Глава вторая (1/2)

Вопреки расхожему убеждению, что день накануне выходных является наиболее спокойным, эта пятница выдалась тяжелой. Утром Оза инспектировал один из учредителей компании. Об этом было известно заранее, и Безариус хорошо подготовился к встрече: финансовые отчеты, списки новых клиентов и выигранных за этот период дел были составлены своевременно и имели достойный вид. Сотрудники, у которых новый босс успел завоевать авторитет своим профессионализмом и корректностью, а также, чего скрывать, обаянием и легким манипулированием, старались вовсю, чтобы показать наилучшие результаты. Так что, когда учредитель вошел в офис, атмосфера в нем царила более чем рабочая. Учредитель впечатлился всем увиденным и услышанным, и очень хвалил Безариуса, но времени на разговоры ушло много. А ведь были еще и текущие вопросы, и переданное в его личное ведение дело, в котором он выступал от лица защиты, и формирование кадрового резерва по данным, полученным от HR-менеджера... В итоге он сообразил, что рабочий день закончился, только тогда, когда вышел за кофе и увидел пустые рабочие места с выключенной оргтехникой.

Оз немного постоял возле двери в свой кабинет, рассматривая тихий, безлюдный офис. Ему было тоскливо. Раньше он дружил со всеми своими коллегами. Во многом благодаря ему юристы на предыдущем месте работы поддерживали между собой не только профессиональные, но и личные отношения: ходили вместе развлекаться, выезжали на пикники... Здесь же в силу разницы в статусах такой стиль взаимоотношений был попросту невозможен, и Оза это угнетало.

Он вздохнул, подошел к рабочему столу, сгреб все важные документы и закрыл их в сейф, вмонтированный в стену. Накинул снятый на время работы с документами пиджак, проверил ключи от автомобиля. Подумал, что сегодня не пойдет в тир – не было настроения даже напиться в одиночестве, не говоря уже о том, чтобы снова доводить Гилберта. На него не часто накатывало такое состояние духа, но если уж его прижимало, то оставалось только закрыться в квартире, включить музыку пожеще и курить, глядя в потолок – потому что больше все равно ничего не хотелось. Оз грустно ухмыльнулся, вспомнив все, что происходило в течение месяца с того дня, как он впервые вошел в маленький тир и снова увидел Гила. Имея склонность анализировать поступки окружающих, он не делал исключений и для себя, и потому за это время обогатился некоторыми очень интересными выводами относительно своей персоны.

Прежде всего, он понял, что не столько страшится какого бы то ни было скандала или даже увольнения, связанного со сплетнями и слухами, сколько боится снова оказаться в подчинении... зависимости... короче говоря – он не мог допустить, чтобы кто бы то ни было снова диктовал ему свою волю. Более того, в душе прочно поселилось опасение, что отношения потребуют от него больше, чем он готов сейчас отдавать. Он не хотел ни оправдывать чьих-то ожиданий, ни брать на себя какие бы то ни было обязательства; он просто хотел жить в свое удовольствие. Сейчас именно так он и делал. К тому же, Оз неожиданно сам оказался в роли доминанта: Гилберт, так беспечно давший ему в руки все рычаги влияния на себя, вызывал просто неудержимое желание использовать их все и как можно более интенсивно, словно проверяя, когда же Найтрей сорвется и попробует давить на него, чтобы после этого с чистой совестью дать ему от ворот поворот – раз и навсегда. Но тот беспрекословно соблюдал правила игры, обозначенные Озом, и ни разу не позволил себе не то что потребовать от него, но даже попросить чего-либо, что выходило бы за рамки формально дружеских отношений. Это вызывало двоякую реакцию: с одной стороны, хотелось мучить еще больше, довести до края, полностью подчинить или свести с ума; а с другой стороны... Оз начал понимать, что испытывает желание не только мучить и провоцировать. Иногда ему хотелось рассказать о своих потаенных мечтах и желаниях – как это произошло на выставке; хотелось взять за руку, провести подушечками пальцев по надежной шершавой ладони – и не отдергивать ее потом, делая вид, что ничего не произошло, а дождаться осторожного пожатия в ответ... А еще он поймал себя на том, что думал о Гилберте в душе, когда ласкал себя.

Сначала это стало шокирующим открытием, и Оз потом приходил в себя целый час. Единственным, о чем он мог тогда думать, была мысль: ?Значит, это не случайность! Значит, мне все-таки нравятся мужчины...?. Нужно было проверить себя снова; но в этот раз Безариус уже не рискнул идти в гей-клуб – он просто купил диск с порнографией соответствующего направления. Посмотрев на старательно охающих перед камерой двух мужчин и одного юного паренька в течение десяти минут, он поднял бровь и откинулся на спинку дивана.

?Нет, ну что за хрень... Не сказать, чтоб это было противно. Но – ничего ведь особенного!.. Хм. А что, если...?Тут он закрыл глаза, и под стоны разошедшихся мужчин на экране представил себе Гилберта, лежащего под ним в той же позе, что и мальчишка, которого он только что разглядывал: ноги широко разведены и подняты вверх, сильно возбужденный член упирается в живот обнаженной головкой, руки комкают простынь, глаза смотрят умоляюще, губа закушена чуть не до крови, словно в попытке удержать рвущиеся мольбы...

Рука Оза сама собой потянулась к ширинке домашних джинсов, под которой уже вставал его собственный член.

- А-ах...Расстегнуть джинсы, провести рукой по твердому стволу, огладить влажную головку... Перед опущенными веками – запрокинутая темноволосая голова мечется по подушке; глаза цвета янтаря будто светятся из-под полуопущенных ресниц; руки тянутся к нему, чтобы обнять, но он жестко закидывает их вверх и сильно прижимает к кровати:- Не сметь!По закушенной губе все-таки стекает капелька крови, и он, совершенно теряя рассудок, слизывает ее перед тем, как смять поцелуем покорный рот...Он не успел даже трахнуть своего фантомного партнера – оргазм накрыл его неожиданно и сильно, выгибая позвоночник сладкими судорогами, вырываясь пульсацией спермы и рыком нежданного наслаждения. С минуту Оз смотрел в потолок, хватая ртом воздух, потом перевел затуманенный взгляд на экран, где двое мужчин имели паренька уже в какой-то совершенно невероятной позе. Моргнул, осмотрел залитую спермой рубашку... Захотелось побиться головой о стену. Ну или по крайней мере позвонить Гилу, пригласить его к себе и воплотить все представленное в реальности. Но ни того, ни другого он не сделал, конечно. Только доводил Гилберта на следующий день с особенным ожесточением – так, что тот не выдержал и в какой-то момент все-таки сбежал в клозет. Оз с мрачным удовлетворением осмотрел появившегося минут через пять Гила, отмечая и яркий румянец на скулах, и учащенное дыхание, и вопросительно поднял бровь:- Что такое? Тебе нехорошо?

- Нет, Оз. Все в порядке, - тихо ответил тот, не поднимая взгляд. Руки Найтрея подрагивали, и Озу вдруг показалось, что Гил сейчас ударит его. Но, когда он все же взглянул на Безариуса, выражение его глаз было таким безнадежным, тоскливым, что Оз впервые почувствовал настоящие угрызения совести. Он соскользнул со стойки, на которую забрался в ожидании своего инструктора, и мягко сказал:- Нет, мне кажется, что я тебя сегодня загонял. Давай закончим пораньше и пройдемся по парку; что скажешь?

Гилберт на миг прикрыл веки, а когда снова посмотрел, взгляд его выражал благодарность, и Озу снова стало не по себе.- Да, Оз. С удовольствием...

Таким образом, Гилберт вряд ли мог посягать на его свободу и самодостаточность, или стал бы чего-то требовать от него. Но все равно оставалось что-то еще, какое-то ?но?, которое не давало Безариусу окончательно принять возможность более-менее длительных отношений с ним – единственным мужчиной, который его когда-либо привлекал и единственным человеком, который готов был принять его целиком и полностью, абсолютно любым...Оз подхватил кейс с документами, которые планировал просмотреть дома – при условии, что не выпадет из жизни в депрессию на все выходные, конечно – и вышел из офиса.Он спускался в лифте, когда зазвонил телефон. Поскольку рингтон на все номера у него стоял один – политкорректный и невыразительный, Оз мельком глянул на определитель, прежде чем снять трубку. Звонил Гилберт.

?Ну, конечно. Я не пришел и не предупредил, а он так волнуется обо мне, словно я сделал для него хоть что-то хорошее за все это время...?- Я слушаю, - произнес он нейтральным тоном, чувствуя, как его накрывает удушающая волна черной меланхолии.- Оз, что с тобой? – когда Гил волновался, он не разменивался на сантименты. Безариус немного помолчал – в этот раз не для того, чтобы накалить обстановку, а чтобы успокоиться и не дать голосу дрогнуть.

- Все в порядке, - отозвался он наконец. – Просто устал. Я не приеду сегодня, Гил. Поеду домой и отдохну...

- Оз, я заеду за тобой, - необычным для него непререкаемым тоном заявил Гилберт. Бровь Оза самопроизвольно поехала вверх.- Зачем?

- Я... я потом тебе объясню. Я заеду; не уезжай, пожалуйста.Оз устало прикрыл глаза. Не хотелось даже спорить, отстаивая свое право на одиночество.- Хорошо, Гил. Я подожду. Но – я тебя предупредил. Сегодня я не буду интересным собеседником.- Это не важно, - тихо отозвался Гилберт. – Просто подожди меня, хорошо?- Я буду у въезда на стоянку, - сообщил ему Оз и положил трубку.

Гилберт вел машину очень аккуратно. Лето приближалось к концу, и темнело уже довольно рано. Время от времени он посматривал на задремавшего Оза, сидящего рядом с ним, и его сердце сжималось от тревоги и щемящей нежности. Оз выглядел усталым и опустошенным. Бледное лицо, легкие тени вокруг глаз, печально опущенные уголки рта... Гилберт не знал, что с ним происходит, но интуитивно чувствовал, что дело не только в небольшой переработке, как сказал ему Безариус.

?Он как будто потух. Словно лампочку выключили... или она перегорела. Устал... от чего только устал? Очень я сомневаюсь, что от работы...?Одновременно Гил был даже рад такому состоянию молодого человека, поскольку в своем обычном настроении тот наверняка начал бы допытываться, куда они едут, зачем и с какой стати, и тогда сюрприза бы, скорее всего, не получилось – как и любой хороший юрист, Оз умел получать ответы на заданные вопросы.

Вскоре совершенно стемнело. Фары выхватывали ближайшие метров 30 дороги, и Гил немного сбросил скорость, опасаясь рисковать своим драгоценным пассажиром.

?Пусть лучше я ночь проведу за рулем, чем с ним что-нибудь случится... в жизни себе этого не прощу.?В итоге на место назначения они приехали, когда поздние звезды еще тускло мерцали на посветлевшем небосклоне, намекая, что еще час, и начнет светать. Гилберт осторожно провел машину по бездорожью – благо, ям и выбоин почти не было и Оз не проснулся – и остановился так, чтобы увидеть восходящее солнце сразу, как только оно покажется над горизонтом. Посмотрел на часы, прикидывая, успеет вздремнуть хоть часик или нет, и решил, что не стоит.?Лучше уж не ложиться; потом отосплюсь. Зато не испорчу сюрприз даже случайно...?Оставшееся до рассвета время он провел, слушая тихую музыку и глядя на спящего Оза. Неудержимо хотелось коснуться его лица, очертить подушечками пальцев четкую линию скул и твердый абрис подбородка, но все, что он позволил себе – это осторожно отвел в сторону длинную золотистую челку, упавшую на глаза. Потом взглянул на небо и увидел, что солнце уже заалело на самом краю горизонта.?Уже скоро... Еще совсем немного...?Буквально через десять минут он коснулся плеча Оза и тихо сказал:- Оз, просыпайся.Тот зашевелился, попробовал потянуться, с трудом открыл заспанные глаза и недоуменно уставился на Гилберта.- Гил?.. Привет. Что ты тут делаешь? – потом осмотрел себя, одетого в офисный костюм и сидящего в автомобильном кресле, и уточнил:- А я что тут делаю?

Гилберт взволнованно прикусил губу, потом вздохнул и улыбнулся:- Доброе утро. Посмотри...Оз бросил взгляд на лобовое стекло, моргнул, подался вперед, и вдруг, коротко вдохнув, откинулся на спинку кресла, неотрывно глядя туда, где, искрящаяся в рассветных лучах, уходила за горизонт бескрайняя гладь океана...

Это было шоком – самым настоящим долбаным шоком, от которого меланхолия растворилась без следа, даже не успев толком вогнать его в очередную кратковременную депрессию. Оз смотрел на лениво облизывающие светлый песок волны, на нежащуюся в свете восходящего солнца огромную поверхность воды, на чаек, с резкими криками разлетающихся на утреннюю охоту, и чувствовал, что вот-вот разревется, как девчонка. Он с трудом сглотнул набухший в горле комок, нашарил ручку дверцы и осторожно, словно боясь, что чудесная картина сейчас растает, как сон или мираж, выбрался наружу. Щегольские туфли тут же покрылись светлым пыльным налетом, но он просто не обратил на это внимания – он смотрел на океан.

?Гил... черт тебя возьми... ты... Ты хоть понял, что ты сделал сейчас?!.?Оз быстро прошел несколько шагов, отделяющих его от полосы прибоя, остановился у кромки мокрого песка, присел на корточки и опустил руку в пену набежавшей волны. Прохладная вода игриво лизнула протянутые пальцы, и отпрянула назад, словно играя с человеком. Безариус посмотрел на мокрую ладонь; провел ею по лицу, затирая соленой водой такие же соленые капли на щеках, и оглянулся. Гилберт тоже вышел из машины, но не пошел следом, словно давая Озу возможность побыть наедине со своей мечтой. Он стоял, скрестив руки на груди и прислонившись бедром к крылу своего ?Опеля?, на котором все еще виднелись следы их столкновения, и смотрел на него. Выражение лица отсюда различить было сложно, но вся поза указывала на неуверенность и напряженность. Оз отвернулся и сжал в кулаке горсть мокрого песка. Песок с мягким скрипом проскользнул сквозь пальцы; первая волна сгладила след от руки человека, а вторая – затерла его окончательно. Безариус еще немного посидел так, глядя на снова ровную и гладкую песчаную поверхность, потом окунул руку в следующую волну, смывая остатки песка, и медленно встал.

Теперь он точно знал, что делать. И не сомневался больше – ни в чем.

Он сунул руки в карманы пиджака, развернулся и пошел обратно к машине. Как он и думал, Гилберт встретил его настороженным взглядом, явно не зная, какой реакции ожидать по поводу такого сюрприза – восторгов или раздражения. Оз внутренне ухмыльнулся и пошел по третьему пути.- Гил, здесь есть поблизости гостиница? Я хотел бы освежиться, - спросил он вполне обыденным тоном. Гилберт напрягся еще больше.

- Д-да, есть, - запнувшись, ответил он. – Я... я зарезервировал двухкомнатное бунгало в местном комплексе...

- Это хорошо. Давай поедем сейчас туда. Только остановись возле какого-нибудь магазинчика: мне нужно купить хотя бы самое необходимое.

По всему было видно, что Гил совершенно растерялся. Тем не менее, он кивнул, сел за руль и завел автомобиль. Оз скользнул на свое место, ощущая внутреннее спокойствие и уверенность в правильности принятого сейчас решения.

В первом попавшемся по дороге магазине он купил себе смену белья, бритву, зубную щетку, пасту и кое-что еще, очень нужное для того, что он задумал. Всю оставшуюся дорогу до бунгало они молчали. Озу не хотелось говорить – ему хотелось действовать, но было еще рано. Гилберт, очевидно, просто не знал, что сказать, и, скорее всего, переживал о неудаче своей задумки.

Едва они вошли в чистый небольшой домик, как Оз обернулся к Гилберту и с улыбкой спросил:- Ты не будешь против, если я первым займу ванну?

- Да, конечно, - тихо ответил Гил, не поднимая взгляд. Оз кивнул:- Спасибо. И приготовь мне пока, пожалуйста, кофе – если тебе не трудно.- Хорошо.Гилберт направился на кухню, а Оз, уверившись, что он не заснет раньше времени, разулся, скинул пиджак, и прошел в ванну. Снял остальную одежду, зашел в душевую кабинку. Через двадцать минут он вышел в коридор, по которому разносился вкусный аромат свежесваренного кофе, и крикнул в направлении кухни:- Иди мыться, Гил! Я сейчас приду.

С этим словами он зашел в ближайшую комнату и осмотрелся. Комната была абсолютно типовой, без особых изысков и удобств, но этого сейчас и не требовалось. Безариус внимательно осмотрел единственную интересующую его деталь интерьера, положил на тумбочку пластиковую тубу, вышел обратно в коридор и стал ждать.

Едва дверь в ванну открылась и из нее вышел замотанный в полотенце Найтрей, как Оз резко схватил его за локоть, прижал к ближайшей стене и поцеловал. Тот дернулся, в недоумении распахнул золотистые глаза, рефлекторно попытался освободиться из крепкого захвата... а потом со стоном выдохнул, размыкая губы и впуская язык Оза в свой горячий рот. Он ни о чем не спрашивал, ничего не говорил – просто наслаждался ласками, которых так давно хотел.?Да, Гил. Ты абсолютно прав – не нужно ничего говорить; просто сегодня тот день, когда сбываются мечты...?Гилберту казалось, что ему снится сон – один из тех, от которых он просыпался со стояком, начиная ласкать себя еще до того, как успевал толком прийти в себя. Губы Оза скользили по его груди, руки прижимали плечи к стене, не давая пошевелиться. Потом Безариус выпрямился и снова поцеловал, властно притягивая к себе, сильно вцепившись в волосы на затылке... Гилберт млел от ощущения этих уверенных рук на своей коже, от близости крепкого тела... от того, что Оз все же решился, и от того, как он это сделал...

Безариус между тем отпустил губы Гила, усмехнулся, заглянув в глаза, и принялся мягко подталкивать его к одной из комнат:- Пойдем. Думаю, коридор – не самое удобное место, учитывая наличие двух кроватей на выбор...- Да, Оз, - прошептал Гил и снова потянулся к его четко очерченным губам: отстраняться было так больно, словно он отрывал часть себя. Оз ласково провел по его спине ладонью, насмешливо прищурил яркие глаза:- Ну, Гил, не нужно так волноваться. Я сейчас никуда не денусь от тебя. Как и ты от меня – имей это в виду.- Оз!..Он не помнил, испытывал ли еще когда-либо в жизни такое счастье; наверное, нет – раз не запомнил этого. От всепоглощающего чувства слегка повело голову, а Безариус, воспользовавшись его минутной дезориентацией, быстро уложил Гила на кровать и распахнул полотенце, которым были прикрыты его бедра. Осмотрел его всего – с ног до головы, остановил взгляд на возбужденном, пульсирующем от прилившей крови члене, сглотнул, пряча огонек вожделения за опустившимися ресницами... Гилберт тихо застонал, приходя под этим взглядом в уже совершенно невменяемое состояние.- Оз, пожалуйста...Оз не заставил себя упрашивать. Он тоже скинул с себя полотенце, оседлал бедра Гилберта, провел ладонями по груди, сжал соски... Гил, чуть дыша от накатившего возбуждения, зашептал, едва выговаривая слова:

- Оз... умоляю... не играй со мной... не сейчас... я... я не могу больше... так хочу тебя... пожалуйста...

Оз усмехнулся, продолжая покручивать его соски.- Ну-у, Гил... Будь уверен: даже если ты кончишь прямо сейчас, я найду способ сделать так, что совсем скоро ты опять будешь умолять о продолжении.

С этими словами он наклонился вперед, так, что его член оказался прижатым к члену Гила, и качнул бедрами. Гилберт вскрикнул, по телу прошла тягучая волна дрожи: ощущение близости стало просто невыносимым, при этом не принося полного удовлетворения.- А-ах! Оз! Ну пожалуйста! А-аа!Он видел, что Оз и сам хочет этого не меньше: его лицо исказило желание, глаза горели.

- Раздвинь ноги, Гил, - хрипло приказал он, соскальзывая с его бедер. Гилберт немедленно так и сделал. Безариус потянулся к тумбочке, схватил тубу с любрикантом, выдавил немного геля себе на пальцы и ввел сразу два в узкое отверстие.- А-ахх! Да-аа!..Бедра сами собой начали двигаться в такт движениям пальцев, стремясь впустить их еще глубже, но Оз не обращал на это никакого внимания, старательно растягивая тугие мышцы.

Безариус готовил Гила недолго – его самого уже трясло от возбуждения, - но вошел в него удивительно нежно, как и тогда, в первый раз. Ощутив Оза в себе, Гилберт зажмурился, пытаясь сдержать невольные слезы – в последнее время он уже почти перестал надеяться, что это когда-нибудь случится – и тут же по щекам скользнули тонкие пальцы, стирая с них соленые дорожки. Оз, наклонившись вперед, шепнул:- Прости меня, - и сильным толчком погрузился в его тело.Гилберт не очень хорошо запомнил то, что было дальше. Он просто наслаждался близостью Оза, ощущением принадлежности ему, каждым касанием, каждым стоном и словом, сказанным в порыве страсти – всем тем, что было для него сейчас самым главным, самым нужным, самым дорогим. И только когда ладонь Оза сжала его член, он, почувствовав, как неумолимо накрывает его волной приближающегося оргазма, вскинул руки, обхватил Оза за плечи и как можно крепче прижал его к себе, заходясь в мучительно-сладком стоне, выкрикивая дорогое имя, шепча слова любви и благодарности.

После всего они лежали на смятой, залитой потом и спермой постели, плотно прижавшись друг к другу, не в силах даже пошевелиться. Оз тихонько поглаживал влажные вьющиеся волосы Гила, а тот, прижавшись лбом к плечу Безариуса, обнимал его за талию. Он так и не смог расцепить руки – не хотелось отпускать Оза, пусть тот и говорил, что никуда не уйдет.

?Наверное, я слишком долго ждал этого момента, чтобы так просто взять и отпустить его сейчас даже просто принять душ?, - раздумывал Гилберт, улыбаясь в ответ на шуточки Оза по этому поводу. Наконец Безариус растрепал темные пряди и скомандовал:

- Раз уж ты так не хочешь со мной расставаться – пошли в душ вместе! Иначе мы так и прилипнем друг к другу, и к простыне в придачу.