Глава 27. (1/1)
Балиан во весь опор нёсся на коне к последнему месту битвы между иерусалимскими рыцарями и сарацинскими воинами.—?Уже скоро,?— ответил на молчаливый вопрос в глазах барона Тиберий, скачущий рядом с ним на сером в яблоках коне.—?Как вы думаете, какой исход битвы? —?с грустью улыбнулся Балиан, уже зная, каким будет ответ.—?Поражением наших рыцарей, конечно,?— сжал губы Тиберий. —?Ги никогда не слушает других, действительно знающих военное дело… Самодовольный петух!Барон с еле скрываемой насмешливостью бросил косой взгляд на королевского советника, тут же поспешившего сказать:—?А что? Он и в самом деле воинственный петушок, кричащий что-то непонятное сарацинскому льву!Ибелин фыркнул и посмотрел вдаль.—?Прибыли,?— с опаской огляделся по сторонам Тиберий.Балиан остановился возле большого навеса, под которым лежали головы павших, миновав их тела.—?Я отдал Иерусалиму свою жизнь. Все, что у меня было. —?начал королевский советник, с болью посмотрев на головы. —?Сначала я думал, что мы сражаемся во имя Бога. Потом я понял, что мы сражались за богатство и земли. Мне было стыдно…Балиан промолчал, поражённый словами Тиберия. Никогда он не видел, чтобы этот мужественный человек раскрывался кому-то.—?Иерусалима больше нет. Я отправляюсь на Кипр. Поедешь со мной??Я не смогу оставить земли, которые я клялся защищать. И пусть те, кому я давал клятву, уже мертвы, все равно я?— защитник земли Иерусалимской?,?— сжал губы Балиан.Но не только эта причина побудила его на это решение. В его мыслях весело сверкнули глаза цвета блестящего лезвия меча, глаза одного из предводителей войск Салах-ад-Дина.—?Нет.—?Ты и правда сын своего отца,?— с нежностью сказал советник. —?Саладин будет переходить от воды к воде. Значит, у тебя четыре, может пять дней.Балиан кивнул, принимая его совет.—?Храни тебя Бог. Меня он уже оставил,?— с печалью вздохнул советник и дружески хлопнул барона по спине.Когда отряд с советником скрылся вдали, Балиан отыскал глазами своего друга, помогавшего ему рыцаря-госпитальера, чья голова покоилась среди голов остальных погибших. Затем барон Ибелин помчался в замок уже мертвого короля. Ему надо успеть подготовиться к тому дню, когда войска Салах-ад-Дина уже будут под стенами некогда королевского замка.—?Во имя Прокаженного,?— тихо прошептал барон Ибелин, прикрыв глаза.***-Мы через четыре дня доберёмся до замка.—?Хорошо. Пополняйте запасы воды, через некоторое время двинемся дальше,?— кивнул Салах-ад-Дин, постукивая пальцами по карте. —?Это последнее препятствие к тому моменту, когда мы можем назвать себя завоевателями.—?Завоевателями Иерусалима… —?мечтательно прикрыл глаза один из советников, его брат.—?Нет,?— вырвалось у Салах-ад-Дина.?Что я наделал…??— мелькнуло у него в голове. —??Впрочем, это все нормально?,?— вскоре вздохнул Салах-ад-Дин.—?Завоевание страны, потерявшей последнего действительно великого короля, для меня утратило всякую прелесть,?— Салах-ад-Дин сказал те же слова, которые некогда говорил Тиберию.—?Но это воля Судьбы…—?И она мне не нравится,?— прервал брата Салах-ад-Дин.Советники нахмурились, кто-то сжал губы, кто-то даже недовольно буркнул себе под нос что-то насчёт того, что с Салах-ад-Дином не все в порядке. Султан Сирии и Египта пожал плечами и посмотрел на загон.—?Восходящего сегодня кормили? —?прищурился Салах-ад-Дин, отметив про себя необычную худощавость белого коня.—?Да,?— ответил стоявший рядом с ним воин. —?Но он не желает есть.—?А это уже проблема…Султан Египта подошёл к белому коню, одиноко стоящему в углу загона. Хотя, уже не одинокому: к нему, весело лягаясь, мчался Ворон.—?Восходящий… Что с тобой? —?тихо прошептал Салах-ад-Дин, пока Ворон ещё был на другом конце загона.В голубых глазах белоснежного коня читались тоска и отчаяние. Точно такое выражение застыло в глазах умершего короля… Салах-ад-Дин тряхнул головой, пытаясь отогнать от себя мысли. Но……Вифлеемская звезда сияет среди гаснущих звёзд. Салах-ад-Дин всматривается, пока не слышит шум от упавшего тела на кровать…Султан зажмурился.…Некогда яркие глаза цвета неба перед грозой тускнеют, грудь, облачённая в белые ткани, замирает при последнем вдохе…—?От этого я никогда не смогу избавиться,?— вздохнул Салах-ад-Дин, едва не плача.Перед его глазами опять лежало тело мертвого короля: невольные мысли о его смерти, от настойчивости которых он пытался избавиться, но не забыть. Ибо для султана каждое воспоминание о нем было словно капелькой воды в исступлении жажды.…каждое воспоминание о нем…