11 (1/1)

Прямиком из клиники Шизуо направился к дому Кишитани – ему обязательно нужно было поговорить с Сэлти.

Но на его тихое ?Что теперь делать?? дуллахан ответила лишь:?Боюсь, что ничего. Судя по тому, что происходит с Изаей, его состояние – расплата за вторжение в Мир Теней. Я предупреждала его, только и сама не знала, что именно подразумевается под расплатой. Но если его душу и можно оттуда вернуть, то способ мне неизвестен?Шизуо надолго задумался, в молчании созерцая чашку с почти остывшим чёрным чаем.– Какой смысл держать его в психбольнице? – наконец озвучил он вслух свои неоптимистичные мысли.Сэлти, помедлив несколько мгновений, напечатала:?Насколько мне известно, это решение семьи. Вероятно, некому о нём заботиться. В таком состоянии Изая беспомощнее ребёнка?Что на это возразить, Шизуо не нашёл. Равнодушно отодвинул чай и уставился в окно, теряя счёт времени. Из задумчивости его вывело осторожное прикосновение к плечу. Повернув голову, он прочёл на коммуникаторе:?Мне до сих пор сложно представить, как он решился. Ведь, по сути, путь в Безвременье – ни что иное, как самоубийство. Решающую роль играет древний шаманский клинок, не позволяющий умереть телу – вместилищу души. Но Изая не мог знать наверняка, что в его руках оказалось именно то ритуальное оружие. Никто бы не дал гарантии...?Сэлти хотела было убрать руку, но Шизуо, мягко взяв за запястье, остановил её. Перечитал дважды, постепенно в полной мере осознавая смысл слов.– Не понимаю... почему? Нет, конечно, он всегда был чокнутым... Но чтобы настолько... Зачем? Искал какую-то свою выгоду? Но в чём?Пальцы дуллахан затанцевали по дисплею... Замерли. Шизуо не сомневался, что сейчас она удалила весь только что набранный текст.

?Шизуо, как ни странно, но он не искал выгоды. Похоже, он искал лишь возможность исправить ошибки. Трудно в это поверить, но иного объяснения нет. Он, конечно, стоит вне рамок. И он слишком...?Она чуть помедлила, точно подбирая нужное слово, достаточно ёмкое, чтобы отразить сущность Изаи.?Нестабильный. И потому сложно даже предположить, что творится в его голове. Но в этом случае он совершенно сознательно пошёл на риск в ответ на мой прямой вопрос о том, на что он готов ради тебя?.Вот всё, что она решилась дать прочесть тому, кого считала своим другом.* * *Не исключено, что Шизуо колебался бы ещё долго в метаниях между голосом совести и доводами рассудка. Но судьба самолично распорядилась иначе.Покинув квартиру Кишитани и окунувшись в привычную пульсацию городских улиц, он зашагал прямиком к станции метро, когда, как по мановению волшебной палочки, прямо перед ним в толпе возникли две невысокие девчачьи фигурки.– Шизуо-сан! Добрый день! Мы с Куру как раз говорили, как хорошо было бы встретить Вас! – расплылась в радостной улыбке одна из близняшек, та, что с длинными волосами. Шизуо, к стыду своему, никак не мог запомнить, которая из них Майру, а которая – Курури.

– Шизуо-сан, – между тем продолжала девчонка, от избытка эмоций едва ли не пританцовывая на месте, – развейте наши сомнения! Ходят слухи, что Юхей-сама попал в аварию и теперь проходит лечение за границей. Но официального подтверждения нет, а мы так волнуемся! Неужели это правда?Шизуо был осведомлён об очередной газетной ?утке?, касающейся его брата, но не считал нужным вмешиваться и тем более давать какие-либо пояснения. И не важно, кто задавал вопрос. Насколько он понял, подобного рода слухи зачастую распускала сама продюсерская компания, дабы подогревать интерес публики. Ну или по крайней мере, не опровергала до поры, до времени.– Поменьше читайте всякую чушь, – неохотно выдал он и хотел было обойти двойняшек, но настырная малявка вновь преградила ему дорогу. Её сестра молчаливой тенью шагнула за ней.– Шизуо-сан, но ведь Юхей-сама должен был в четверг давать интервью в Fumon-kan Holl, но всёотменили. Неспроста же? Ну скажите, неспроста? Что с ним случилось?– А собственный брат вас совсем не волнует? – не выдержал Шизуо.– А?.. Иза... Так Вы знаете? Это Кишитани-сан Вам рассказал, да? Ну… за ним же присматривает персонал больницы, так что Иза в порядке.Брови Шизуо против воли поползли вверх.– В порядке? Вы это серьёзно сейчас?Но то, какими взглядами обменялись близняшки, всё объяснило ему красноречивее любых слов.– Вы навещаете его? – сделал он ещё одну попытку отыскать в семейных взаимоотношениях Орихара хоть намёк на то, что считал правильным.– Родители заходили несколько раз до отъезда за границу, ну и мы пару раз были… Но какой в этом смысл? – пожала плечами самая разговорчивая из двойняшек.– Он всё равно никого не узнаёт, – ровным тоном поддержала её сестра.– Вот как…

– Шизуо-сан, так что же, всё-таки, с Ханеджимой-сама?!* * *На следующий день ближе к одиннадцати Шизуо стоял возле ворот клиники. Но войти решился только после третьей по счёту сигареты.Потом он приходил почти ежедневно. И каждый его приход Изая воспринимал как новый виток в спирали своего сна.Иногда он принимался что-то шептать: о тенях, о небе, похожем на асфальт, о звёздах – осколках разбившихся душ, о невыносимо холодном безмолвии, которое было для него самой страшной из пыток, о том, что Шизуо уже снился ему, и о том, как он ждёт этих ?снов?…Иногда он молчал, совершенно не различая размытых образов действительности, практически ничего не слыша, не чувствуя, кроме присутствия рядом с ним в оглушающей серой тишине Тени, которой стал одержим, и тогда тишина не казалась ему столь ужасающей.

Шизуо проводил в палате около часа – дольше не позволял больничный режим, так как время посещений для тех, кто не состоял с пациентами в родстве, было ограничено. Он почти не говорил с Изаей: просто не представлял, что можно сказать ему, но для Орихары это не имело особого значения. Поэтому они просто сидели, обнявшись, пока Изая, всегда успокаивавшийся и расслаблявшийся в присутствии Шизуо, не засыпал: то на его плече, то положив голову ему на колени.Эти визиты действовали на Шизуо угнетающе. Ему не доставило бы ни малейшего удовольствия видеть любого человека в подобном состоянии, видеть же таким Изаю и вовсе было невыносимо: только сейчас он в полной мере осознал, что, пусть и невольно, но всегда видел в нём своё отражение. Как в кривом зеркале. Отражение, которое так стремился разбить. Не только из ненависти к нему, но и к самому себе.Откуда-то из непроглядных глубин памяти всплыло, неизвестно, где и когда услышанное, и не давало теперь покоя старое, как мир:?Если голоден враг твой, накорми его хлебом; и если он жаждет, напой его водою: ибо, делая сие, ты собираешь горящие угли на голову его? *Эти фантомные ?угли? теперь сжигали Шизуо изо дня в день, ежечасно.Осознание того, что ничем не может помочь, и единственное, что в состоянии сделать – это уделить Орихаре один час своего времени, всего лишь один час в сутки, когда тот отдал за него всё, добровольно превратившись в бледную тень живого человека – осознание всего этого давило на Шизуо всё сильнее. Ради него Изая преступил запреты и совершил невозможное; ради него платит теперь непомерную цену. Это с трудом укладывалось в голове. Хейваджима никогда и помыслить не мог, что кто-то способен пойти ради него на такое. А уж тем более такой циник, обделённый моралью и нравственностью, как Орихара.Дни напролёт его мысли были заняты только этим человеком. Ночами он подолгу не мог заснуть, а заснув, вновь видел всё тот же, давно ставший привычным, сон. Только теперь в этом сне он сам уже шёл навстречу Изае. И никогда не успевал дойти: сон обрывался каждый раз. Ему казалось, что тяжкий путь по безжизненной равнине растягивается на всю ночь, и в каком-то шаге от Изаи трель будильника безжалостно выбрасывала его в реальность.Шизуо просыпался с неизменным чувством опустошения и безнадёжности, курил, бесцельно глядя в потолок, и снова задавался вопросом, что он может сделать?.. И снова не находил ответа.Всё чаще ему казалось, что он рискует сойти с ума от собственного бессилия. И по иронии судьбы, может быть, занять соседнюю с Орихарой палату.* * *В тот день Изая не узнал его.Точнее, не так: не заметил его присутствия рядом, не услышал слов приветствия, не почувствовал касаний…Не проронил ни слова и лишь смотрел отрешенно остывшим, словно чёрный кофе, взглядом.Послушно позволил себя приподнять с подушки, притянуть к себе и обнять, не сделав ни малейшего движения в ответ. Так текли минута за минутой. И ничего не менялось.

И тут нервы Шизуо сдали. Несколько раз с силой встряхнув безвольное тело за плечи и глядя в тёмную пустоту глаз Орихары, он взорвался:– Тварь! Сбежал, да?! Сбежал чёрт знает куда и успокоился на этом?! Сдался, да?! Ты позорно сдался, Орихара, ты слышишь?! Ты понимаешь это? Хоть что-то ещё понимаешь?! И ведь даже такой, даже оттуда продолжаешь лезть мне в душу!!! Месяц уже! Весь этот грёбаный месяц ты мотаешь мне нервы наяву и во сне! Сволочь! Ненавижу тебя...Шизуо вновь встряхнул Изаю за плечи, как тряпичную куклу.– Вернись!.. Слышишь меня?.. Ты меня слышишь?!Хейваджима наотмашь хлестнул по впалой щеке, другой рукой по-прежнему удерживая лёгкое тело за плечо.– Вернись!Ещё пощёчина.– Вернись!!!И ещё.– Вернись, чтоб тебя!.. Ну пожалуйста… Вернись ко мне.Шизуо порывисто прижал Изаю к себе, продолжая, как в бреду, шептать ему на ухо:– Вернись… Слышишь меня?! Вернись! Вернись…И вдруг на очередном отчаянном ?Слышишь?!? в ответ прошептали:– Да, Шизу-чан… Ослабь хватку – задушишь.Едва уловимая, выцветшая под небом, лишённым солнца, насмешка в непривычно тихом блёклом голосе.Шизуо отпрянул и не сразу поверил своим глазам, когда они натолкнулись на абсолютно осмысленный взгляд с притаившейся в тёмной глубине усталостью. Уголок потрескавшихся губ чуть приподнялся в намёке на ухмылку. Которая осталась лишь неосуществлённым намерением.

Изая недоумённо огляделся вокруг: полупустая комната с мягкой обивкой на стенах, мебель без углов… В его душу закралось смутное подозрение.– Что это за место? – тихо и чуть хрипло поинтересовался Изая, безотчётно придвигаясь к Хейваджиме ближе.Шизуо облегчённо выдохнул, всё ещё не до конца веря в чудо, и вновь сгрёб исхудавшее тело в охапку.* * *Изая никогда не расскажет Шизуо о том, что на самом деле произошло в тот день. Лишь однажды, долгое время спустя, он попытался спросить Сэлти об этом, но дуллахан, внимательно выслушав его, набрала на коммуникаторе:?Никогда больше не задавай мне этот вопрос. И никому не задавай. Для твоего же блага?Он поверил ей.…За мгновение до того, как его сознание вдруг прояснилось, покидая изнурительный плен Мира Теней, и случилось то, что он после в мыслях окрестилПробуждением, Изая услышал Голос.Голос, который мог бы принадлежать и мужчине, и женщине, и старцу, и ребёнку. Голос, который был и шелестом, и громовыми раскатами. Голос целого необъятного Мира и самОй Пустоты. Бесконечно многогранный и непостижимый Голос, который невозможно охарактеризовать никакими эпитетами ни одного из земных языков. Мысленные образы, переплавленные в понятные смертному простые слова:?Тынарушил границу сумеречного измерения.Ты был наказан.Таков Закон.И Закон равен для всех.Но невиновный добровольно разделил твою кару.И теперь твоя боль.Стала болью его.А мы не вправе.Карать невиновных.Потому.Мы.Отпускаем тебя?* Притчи Соломоновы