Глава 22. Связанные воедино (1/1)

—?Что здесь делает Ракель? —?спросила я, делая вид, что заинтересована названием книги, стоящей передо мной. Я чувствовала, что Мартин наблюдает за мной.—?Она часть команды,?— ответ прозвучал торжественно, в соответствии с выпадом его руки. Я ухмыльнулась, взглянув на стопку книг в его руках, которые он нес, хотя большинство из них уже были у меня.—?Значит ?часть команды?? Это Серхио так сказал? —?я старалась, чтобы тон звучал низко и незаинтересованно, но внутри кипела. Если бы Серхио потрудился упомянуть, что Ракель присоединится к нам в этой миссии, я бы вежливо отказалась от предложения сюда ехать.Нельзя игнорить то, что у нее хватило смелости находиться здесь, даже после всего, что она сделала. Вот только почему Мартин не был так зол из-за этого, как я? Он должен был знать, кто стоял за приказам убить Андреса.В итоге, я повернулась к Мартину, продемонстрировав, что все еще стою на своем и бросилась к журналу. Он пожалел, что упомянул про книжный магазин после того, как увидел все это.Мы вернулись в монастырь поздно вечером, и хотя Мартин упомянул о моем разговоре с Профессором, я не была в настроении обсудить это сейчас. ***Я просто хотела принять ванну и наконец-то выспаться, это все что мне хотелось сделать.Но одно было ясно: как бы сильно я ни хотела уйти, я дала Серхио слово, что помогу освободить Рио, так что мне пришлось смириться с этим.—?Ты мне нужна. Только мы с тобой можем справиться с Мартином.***Не могу сказать, что на протяжении следующих дней привыкла к Ракель. Я опасалась ее, но еще больше испугалась, когда обнаружила, насколько она подружилась с остальными членами команды. Черт, даже Токио, похоже, поладила с ней.Было что-то, что она скрывала от меня. Я видела это в ее глазах, который она быстро отводила, стоило нам только столкнуться взглядами. Интересно, знает ли об этом Серхио?Мы с Мартином заключили негласное перемирие?— никто из нас не хотел поднимать тему о том, что произошло между нами, и я была более чем счастлива, что все так и осталось. Мне так много хотелось ему рассказать, но я не могла заставить себя сделать этого.Я не хотела, чтобы он ненавидел меня еще больше.***Я еще не рассказала им о выбранном имени, опасаясь ассоциаций, связанных с ним. Естественно они узнают в скорейшем времени и мне будет стыдно.—?Люкс… —?Палермо опробовал слово на языке. —?Тебе идет,?— сказал он, ярко улыбнувшись, и я выдохнула, пытаясь проигнорировать жалобные взгляды Боготы и Марселя.Наши уроки шли… медленно.Богота, Марсель, Палермо и я быстро сошлись, нежели остальные, что было неудивительно, ведь мы были близки.У меня было ощущение, что другие, даже Токио, думали о деле, как об отпуске. Они бродили по залам, пили и хохотали. Они ели больше, чем готовили, и даже прокрадывались в клубы.Это было более чем разочаровывающе. Они все так счастливы, так свободны. Пока ощущала себя загнанной в ловушку.Иронично, так как это всегда было единственным местом, где я когда-то чувствовала себя самой свободной.Ракель, казалось, прилагала усилия, чтобы включить меня в их прогулки и собрания, выглядя такой же радостной, как и остальные.Однако я не хотел быть счастливой. Нахождение в монастыре навевало всевозможные болезненные воспоминания. Мне не хотелось быть частью маленькой группы. Никто не знал, насколько фальшивый на самом деле весь это поступок. Как бы они не старалась играть в семью, я видела их настоящую сущность. Я знала, что они без колебаний пойдут друг против друга при первых же признаках неприятностей. Наше предыдущее ограбление каким-то образом связывало нас друг с другом, но между ними всегда были какие-то трения. Эмоции зашкаливали, и с трепетом грабежа невозможно было держать ясную голову.Я стала свидетелем всего этого.Только Палермо, казалось, был в той же лодке, что и я. Он пытался поддерживать свою шараду ради видимости, но я знала, что беда не на поверхности.***Мы были связаны общей потерей. Я знала, что он захочет поговорить об этом, но я еще не была готова признать свою трусость. Я должна была бороться, я должна была вернуться, остаться с ним. Часть меня хотела умереть с ним, и если честно, я думаю, что умерла с ним в том коридоре.Палермо хорошо играл. Показывая только то, что следует видеть остальным, его мягкую, теплую улыбку, солнечный свет в уголках глаз, которое убаюкивало их, вгоняя в ложное чувство безопасности.Однако Мартина я знала достаточно, чтобы понимать смертельную угрозу, исходящую от него. Если Берлина можно было считать непредсказуемым, то Палермо умел неприятно удивлять. Человек, который не подчинялся ничьей воле, кроме человека, который уже давно мертв. Даже наш дорогой Профессор не мог контролировать его. Нет, он мог только сдерживать и надеяться, что Палермо последует за ним. Мне было интересно, знал ли он, что я тоже здесь из-за этого. Я знала, что Серхио думал обо мне, как о способном держать его под контролем, но никто, кроме Андреса, никогда не мог этого сделать. Я далекий пережиток его прошлого, а также причина того, что мы оба потеряли любовь всей нашей жизни. Или только в моем случае. Ибо со смертью Андреса Мартин тоже умер вместе с ним.***Мне было жаль нас всех.За то, что мы потеряли, за то, что у нас больше никогда не будет.Даже Серхио, который, очевидно, нашел женщину всей своей жизни, все еще выглядел иногда грустным, без сомнения, скучающим по старшему брату.Игра в футбол не показалась мне столь привлекательной, но я обещала болеть за Палермо, чтобы не нарушать работу сформированных групп.Наблюдая, как он огрызается на остальных, я сильно сглотнула.Тогда я заметила то, о чём предупреждал Серхио. Если раньше Мартин был непредсказуем и опасен, то сейчас это училось. До нашей встречи ему было нечего терять, я знала. Он был готов следовать этому плану, следовать ему до самой смерти, где он снова соединится с любовью всей своей жизни.