Глава 24. Заблудшие (1/1)

—?Пойду!—?Я сказал?— нет.—?Мне нечего больше терять кроме тебя, ты же знаешь. Я сойду с ума здесь, зная, что вы оба неизвестно где!—?Одному мне будет легче прятаться и идти к цели. Иначе я буду беспокоиться за тебя.Парень подтянул узелок своей походной сумки и, слегка изогнувшись, перекинул ремень тяжёлой поклажи через шею.—?Прости меня… ещё раз.Девушка всхлипнула, понурив голову.—?Не за что, Алёна. Ты ни в чём не виновата. И Сашка тоже. Хорошо, что я узнал правду, кто именно забрал его. Так будет легче ориентироваться.Морячка, утерев рукавом слёзы, выпрямилась, и в её взгляде мелькнул гнев.—?Сделай так, чтобы этот человек больше никогда не появлялся в нашей жизни.—?Алёна… —?парень положил ладони на плечи невесты,?— он отравил не только нашу жизнь. Справедливее было бы судить его, но… Теперь лично я предъявлю ему счёт за все его преступления.Они поцеловались. Моряк в который раз за этот день губами стёр с лица девушки солёные слёзы. Алёна будет ждать его возвращения каждый день. Вот и снова она проговорила это. Если даже лагерь раскроют, и больше здесь никого не останется, капитанская дочка будет ждать Макса в оазисе, на этом же самом месте, где они сейчас стояли. Она пообещала это.?Не обращай на него внимания, он успокоится, и ещё даже извинится?. Так Григорьев сказал на прощанье о своём отце. Громова и сама понимала это, ведь человек, которого она всегда считала родным дядей, не мог в миг возненавидеть её. Пусть Алёна частенько и ненавидела себя сама. Это же её поведение было так глупо когда-то?— играла на чувствах Макса, изображая чувства к Герману. К этому опасному, скрытному человеку. Видимо, и не Человек он вовсе. Как можно было хоть немного ему верить? Даже сама внешность и поведение, что Макса, что Германа, вполне соответствовали их натурам…Спустя несколько минут едва различимая в сумерках фигура моряка окончательно скрылась за очередным валуном. Громова, натянув пальцами рукава кофты и поёжившись от холода, побрела к землянкам.—?Прости меня. Я… хотела как лучше.Ксения, виновато уставившись в пол, сидела на стуле в углу комнаты. На краешке кровати, рядом с полулежавшей Алёной молча хмурилась Ира.—?Я тоже хотела как лучше. Так боялась, что правда вылезет наружу,?— Громова прикрыла глаза и медленно опустила голову на подушку. – Я сама виновата. Глупая маленькая девочка. Наивная эгоистка… Будь что будет теперь… Спать хочу.—?Поспи, Алён, после такого нужно отдохнуть.—?Я не смогу без Макса. Как-нибудь позже, когда привыкну…У входа послышался шорох. Девушки вздрогнули, напряглись, готовые к каким-угодно гостям, но на пороге появился всего лишь Зацепа.—?Чего такое, Петь? —?окликнула жениха Зябликова.—?Там это, собрание в центральном укрытии, сказали всех пригласить.—?Какое ещё собрание? —?закатили глаза морячки.Подробностей парень не описал, вскоре ретировавшись, а Ксения, Алёна и Ирина, не желавшие забивать свои головы новой сложной информацией, всё же собрали силы и поплелись в указанную землянку.—?Проходите поближе, чего толпитесь у входа? – ко всем обратился командир лагеря, стоя в центре наполняющегося людьми помещения.—?Нет, ближе не пойду,?— Громова пресекла попытки Иры протиснуться в первые ряды. – Там Ракита стоит.—?Теперь всегда будешь его избегать? —?подруга озабочено скривила губы.—?Я не собираюсь ближайшее время с ним контактировать, ты что?..Тем временем большая часть лагеря уже прибыла к месту сбора, опаздывающих решили не дожидаться, а самые говорливые попритихли, приглашая к слову своего предводителя.— Тема собрания не нова, эта проблема для нас , кажется, вечная,?— командир устало поднял голубые глаза на такую же осунувшуюся публику. — Проблема нашего нахождения здесь. Да, каким-то чудом мы воссоздали барьер… Но всех ли устраивает тот факт, что военные теперь бродят буквально под самым нашим носом? Это, по меньшей мере, смущает. Лично у меня всякий раз, когда я вижу цима на территории лагеря, создаётся впечатление, будто он видит и слышит меня так же хорошо, как и я его. Я не сомневаюсь в способностях Лонданы, но такая… необъяснимая надёжность… настораживает. Ничего не изменилось в лицах слушателей. Они и так всё это знали, всё испытывали на своей же шкуре каждый день и были, безусловно, согласны.—?А что?.. – маг лет пятидесяти нетерпеливо облизнул губы и скептически уставился на Эрбета. —?Что предлагаешь? Что ещё, а?—?Спокойно. Дайте мне волю, я тоже не стану вот так смирно стоять тут и распинаться,?— со сталью в голосе проговорил командир. – Пока за лагерем неустанно следят, мы не можем позволять себе вылазки. Полиция на ушах в каждом населённом пункте. А значит, мы просто умрём здесь от голода… Три недели назад мы отправляли разведку на Север. Никто не вернулся, и это понятно?— к лагерю не пробраться. —?Не пробраться? – хрипло молвил Ракита. —?То есть как это? Мой сын сегодня ушёл из лагеря, а обратно он, значит, не вернётся? —?Он в курсе происходящего, он знает, что лагерь до сих пор здесь. И он один. Он сможет незаметно проскользнуть через военных. Но что правда, то правда?— каково тем нашим, кто вышел за пределы, и что они видят, мы не знаем. Юра хотел ещё что-то возразить, но лишь раздражённо плюнул на это дело и сокрушённо поднёс руку ко лбу.—?Предлагаете как-то увести отсюда военных? —?произнёс кто-то с задних рядов.—?Хорошо, что вы сами это понимаете. Да, нам нужно как-то отвлечь их, перевести их внимание на что-то другое. —?Создать новую проблему. —?Именно. Все осознали, что встаёт вопрос не просто о принятии верного решения, но о том, кто готов рискнуть, сыграть ту самую роль саботажника, совершив какой-либо теракт или другое громкое предприятие. Но после ряда высказанных предложений – поджечь деревню в десятках километров от убежища, отравить воду в колодцах, перерезать скот, и прочие крупные хулиганства?— к единому мнению так и не пришли.—?Это всё не гарантирует того, что цимы покинут насиженное здесь место. Наш лагерь слишком интересен для них, вряд ли они уйдут, занятые другим делом. —?У меня… —?негромко проговорил темноволосый кудрявый парень, который последнее время был непривычно скромным для себя,?— есть предложение.— Эрд? —?с готовностью откликнулся командир. —?От тебя ни слуху ни духу последние недели. Что ты хочешь предложить? Шатен потупил взгляд и нервно сглотнул. Казалось, сейчас из его уст прозвучит нечто чересчур радикальное, неприемлемое, способное вызвать негодование и неодобрение…—?Я могу отвлечь военных. Просто отвлечь… солгав о местонахождении лагеря. Полземлянки мысленно выдохнула, не услышав ничего вопиющего.—?То есть, просто пойдёшь к ним, сдашься, скажешь, что мы ушли далеко на Север или Юг? Это напрасная жертва… —?Нет, они могут поверить, —?перебил Эрд. —?Как поверили однажды… одному из наших… —?Кому? Ты о чём? —?раздалось из дальних углов.—?Грайфу. Это он… сдал нас цимам. На несколько секунд воцарилась тишина. Люди ничего не понимали, но чувствовали, что раскрывается что-то значительное и в высшей мере возмутительное.—?Грайф сдал нас властям? —?наконец обрёл дар речи командир. —?Откуда ты это знаешь? —?Он… сам рассказал мне о своём плане побега. А затем сразу нагрянули военные. —?И ты промолчал? —?Д-да… Реакция беженцев на эти слова не была бурной; некоторые до сих пор не понимали суть беседы, другие ещё не успели осознать всю тяжесть вины, лежащей на кучерявом, третьи были из экипажа ?Бегущей по волнам? и в уме допереводили себе не слишком ясные веррийские словечки.Наконец, после двухминутного замешательства, во время которого Эрбет еле пересилил порыв покарать виновного на месте, заявил о себе Гельт. В три шага приблизившись к шатену, он одним резким движением навёл справедливость – от бокового удара справа Эрда откинуло на ближайшую стену, из носа предателя брызнула кровь.—?Стоп! Гельт! Не нужно! —?запротестовал командир.—?Эрбет, кажется, именно ты последнее время рвёшь и мечешь, а тут защищаешь предателя? —?Не помни?те его, идиоты,?— голубоглазый с презрением окинул взглядом беженцев. —?Ему ещё играть роль приманки… Скажи-ка, Эрд, а зачем Грайф это сделал? Ещё не отошедший от удара, уткнувший в ладони лицо парень робко поднял голову:—?Он решил, что цимы примут его обратно… как полукровку… Он считал, что мы всё равно все погибнем… Наверное, хотел выслужиться перед ними, раскрыв нас… —?Вот паскуда… Лера, об этом вы с Орлушей говорили мне тогда,?— Эрбет неожиданно для всех обратился к девятилетней русской девочке. – Ну да неважно. Лера-то ребёнок. Но теперь эта информация может нам помочь. Теперь, когда мы знаем сообщника — да, Эрд? —?Простите… —?Заткнись. Умойся и приходи ко мне, потолкуем о деталях,?— командир взглянул на наручные часы. —?Идите спать, народ. Во время следующего собрания мы будем провожать нашего умеющего-хранить-секреты друга в добрый и, надеюсь, последний путь. Уставшие люди не сразу стали расходиться. Все поняли наконец, чем обернулся поступок, а точнее бездействие Эрда. Если бы Грайфу не позволили покинуть лагерь, не было бы жертв, беженцы продолжили бы жить мирной жизнью. Осознали это и бывшие моряки.—?Если бы не Гельт, то я была бы тем человеком, который сломал бы тебе нос,?— Алёна склонилась над сидящим в углу шатеном. —?Мой сын был бы сейчас со мной, не будь в лагере таких сволочей, как ты и Грайф.—?Чего ты с ним говоришь, Алён? Ренат тоже был бы жив. —?Хочу, чтобы все они получили по заслугам…Небо над пустыней уже давно потемнело до непроглядно чёрного, насыщенного?— словно бархат, усыпанный миллионами страз. Со стороны далёких гор шли едва различимые тяжёлые тучи, заслонявшие часть звёзд и норовившие накрыть тоненький серп убывающей луны. Наступала пятая ночь.***Пламя зажжённой на столе свечи горело беспокойно. Оно то и дело подрагивало от бушевавших за окном порывов ветра, хотя ещё совсем недавно причина заключалась в другом. Сбивчивые вздохи парочки, занявшей кровать в этот вечер, стихли несколько минут назад. Демоница отошла в душ, полукровка отыскал на полке некогда упрятанную от себя же флягу с крепким напитком и теперь не спеша наливал содержимое в рюмку. Герман подумывал было распахнуть окно, подышать возле него свежим предгрозовым воздухом, но ветер пока ещё был чересчур дерзок, а простыть на сквозняке не хотелось.За спиной послышался звук отпирающейся щеколды и лёгкие шаги.—?Как там, ещё не успокоилось? —?Немного,?— не глядя на подругу, произнёс мужчина. —?Тебе пора уже, скоро полночь. —?Хах, прогоняешь уже?.. Да, ты прав,?— Змейка пыталась наощупь поправить воротник платья под накинутой кофтой. – Нужно сегодня помолиться. Ты никогда не зажигаешь свечи на Энхильмэ? —?Никогда. —?Надо будет разок это исправить. —?Не хочу. – Ворожцов наконец опрокинул рюмку и соизволил повернуть голову в сторону гостьи. —?Возьми вот деньги за еду и… за это. —?За 'это' не надо. Мы же вроде друзья,?— девушка наигранно хихикнула.—?Не настаиваю,?— Герман спокойно убрал часть денег в ящик стола.— Чего ты снова такой хмурый? Когда уже этот малявка от тебя съедет? Твой друг что, умер? —?А тебе какая разница? Деньги за еду ты получаешь только благодаря тому, что мальчик всё ещё здесь. Девушка, помолчав несколько секунд, безразлично хмыкнула:—?Ладно, там, кажется, затишье, может, успею до остановки добежать. Пока,?— она протянула руку и на прощание взъерошила волосы на голове мужчины. —?Приду, как получится. —?Пока.?— Он посмотрел ей вслед.Ворожцову всегда было плевать на шестую ночь, на свечи и молитвы. Раньше он считал Энхильмэ обыкновенным выходным. Теперь же выходных у него было слишком много, а работы до сих пор не объявлялось. Глядя на самого себя, Герман понимал, что изменился. Постоянное нахождение рядом с ребёнком вызывало у мужчины тягостные мысли, тупую боль в сердце, отрешённость и, вместе с этим, необъяснимое желание что-то исправить, что-то вернуть или, наконец, забыть навечно. Так изо дня в день, и никакого прогресса.—?Бывали там такие ураганы, тоже ведь горы рядом были… Элмари, накормив всех завтраком и убравшись, примеряла на мальчике новую рубашечку и, как всё чаще это происходило, предавалась воспоминаниям о родине.—?А как пройдёт, поднимешься повыше из долины?— воздух холодный, а кое-где снег лежит, хоть и лето. Так с гор сметало, пока не таяло, в снежки играли. —?Тебя в снегу представить трудно,?— откликнулся полукровка почти безучастным тоном. – Такая тощая, сразу бы замёрзла насмерть. —?Ой, это только так кажется, рэм. Мы народ повыносливее людей. Жара только убивает нас сильнее холода… —?девушка замолчала, поправляя рукава обновки своего воспитанника и восторженно воззрилась на наряд:?— Вот, Асуми, какой красивый теперь! —?Как? —?Герман немного оживился, услышав странное слово. —?Как ты его назвала? —?Ну, не может же не быть имени. Асуми?— значит ?скромный?. Да, он у нас не пугливый, а просто скромный. —?Это что-то японское? —?Yabon… Какое? Обычное для нас имя, так звали моего друга. — Ладно, ничего. Пусть называет, Ворожцов не против. Всё равно за пределы дома мальчишка не выйдет… никогда?.. Что за бред?.. Нет, должно быть, не выдержит майор всего этого, и закончат они вместе с сыном плохо.Так очередной бесполезный день подошёл к концу. Буря, спустя двое суток, в конце концов стихла, и на вечернем, покрытом тучами небе всё чаще стали появляться сиренево-голубые проталины. Служанка решила порисовать с ребёнком милые сердцу зелёные пейзажи, а Герман занял себя непродолжительной прогулкой вдоль речки. Пропитанный озоном воздух опьянял похлеще можжевеловой настойки и бодрил сильнее холодного душа. От ещё не потеплевшего ветра у воды было прохладно, но именно этого Ворожцов и искал. Полукровка надеялся разом, стоя здесь, у каменного мостика с осыпающимися перилами, решить все свои проблемы и, уверенно глядя в будущее, возвратиться домой…Солнце уже скрылось за Шероном, когда Герман переступил порог квартиры. Ужинать не хотелось, как и видеть кого-либо и думать о чём-то. Странно, но в первые дни, когда Ворожцов сильно сомневался в своём родстве с мальчишкой, его всё равно будто тянуло к нему, а сейчас… Сейчас он почти не сомневался, что этот… Асуми… его сын. Но даже смотреть на него последнюю неделю было военному в тягость. Да, лучше бы он не знал о его существовании…Ворожцов сидел на кухне и допивал чай. Последним глотком он чуть не поперхнулся?— не от неосторожности, а от уже непривычного, но столь долгожданного звука. Звонил телефон. На диване в гостиной уже клевавший носом ребёнок, почти убаюканный чтением Элмари, встрепенулся, испуганно заморгал и вжался в подушку. ?Ох, чтоб их!? —?чуть слышно выругалась служанка.Но майор был несказанно рад этому звонку. Ибо наконец свершилось?— завтра Герман идёт на работу! Он уже и сам начал было подумывать, а не уволили ли его. Китель которую неделю пылился в шкафу, поэтому полукровка попросил Элмари первым делом погладить форму, а не укладывать спать малыша, у которого от усталости уже слезились глазки. Ворожцов, конечно, мог бы посадить сына на колени, позволить ему уснуть на своём плече, но… Герман только виновато отвёл от мальчика взгляд, пообещав себе перед сном выпить пару глотков джина.***—?Нет… Нет… Послушайте, это наше дело тоже… Да, а как же?.. Вы не отчитываетесь перед нами, а информируете нас. Мы работаем вместе, в столице должны знать о ситуации с контрабандой и беженцами… Если наш человек не справляется с его простейшими обязанностями, мы его отзовём и пришлём другого, а пока докладывайте всё по телефону… Да… Это не имеет значения… Хорошо, мы поняли друг друга, надеюсь, давайте работать… До свидания. Комиссар, шумно выдохнув, положил трубку, зажмурился на миг и, приветливо улыбаясь и протягивая руку, встал из-за стола.—?Герман! Наконец-то! —?мужчины обменялись рукопожатиями. —?Вернулся! Как тебе отпуск? Полукровка удивлённо поднял бровь:—?Так это был оплачиваемый отпуск? Меня не предупредили. —?Ну, ты не занудствуй! Это был… просто отпуск. Ты садись, нужно много всего обсудить. Ворожцов сел на указанный Демоном диванчик, как всегда отказавшись от предложенной сигары. На рабочем столе начальника лежала груда макулатуры?— похоже, работы и впрямь накопилось много. Тем лучше.—?В Хайм-Цлебэке, вон, местечко освободилось?— не хочешь в командировку? —?старший офицер обнажил свои белые зубы. —?Там море, красота! —?Кхм, нет, откажусь, пожалуй. —?Да что так? Не спешивший отвечать Герман спустя несколько секунд молчания понял, что командир ждёт ответа, и с неохотой произнёс:— Я привык к Шеламу. —?Не заставляю, люди есть,?— комиссар пожал плечами. —?А то эти… след потеряли. Бежит, бежит народ из страны, в Империю бегут!.. Ладно. Впрочем, и для тебя есть работа, конечно. Демон сделал затяжку, подпёр рукой голову и с выражением спокойствия на лице посмотрел на подчинённого.—?Согласно новым законам, о чистках полукровки Искэра могут больше не думать. Кончилось страшное время! К старым обязанностям ты не вернёшься. Как тебе, а? Ворожцов неопределённо кивнул:—?Смотря что я буду делать теперь. —?Работать, работать! – чернокожий деловито похрустел костяшками пальцев. – Есть несколько объектов в столице и её окрестностях. Я определил тебя, на мой взгляд, на самый… нормальный. Нет, ну правда. Трудовой лагерь к северу от города, за чертой. Свежий воздух, природа… Такая ситуация у нас теперь. От лишних ртов избавились и от рабочей силы тоже. Все трудоспособные и не занятые на военной службе ройце… извиняюсь, Полудемоны, а именно?— те, у кого по анализам меньше шестидесяти процентов, — комиссар взял листок бумаги и принялся читать прямо с документа,?— ?в обязательном порядке должны быть направлены в трудовые лагеря, на заводы и фабрики для поднятия экономики и благосостояния региона…? Офицер отложил листок и исподлобья уставился на Ворожцова.—?Понял? —?Ну… почти. —?Завтра ты приезжаешь к участку в это же время, и отсюда тебя забирает машина и везёт на объект. Стройматериалы, все ресурсы уже там,?— командир затушил сигару. —?Народ начнут подвозить на следующий день, эта грязная работа теперь не на тебе. Ты там будешь под начальством подполковника Тусмэ, он чистокровный. Из полукровок тот лейтенантик будет, Хорц, кажется. Подполковник твои обязанности тебе объяснит на месте. Просто будь готов?— это уже новый уровень, у тебя высокое звание, и придётся ему соответствовать.—?Само собой,?— майор от скуки уже несколько минут вертел запонку на рукаве. —?А что там вообще будут делать, в этом трудовом лагере? Не слишком приветливое название. —?Да полевые работы, ничего страшного нет. Сперва, правда, они себе жильё построят. Тебе нужно будет руководить работой охраны, вести учёт документов, кто поступает, сколько работает… Рутина, в общем… Завтра всё конкретней объяснят. —?Ясно. ?Отлично?,?— заключил Демон и с энтузиазмом потёр ладони. Он встал из-за стола, наполнил два стакана водой и протянул один майору. Ещё не развеявшийся дым от сигары приятно расслаблял. Даже Герман, который чувствовал себя крайне неуютно из-за страха проговориться о сыне, не думал теперь ни о конспирации, ни о работе.—?Рэм, а что там с тем лагерем, который мы штурмовали? Уничтожили? — Ага, ха-ха,?— полицейский саркастично посмеялся. —?Всё через одно место у нас всегда, кхм. Мы потеряли их. —?Как потеряли? Я же застрелил ведьму. — Да лагерь на месте, а его обитателей и след простыл. Вот так, да… Ни Людей, ни оружия их. Скот только сохранился. Наблюдаем за этими их землянками постоянно, магов отправляли, да даже я сам туда наведывался?— ничего! Чувствую, будто что-то там есть… Но знаешь,?— комиссар вдруг заметно повеселел и заложил руки за голову,?— не моё это дело. Почти. То есть, скоро. В общем… я ухожу в скором времени. —?Уходите? —?Говорю же, не моё это всё, надоело. Да… Уже подал документы в школу при Храме. Был комиссар полиции, а стану простым учителем! Ворожцов вежливо ухмыльнулся:— Я думал, что только маги могут быть учителями. Майор ожидал услышать в ответ что-то вроде опровержения своих догадок, однако командир говорить не торопился. Тогда полукровка посмотрел на собеседника и заметил искреннее непонимание во взгляде последнего.— В смысле, думал? —?наконец подал голос Демон. – Мы с тобой сколько знакомы? Ты должен не думать, а знать! Ха-ха-ха! Уж тебе ли не знать!—?Не понимаю, о чём Вы, рэм. И, похоже, всё-таки что-то упустил за эти два с лишним года.— Да почти три! Послушай,?— комиссар медленно приблизился к подчинённому,?— ты правда не в курсе, что… у меня есть способности? Ну, я нормальный такой маг, с потенциалом, вот и значок есть. Чёрная нашивка на кителе командира никогда не привлекала внимание полукровки. Если он и замечал её, то не придавал никакого значения?— всё-таки старший офицер, мало ли, какие знаки у него на форме могут быть.—?Как забавно-то,?— всё посмеивался над Германом чернокожий. – Не думал, что кто-то из приближённых этого не знает. А как ты по-твоему полицейским стал, а? Одной фразы Демона было достаточно, чтобы дыхание сбилось из-за резко возникшего в голове воспоминания. Ворожцов помнил, как он стал полицейским.—?Вы про тот инцидент на рынке? —?'Тот инцидент'! Конечно про него. Я не слепой, ты бы сам никогда не выстрелил! Вот так да, я думал, ты мне благодарен был всё это время, а ты даже не догадывался, чья во всём заслуга! —?Не понимаю. Вы дали мне пистолет, но выстрелил я сам. —?Ты сам в это веришь? Как там твоего дружка звали?.. Мне просто не хотелось упускать перспективного человека вроде тебя. И я не прогадал! Иди-ка сюда, давай продемонстрирую, глупый ты полукровка.Комиссар жестом позвал майора в центр комнаты. Ворожцов, чувствуя колоссальное напряжение во всём теле, подошёл к начальнику, готовый уже к чему-угодно, что хоть как-то пролило бы свет на забытую историю.— Возьми пистолет, Герман. В протянутой руке Демона Ворожцов увидел оружие. И бывший учитель выживания всё понял. Но послушно принял пистолет, чтобы шоу состоялось.—?Хорошо. Прицелься прямо, вон, в зеркало как раз. Оно всегда меня бесило всё равно.На стене перед полицейскими висело овальное зеркало в массивной деревянной раме. Герман вытянул руку с оружием, взял на прицел самого себя. В памяти всплыл образ Виктора, растерянность и непонимание в его глазах, неиссякаемая вера в лучшее. Да, он так много надежд связывал с тем своим сном… Ничего из него уже никогда не сбудется. Всё погибло… И та девушка… Полукровку вдруг словно прошибло током — он понял, кого застрелил в том лагере…—?Расслабься, тебе стрелять не нужно, —?Демон говорил спокойно, пристально следя за движениями майора. – Не всегда ведь просто нажать на спуск. Боковым зрением Ворожцов смог уловить два быстрых движения. Комиссар поднял правую руку, щёлкнул пальцами…Осколки заблестели там и тут. Мужчины поспешили зажмуриться, прикрыться, отойти к столу. Так же быстро Герман вновь открыл глаза. Он не боялся, не был напуган громким выстрелом, он ожидал этого. И теперь смотрел на своё отражение в покрытых трещинами остатках зеркала.