Глава 2. Кровь и власть. (1/1)

—?Весть о нападении на караван быстро разнеслась и достигла ушей самого Саладина?— рыцарь поднялся на ноги и подошел к окну. Он приоткрыл его. Холодный ночной воздух коснулся его лица неслышным дуновением. В таверне оставались лишь их небольшая компания, не смотря на поздний час, хозяин не был против, так как получить лишний золотой от тамплиеров было куда лучше, чем зуботычин. Смекнув, что важные господа просидят до самого утра, он молча поставил еще два кувшина с вином и принес еще закусок.Звезды зажглись на темном небе, напоминая своим свечением и яркостью те самые нелегкие дни, когда слава и блеск рыцарей ордена Храма не могла сравнится ни с кем.Ни с кем, кроме самого могущественного султана на всем Востоке, сердце которого облачилось в белый траурный саван. Как только вести о разграбленном караване донеслись до Саладина, он все понял?— никогда больше он не увидит свою любимую сестру, никогда он не услышит ее звонкого смеха и ее таких нужных советов и поддержки… Ее темных блестящих глаз, напоминающие глаза их отца… Никогда… Слишком хорошо Саладин знал жестокость христианских рыцарей, а еще лучше султан знал на что может быть способна черная душа, жаждущая золота и власти…?— Перемирие было нарушено. Не смотря на жалкие попытки хоть как-то повлиять или договориться с Саладином, все было напрасно. Он тут же вернулся обратно и встал огромным войском подле Иерусалима, раздумывая какими будут его дальнейшие действия. Наш король Балдуин направил к нему послов, с уверениями, что виновный в этом страшном преступлении будет найден, но Саладин знал, что это ничего не даст, а лишь отсрочит подготовку к новой войне…***?— Тогда нам было приказано охранять Керак, как оплот и твердыню наших земель на Востоке. Весь наш гарнизон был переброшен за его стены?— продолжал рыцарь, снова усаживаясь на свое место.?— И тогда ты увидел Зиту снова? Она была жива? —?спросил другой молодой послушник-тамплиер.?— Да, тогда я видел ее в плену. И тогда я впервые слышал ее голос. —?отвечал рыцарь, разливая вино своим братьям-рыцарям. —?Рено привез ее в свой замок на своем боевом коне. Закутанную драгоценную ношу со связанными руками он сразу же отнес в свои покои в замке. Что до остальных пленников?— некоторых казнили, оставили лишь тех, кто был при дворе Саладина.Прошла неделя, а девушка так не разу не появилась ни на башне замка, ни во дворе. Ходили слухи, что Рено убил несчастную пленницу, но это оказалось совсем не так.На следующее утро мы увидели как Шатийон впервые за все это время вывел ее на прогулку. Он держал ее за руку и вместе с ней гулял по прилегающей к главной башне замка стене.Голова ее была опущена, а глаза выражали какое-то безразличие. Мы думали, что после всех мучений и насилия, девушка просто сошла с ума и теперь Рено держит ее в качестве удобного заложника, но мы ошибались. Я стоял тогда в дозоре вместе с другим нашим братом во Христе Гуго де Валентайном, храбрым и отважным рыцарем, в тот самый момент Рено и его пленница как раз проходили мимо нас, хоть рыцарям Храма и не дозволяется смотреть на женщин, я не смог удержаться и преодолеть искушение.?— Немного воздуха тебе не помешает, мое сокровище?— говорил Рено, не выпуская руку девушки из своей. —?Ты должна понять и простить меня. Я не смог преодолеть свою страсть к тебе, не смог и дальше продолжать тебя ненавидеть. Это совсем другое… Ты напишешь письмо Саладину, слово в слово, как я тебе продиктую.При этих словах Зита вскинула голову и посмотрела на Рено. В ее глазах еще остался огонь?— нет, она еще не была сломлена до конца. В ней еще теплилась надежда на спасение. —?Нет!?— Твердость ее ответа поразила меня, все знали, Рено был беспощаден к самым сильным и опытным воинам, мужчинам, прошедшим и огонь, и всякие лишения. Чего же было ждать от него беззащитной слабой женщине? —?рыцарь продолжал свой рассказ и казалось, он был на стороне пленницы, восхищаясь ее стойкостью и мужеством даже в таком страшном положении.Рыцарь снова отпил вина и продолжал свою историю.?— Нет! —?твердо выпалила Зита, отстраняясь от Шатийона. —?Для моего брата я уже мертва, ты ничего не получишь, твоим волчьим повадкам никогда не сломить души правоверных!?— Откажешься и я прикажу отрубить головы не только твоим придворным псам! —?прошипел Рено прямо ей в лицо?— Я прикажу повесить на стенах ваших женщин и детей. Ничего, продам других в следующий раз.Услышав о подобной жестокости, глаза Зиты наполнились слезами. Более пятидесяти женщин и детей… Теперь их жизни зависели от ее решения.?— Хорошо, дай мне слово, что не тронешь их?— Зита повернулась и поглядела Шатийону прямо в глаза. Рено, бесстрашный опытный жестокий воин, на мгновение будто смутился, он не знал, что ей ответить. Он как безвольный слуга стоял и глядел в ее темные карие большие глаза, ожидая приказания от своей госпожи. Было в этих глазах его пленницы что-то такое, чему он сам не мог найти объяснения и то, что заставляло сжиматься его грудь, будто пробуждая в нем не те чувства.?— Смотри, я сам перечитаю письмо?— наконец-то оторвавшись от ее глаз, хрипло проговорил Рено?— Знаю я ваши тайные знаки. Если замечу подобное, каждый день буду собственными руками отрубать головы твоим ?собратьям? по вере. Даю слово.С этими словами он потащил Зиту прочь со стены обратно в свои покои.***К вечеру из Керака был отправлен посланник вместе с тем письмом, которое написала Зита, сообщая своему брату о плене и огромном выкупе за ее жизнь и за жизни знатных пленников. А пока гонец был в пути, при дворе короля Балдуина творилось неладное.Король был в ярости от услышанных вестей. Тот хрупкий, добытый неимоверными усилиями мир, рассыпался как тончайшая стеклянная ваза. И разрушителем этого мира был все тот же Рено де Шатийон.?— Разве мало было этому волку пожалованных мною земель?! —?Балдуин сидел, приставив руку в перчатке ко лбу, его маска чуть было не слетела с его лица, но король вовремя отдернул руку. —?Разве мало сокровищ он награбил за свою жизнь?! Ненасытный разбойник! Я не допущу, чтобы тот мир, который дался ценой такого количества крови наших христианских воинов, разрушился в прах. Рено заслуживает наказания и самого строгого. Возможно, даже казни!Никто не видел короля в таком замешательстве и негодовании. Балдуин пошатнулся, но два рыцаря пришли ему на помощь и помогли сесть в прежнее положение.?— Ваше величество?— начал Ги де Лузиньян, который хоть и сам участвовал в этом набеге, но остался не узнанным. Теперь же ему надо было как-то лавировать между нынешним королем Иерусалима и Рено с его обещанной поддержкой и воинами. Все понимали, прокаженному королю Балдуину оставалось жить совсем недолго?— Не думаю, что стоит наказывать нашего Рено за подобную опрометчивость. Титул, который вы ему даровали?— не позволит его казнить или бросить в темницу словно обычного рыцаря.—?Опрометчивость?! —?Болдуин не выдержал и снова поднялся на ноги, оттолкнув рыцаря, который хотел ему помочь встать. —?Это не просто бесчинство, это набег который Саладин вряд ли простит нам! Неужели же вы не понимаете к чему приведет все это? Титул… Ты прав, Ги, но то, что ему было даровано, может быть мудро отобрано.?— Позвольте мне поговорить с ним и разрешить этот конфликт?— ответил один из присутствующих рыцарей и вышел вперед. Он был правой рукой и верным советником короля.Рено был вынужден приехать и дать объяснение не только корою, но и тем, кто стоял за подписанием мира.?— Это не набег! —?сказал Шатийон, который не привык поступаться своими правами и желаниями. Титул был ему защитой и он это прекрасно знал.?— Вот свидетель,?— отвечал один из командующих гарнизоном Иерусалима и советник короля Балдуина, указывая на мусульманского воина, который сидел рядом. —?А также Иерусалим, Господь всемогущий и сам я.?— Этот свидетель, всего лишь сарацин и лжец?— выкручивался Рено, он понимал, что за то, что сотворил во время перемирия, последует наказание, возможно, король даже бросит его в тюрьму.?— Недалек тот день Рено де Шатийон, когда твой титул не защитит тебя?— продолжал он, понимая, что достаточных доказательств для обвинения нет. Титул, пожалованный Рено самим королем развязал руки этому хищнику, но также давал ему ту неприкосновенность, сравнимую с королевской.?— Дай знать мне, когда наступит Царствие небесное и все люди станут равны?— ехидно ответил Рено, осознавая свою безнаказанность и положение.?— Твои бандиты и тамплиеры должны быть казнены за ту бойню, что ты устроил?— отвечал советник, не скрывая своего отвращения к Шатийону.?— Все это ложь и навет. Я возвращаюсь в Керак, ты знаешь, где это?— ответил Рено, категорически отвергнув все обвинения в свой адрес.?— Король отберет у тебя замок Керак, Рено?— твердо и уверенно заявлял советник.?— Попробуй забрать его сам, я буду ждать?— язвительно ответил Шатийон и разворачиваясь, вышел из зала, надевая кольчужные рукавицы.?— Ты отпускаешь его? Ты дашь ему уйти вот так? —?возмутился сарацин.?— Я не могу защитить твои караваны, дать отпор этому дьяволу, только если их будут защищать наши воины?— ответил советник на все восклицания свидетеля.?— Я не ищу с вами союза, я торгую ради денег и не нуждаюсь в союзе с христианами, тем более с теми, кто творит такую жестокость?— продолжал разгневанный сарацин.?— Но ты берешь золото из рук христиан?— возразил советник, кидая свидетелю увесистый кошелек до верху набитый золотыми монетами.?— Золото, это всего лишь золото?— сарацин ловко спрятал деньги за пояс и тоже вышел из зала.Очевидно, явных доказательств против Шатийона не было, но даже при наличии свидетеля, дарованный королем титул защищал его лучше любой стальной брони.***В это время Саладин уже собирал свои войска и силы, в то время как мы полагались лишь на удачу и на волю Господа нашего. В христианском воинстве царили распри и разлад. Политические силы разделились, образуя два враждующих между собой лагеря?— тех, кто выступал за мир и его сохранение любой ценой, и тех, кто хотел войны.В то время нашему ордену Храма было нелегко. Выбор нового магистра не принес ничего, кроме еще большего позора. Жерар де Ридфор славился своим неуемным и вспыльчивым нравом, как и Шатийон он ненавидел сарацин. Де Ридфор примкнул к лагерю Рено, он также как и сам волк Керака, выступал за продолжение войны с Саладином.Перессорившись с госпитальерами и высшей знатью Иерусалима, Жерар был против заключения мира и старался не допустить участия в этом деле тамплиеров. Будучи блестящим оратором де Ридфор умел мастерски убедить других в своей правоте.Так произошло и теперь…Король Балдуин все реже появлялся в седле, его носили в специальных крытых носилках. Распри и нескончаемая война окончательно подорвали здоровье молодого короля. Нечастый таял как свеча, а трон Иерусалима уже начали делить те самые стервятники, которым так не терпелось ринуться за власть в бой, презрев все законы мира и честного боя.Прошло совсем немного времени и благородный мужественный молодой Балдуин умер в возрасте двадцати четырех лет. Печальная весть донеслась и до самого Саладина. Он искренне скорбел о христианском предводителе, об отважном и мудром короле. Между тем он вовсе не собирался отказываться от своих намерений о свершении мести, объявив Рено де Шатийону джихад. Саладин поклялся добыть голову неверного французского волка во что бы то ни стало. Тот самый пустяк, которым бахвалился ненасытный до богатства Шатийон, принесший ему более двухсот тысяч византийских золотых монет, окончательно и бесповоротно стал для Саладина тем поворотным моментом, когда ни о каких переговорах больше речи быть не могло. Великий предводитель правоверных собрал несметное количество воинов и незамедлительно двинул их на Иерусалим, когда до него дошло послание его сестры. Саладин отчетливо понимал, ее, как и остальных пленников, больше никогда не увидет. Он мысленно прощался с Зитой, стоя на холме и наблюдая как собираются его воины…***?— Я хозяин в своей земле, как король в своей?— последняя фраза Рено была исчерпывающим ответом на все доводы нового короля Иерусалима Ги де Лузиньяна, который еще пытался уговорить Шатийона не обострять и без того отчаянное положение. Всем было ясно?— надвигалась новая война, но похоже, Рено был даже рад этому и не обратил никакого внимания на предостережения Лузиньяна.В этот же вечер он приказал казнить всех пленников, и тех женщин и детей, которые еще оставались в Кераке. Всех, кроме нее…Пленников вывели прямо к стенам замка, выталкивая одного за другим ближе ко рву, по дороге несчастные не успевали проговорить последнюю молитву как их головы полетели на горячий песок.?— Никто тогда не выражал ни радости, не праведного гнева против врагов, гарнизон, охранявший Керак, привыкший к жестокости своего хозяина, не видел в этом ничего необычного или предосудительного, но и к воинской чести это не имело никакого отношения. —?продолжал рыцарь, наливая себе, на это раз, простой воды в кружку. —?Но для нас, тех, кто по приказу своего нового магистра были вынужденны охранять этот каменный мешок, для нас воинов Христа, все происходящие говорило лишь о том, что месть Саладина будет столь же жестока, насколько страшной была эта дикая расправа над беззащитными людьми.?— Весть о кончине короля Балдуина опечалила нас,?— продолжал тамплиер, залпом осушая кружку с водой, его темные глаза наполнились печалью?— Теперь нас могло ждать только одно?— вечная нескончаемая война, где погибнут сотни, тысячи наших братьев… Напрасно…Беспомощный и поддающийся на сладкие посулы Ги был слабым правителем, но действовать было нужно незамедлительно. Войска Саладина уже были на пути к Иерусалиму.По приказу нового короля был собран экстренный совет, состоявший из цвета высшей знати всего сообщества крестоносцев. Здесь был наш новый магистр ордена Храма Жерар де Ридфор, выступавший за немедленное нападение на войска противника. Саладин остановился около Тверии и горных возвышенностей Хаттина. Но такое смелое предложение нашего магистра не было поддержано ни госпитальерами, ни баронами Триполи. Здесь был и Шатийон, который тоже не торопился бросаться на врага, хотя ему очень не терпелось расправиться с сарацинами, как он сделал это накануне.Лузиньян выслушал все предложения и сначала отверг идею де Ридфора, посчитав ее слишком опасной. Некоторые поддержали магистра тамплиеров, обвинив новоиспеченного кроля в трусости и робости. Снова начались распри, шаткое положение короля Иерусалима усугублялось еще и тем, что укрепление власти, которая только что досталась Лузиньяну в руки, требовала решительных и быстрых действий, на что он никак не мог решиться. Ему предоставился шанс?— пролить кровь тысячей своих воинов и укрепить свою власть, он не мог упустить столь прекрасную возможность.Нужно было что-то решать, любое промедление означало гибель не только для Иерусалима, но и для нового короля?— лишиться короны святого града было для Ги подобно смерти…***?— Наступил рассвет и вместе в ним мы снова увидели солнце, новый день и новую надежду?— продолжал рыцарь. Выражение его глаз переменилось?— в них было сожаление и боль. —?Женщина, за которую некому заступиться, слишком легкая добыча, особенно для тех, кто облечен властью.Во дворе на самом солнцепеке была привязана она?— Зита. Накануне она сильно разгневала Рено и отказалась подчиняться его приказаниям, плюнув ему в лицо при всех. Она узнала, что всех заложников в вот же день Шатийон приказал казнить. Всех, кроме нее.Теперь же, привязанная к столбу и оставленная под палящем солнцем умирать, девушка беззвучно шевелила губами, наверное молилась, чтобы Аллах поскорей забрал ее к себе.Рено приказал никому не приближаться к этому месту под страхом смерти, а также пытаться освободить несчастную или напоить ее. Даже у тех рыцарей, что прошли не мало битв и сражений, такой поступок вызвал недоумение и жалость?— воевать с беззащитной женщиной было последним делом. Но Зита была не просто женщина?— она была сестрой врага всего христианского мира, сумевшая без оружия в руках победить Шатийона. Унизив тем самым его как мужчину и воина перед всем гарнизоном Керака.Солнце поднялось и его лучи уже не дарили тепло, а жгли и испепеляли любое живое существо, уничтожая и превращая в прах.К полудню стало невыносимо жарко, но приближаться к прикованной к столбу Зите никому не дозволялось. Так прошел весь день. Несчастная потеряла сознание и лежала на горячих камнях до самого вечера. Ее обгоревшие руки, лицо и плечи источали кровь. Запекшиеся треснувшие губы еле шевелились. Глаза ее были закрыты. Кто-то даже подумал, что девушка умерла и ее следует отвязать, и похоронить по всем мусульманским обычаям до начала нового дня. Но приказ Рено никто не осмеливался нарушить.Ближе к ночи, когда менялся караул, Шатийон сам спустился во внутренний двор и отвязал Зиту. Он легко поднял ее на руки и понес в замок, что-то шепчя ей по дороге.?— Я думал, девушка умерла? —?прервал рассказ один из братьев-тамплиеров.?— Я тоже тогда так подумал,?— ответил рыцарь, тяжело вздыхая?— И лучше бы было ей умереть именно тогда. Но она оказалась жива, на свою беду. Я как раз заступил в караул вместе с другими братьями-рыцарями и видел, как Рено сам нес свою жертву обратно в замок, он прошел мимо нас с Зитой на руках. Меня поразил его взгляд и те слова, которые он ей шептал.?— Прости меня, ты сама делаешь из меня того самого монстра… Каждая твоя слезинка отдается мне дикой болью в сердце. Почему ты полна ненависти ко мне, когда мое сердце любит лишь тебя одну… Я люблю тебя… Люблю… —?глаза Шатийона были полны нежности и слез. Он аккуратно завернул Зиту в свой плащ и понес в свои покои.Теплая купальня, доверху наполненная горячей водой с лепестками роз и маслами, была приготовлена специально для Рено, но он без промедления опустил туда Зиту, тщательно смывая с нее всю пыль и налипший песок. После он отнес несчастную к себе в спальню, тщательно смазывая все раны и ожоги на теле Зиты, то и дело целуя каждую частичку ее кожи.?— Вот так, тише-тише, завтра все пройдет. Потерпи еще чуть-чуть, потерпи, сладкая моя, знаю, но после будет легче?— тихо успокаивал Рено, раз за разом накладывая слой мази на травах.?— Почему продолжаешь меня мучить? Почему не убьешь? —?еле слышно проговорила девушка, в ее вопросе было больше просьбы, ее большие темные глаза умоляли не длить тягостные моменты никчемной жизни. Теперь, когда пленники были убиты, а ее брат наверняка собрал все силы, чтобы отомстить неверным, в ее жизни уже нет больше нужды, мучений она вынести больше не могла, да и помогать Рено Зита не собиралась. Страх вдруг ушел и она ясно поняла, что жизнь ее уже подошла к концу.?— Я никогда не отпущу тебя. —?ответил Шатийон, осторожно целуя нежные пальчики ног своей пленницы?— Никогда не откажусь от тебя и никогда никому не отдам за все золото мира! Ты останешься моей навсегда!?— Я никогда не буду принадлежать бесчестному убийце и вору. Разбойнику и насильнику?— тихо ответила Зита, отталкивая его и вставая с постели, глаза ее отныне не выражали страх.?— А кому?! Кому ты будешь нужна, после всего этого?! —?Рено взбесило то, что не смотря на все страдания и плен, Зита не сдалась и презирала его, тогда как он ожидал от нее покорности и подчинения.?— Даже мертвая я буду нужна моему народу и моему богу. А ты?— нет. Твои люди проклинают тебя из-за твоей жестокости и алчности. Твой бог давно отвернулся от тебя, раз позволил творить тебе подобные бесчинства и клятвопреступления. Твоя бессмертная душа уже загублена. Ты проклят. Мне жаль тебя, кровавый волк из страны франков. Все, к чему ты только прикасаешься, рушиться. —?девушка подняла голову и посмотрела на Шатийона, словно и не было ничего, будто всех этих ужасов и вовсе не существовало. Голос ее был спокойным, без тени угрозы или вызова. Совсем как когда-то во дворце ее брата Саладина. Зита отошла к окну и взглянула на закат. Гордая осанка, легкая поступь и ее живой смелый взгляд на это раз не разъярили Рено, а заставили его любоваться этим прекрасным созданием к которому он с каждым разом испытывал более сильные чувства и привязанность.?— Ты права, я такой и уже не буду другим?— ответил Рено, продолжая не отрываясь смотреть на нее?— Я не могу убить тебя, не могу отпустить… но и оставить в живых?— тоже не могу.?— На все воля Аллаха и даже тебе, Шатийон, не уйти от своей судьбы, им уготованной?— ответила Зита, не отрывая своих глаз от заходящего солнца.?— Я люблю тебя… —?неожиданно сорвалось с губ у Рено.Солнце садилось за горизонт, отбрасывая яркие красные последние лучи, словно возвещая о предстоящей кровавой бойне.