почему тебя это интересует? Ямашита ели сдерживает смешок, когда нервно переживающий Джин, резко переводит на него ошарашено-злые глаза. - Ладно! Ладно! Не смотри так на меня! – парень вытирает, тыльной стороной ладони, выступившие от смеха слезы и, немного подумав, отвечает. – Мне кажется, что нельзя сказать точно, насколько отличается такое с девушкой и парнем. Главное, это чувства, которые ты испытываешь к человеку. Твоя любовь, забота и ласка – все они направляют тебя… Конечно, ощущения различные, всё происходит несколько иначе, но главное, это ваши взаимные чувства. Когда вы вместе, вас больше ничего не интересует, мир сужается до маленькой щелочки, в которой только вы вдвоем...Джин кивает. Он внимательно слушает товарища, иногда поглядывая в сторону Казуи, словно примеряя слова друга на любимом. Представляя что-то, что возможно случится, но, тем не менее, должно произойти обязательно в любом случае!- Но самое главное! – Ямашита вдруг вскакивает, словно забыв что-то очень важное. – В первый раз, ты должен будешь дать ему время привыкнуть… Иначе сразу сделаешь больно. И ещё! – парень улыбается, в некотором смущении глядя на друга. – Не делай этого, пока окончательно не убедишься в том, что он согласен и готов! Это важно. Ты должен убедиться, что он хочет этого, также сильно, как и ты…Джин просыпается от приятного скольжения теплых лучиков солнца по своему лицу. Он морщит нос, но открывает глаза, улыбаясь новому дню. Время бежит, подобно бесконечному течению реки. Кажется, что он прожил всю свою жизнь здесь, в этом маленьком поселении, на небольшом острове, словно в другом мире. Парень выходит на улицу. Рядом с его бунгало стоит невысокая бочка с водой и, прежде чем надеть рубашку, парень брызгает на себя теплой водой. В теле возникают, словно, скрытые силы. Аканиши чувствует, что готов свернуть горы. Он видит, как у дома Наоко стоят его друзья, и торопится подойти к ним. - Доброе утро! – Джин здоровается, ещё издалека, весело улыбаясь. Сегодня он будто излучает уверенность и радость. - Привет, капитан! Уэда со счастливой улыбкой легко хлопает друга по плечу, и спешит спросить: - Ты уже слышал новость? Парень машет головой, показывая, что не имеет понятия, о чём идет речь. - Наоко! – восхищенно восклицает Уэда и его глаза блаженно прикрываются, а затем распахиваются, снова, и он счастливо улыбается. – Она ждет ребенка! В этот же день, происходит ещё одно невероятное событие. То, что поразило Джина до глубины души, хотя и не оставило равнодушным. Когда Наоко рассказала родителям и братьям о своём счастье, Вождь был так рад этой новости, что счастью его, кажется, не было предела. Он, словно, помолодел на лет десять. Сабуро кружил вокруг дочери, обнимая её, поглаживая еще плоский живот и тихо что-то нашептывая в него. Чуть позже он задал дочери вполне обыденный и простой вопрос, но получил невероятный ответ. - Мой дорогой отец, я благодарна вам за всё, что имею и, в первую очередь, за жизнь. Я ничего не прошу для себя, но мне бы хотелось, чтобы вы сделали кое-что для моих друзей…Чуть позже, в кругу самых близких, в бунгало Вождя, перед ним, на коленях стояли двое парней. Мужчина говорил священные слова о единении душ и сердец, о союзе двух влюбленных. Джин смотрел на то, как Сабуро проводит церемонию, видел, как светились радостью глаза Татсуи и Рё, и не мог поверить, что такое возможно. Что счастье можно получить так просто. - Будьте счастливы и в радостях, и горестях! Имея власть для совершения союза единения двух любящих сердец, я дарую вам вечные узы семейной жизни… Казуя дождался окончания церемонии, поздравил парней и сразу вышел из бунгало. Эти отношения уже давно ни для кого не были секретом, но о том, что произошло, было решено, никому не говорить. Священный союз становится тайным, когда два сердце любят друг друга, но желают сохранить свои чувства в секрете, оберегая их от злого слова. Зачем говорить каждому и всякому, когда двое и так знают истину… Радостная весть о беременности Наоко моментально разлетелась по всему поселению и уже этим вечером Вождь устроил большой праздник, но лишь некоторые посвященные знали и отмечали сразу два радостных события...Беременность дочери главы племени привнесла ещё большую уверенность в будущее народа. - Я очень рад за твою сестру! Поздравляю тебя...- Спасибо, Джин! - Казуя улыбнулся. Он взглянул на сестру, именно в тот момент, когда она обняла мужа, а тот гладит её животик. - Наоко заслужила это счастье.Джин согласно замахал головой. - Я уверен, что будет мальчик! – вклинился в их разговор Нишикидо. Парень успел хорошо приложиться к крепкому вину и теперь вся радость, что он испытывал, и трепетное волнение, что пережил накануне, будто бы струилось из него невероятными потоками. - У неё точно будет мальчик! Я уверен! – Рё допивает остатки алкоголя, его глаза постепенно сужаются, он начинает заикаться. – А вот втор-ой будет девочка! Красавица… Я знаю! Слушайте меня… Милый…Голова парня тяжелеет, он облокачивается на Татсую и уже через минуту крепко засыпает. - Я даже не буду ругать его завтра, - усмехается Уэда. Он поднимается вместе с мужем, облокачивая его на себя и уводит в бунгало. Джин смеется им вслед. Сегодня именно тот день, когда и у них есть подходящий повод для того, чтобы желание праздновать затмило всякие правила и запреты. - А вот и правда, кто у них будет? - Я согласен с Рё, - Казуя отпивает немного вина, - думаю, это будет мальчик. - А я представляю девочку… Но неважно кто это будет, всё равно это самый долгожданный ребёнок… - Да…Казуя кивает. Он смотрит на сестру и Джин не может понять, о чем тот думает. Ему не нравится, когда парень уходит в себя, забывая об окружающем мире. - Тебя что-то гложет? Ты...- Нет, нет. Просто странное чувство... Совсем недавно она была маленькой девочкой, за которой мне нужно было приглядывать, а теперь у неё самой будет ребенок… Это странно. Когда время прошло? Казуя замолкает, а затем медленно поворачивается к Джину, вглядываясь в его лицо. По лицу Аканиши бегают быстрые тени от костра, но парень старается уловить во всём этом что-то конкретное. Он открывает рот, словно хочет задать вопрос, но передумав, отворачивается, обращая своё внимание на языки пламени. - Что будет дальше, Джин?..Голос Казуи тихий и спокойный. Он говорит медленно, создавая впечатление холодного равнодушия, и от этого Джин ощущает дискомфорт и неуверенность. ?Неужели всё повторяется снова??- Я хочу сказать, что мы будем делать завтра? Через неделю? Месяц? Год?.. И будет ли у нас это время? Иногда мне кажется, что всё может развалиться в один миг, точно песок развеяться на ветру. В наших отношениях есть постоянство, но оно настолько… мне плохо, когда я думаю о том, что никакой надежды нет… Я не хочу казаться слишком сентиментальным… Прости, что говорю всё это! Я не должен!..- Нет, Казуя! Нет! – Джин чуть наклоняется вперёд, незаметно касаясь ладони парня. - Ты не должен думать так. Я люблю тебя, ты это знаешь! И я не брошу тебя, никогда не брошу! Я не смогу оставить тебя! Ты – это всё, что нужно мне в этой жизни. Зачем вообще жизнь, когда тебя не будет рядом… Ты часть меня, черт возьми! Я дышу тобой... Я люблю тебя!Казуя в пол оборота поворачивается к парню. В его глазах стоят слезы, но, ни один мускул на его лице не дрогнул. Он просто смотрит в глаза любимого. Аканиши хочется обнять юношу, прижать к себе, успокоить и убрать слезы, или же заставить, наконец, показать все свои чувства, целиком. Он устал строить догадки, о чем тот думает. Это так мучительно не понимать, что творится в чужом сердце, когда твоё собственное разрывается в неистовом желании любить. - Скажи мне хоть что-то…Каменаши моргает и с его ресниц срывается долгожданная слеза. - Пора спать, Джин...Нельзя грустить, когда в жизни окружающих тебя людей наступил долгожданный покой. Джин это понимал, но ему было тяжело. Он смотрел на Казую и не мог вспомнить, когда тот в последний раз улыбался ему. Они общались, ходили вместе на охоту и рыбалку, несколько раз бывали у водопада, но за всё это время, их разговор не продвинулся дальше. Всё закончилось, так и не дойдя до логического завершения. Однажды, когда они были у водопада, Джин неожиданно притянул к себе парня за шею, наконец, жадно целуя его губы. И от этого внутри стал разгораться неизвестный до этого пожар, тело горело и стонало от наслаждения. Он с упоением сминал мягкие губы, ощущая тепло желанного тела. Ему так хотелось сделать Каменаши своим, оставить на этой белоснежной коже свои следы, показать всем, что тот лишь его. Но юноша никак не проявлял себя, он с некоторой опаской или неохотой отвечал на поцелуи, словно делая одолжение Джину. И последнего это бесило больше всего. Что все это значило, черт возьми? Почему нельзя просто любить? Почему Казуя молчит, словно рыба, не говоря ничего о том, что чувствует, когда можно сказать столько… Джин не понимал его, и от этого еще сильнее любил!- Джин! Джин! Парень обернулся, услышав своё имя. Из гущи леса запыхавшимися выбежали Татсуя и Рё. Они были явно чем-то взволнованы. - Джин! – вновь крикнул Уэда. Аканиши поспешил навстречу товарищам. Как только они поравнялись, Татсуя заговорил возбужденным, громким голосом. – Джин, там корабль! На горизонте корабль и он направляется к острову! Джин, это корабль твоего отца, я узнал фамильный герб на флаге. Это точно он, Джин! Аканиши почувствовал, как сердце сжалось, а потом словно оборвалось, проваливаясь в пустоту. Страх и восторг охватили его одновременно. Он непроизвольно обернулся, заранее зная, кого увидит позади себя. Казуя стоял в нескольких шагах от них. Он был, как обычно, серьезен и полон решимости. Парень смотрел в глаза Джину, и последний, наконец, понял совершенно всё, что Каменаши раньше пытался скрыть и не говорил ему. Только взгляд выдавал теперь всю боль, обиду, злость, всякую утерянную надежду и веру на счастливое совместное будущее. Джин ощутил что-то жгуче-непреодолимое, что разрывала все его естество, всю душу на части.Казуя резко обернулся и убежал, не давая Аканиши времени на то, чтобы опомниться. Джин упустил его. Он не побежал следом, не остановил, а когда захотел – было уже поздно. Сказочный мир разрушился. Остались только осколки разбитых сердец и всё тоже чувство непреодолимой потерянности...