Глава 1 (1/1)

В студии было невыносимо душно. Край пиджака неприятно натирал шею, и Чанбин запустил пальцы за ворот, расчесывая до красноты и без того раздраженную кожу. Больше, чем пиджак, напрягали только постоянные вспышки фотоаппарата, слепя глаза в полутьме, заставляя щуриться. Из себя выводило буквально все.?Шея снова зачесалась, и Чанбин, не сдерживая раздраженного выдоха, начал царапать кожу еще агрессивнее, ощущая боль от чрезмерных усилий.Перед глазами постоянно кто-то мельтешил, ассистенты бегали из угла в угол и активно жестикулировали, непрерывно жужжа, как огромные шмели, передавали друг другу аксессуары, технику, а после убегали дальше, чтобы поговорить с кем-то еще. До Чанбина то и дело доносились обрывки фраз:??Не укладываемся в график?;?Я устал поправлять им макияж, в этой жаре он стекает с их лица каждые три минуты?;?Отправьте младшего купить еще воды, она снова кончается?;?Фотограф послал меня и сказал больше не подходить?. Шум вокруг как будто нарастал с каждой секундой. Парень мог поклясться: еще минута, и он сам наорет на кого-нибудь, лишь бы только приглушить этот гам. Хотя бы на мгновение, потому что его голова почти закипела: того и гляди, с оглушающим свистом пойдёт пар.?Лба коснулось что-то холодное и влажное, отвлекая Чанбина от его размышлений. Он резко поднял голову, продолжая держать руку на шее, и взглянул на Минхо, держащего бутылку с водой напротив его лица. Чанбин чуть кивнул в знак благодарности и лениво взял ее. Минхо молча сел рядом с ним на пол у стены, открывая свою уже наполовину выпитую бутылку.??- Не могу поверить, что они выбрали помещение с такой отвратной вентиляцией. Менеджер попросил не переодеваться, потому что нужно будет доснять еще какой-то материал, но моя рубашка, кажется, уже навечно прилипла к спине. Мне нужен либо душ, либо психотерапевт.Чанбин хмыкнул, продолжая держать руку между шеей и пиджаком, чтобы тот как можно меньше касался раздраженной кожи. Вот же идиот: до этого было неприятно, но сносно, а сейчас просто невыносимо. Надо было держать руки при себе, буквально.- Пересеклись сейчас с Ханом на выходе из гримерки. Он сказал, что Хенджин и Феликс - как два цветка, которые возложат на могилу его гетеросексуальности.?Не успев проглотить воду, Чанбин прыснул. Минхо даже шутил со спокойным и ничего не выражающим лицом, что забавляло Чанбина ещё больше. Фотограф быстрым движением смахнул пот со лба и, обернувшись, недовольно посмотрел на Чанбина: раздражающих факторов, помимо духоты, и так хватало, и лишние громкие звуки лишь приближали его к точке кипения. Через смех, чертыхаясь и вытирая воду с подбородка и брюк, парень почувствовал, как Минхо аккуратно сжал его предплечье, кивая куда-то в сторону:- Впрочем, я не могу его в этом винить.Чанбин повернул голову и перестал смеяться, просто замерев с полуоткрытым ртом. Даже если бы Минхо не привлёк его внимание, он бы почувствовал сам, не смог проигнорировать. ?Никто бы не смог?, - повторял он про себя эту мантру, внутренне пытаясь оправдать то, что буквально пялится на вошедшего в студию Феликса. Тот, в свою очередь, мягко и плавно, будто только что проснулся, прошел до студийного фона. Встал по центру, положив руки в карманы своих брюк, и посмотрел в сторону парней, мимолетно улыбнувшись краем губ.- Давай в темпе, парень, шевелись, иначе мы здесь все помрем, - голос фотографа неприятно резанул слух. Феликс ощутимо вздрогнул, растерянно переводя взгляд на черный хищный глаз камеры. После чего мгновенно выпрямился, вытащил из карманов тонкие кисти, и под аккомпанемент нескончаемых щелчков затвора вспышки снова наполнили помещение светом.??Это выводило из себя. Чанбин не понимал, что именно: тон фотографа или то, что взгляд Феликса был настолько мимолетный. Или он смотрел вовсе не на него, а на Минхо? И видел ли он их вообще - в полутьме под слепящим светом софтбоксов? Может, он просто смотрел в темную глубину комнаты, улыбнувшись одной из своих мыслей??Отчего-то это расстраивало. Чанбину хотелось продолжить эту игру в гляделки, даже если взгляд Феликса был направлен не на него. Просто незаметно рассматривать мягкие черты, пока это возможно. Но еще меньше он хотел, чтобы Феликс заметил этот намертво прибитый к нему взгляд. Чанбин мысленно дал себе оплеуху, мотнув головой и опуская глаза вниз, не моргая, следя за расплывающейся лужей воды под согнутыми коленями. Надо контролировать себя, идиот. Вовремя уводить взгляд, будто он и не заметил Феликса. Как обычно. Как делает это каждый день с того момента, как Феликс вернулся на шоу, а Чанбин всеми силами пытался скрыть опухшие глаза. Чанбин не мог себе объяснить, что происходит, но мысль о том, что похороны его собственной гетеросексуальности случились уже тогда, не вызывала у него столько же радости, как шутка Минхо.- Я даже не заметил, когда он успел так волосы отрастить. Выглядит круто!?Чанбин вынырнул из воспоминаний, сильно сжимая и разжимая веки, возвращаясь в реальность. Честно говоря, он даже не расслышал, что именно говорит Минхо:- Ты о чем??- Говорю, у Феликса волосы отрасли настолько, что их даже смогли в косичку заплести.??Против собственной воли Чанбин снова перевел взгляд и посмотрел вперед. Слава всем богам, что Феликс был с головой занят позированием и не видел, как Чанбин рассматривает его. Снова.Дорогие люксовые вещи шли ему невероятно. На других, конечно, они тоже сидели неплохо, но казалось, что дизайнеры, создавая всю эту красоту, вдохновлялись именно Феликсом. Он смотрелся в них недостижимо, как чистое искусство. Как написанная гением картина. Чанбин знал, что такие картины в музеях огорожены красной лентой: ?Не подходить. Не трогать?. Он не мог нарушить это правило. Чертова косичка заставляла Чанбина нервничать без причины. Хотелось подойти и потрогать его волосы. Или отрезать себе обе руки. Интересно, они правда настолько мягкие, как говорит Чонин??Минхо не обращал внимания на Чанбина и отсутствие ответов, полагая, что в этом виноваты банальная усталость и духота, в то время как у старшего внутри безумствовала настоящая война: нежелательные размышления против адекватности. Это же просто прическа, что за бред. Он вымотан, поэтому в голову лезет всякая ересь. Просто надо вернуться в общежитие и лечь спать, вот и все.?К сидевшим у стены парням подошел суетливый ассистент с фартуком на поясе, в котором были расставлены кисти для макияжа, и протянул вперед руку:- Господин Со, вот вы где. Ваша очередь на досъемку. Позвольте, я помогу вам подняться.?***Чанбин аккуратно открыл дверь в комнату, стараясь шуметь как можно меньше. Откровенно говоря, он даже завидовал, что остальные могут спокойно спать, в то время, как он ворочался больше часа, и в итоге ноги сами принесли его сюда. Привыкшие к темноте глаза видели все четко, но вышедшая из-за облаков луна осветила комнату еще больше. Чанбин сделал пару шагов и аккуратно сел на край кровати. В лунном свете лицо Феликса было как будто прозрачным, еще более неземным.Левая рука отделилась от собственного тела и начала жить собственной жизнью. Чанбин в изумлении следил, как она медленно поднимается и аккуратно касается мягкой щеки напротив. Он на секунду замер, потому что Феликс поежился сквозь сон и немного нахмурил брови, причмокнув губами.?Чанбин почувствовал себя вором: он не должен быть здесь. Музей закрыт. Мало того, что он зашел за красную ленту с кричащей табличкой, так ещё и создавалось ощущение, что он крадет произведение искусства. Подсознательно парень надеялся, что скоро придет охрана и застанет его на месте преступления, чтобы у него появился весомый аргумент убрать руку с лица Феликса.?...и тем более не гладить его вдоль шеи. Чанбин с ужасом следил за собственными движениями, абсолютно не доверяя происходящему и, в то же время, обмирая от красоты мирно спящего парня. Чанбин, внимание: парня. Эта мысль показалась ему очень важной, но она испарилась сразу же, как только он увидел ту самую косичку, так аккуратно обрамляющую его ухо с маленькими проколами от сережек. Он готов был ударить сам себя, потому что рука мгновенно переместилась с шеи на светлые волосы. Черт возьми, они и правда были очень мягкими. Большой палец случайным касанием прошелся по маленькой резиночке, державшей косичку, стягивая ее с края прядей. Она поддалась неожиданно легко, освободила волосы. Они распускались нарочито медленно, переставая держать друг друга, и это выглядело так невинно, так непозволительно. Вместе с этим начал распускаться сжатый комок нервов, не позволявший до этого момента даже сделать вдох. Чанбин вдруг очень ясно осознал: сдерживать себя он больше не в силах. Почему ты так беспощаден ко мне, Феликс.Губы накрыли поцелуем нежную кожу за ухом, а рука опустилась и сжала бок парня, вдавливая его тело в мягкий матрас кровати. Все нутро Чанбина сдавило и разорвало, когда он услышал низкий и тихий стон Феликса.?- Чанбин!?Он резко выпрямился и сел на кровати, озираясь по сторонам. Его застукали. Сердце остановилось где-то в районе горла, мешая нормально дышать.Первая волна страха прошла так же быстро, как и появилась, и он в смятении заморгал, пытаясь осознать, почему вокруг стало так светло и откуда рядом с ним так близко лицо Бан Чана, сидевшего рядом с кроватью на корточках и крепко державшего его за плечо. Становилось больно, но сейчас было важно другое.- Что ты здесь делаешь? - Чанбин пытался успокоить неуемное сердце, пока друг вглядывался в его лицо полными тревоги и непонимания глазами. Очень хотелось повернуться и посмотреть на выражение лица Феликса, который даже не мог пошевелиться. Сдержать этот порыв было невероятно сложно. Чанбин не хотел, чтобы из-за его дурости досталось и Феликсу, и неосознанно завел руку за спину, будто пытаясь закрыть парня от глаз Бан Чана. Тот настороженно проследил за его движением и наклонил голову, чтобы лучше рассмотреть, какого дьявола Чанбин творит. Задержавшись взглядом за его спиной, он перевел удивленные глаза обратно на Со, после чего тяжело выдохнул, убрал руку с его плеча и сжал свою переносицу большим и указательным пальцем, крепко смыкая веки. Чанбин внутренне обмирал и не мог произнести ни слова. Только шумно сглотнул, и вязкая слюна медленно и неприятно прокатилась по горлу. Этого просто не должно было произойти. Это ведь просто секундное помутнение. У каждого же бывает. Но так глупо попасться… Поэтому Чанбин продолжал сидеть и смотреть на Бан Чана, задержав дыхание и ожидая своего приговора.?- Знаешь, вообще-то это и моя комната. Наконец-то ты проснулся. - Бан Чан убрал руку от лица и поднялся, снимая со спинки кресла футболку и натягивая ее на себя. - Ты стонал и крутился. У тебя такое бывает периодически. Обычно ты быстро успокаиваешься, но сегодня было особенно сильно.??Бан Чан захватил со стола мобильник и направился к выходу из комнаты, что-то быстро печатая находу.?- Сегодня кстати очередь Джисона готовить завтрак, поэтому можешь не особо торопиться. Все равно в итоге закажем что-нибудь более съедобное.??Дверь тихо захлопнулась. Чанбин медленно опустил руку, которой защищал Феликса, почувствовал под ладонью холодную хлопковую ткань простыни. Пару раз на всякий случай сжал пальцы, но под ними ничего не было. Осознание подмяло его, как бетонная плита, всем своим весом прижимая к земле, неосознанно заставляя втянуть голову в плечи: Феликса здесь нет. Чанбин встрепенулся и резко повернул голову, чтобы убедиться, увидеть своими глазами пустую, если не считать Гю, часть кровати с помятым одеялом.??Его в чужой комнате этой ночью тоже не было. Он все это время был в своей кровати. Чанбин повернул ладонь к себе и уставился в переплетение линий, на фаланги, на кончики пальцев, медленно сжимая руку в кулак. Он мог поклясться, что все еще чувствует тепло его шеи. Он видел проколы в его ушах так близко: один в мочке, и второй, совсем свежий, рядом. Когда он успел его сделать? И почему все было так реально? Чанбин уже начал паниковать, но тут в голове всплыли слова Чана. ?Бывает периодически?? Что это значит? Он внутренне скривился: это было ненормально. Это нужно прекращать, и срочно. Единственное, что радовало его этим утром, был скорый переезд в новое общежитие, где каждому выделят собственную комнату, и никто больше не станет свидетелем его постыдных снов. Однако это было неважно, ведь Чанбин поклялся себе, что больше они не будут ему сниться.