Глава 3. В потёмках. (1/1)

Если в начале вечера мне казалось, что хуже быть не может, то теперь пришлось с прискорбием признать — может, да ещё как. Он стоял напротив меня, выглядел сейчас несколько иначе, чем при первой нашей встрече, но я сразу же узнал его — мой потерпевший и случайный… любовник. Полно вам, господин Ларичев, теперь скромность да стеснительность-то изображать. Надо называть вещи своими именами — случайный любовник. Всё именно так и обстоит — гадко, пошло и банально. И что теперь? А теперь остаётся только скорчить хорошую мину при плохой игре. Всем остальным, и в особенности Нике, знать о сомнительном знакомстве совсем не обязательно.Я выдавил из себя вежливую улыбку, ведь так принято отвечать на комплименты, разве нет? Благо улыбаться за сегодняшний вечер я натренировался достаточно. Ника выпрямилась, гордо приподняла подбородок и теснее прижалась ко мне.— Егорчик, — сладко проворковала Мила.— Егор, — даже не повернувшись в её сторону, поправил он.— Ой, я и забыла, какой ты бука. Кстати, Сашуня, Ники, знакомьтесь — это Егор. Художник и фотограф, между прочим. А...— Дальше можешь не продолжать, Ники у нас, наверно, будущая модель, а Сашуня, скорее всего, какой-нибудь клёвый драматург. Милана, я прекрасно знаю, кто обычно таскается на твои тусовки.Егор, по-прежнему, не смотрел на неё… потому что смотрел на меня. Внимательно так, будто исследовал какую-нибудь инфузорию под микроскопом. Трудно сказать, чего в этом взгляде было больше — лёгкого презрения или высокомерной снисходительности. Если там и присутствовало удивление, то только по поводу того, как его угораздило связаться с ничтожеством вроде меня, пусть даже и на одну ночь. Ну, в общем, вполне оправданно. Я на этом празднике жизни выглядел, как минимум, неуместно и до серости форматно. Так ведь я и не претендую. Сам же Егор сейчас мало походил на того парня, которого я запомнил. Длинная узкая футболка цвета хаки с крупной надписью и булавками по бокам, чёрные, местами будто протёртые, джинсы с дизайнерскими дырами и ботинки на толстой подошве — всё это явно не в экономе покупалось, наверно, поэтому и смотрелось отнюдь не нелепо на его длинной тощей фигуре. Волосы при ближайшем рассмотрении оказались не такими уж серыми. Тогда, в вечер ДТП, они были мокрыми от дождя, и топорщились в разные стороны, как пёрышки у взъерошенного воробья, а теперь явственно выделялись высветленные пряди и сложная стрижка. В целом понятно, что мальчик этот не из пролетариев будет, видать, тоже богемный гений, вроде Эдуарда.Последняя мысль почему-то была особенно неприятна. А ещё я всё никак не мог до конца поверить, что действительно с ним спал. Нет, в смысле, я провалами в памяти никогда не страдал, только… было в этом что-то неправильное, как будто детали пазла всё никак не складывались в единую картину. Он же парень, на самом деле обычный парень, физиономия вроде ничего, даже симпатичная, но на девушку всё равно ни капли не похож. Нежно лобызаться с ним меня совершенно не тянуло, не говоря уже о чём-то большем. Всё-таки я оказался прав — мальчики не по моей части. Это меня немного успокоило и позволило несколько абстрагироваться, чтобы ответить на его завуалированное хамство.— Я не драматург, а Ника не модель. Откровенно говоря, меня вообще с души воротит от всего этого ?нового? искусства. К тому же, по большому счёту, — это, чаще всего, либо полная фигня, либо плагиат.— Чё?! — тут же взвился внезапно нарисовавшийся Ден. И почему он вечно вертится рядом? Наверно, и правда, Ника так сильно приглянулась.— Да ты чё ваще?! Если ты задротный ботан, так нефиг лезть в настоящее искусство!Ух, ты, как интересно. Особенно ?задротный ботан? и ? настоящее искусство? в одной фразе. Замечательно просто. А что, вполне себе любопытная вариация на тему — ?Куда прёшь со свиным рылом в Калашный ряд?. Хм, а я ведь только таскаясь на эти посиделки да записывая за этими товарищами могу приличную курсовую написать по современной молодёжной лексике. Не знаю почему, но мне вдруг стало весело, и в крови заиграл дурной азарт. Ника у меня умная, всё поймёт, а до остальных мне как-то не было никакого дела, особенно до этого Егора с его брезгливой гримасой. В конце концов, заслужил я маленькую моральную компенсацию за все сегодняшние эстетические издевательства? И вообще, мы сами с усами, и хамить обучены виртуозно — так вежливо, что не придерёшься. Филолог я или где?— А что такое, Ден, — вполне благодушно улыбнулся я, — мне не посчастливилось чем-то задеть ваши нежные чувства? Так не переживайте, поэтам это только на пользу.— Чё? — вытаращился на меня Ден.— Ну как же, милейший, вспомните хотя бы того же Лермонтова или Блока.— Махровый нафталин, — скривился он.— Может быть, но их помнят до сих пор.— И Денчика нашего запомнят, — робко сообщила Мила.— Правда? А можно услышать что-нибудь из будущих шедевров?— Моё творчество не для быдла, — гордо отчеканил Ден.— А где ж здесь быдла? — наигранно удивился я. — Здесь же все свои, кроме меня, конечно. Я тёмный, сирый и убогий, и постигнуть всю глубину вашего творчества не в силах, но вдруг и на меня снизойдет озарение.Меня несло. Неудержимо. Ника слегка поглаживала мою руку, прикусив нижнюю губу. Во взглядах, которые она украдкой бросала на меня, явно читался вопрос — ?какая муха тебя укусила??. Мила горячо убеждала Дена поразить меня силой своего таланта, а Егор со скучающей миной наблюдал за всем происходящим, пристроившись рядом с рогами Эдуарда. Кто-то приоткрыл окно, и презервативы с прокладками и тампаксами мерно приподнимались, слегка покачиваясь. Неподвижным из своеобразных композиционных ?украшений? оставался только памперс.— Лады, — выдал, наконец, Ден, — я ща из последнего прочту.Он закатил глаза, не иначе в приступе нахлынувшего вдохновения, и приложив руку к сердцу, начал:— Любовь — это такая хрень,Что я тащусь по ней весь день.И если я ночей не сплю,То потому, что я е*у…Далее следовал длинный список имён ?постельных? побед новоявленного Дон Жуана, и ещё какая-то условно рифмованная ересь. Может, у него с философской или там ещё какой-нибудь лирикой дело лучше обстоит, потому что любовная — явно не его конёк.Выдав последние строки своего творения, Ден замолчал и с чувством очевидного превосходства посмотрел на меня. Уел, вроде как. Нда.— У меня ещё много, — небрежно бросил он, — весь инет по мне тащится. У меня даже свой сайт есть.Назовите мне адрес, чтобы я случайно, не дай бог, туда не забрёл. Но меня всё ещё тянуло на подвиги, и поэтому, вместо того, чтобы выдать что-нибудь уничижительное, я самым торжественным тоном изрек:— Вот она великая сила искусства! Вы, дражайший, буквально потрясли и оглушили меня.— Чё, серьёзно? — подозрительно прищурился поэт.— Конечно! Ваше творчество оставляет поистине неизгладимое впечатление. Пожалуй, больше моему консервативному чувству прекрасного не выдержать.Ден нахмурился и напрягся. Кажется, он понял, что я сейчас его вовсе не похвалил, и ему следует оскорбиться, но вот что конкретно из сказанного мной было не так, до него никак не доходило. Мила вообще не уловила двойного смысла и вся сияла, Ника неодобрительно покачала головой, но тихонько фыркнула, едва сдерживая смех, а Егор, из-за которого, собственно, меня и накрыло, всё так же с совершенно равнодушным видом торчал у инсталляции. Ну, хоть беседовать на тему того, какой я замечательный парень и как Нике повезло, его больше не тянуло, и на том спасибо.В конце концов, мне надоело измываться над несчастным поэтом, и я утащил Нику ещё раз ?полюбоваться? на художества гениев карандаша и кисти. Вскоре к нам опять присоединилась Милана, которая в итоге увела мою вторую половину в неизвестном направлении. Опять, поди, посплетничать и похвастаться очередной безделушкой от Armani. Да и пусть. Так даже лучше.Я продолжал бесцельно бродить по гостиной. Разговаривать ни с кем не хотелось и домой тянуло с непреодолимой силой. Многовато впечатлений для одного вечера. За несколько предыдущих посещений я уже усвоил, что эти богемные ночью живут самой активной жизнью и расходиться начнут ещё не скоро. Многие уже изрядно подшофе, а некоторые и не только, судя по расширенным зрачкам и бессмысленному блуждающему взгляду. О том, что Егор тоже где-то здесь, я старался вообще не вспоминать.Выждав ещё час, я решительно отправился на поиски Ники. Занятие оказалось не из простых — квартира-то огромная. Масса коридоров и поворотов. Видимо, после покупки в квартире провели перепланировку. Оно и понятно, кому нужны комнаты размером с нескромную квартиру каждая? Нетронутой осталась только гостиная прямо по центру от входной двери, а остальные были разделены ещё на две или три отдельные комнаты. А как же. Каждой приличной девушке просто жизненно необходимо иметь гардеробную, бассейн, сауну, чайную, небольшой зимний сад и т.д. и т.п. Я открывал одну дверь за другой, всё дальше и дальше удаляясь от шума и яркого света. Взявшись за очередную ручку, я уже не слишком надеялся на удачу. Наверно, надо было идти в другую сторону. А впрочем, не страшно — хоть немного побыть в тишине тоже неплохо. Я открыл очередную дверь и замер.Из окон сочился тусклый фонарный свет. Егор сидел на полу у стены, расставив колени, и курил, стряхивая пепел прямо в безумно дорогую вазу. При каждой затяжке вспыхивал красный кончик и вновь пропадал в потёмках. Я хотел уйти, но вместо этого почему-то вошёл в комнату, плотно закрыв за собой дверь. Все звуки как отрезало, погрузив мир в хрупкую тишину, и реальность куда-то отодвинулась. Во всём этом было что-то очень знакомое и нервировало ужасно. Я подошёл к нему и встал рядом.— Хорошенькая у тебя куколка, — не глядя на меня, усмехнулся Егор.— Да, — согласился я.— Похоже, вы давно вместе.— Давно.— И много их у тебя было?— Она единственная.Какой-то до странности нелепый разговор. Мы не знали друг друга, и, кажется, друг другу не нравились, но почему-то оба оставались на месте.— А она знает, что ты мальчиков любишь? — после очередной затяжки спросил Егор.— Я не люблю мальчиков.— Правда? А мне так не показалось. Знаешь, если бы ты был стопроцентным гетеро, ты бы меня не трахнул.— Всякое бывает, но на дальнейшие эксперименты меня совершенно не тянет, — поморщился я.Егор затушил сигарету, отставил в сторону вазу, поднял голову, а потом вдруг схватил меня за руку и резко дёрнул вниз. От неожиданности я потерял равновесие и полетел на него. Хотел подняться, но Егор вцепился в меня намертво. Его глаза оказались очень близко и влажно блестели в мягком полумраке. И я внезапно осознал, что помню его прикосновения и его запах, и то, как учащается его дыхание, когда он...— Отпусти,— тихо попросил я.— Нет.Губы у него были требовательные, сухие, горячие, со вкусом табака и вишни. И меня будто переклинило. Совсем, как тогда. Я отвечал, уступал, даже не пытаясь сопротивляться. Я хотел его. Абсолютно точно. Тело горело и прижималось к нему, послав подальше все доводы отключившегося разума. Его руки, забравшиеся под мой свитер, были всё такими же холодными. Егор тёрся об меня, прерывисто дышал, то целовал, то кусал мои губы и тихо едва слышно стонал. И мне было наплевать, что он парень, что мы в чужой квартире, что за дверью куча народа и моя девушка. Внутри скручивалась огненная спираль, и оторваться от него не было никаких сил. Оргазм накрыл совершенно внезапно, без всякого предупреждения. Так сильно и остро, что перед глазами потемнело. Егор как-то жалобно вскрикнул и выгнулся в моих руках, сжав так, что у меня, кажется, хрустнули рёбра.— Ей действительно повезло… — с усилием прошептал он, — этой твоей тёлочке…Я отстранился от него и поднялся. В трусах было мокро и липко, хорошо хоть джинсы чёрные, не должно быть ничего заметно. Егор не сводил с меня пристального лихорадочного взгляда. И до меня вдруг окончательно дошло, что сейчас произошло. Наверно, я должен был что-то сказать, но я не мог, просто не знал что. Ужасное чувство неловкости, искреннее недоумение и дикий стыд — какой-то безумный коктейль. Не выдержав, я развернулся и ушёл, не оборачиваясь.Не только Егор имел право уходить ?по-английски?.Возвращаться в гостиную не было ни малейшего желания, и я отправился прямо в свою машину. Надо было всё хорошенько обдумать… Надо было, но получалось плохо. Что-то со мной было не так. Ведь дважды — это уже не случайность. Почему? Ну почему он так странно на меня действует?! Даже с Никой мне так башню не сносило. Никогда. А тут просто с пол-оборота. А Егор… ему-то это зачем?Через какое-то время зазвонил телефон. Ника, видимо, не нашла и забеспокоилась. А если бы она начала искать меня, когда я был с Егором? Ведь такое вполне могло быть. От этой мысли я буквально похолодел и попросил её спуститься. Ника пришла минуты через две, забралась в машину и захлопнула за собой дверцу.— Сашуня, — позвала она, обеспокоено рассматривая моё лицо, — Саша, что случилось?— Ник, поехали домой, — я сам не узнавал своего голоса.— Хорошо... я только Милане позвоню.Ника ни о чём меня больше не спрашивала, и я был ей за это искренне благодарен. Мне просто хотелось домой, и как можно скорее.