Часть первая (1/1)
Полы тяжёлого ярко-красного плаща слабо развивались на ветру. Алая дорогая ткань медленно вздымалась и опускалась обратно, двигаясь и переливаясь на свету будто хищный зверь с невероятно красивой шерстью. Высокий человек стоял у обрыва. Внизу звонко журчал небольшой ручеёк, который обеспечивал целую деревню чистой водой. Закатное солнце лениво и будто бы через силу пропускало свои жёлто-оранжевые лучи сквозь густой сосновый бор, который укрывал от глаз разбойников деревеньку. Народ праздновал — сегодня собрали богатый урожай с садов и пашен. Мёд лился рекой, звучал смех и весёлые плясовые песни под гитару и дудочки. Ах, как жаль, что человек у обрыва не мог посочувствовать веселью деревенских. Казалось ничто не могло вызвать на его сухих тонких губах улыбки. Взгляд глаз цвета весенних молодых листочков были устремлен вдаль и будто застелен слабой пеленой.- Ты меня звал, Мастер? - голос. Он раздался позади человека и заставил обернуться. Он пришёл. Творение непревзойдённого Мастера. Сердце в груди забилось, будто птица, в попытке вырваться, била крыльями по прутьям своей клетки.- Здравствуй, Рутт. - со слабой улыбкой на устах промолвил он, не смея поднять глаза на пришедшего.
Это было его творение, его дитя... Но отчего же он так его страшился? Он боялся этого прекрасного лица с тонкой и белой фарфоровой кожей, боялся этих чёрных как смоль волос. Боялся омутов глаз, таких синих, словно бы море бушевало в них, шумя пеной. Его милый обожаемый Рутт... Он тоже не спешил приближаться к Мастеру. Он будто держался в стороне, прячась за невидимой стеной, состоящей из ветра, который колыхал их плащи.
Холодало. Зима обещала быть суровой. Где-то в глубине сознания человека промелькнула мысль о том, что не все те веселящиеся люди из деревни доживут до весны. Воспаление лёгких ходило по всем деревням в холодные зимы, унося в могилу многих. Но сейчас мелодии гитар и дудочек увлекали слух куда-то далеко-далеко, выше дождевых облаков, кружащих над головой. Сладкие, знакомые с самом детства, звуки танцевали на небосводе со звёздами, обнимали созвездия Пегаса и Водолея, кружили с ветром. Но пришедший не мог разделить с человеком удовольствия от деревенских песенок. Существо прятало своё лицо, прикрываясь воротом плаща от холодного северного ветра.- Думаю уже пришло время для того, чтобы отдать тебе Её, - проговорил человек, растянув уголки губ в скупой улыбке. - Мне осталось немного... И пока я жив, я хочу отдать тебе последнее, что у меня осталось.Человек поднял взгляд на своё творение и почти заметил блеск в синих омутах глаз, будто бы оно умело чувствовать. Но это было не так. Существо в нетерпении подступило ближе. Вот он, тот самый момент, которого он так долго ждал. Наконец-то Мастер, его отец, решился.- Но... - пыл существа был вмиг остужен. - Я отдам тебе последнюю часть. Самую ценную для меня. Рутт, прошу тебя, береги Её. Придёт момент, когда ты найдёшь вторую часть, но тебе надо поспешить, иначе один из твоих братьев завладеет второй половиной заместо тебя.Рутт нахмурил чёрные как смоль брови, смотря на своего Мастера. Он понимал, что Она не может достаться только ему, но так хотелось быть для отца особенным.- Как я Её найду, отец? Каким образом? - голос существа лился подобно деревенской дудочке. Чистый, мягкий, он обволакивал слух, заставляя бесконечно слушать его. Мастер улыбнулся.- Ты почувствуешь, мой милый Рутт. Обязательно. Вторая часть будет находиться у особенного человека. Тебе нужно немного подождать...Человек сделал шаг. Ещё один. Ближе к существу. В ту же минуту сухие ладони Мастера коснулись хрупких плеч творения. Человек улыбнулся, с любопытством маленького ребёнка и нежностью влюблённого юноши разглядывая белое лицо Рутт. Кончики его пальцев коснулись розовых фарфоровых щёк, осторожно гладя их, самого краешка губ цвета светлого коралла. Он будто изучал то, что знал уже много лет. Существо смотрело на Мастера, широко распахнув глаза. Опасно было заглядывать в эти омуты, но, видит Бог, он жаждал утонуть в них, даже не моля о помощи и спасении. Без вести сгинуть в этой синей морской пучине.
Мастер аккуратно взял Рутт за руки и, поднося их ближе к себе, коснулся губами острых костяшек. Трепетно, как не касался даже своей жены и маленького сына. Совсем холодные. Мёртвые руки. Но как же он их любил. В каждом своём дитя он обожал и превозносил каждую черту. Он любил их как сыновей, но в то же время ненавидел себя. Мастер возжелал уподобиться Создателю. Господь Бог сотворил людей по своему образу и подобию, так и Мастер создал Рутт и других. Отец забыл про свою настоящую семью, одержимый греховными идеями и стремлениями. Но расплата была страшна и неизбежна. Творец опомнился слишком поздно.
Ледяные тонкие пальцы Рутт коснулись скул создателя с некоем любовном и таком человеческом жесте. Но существо не могло чувствовать, хоть и умело говорить, двигаться почти как люди. Человек закрыл глаза, чувствуя как к горлу подступает ком. До чего же страшно ему было! - одному Богу известно. Но он должен был отдать всё. До последнего вздоха. И только Рутт.- Прошу, прими Её... - слабо прошептал Мастер, подняв лицо. Создавалось чувство, будто он подставлял его слабым порывам холодного ветра с севера. Но его просьба была услышана.Двое воссоединились в крепком объятии, а губы слились в посмертном скупом поцелуе. Хрупкое измождённое тело ослабло в объятиях творения, а руки повисли безвольными плетьми. Человек больше не дышал. Его веки навечно сомкнула своей беспощадной рукой госпожа Смерть.Плечи существа мелко затряслись. Теперь он понимал, что случилось. Чувствовал это каждой клеточкой своего тела.- Мастер... Мастер... - только и мог вымолвить Рутт, прижимая к груди драгоценного Создателя. Он плакал. В груди стало так нестерпимо больно, внутри будто что-то разрывалось.
Стенало сердце, отягощённое душой.Сильвер был преисполнен отваги. Всё ему было непривычно — серые фасады домов, готические соборы, рвущиеся к небесам, узкие улицы. Этот город значительно отличался от той деревеньки, откуда Сильвер был родом. Там... Солнечное тёплое лето, луга с высокой зелёной травой и высокие деревья, в тени которых было так приятно прятаться в детстве от жаркого солнца. Пение птиц, ароматы цветов, улыбка матери во время игры — воспоминания об этом согревали даже в самые лютые морозы.
Сердце весело и резво билось в груди, подгоняя путешественника в дорогу. Молодой мужчина всегда немного нервничал, когда чувствовал, что скоро он окунётся в очередную местную легенду с головой.
Многие люди называли Сильвера бродягой, оборванцем и, косясь на него, старались обходить стороной. Некоторые даже попрошайкой кликали. Но какой же он попрошайка? Ни копеечки ни у кого не выклянчил за все годы своих путешествий. Да и не то, чтобы пытался. Сильвер старался изо всех сил. Он отлично сходился с людьми, что очень помогало ему в поиске работёнки на короткий срок в том или ином городе или деревеньке.Те, кто клеветали на рассказчика, просто не были с ним хоть капельку знакомы.Сдав ключи от своей скромной каморки и, оставив женщине, раздающей эти самые ключи, поцелуй в щёчку ?на чай?, Сильвер с лёгким сердцем отправился в голод. Сегодня на улицах было чрезвычайно людно — только-только открылась ярмарка. Зазывалы кричали то там, то тут, размахивая своим товаром. Яркие и роскошные ткани с востока, изящная фарфоровая посуда из Китая, и ещё множество всякой всячины. И всё было такое интересное и привлекательное, так и манило себя купить. Но, к сожалению, у Сильвера абсолютно не было денег на великолепные шелка и свистки в виде петушков и умилительных курочек. Откуда-то запахло мясом. Да так, что у путешественника свело живот.Люди громко переговаривались друг с другом, продавали, покупали, зазывали к себе. Сильвер любил такие скопления людей. Люди были такими оживлёнными, забавными, такими прекрасными в своей простоте, что молодой мужчина просто не мог сдерживать воодушевлённую улыбку.
Вскоре, пробравшись сквозь ярмарочную толпу, Сильвер выбрался на менее многолюдную улицу. По словам Маргаретт, именно так звали ту улыбчивую женщину из мотеля, где-то недалеко должен был быть тот самый магазинчик, где продавались фарфоровые куклы. Покрепче перехватив лямки рюкзака, он пошагал вверх по улице. Дома стояли близко друг к другу, из за чего некоторые улочки были очень узкими. Они петляли по городу и в них легко можно было заплутать неопытному путешественнику. Какое счастье, что Сильвер имел особое чувство направления!Поворот. Ещё один. Ещё. Чего у этого города не отнять, так это странного запаха. Как понял рассказчик, он был от сточных вод, которые вытекают в небольшую речушку Коэль. Бедняга и так была не слишком чистой, так ещё в неё сливают все отходы с домов, мастерских и мясных лавок. Оттого и жуткий смрад, который чувствуется только если зайти в недра городка. В самое его сердце.
- Где-то здесь... Где-то. - нашёптывал Сильвер, шагая по вымощенной улице. И вдруг он услышал её...Мелодия. Тягучая, механическая. Это точно звучала шарманка. Путешественник её никогда не слышал, он отчего-то был свято уверен, что это была именно она. Звуки будто эфир расплывались в воздухе, слабо гудя в стёклах узких окон. Это было именно то, что он искал. Не медля ни секунды, Сильвер поспешил к источнику звука. Он бегом пролетал узенькие перекрёстки, повинуясь своему чутью и слуху. Ни то, ни другое его не подвели.Наконец, Сильвер нашёл источник. Он находился... за небольшой группой людей, которые плотно обступили что-то. Очень странно. Подойдя ближе, молодой мужчина попытался утолить своё любопытство, вглядываясь в пустое пространство между людьми. Тщетно. Тогда Сильвер решил протиснуться через толпу. Не прекращая извиняться ни на секунду, он стал протискиваться вперёд. Но... Что-то было не так с этими людьми. Когда Сильвер взглянул на одного из мужчин. Лицо не выражает ровным счётом ничего, даже недовольства от поведения путешественника и его верного походного рюкзака. Стеклянные глаза смотрели вперёд. Прорвавшись без особых усилий в первые ряды преданных слушателей, Сильвер застыл на месте. Он ещё никогда в своей жизни не видел такого красивого человека. Белое узкое лицо, чёрные длинные волосы заплетены в косу, которая была перекинута вперёд и мирно покоилась на плече будто бы изящная и сияющая змея. Рукава белой атласной блузы прикрывали крепкие но вместе с тем тонкие руки, на шее под воротничком была повязана тонкая синяя лента. Грудь и талию обтягивал строгий чёрный жилет. Чёрные брюки на стройных ногах и начищенные почти до блеска ботинки. Этот человек был будто не из этого города... Даже не с этой планеты. Шикарный и величественный сапфир среди гор бесполезных камней и пыли.Но когда этот поразительный человек поднял глаза... Кажется, сердце Сильвера пропустило несколько ударов. Его глаза были похоже на море. Путешественник почти слышал где-то в голове манящий шум прибоя, вой волн, разбивающихся о могучие чёрные скалы. Шарманщик смотрит на него так странно. Именно на него и ни на кого больше. В глубине моря затаилась слабая надежда, безграничные тоска и печаль. В следующую секунду внимание привлекли к себе розовые чувственные губы.- Мастер... - шепчет он тихо, но Сильвер слышит его.- Рутт... - губы сами произносят незнакомое имя.Мелодия обрывается. Люди, пробудившись ото сна, начали шушукаться и медленно расходиться по своим делам, наверняка давно заброшенным. Но длинноволосый человек не отвлекался и пристально смотрел в глаза Сильвера. Путешественник тоже не мог оторвать от него глаз. Они так бы и стояли целую вечность друг напротив друга, если бы шарманщик не опомнился первым.