Глава 18. Милый дом (1/1)

Юра со скучающим видом наблюдал, как группа людей с раннего утра занималась последними приготовлениями к долгой дороге. Ему было обидно, что он не сможет поучаствовать в деле, но сам понимал?— экипаж не должен по какой-либо причине лишиться ещё и старпома.— Помнишь, у меня есть красивый голубой наряд с блёстками, который я взяла на корабль для Дня Нептуна? —?Рутковская лукаво прищурилась, глядя на Рому. —?Старпом ещё на него внимание обратил.— Да, припоминаю.— Так вот, я его сегодня заберу, буду одевать тут и танцевать под лучами пустынного солнца, укрытая зеленью оазиса! —?девушка встала в грациозную позу, плавно изгибая при этом руки.Поломарчук не удержался от негромкого смеха:— Ты забыла, там же полно страшных насекомых!— Ой,?— нахмурилась Вика,?— ты будешь защищать меня от них!Командование лагеря разрешило проведение операции по отправке экспедиции на корабль. Группа в итоге составилась из шестерых: Макса, Ксении, Рената, Романа, Виктории и медика-стратега Гельта, человека с зеленовато-жёлтыми глазами. Последний, по наблюдениям корабельного доктора, обладал довольно замысловатыми и оригинальными познаниями и навыками в медицине, а отправлен в поход он был по распоряжению местного командира.— Боюсь, я не удержусь в седле надолго,?— нахмурилась Данилова, завидя у ворот лошадей.— Думаю, мы не будем ехать очень быстро,?— попытался подбодрить её Макс. —?Алёна! —?окликнул он неспешно идущую к ним беременную девушку. —?Решила окончательно, что тебе привезти?— Что-нибудь папино. На память. Из его каюты,?— Громова окинула взором запряжённых животных. —?Знаешь, если бы я поехала с вами, можно было бы сделать УЗИ в санчасти,?— она улыбнулась.— Я не могу так рисковать тобой. Не то чтобы это очень опасно. Просто не для твоего положения.— Я понимаю.— Снимите повязки,?— скомандовал подошедший Гельт. —?Выезжаем!— Нам пора,?— Макс стиснул Алёну в объятиях. —?Не волнуйся, мы вернёмся с кучей наших вещей!Парень поспешил оседлать свою лошадь. Когда Ренат распрощался с провожавшим его Петей и помог Ксении взобраться на коня, вся шестёрка, поднимая копытами горячую пыль, покинула пределы лагеря через распахнутые ворота.За пять месяцев, проведённых здесь, моряки, разумеется, местный язык не выучили. Однако Ксения каждый день в беседах с тем же Гельтом обучалась новым медицинским терминам и фразам, необходимым для доктора. Парни и девушки же частенько слышали и воспроизводили в своей речи команды и бытовые выражения, перенятые в повседневной жизни либо в походах за провизией, куда русских парней брали не особо часто.Одежда у всех была довольно однотипная, практичная, и её в лагере был дефицит, поэтому потаскать с корабля своих же ?тряпок? теперь было желанием не только Рутковской, но и всего экипажа. Кроме того, маркером каждого беженца была красная повязка на шее. Лагерь несколько увеличился в размерах и, хотя он чудесным образом был невидим со стороны, существовала опасность, что кто-то из проезжающих мимо случайно заедет на его территорию. Однако если кто-либо покидал периметр, ему предписывалось повязку снять, дабы он мог сойти за обычного жителя деревни без всяких знаков отличия.Вот и теперь шестеро беженцев не вызывали своим внешним видом никаких подозрений. Утро постепенно сменялось днём, и солнце начинало палить всё нещаднее. Макс удивился, когда узнал, что поход состоится в светлое время суток. Ведь это и труднее, и опаснее. Но командир был уверен в своих словах, да и Гельт внушал членам экипажа доверие.— А сколько времени ехать??— на ломанном веррийском поинтересовалась уже уставшая Данилова, когда группа в очередной раз сбавила темп.— Venke мало отдыхать, ig trishto два часа,?— стараясь отвечать несложными словами, откликнулся желтоглазый.— Ясно,?— пробормотала Ксения и крепче вцепилась в сбрую.Компания ехала окольными путями, не заходя на главные дороги. Становилось всё жарче, а воду приходилось экономить. И не было вокруг ни деревца, которое хоть на миг заслонило бы собой солнце.Когда каждому уже казалось, что из организма испарилась последняя капля жидкости, а земля стала раскалённой, словно сковорода, Гельт остановил изнуренную лошадь в тени мелкой возвышенности.— Он в этом радиусе…?— сверяясь с картой, он указал рукой вперёд и поднёс к лицу бинокль.— И??— Ксения чуть не упала, слезая с коня. —?Он там?— Да.— Что? Он там? Ура! —?возрадовалась Виктория.— Но мы пойдём ar stah, лошади будут здесь,?— добавил Гельт.— Оставить лошадей? Но вдруг их уведут?— Привяжем к этим стволам, всё равно ведь никто не останется здесь с ними,?— высказался Ахмадуллин.— Да уж,?— Григорьев подвёл коня к старому засохшему дереву,?— если мы лишимся транспорта, будет худо. Придётся рискнуть.Когда все животные оказались привязанными к хлипким деревцам, шестёрка начала выходить из тени вслед за своим проводником. Желтоглазый постоянно останавливался, всматривался в бинокль и вертел головой по сторонам. Местность была открытой, просторной, так что скоро мачты ?Бегущей по волнам? стали видны невооружённым глазом. Моряки ускорили шаг, вдохновлённые видом своего корабля, хотя пришлось проявить осторожность после того, как была обнаружена охранная вышка около далёкого холма.Уже через пятнадцать минут на корпусе стала различима ватерлиния. Корабль вблизи казался скалой. Но вместе с этим он, поржавевший и плотно вошедший в безжизненный грунт, вызывал огромной силы, щемящую грудь тоску и уныние.— Что это за столбы? —?Рутковская поравнялась с одной из серых колонн, которые окружали судно.— Осторожно!?— предупредил всех Гельт и приблизился к сооружению.Мужчина достал из кармана коробочку с неизвестной природы порошком. Его он и распылил в просвет меж двух столбов. В следующий миг беженцы на секунду увидели лучи лазера, кои составляли невидимый забор вокруг корабля.— И как мы пройдём через него?Макс окинул взглядом колонну:— Здесь метра три в высоту. Если один встанет на плечи другому, можно аккуратно перелезть, облокачиваясь на столб.— А что будет, если мы заденем лазер?— Лучше не проверять.После всех обсуждений был принят план Григорьева. Первым пошёл Гельт, за ним девушки, Ренат…— Ром, подсоби,?— попросил сын старпома, встал на плечи курсанту, подтянулся и через две секунды стоял на земле по ту сторону барьера.— Эй! Постойте! А как же я? —?спохватился Поломарчук, осознав, что остался за забором в полном одиночестве. —?Макс!— Ром, иначе никак не получилось бы,?— поспешил оправдаться Григорьев.— Нет, получилось бы! Я тоже плыл на этом корабле! Почему оставили меня, а не этого? —?курсант кивнул в сторону Гельта. —?И нужно найти документы Германа!— Скажи мне, где они, я поищу.— Я… —?Рома потупил взгляд,?— не знаю. Они были у него в каюте, не знаю, куда он их положил.— Я уделю этому время,?— Макс серьёзно посмотрел в глаза Роману. —?Ты лучше возвращайся к лошадям.— Ну уж нет! Я останусь здесь! —?парень не очень успешно старался успокоить нервы. —?Вика! Будь осторожна… если что.Корпус судна поскрипывал от вольно гуляющего ветра. Военные выстроили у одного из бортов деревянную лестницу для удобства восхождения. Ей и воспользовались беженцы, удостоверившись, что никаких лазеров на входе больше нет.Унылая картина. До боли унылая. На палубе какой-то мусор, все входы опечатаны, оклеены табличками с гексаграммами. Металл сильнее заскрежетал под ногами пришельцев… Гельт напомнил морякам об охранной вышке, и все поспешили зайти внутрь.У каждого на глазах готовы были навернуться слёзы. У каждого, кто вернулся в дом, который был убежищем во время апокалипсиса, местом, где люди жили вместе, как семья… Теперь он превратился в одинокого, скрипящего, раскалённого монстра. Дышать здесь было нечем, всё выглядело ободранным, скомканным, обруганным.Макс с Ренатом первым делом направились на кухню. Этому, казалось бы, совершенно незатейливому помещению тоже досталось. Однако несколько банок консервов и мешочков с крупой найти удалось. Ждала парней и более приятная находка?— давно припрятанную Надеждой бутылку виски не смогли отыскать даже военные.Ксения решила сперва посетить грузовой отсек. Он пострадал куда больше некоторых других комнат: одни коробки были перевёрнуты и сломаны, иные вообще отсутствовали. Военные наверняка приняли их содержимое за ценный груз и в чём-то были, безусловно, правы. А пока доктор была занята тщательными поисками чего-то уцелевшего, Вика ходила из каюты в каюту, собирая одежду. Куча маек, футболок, джинс, носков и, конечно же, нарядов еле вмещалась в подготовленный мешок, а ведь нужно было ещё заглянуть в прачечную.Гельт завис в библиотеке, когда Макс отправился в рубку. На панели управления судном парень обнаружил небольшие приборы, ранее явно отсутствовавшие. Карты опрокинуты, никаких документов и бортового журнала… Менее удручающая картина ждала Григорьева в капитанской каюте. Письменный стол был сверху донизу перерыт, но Макс пришёл сюда не за этим. Он хотел найти фотографию или любую личную вещь Виктора Громова, чтобы принести на память его дочерям. Только после долгих поисков его выбор остановился на плюшевом мишке Валерии и фуражке капитана?— весь мундир до сих пор висел в шкафу, но брать его с собой полностью было бы не совсем разумно.Сын старпома уже намеревался заглянуть в отцовский кубрик, однако, вспомнив о документах Германа, взял курс на пятую каюту. Разбросанных вещей в ней оказалось куда меньше, чем в капитанской. Одежды мало, в основном бесполезные маленькие бумажки и канцелярские принадлежности… и ничего ценного. Парень тут же вспомнил, что учитель выживания собирался уходить с корабля в их последний день, а, так как никакой сумки на палубе не было, становилось очевидным, что весь возможный компромат на ?Александрию? безвозвратно исчез… Громкий женский крик, неожиданно разорвавший тишину душных коридоров, заставил Макса бросить все поиски.— Кто кричал? —?всполошённый Ренат выбежал из каюты парней.— Кажется, оттуда!— Из прачечной!Оба помчались по коридору, не зная, спешат они на помощь Вике или Ксении.Приблизясь к дверям стиральной комнаты, парни сразу поняли, что пришли в нужное место. Только крика они не слышали, он вообще больше не повторялся. Вместо этого из прачечной доносились звуки какой-то возни.— Вика? —?не переступая порог, позвал Ахмадуллин.Шуршание не стихло. Макс снял с предохранителя автомат. Парни жестами досчитали до трёх и, целя оружием, одновременно зашли в помещение.Первым, что бросилось им в глаза, была кровь, неравномерно разбрызганная на стенах и полу в одном дальнем углу комнаты. Высохший человеческий скелет, обглоданный до последнего хряща, дополнял эту мерзкую картину. Далее их взгляд с ужасом и отвращением обнаружил непонятную фигуру. Существо полулежало спиной к вошедшим, низко наклонившись вперёд. Оно было, без сомнений, живым, так как хорошо замечались слегка подрагивающие движения его тела, которые и порождали странный звук.Парни находились в полнейшем оцепенении, не зная, что предпринять. Ренат сделал маленький шажок назад. Возможно, лучшее решение в данной ситуации?— это быстро ретироваться с корабля…— Вика!!! —?прокричал Григорьев.Тело существа начало испускать фонтанчики бордовой жидкости под напором автоматной очереди. Раздался хриплый визг. Животное на миг повернулось лицом к двери, демонстрируя вымазанные кровью клыки и подбородок. Затем, прикрывшись тонкими крыльями, оно юркнуло в самый угол и с шумом скрылось в застенках.На полу, в залитом красным углу лежала Виктория. Сперва могло показаться, что она совершенно недвижима, однако звуки частых прерывистых вздохов не стихали ни на секунду. Глаза девушки были широко раскрыты и напуганы, взор будто затуманен, а кожа словно почернела от всюду разбрызганной крови. Она никак не реагировала ни на крики товарищей, ни на их попытки остановить кровотечение, ни на слёзы подоспевшей Ксении.— Гельт, сделай что-нибудь!!!Данилова в панике перебирала содержимое своей аптечки, не зная, чем именно помочь раненой. Желтоглазый мужчина принялся подготавливать свои инструменты.— Ксения, артерия порвана, наложи жгут, быстрее!Когда корабельный доктор трясущимися руками начала работать с разорванной шеей пациентки, Гельт достал из маленькой сумки объёмный шприц, наполненный алой субстанцией. Прицелившись, он с размаху зарядил им в грудь Рутковской, впуская содержимое.Вены девушки раздулись по всему телу, всё больше чернея под кожей. Медик нахмурился и сокрушённо опустил голову:— Боюсь, ей ничего не поможет.— Что? Что ты говоришь, Гельт??— Ксения окончила бинтовать шею и придерживала голову задыхающейся Виктории.— Нужно переливание крови или хотя бы капельница, чтобы нейтрализовать яд, это может помочь.— Хорошо! Будь с ней, я в лазарет!Данилова, шатаясь словно при корабельной качке, помчалась в санчасть. Она слышала громкие стучащие звуки в стенах, но это её сейчас не волновало. В медицинском кабинете, который доктор обследовала совсем недавно, почти ничего не осталось. Тем не менее она помнила, где лежит необходимое ей оборудование. Кое-как подготовив пустую капельницу, Ксения развернулась, чтобы бежать обратно, но была остановлена повисшими в воздухе ножами. Это были хирургические инструменты, ранее находившиеся далеко в шкафу, а сейчас они без всякой опоры балансировали на уровне живота девушки. Стало страшно, но нужно было спешить.Порезавшись одним из лезвий, Данилова выскочила за порог… и теперь вынуждена была прекратить всякое движение. Прямо перед ней находились два горящих глаза. Хищно скалясь, рогатое человекоподобное существо уставилось на девушку, будто гипнотизируя её. А в следующий миг оно рывком подалось вперёд, стараясь вцепиться Ксении в глотку.Доктор успела подставить ладонь, которую тут же пронзила боль от смертоносного укуса. Почти сразу после этого чудовище отлетело в сторону?— Макс открыл огонь из автомата, направляясь к выходу.— Куда вы? —?Данилова, не обращая внимания на боль, встала в проходе. —?Отнесите Вику в лазарет, скорее!— Идём! Быстро! Наверх! Они боятся солнечного света!— А как же Вика?! Гельт!— Возьми свою сумку! —?Григорьев вручил Ксении мешок с собранными ею вещами.— Ксения, уходим, Вику не спасти,?— прозвучало на веррийском где-то сзади.Гельт на руках нёс безжизненное тело Рутковской. Ренат плёлся следом с кучей сумок в руках. Когда четвёрка добралась до кают-компании, Вику уложили на один из столов, а медик снова схватился за аптечку.— Что у тебя здесь??— желтоглазый дёрнул Данилову за кисть руки с кровоточащими царапинами.— Вика! Что с ней? С ней всё будет в порядке? — Ксения, она умерла. Слишком поздно. — Макс! Что он говорит? Я не понимаю его! —?казалось, доктор находилась на грани обморока.— Тихо, тихо,?— Григорьев приобнял девушку,?— мы заберём её с собой в лагерь, мы не бросим её здесь. Гельт, что там?Мужчина закончил осматривать и обрабатывать рану Ксении и копался с бинтами:— Яд уже попал в кровь. Сейчас наложу жгут, и быстро поедем отсюда.— Как мы переберёмся через ограждение обратно? —?проговорил запыхавшийся Ахмадуллин.—?Я видел, что корпус корабля почти нависает над ним. Кто-то один поможет перебраться через забор остальным, а сам спустится сверху.—?Викааа… —?хрипло выдавила из себя Данилова. Она до сих пор не замечала, как яд окрашивал сосуды её ладони в цвет гнили, вызывая воспаление и жжение при попадании золотых солнечных лучей.***Было утро. Ксения проснулась от запаха дыма. И снова подумалось ей, что всё случившееся было дурным сном. Теперь он закончился, и всё есть и будет хорошо… Кто-то жарит мясо, наверное, сегодня праздник… Губы доктора растянулись в улыбке, она вздохнула глубже. Тут же закашлялась.Чья-то рука дотронулась до её лба. Ксения посмотрела в голубые глаза рыжеволосой девушки. Она в лазарете. Слёзы подошли к горлу. Нет, это не было сном. Не обед готовят на костре, а сжигают почерневший от яда труп юной курсантки, заботливо прикрытый голубым платьем. И Данилова не просто так просыпалась этой ночью несколько раз. Её мучили кошмары, температура, а позже и боль. И не её левая рука лежит сейчас под одеялом, а бесполезный перемотанный обрубок. Как она кричала, умоляла, выбиваясь из сил после мучительной дороги. Её, кажется, успокаивали. А потом сделали укол и отрезали кисть руки. Калека, больше не доктор.Самое ужасное, что она ничем не помогла. Виктория умирала, а Ксения лишь паниковала и слушала указания Гельта, будто вовсе не была врачом. Она слишком изменилась, деградировала… Так считал теперь и Роман. Он был непостоянен в обвинениях: то кидался на Макса за то, что тот оставил его за лазерной оградой, то на Ксению за её беспомощность, то на Гельта за неэффективность, то на себя самого за то, что позволил случившемуся произойти.Это он накрыл Рутковскую нарядом, в котором она мечтала потанцевать в оазисе. А после похорон в течение девяти дней почти не показывался никому на глаза. Поговаривали, что он думал о суициде. Однако на десятый день Поломарчук как ни в чём не бывало начал общаться с товарищами. Повлияли ли так чьи-то слова поддержки или собственная сила воли парня?— осталось неизвестным.Зябликова, до этого надеявшаяся, что роды у неё будет принимать Ксения, была безумно опечалена произошедшим с доктором изменениям. Её названный муж Петя имел немало друзей среди беженцев (иногда даже запевал под гитару вместе с Грайфом), которые по просьбе Иры занялись изготовлением протеза. Через две недели были готовы сразу два изделия из дерева?— надгробный крест для Вики и точная копия левой кисти руки для Даниловой. Последняя имела удобную выемку и крепилась при помощи ремней. Грустившая все эти дни Ксения с благодарностью приняла подарок, который, хоть и не восполнял её потерю, смотрелся довольно аккуратно.Спустя месяц доктор кое-как уже привыкла обходиться с одной рукой, однако при родах она присутствовала скорее для оказания моральной поддержки. День прибавления для Иры прошёл без трудностей, ?отец? во время всего процесса находился у входа в землянку, за занавеской. И, когда воздух прорезал крик новорождённого Виктора, он незамедлительно ворвался в помещение и расцеловал всех присутствовавших.Молодой семье вскоре выделили отдельную комнату ещё и благодаря тому, что лагерь беспрестанно расширялся. Зацепа не всегда мог помогать девушке с новорождённым из-за занятости на строительных работах, но своим друзьям, а в особенности Ренату, он успел протрещать все уши о причудах крошечного сынишки.— Снова уснул,?— Ирина подоткнула одеяло трёхнедельному младенцу. —?Не могу спокойно смотреть, как он спит, хочется всё время его разглядывать, дотрагиваться до него…— Как котёнок,?— широко улыбнувшись, пролепетала стоящая рядом Валерия.— Да, Алён, скоро и у тебя такой будет. Или такая.— А я стану тётей! —?Лера гордо задрала голову.— Думаю, будет мальчик,?— вполголоса ответила старшая Громова.— Почему? Хотя это лучше?— быть здесь мужчиной. Легче. Женщинам приходится слишком трудно.— Это мы с тобой в таком положении. Если бы не оно…— Если бы не оно, я бы давно сгинула,?— подхватила Зябликова. —?Этот ребёнок давал мне стимул к жизни. Благодаря ему я чувствовала, что наше будущее ещё не потеряно. А теперь… у меня есть мой Виктор, Победитель… которого не увидят ни наша покойная Вика, ни капитан… Если у тебя будет мальчик, вы тоже назовёте его Виктором?— Я… ещё не думала,?— Алёна указала взглядом на Валерию. —?Потом поговорим об этом.— Петя сейчас ушёл на дело в деревню за холмом, вернутся поздно, а у меня первое ночное дежурство в лазарете. Попрошу Надежду посидеть с ним.— Я бы вызвалась сама побаюкать его,?— Громова размялась, выгнув спину,?— но последние дни мне как-то слишком тяжело.— Да, отдыхай. У тебя ещё всё впереди.Надежда всё больше времени проводила с Даниловой, дабы хоть иногда видеть улыбку на лице подруги. Однако рождение Виктора заставляло Соломатину саму погружаться порою в грустные мысли о том, насколько ей хочется заиметь собственного ребёнка. Ксения же больше думала о беременности Алёны. Было видно, что совсем скоро девушка родит. С одной стороны, на седьмом месяце часто появляются здоровые малыши, с другой?— у доктора всё никак не выходил из головы обморок Громовой на корабле, который произошёл задолго до предполагаемого зачатия.Капитанская дочка чувствовала подозрительность Даниловой, но она её уже мало волновала. Алёне становилось всё хуже, целыми днями она могла мучиться от болей или упадка сил. Душными ночами все её страхи превращались в ужасные, сводящие с ума сны. Однажды ей снилось, как она стоит в очередь на медосмотр в заведении, где людей режут на органы. В другой раз она встретилась с покойным отцом, в которого вселился демон, и девушка собственными руками без всякого сожаления свернула ему шею. После, чуть стоило ей вновь задремать хоть на миг, взору представали уродливые лысые карлики, вырезающие себе глаза маленькими ножами. Всю эту жуткую чертовщину Громова связывала с тяжёлыми родами, которые в скором времени неизбежно ожидали её.— А кто все эти шампуньки-то с корабля притащил?За ужином, как это часто бывало, собрался почти весь экипаж.— Вика, наверное, кто же ещё?— Ну, вообще-то, я,?— Ренат чуть заметно улыбнулся.— О-о-о, наш Ренатик знает, чего хотят женщины! —?громогласно заявил Зацепа.— Главное?— не проговориться остальным в лагере, что у нас есть столько этого добра,?— Ксения протянула свою рабочую руку за кусочком хлеба.— Ого,?— Петя состроил удивлённое лицо,?— в тихом омуте черти водятся! Когда это наш доктор стала такой расчётливой? Правильно?— мыло есть, чего им ещё надо?!— Я некоторым уже проболталась,?— улыбнулась Ира.— Ну, так и думал, времени-то сколько уже прошло!..По всей комнате разнёсся грохот?— звук бьющейся посуды.— Ой,?— Алёна поднялась со стула,?— извините, я сейчас всё уберу.— Не надо, не надо, я сама! —?Надежда поспешила к осколкам.— Спасибо… Я пойду, наверное,?— Громова опустила утомлённый взгляд. —?Спасибо за ужин, тёть Надь.— Иди, отдыхай, девочка!Алёна, не торопясь, направилась в свою землянку. Умывшись и освежившись, она набрала в стакан воды, поставила его на столик у кровати и приготовилась к ещё одной болезненной ночи. Тянущие боли и сейчас давали знать о себе, но Громова почти привыкла к ним и просто сомкнула веки с застывшим мученическим выражением на лице…Утро наступило быстро. Алёна идёт с вёдрами, полными воды, в обеих руках. Тяжело, но Макс занят, и помочь некому… С севера приближаются тучи. Как хорошо, что будет дождь, давно не было дождя! Они несут с собой и ветер; он прохладный, очень приятен. Теперь ночью будет не так душно, может, боли прекратятся? Местный кот, наречённый моряками Николаем, шугается ветра, только мешает, не даёт пройти… Ещё не долго идти… почти пришла… Громова готова спуститься в землянку, но слышит чей-то зов, оборачивается?— никого. Не замечает юркнувшего под ноги кота, спотыкается об него и падает со всего размаху прямо на живот… Всё тело пронзает боль. Девушке становится безумно страшно, её первая мысль?— о ребёнке. Она не может даже пошевелиться от ужаса… Чувствует что-то мокрое под собой, но обнаруживает не воду, а огромное пятно крови на земле и юбке. Спазм не даёт возможности издать и звука…Тело девушки в миг тяжелеет, она понимает, что находится в кровати, что это был сон. Однако боль стихла лишь на несколько секунд. Алёна открывает глаза, тянется за стаканом, но вода тут же проливается на пол из-за нового приступа, ещё сильнее прежнего. Что-то подсказывает Громовой проверить на ощупь свою простыню. Её сердце замирает.— Макс! Макс! —?она и не думает будить парня тихо.— Что? Что случилось?— У меня отошли воды!Григорьев вскочил, как ошпаренный, и уже через пять минут в комнате полным ходом вели приготовления несколько медсестёр.— Ты не бойся, не бойся, думай о ребёнке,?— пыталась успокоить подругу Зябликова,?— старайся помочь ему, у тебя всё получится, ты ведь сильная!— А если что-то пойдёт не так?.. Ты знаешь, моё состояние этот месяц хуже, чем было у тебя… Если я не выживу… А-а-ы-м-м… —?очередные схватки заглушили слова Алёны.— Мужчине лучше подождать снаружи,?— мягко проговорила рыжеволосая веррийка в адрес Макса.После второго замечания он послушно покинул помещение. Каждый вскрик любимой девушки отдавался эхом в его голове. Он знал, как она боялась, её страх передался теперь и ему. Она ведь такая молодая, недавно сама была ребёнком…Казалось, прошёл целый час, а малыша всё не было слышно. Григорьев часто мечтал о том, какая у них будет семья, как он будет проводить время с сыном или с дочкой… Алёна не может покинуть его. Они оба не могут покинуть его.— Что там? —?Максим подлетел к вышедшей из комнаты Ксении.— Показалась головка, ребёнок в правильном положении, просто Алёне нужно лучше стараться.Парень закусил губу от волнения. ?Ну же!?, ?Ещё немного, давай!? то и дело слышалось за занавеской. Громова уже не кричала, а стонала. Макс только что заметил свежий ветер с севера, вдали гремел гром, на востоке брезжил рассвет. Григорьев глубоко вздохнул, стук его сердца немного успокоился… Он услышал крик родившегося ребёнка.— У тебя мальчик! Алёна, здоровый мальчик!Новорождённый закричал не сразу. Громова готова была уже зарыдать от отчаяния, но когда малыш сделал первый вздох и подал голос, девушка почувствовала, как она устала…— Алёна! Алёна, как ты себя чувствуешь? —?Ира обеспокоенно дотронулась до щеки подруги.Капитанская дочка ощущала с каждой секундой нарастающую слабость. Она ещё раз взглянула на своего сына, лежащего на руках голубоглазой красавицы. Они обменялись улыбками, как и тогда, в пещере… Глаза Громовой закрылись.…— Настоящий Громов! Нет, ты посмотри только, едрит-ангидрид! На Витьку похож! Ну, и на меня!Моряки собрались кругом у колыбельки с завёрнутым в белые пелёнки младенцем.— На Алёну похож!— Да на Витьку!— А-а как его з-зовут?— Виктор, конечно!— Нет уж, это моего Виктором зовут!— Да это самое подходящее имя для внука нашего капитана!— Что теперь, всех Викторами называть?— А жарко ему, наверное, да?— Спать хочет человек, не видишь? Нормально ему.— А фамилия у него Григорьев будет или Ракита?— А правда, сынок,?— Юра посмотрел на Макса. —?Пусть Ракитой будет! И ты тоже. Чего род прерывать?— Нет ещё у нас паспортов тут, подумаем пока,?— улыбнулся Максим. —?Имя бы сперва подобрать.— Эй, Ракита Виктор Максимыч, как Вам Ваши инициалы? —?Ракита с любовью взглянул на внука.— Не Виктор он! —?выпалил кто-то.— Может, голосование провести, а?Зябликова прошла в комнату, где Алёна подшивала порванную футболку.— Ты о чём?— Об имени твоего сына. Некоторые хотят, чтобы его звали в честь твоего отца.Громова отложила нитку с иглой, и её печальное лицо посерьёзнело:— Я давно думаю об этом. И знаешь, я не хочу называть его Виктором не только потому, что так зовут твоего ребёнка. Просто… так я буду постоянно вспоминать тот день… то, что сделал его настоящий отец… Мне нужно, наоборот, как можно меньше вспоминать это.— Отец ребёнка?— Макс, мы это уже обсуждали.— Да, им будет Макс, несмотря на правду. В это и нужно верить, не помня обо всём плохом,?— на глазах девушки выступили слёзы. —?Только мы с тобой знаем правду. И её следует забыть.— Хорошо,?— Ира села на кровать. —?Тогда какое имя ты выберешь?— Не знаю, согласится ли Макс,?— неуверенно начала Алёна,?— но я решила так. Я назову сына в честь того, благодаря чему мы оказались здесь. В честь проекта ?Александрия?.— В честь Александра Рутковского?— Нет, его я никогда не знала. Никого из выживших с этим именем не осталось.— Александр, значит Защитник.— Пусть, это не имеет значения. Я так решила.Снаружи послышался голос Надежды, созывающий весь экипаж на обед.***