2. Побратавшийся с дьяволом (1/1)

Со времени образования отряда Заслон в жизни его бойцов происходило много разнокалиберного пиздеца, но каждый раз им удавалось выкарабкиваться, даже спустя много дней после официального сворачивания операции представая перед генеральскими очами. Тот нещадно матерился, но документы, официально оформленные на ?убитых или пропавших без вести? переделывал. У Германа из-за этого личное дело было настолько потрёпанным, что больше всего напоминало столетние бумаги из архива, перевязанные веревочками из затёртого шнура. Но буквально через два года после того, как Ворожцов вновь принял командование на себя, во время одной из миссий он был полностью уверен: вот это дерьмо они разгрести не смогут.На пузатом штурмовом вертолёте их высадили в пустыне, раньше называвшейся Сахарой. Теперь она практически по всей площади контролировалась войсками Объединённого Государства, в которое входили уцелевшие страны НАТО. Понятное дело, что Россией, а точнее тем, что осталось от Российской Федерации, там и не пахло. Однако больше всего проблем доставляли запрещённые на территории всего земного шара террористические группировки. И уж куда проще было воевать против обученных по той же схеме, что и Заслон, солдат соперника?— хотя бы было понятно, чего от них следует ждать. Но новоиспеченные террористы могли с лёгкостью переплюнуть и Аль-Каиду: своей технической обеспеченностью и даже перевесом в живой силе. Сталкиваться с ними приходилось постоянно, несколько особенно ретивых радикалов оставили Герману и его ребятам несколько десятков шрамов на всех, а лично Ворожцову?— то самое треклятое ранение в позвоночник. И если бы не волшебная медицинская аппаратура, Герман уже с тех пор катался бы в инвалидной коляске, если вообще не остался парализованной колодой?— был задет спинной мозг. Но и тех страшных часов, пока они возвращались на базу, Ворожцову хватило сполна: частичная парализация до грудного отдела, полная неподвижность ног и слабо шевелящиеся пальцы рук. В медблоке его подлатали за четыре часа, подлечив заодно и неожиданное воспаление на месте старой травмы?— выбитого шейного позвонка.И вот теперь, когда Заслон вроде бы начали отправлять только на задания внутри страны, однажды вечером, когда весь отряд был на полигоне, под чутким руководством и звездюлинами Германа постигая тайны бесшумного проникновения в особо укреплённые здания по канализационным стокам, прямо на командирский коммуникатор по закрытому каналу поступил немедленный приказ: двадцать три минуты на подготовку и сбор у второго ангара на аэродроме.Тот факт, что их по-крупному подставили, Герман понял сразу. Эту миссию должна была выполнять другая группа, спецотряд подразделения ?Z?, подготовленный для операций на малопригодных для выживания территориях. Однако командир упёрся и стоял крепко, отказавшись снаряжать своих бойцов. Дело пахло жареным: если уж такая сильная группа вдруг не принимает задание, не объясняя причин, вряд ли на миссии может ждать что-то хорошее. Задание было невероятно секретным, об отправлении ?Заслона? знал только генерал, даже координаторы были не в курсе. Данные не были занесены в обязательный бланк. Бойцам объявили, что при захвате или смерти группы правительство будет отрицать свою причастность к этому. Впервые за всё время операций после конца света был активирован протокол ?Фантом?. Несколько лет назад такой же протокол был и у индивидуальной миссии Германа, едва не стоившей ему легенды. И жизни. Перспектива тащить своих ребят в пекло радовать не могла, но отказаться не позволила личная печать Рутковского под листом с планом.Казалось бы, задание было не самым сложным, ?Заслон? участвовал и в более серьёзных миссиях. Высадка на вертолётах за двадцать километров от предполагаемой базы террористов, атака. И заложники. Предполагалось, что на базе будет соратник Иль-Мусы, ответственный за нападения и пятьсот жизней мирных людей. Захватить, обезвредить. На поражение стрелять только в самом крайнем случае и то?— по ногам. Потом?— отход к точке эвакуации. Вся операция должна была занять около двадцати двух часов с момента высадки.Миссия пошла через задницу, когда ?Заслон?, чередуя шаг с бегом, преодолел около половины пути. То ли у террористов были особо мощные глушилки, то ли судьба зло пошутила, но около полудня командирский браслет Германа, боевой планшетник одного из офицеров с планом атаки и коммуникатор с закрытым каналом для вызова вертолётов эвакуации, утробно булькнув, выключились. Планшетник вообще задымился. Тунор, подкованный в электронике, через несколько секунд осмотра выматерился?— аккумулятор попросту сгорел, как в фильмах, оставив обгорелые проводки. А ведь не китайского производства?— изобретение техников ISPA. В воде не тонул, в огне не горел, а в пустыне умер. Коммуникатор включался, но настройки слетели, координаты отряда теперь были где-то в бывшем Заполярье, а отправить сообщение лётчикам нельзя было вовсе?— их канала словно и не существовало. Командирский браслет оказался зловреднее всех, и расплавил корпус снизу?— Герман отрывал его на живую от руки, где теперь красовался ожог прямоугольной формы, точь-в-точь повторяющий очертания браслета. Хуже некуда. Без связи они могли только атаковать базу и разнести её хоть на щепки?— спасения не будет.И атаковали. Вариантов особо не было?— с них бы спросили, как только прибыл бы вертолёт эвакуации. А связь?— точнее, её отсутствие,?— не является достаточной причиной для коллективного дезертирства. Возвращаться обратно было бы ещё тяжелее, тем более что точка обратного сбора была в миле от базы врага.?— Ну зачем же сразу за оружие хвататься? —?промурлыкал вкрадчивый голос. —?Ты, командир, умный человек, сам подумай: сколько вы здесь ещё протянете на солнце? Вода у вас к утру кончится, будете пить естественную жидкость?— ещё двое суток, может быть выдержите. А что потом??— Мы выдержим,?— упорно просипел Герман, сплёвывая на землю жалкие капли слюны и едва ли не пригоршни песка.?— У меня галлюцинации от жары и жажды, плавали, знаем. Порождение моих же мозгов мне условия ставить не будет,?— рыкнул Герман, понимая, что происходящее слишком непохоже на те видения, когда у Заслона на одной из миссий из фляг испарилась вся вода после смертельного, но недоработанного синего луча недобитой фашисткой морды?— доктора Наррата. Тогда глюки были другие: размытые кляксы, расплывающиеся перед глазами, ощущение бутылки воды, сжимаемой в кулаке, шаги за спиной.?— Ты бы знал, командир, как часто я слышу это,?— с притворной обидой вздохнул демон. —?Однако рано или поздно вы начнёте взывать ко мне, умоляя, чтобы я прекратил ваши мучения.?— Не родился ещё тот, кто заставит нас умолять,?— в Германе проснулся собственный дьявол, рождённый сопротивляться любому нежеланному вмешательству. Только благодаря наличию этой тёмной личности у себя Ворожцов всё ещё был жив.?— Подумай о них… —?демон повёл семипалой ладонью в воздухе, и перед Германом словно развернулось голографическое полотно, какое было у них в Штабе. Его ребята: измученные, с иссушенными ветром, окровавленными губами, с потрескавшимися пальцами. И он, с автоматом в руках, охраняющий их кратковременный сон, с ног до головы занесенный песком, напряженно вглядывающийся в непроглядную тьму, начинающуюся уже в метре от их костра. Герман с удивлением отметил собственные глаза, белка в которых было не видно за лопнувшими красными прожилками сосудов. —?А ведь у меня есть весьма и весьма выгодная сделка.?— Выгодная в одностороннем порядке? —?Герман зло усмехнулся, понимая, что эта тварь вряд ли предложит ему выполнить что-то, хотя бы на грамм менее равноценное, чем спасение жизней его бойцов.?— Это уже смотря с какой стороны посмотреть… —?задумчиво протянул демон, перевернувшись в воздухе, словно обдумывая что-то.?— Не ломайся, не барышня,?— Герман начал терять терпение. —?Я ведь и проснуться могу.?— Ой, боюсь-боюсь,?— хихикнула пустынная тварь. —?Нет, командир, мой мир ты сам не покинешь. Пока я не отпущу.?— Выкладывай давай,?— Герману успело надоесть слушать трёп демона.Герман проснулся?— или вернулся в их мир, кто знает? —?так же неожиданно, как и задремал, хотя за эти четыре дня ему ни разу не удалось поспать хотя бы три часа, только жалкие урывки, которые всё равно не могли заменить полноценный отдых. Хотя над бойцами Заслона подобный эксперимент однажды проводили: сколько каждый из них может выдержать без сна при обычном режиме дня, но без боевых заданий. Герман честно выдержал пять с половиной суток, последние шесть часов продержавшись только благодаря собственной упёртости?— несгибаемости мудака, как это называл один из его парней. В сущности, Герман, конечно, таким и был, другие на такой службе долго не задерживаются: либо уходят сами, либо их выносят вперёд ногами.В тот день можно было бы выносить его: загадочный демон не соврал?— Германа скрутило через несколько минут после того, как он открыл глаза: задремал он, как оказалось, полусидя, облокотившись на обгорелый, изрешеченный пулями остов ?Хаммера?. Приступ начался настолько быстро, что Герман успел только опуститься на землю, и то потому, что хотел почистить оружие от забивавшейся во все отверстия?— и не только автоматные, кстати,?— жёлтой пыли и песка. И его скрутило, ровно так же, как и полгода назад: руки до плеч вновь лизало адским пламенем, когда-то жестоко опалившим его, старые шрамы, оставшиеся на месте ожогов с ладонь размером, словно обильно поливали кислотой. Даже кожу головы вновь мерзко стянуло там, где шесть месяцев назад до корней сгорели волосы?— Герман сначала не хотел соглашаться на пластику?— лысому и противогаз надевать проще, но врач продемонстрировал багровую, до конца не прижившуюся пересаженную кожу на правой половине черепа. Таким уродом Герман точно не хотел оставаться. Демон не зря так дотошно выспрашивал, на какое время сделать ?откат?, какую часть его теперешнего здоровья забрать, чтобы вытащить ребят. Герман прекрасно понимал, что боль фантомная, что на деле он сейчас корчится на песке в окружении бойцов Заслона, со страхом в глазах смотрящих на командира, не понимая, что происходит. А им и не надо было.Едва ли бы они это пережили: с загибающимся от неожиданно вылезших последствий травмы полугодовой давности и абсолютно бесполезным командиром, если бы не обещание того самого глюка, порождённого измученным разумом. Герман возненавидел себя в те дни так, что был готов пустить себе же пулю в висок, как только шасси вертолёта эвакуации мягко коснулись земли, взметнув тонну пыли в пустыни. Всё, спасение прибыло, ребята будут живы и здоровы, через несколько часов окажутся на базе в заботливых руках врачей. И кто бы знал, какой ценой! Это отвратительное ощущение беспомощности Герман запомнил на всю оставшуюся жизнь, которую ему явно не хотели сокращать. ?Пустынного орла? из его руки пинком выбил Михаэль, его заместитель, крепкий парень родом из Польши, работавший на Рутковского задолго до конца света. Забрал пистолет, обозвал идиотом и сдал на руки подбежавшим врачам. Понятное дело, что ожоги шестимесячной давности в человеческой реальности и не думали проявляться, но миссия оставила Герману обезвоживание, относительное истощение за четыре дня в пустыне и непонятную лихорадку, которая упекла его под капельницу с мощным антибиотиком.