очень милый, типо, ОЧЕНЬ милый, эпилог (1/1)

Обычно, когда происходит что-то очень хорошее, время бежит незаметно. Это правило работало для большинства людей, и Хьюго был в их числе. В один день, проснувшись раньше Приста, он заметил, что в комнате стало будто светлее. Проведя свой каждодневный ритуал, который заключался в рассматривании чужого спокойного лица и приступе неудержимой никакими усилиями улыбки, он поднялся с кровати и, покрутив головой, наконец понял, в чем было дело. Фридкин, в чем был, вышел на балкон и сразу почувствовал, как холодный ветер набрасывается на него и треплет волосы, будто давно поджидал того, с кем можно обняться. Но это было обычным явлением, ведь осень уже неделю как закончилась, и смена погоды была закономерной. По-настоящему удивительным для Хьюго, не ожидавшего подобного, оказался дьявольский холод под ногами. Он, конечно, сразу понял, в чем дело, но не мог не опустить голову вниз и не удостовериться, что не ошибся.Да, догадка оказалась верной: пол открытого балкона за ночь не просто присыпало, а буквально замело снегом, который лежал и сверкал в темноте утра пяти сантиметровым слоем. Несмотря на то, что ступни уже начинало жечь, Фридкин стоял и улыбался, как дурак, потому что он делал так всегда, становясь свидетелем выпадения первого снега. И ничего не могло удержать его от наблюдения за испражнениями облаков, как позже назвал это Прист, который категорически не любил зиму, холод и все, что к этому прилагалось.Ничего, кроме…—?Мать твою, Фридкин, если ты хочешь умереть, есть гораздо более приятные способны сделать это!Хьюго вздрогнул от неожиданности, уверенный, что двигался достаточно тихо, чтобы не разбудить Осмунда, и обернулся, имея возможность увидеть того со взъерошенными волосами и кутавшегося в одеяло. Картина была премилейшая и к тому же забавная, так как нет людей на свете, которые видели бы его таким. За исключением одного, который стоял в снегу и очень этому радовался.—?Я тебя разбудил? —?спросил он с самой неподдельной улыбкой.—?Меня разбудил ветер, гуляющий по комнате, и жуткий холод. Что ты тут делаешь в… —?Прист сверился с наручными часами, которые никогда не снимал, и поднял брови, словно не верил в то, что видел,?— пять утра?—?Я просто проснулся и понял, что выпал снег, представляешь, самый первый и чистый и… —?он немного умерил свой восторг, рассудив, что, будь он человеком, который почти презирал зиму, то не хотел бы проснуться в такую рань и быть встреченным новостью о том, что ура, снег!Его прогнозы на реакцию Осмунда сбылись с невероятной точностью. Тот поднял голову к потолку и мученически простонал:—?О нет… —?затем, словно его сознание только что проснулось и начало анализировать происходящее вокруг, резко посмотрел на Хьюго, затем на его окоченевшие ноги и выругался, хватая того за руку, затаскивая в комнату и закрывая дверь на балкон. —?Окей, я понимаю, что тебе до безумия нравится эта холодная субстанция, но это уже дохера чересчур!Фридкин, тем временем, начинал дрожать. Пока он стоял практически на улице, то не ощущал холод так сильно, ему даже было немного жарко, но теперь, находясь в комнате, которая даже после такого проветривания немедленно обволокла его теплом, контраст температур заставил того стучать зубами. Прист, который наблюдал за этим, чертыхнулся и, сбросив с себя одеяло, всучил его Хьюго, а сам открыл шкаф, принимаясь выкидывать вещи прямо на пол, с целью как можно быстрее найти нужную.—?Да чего т-ты б-беспокоишься, я в п-порядке,?— произнес Фридкин, буквально приказывая губам не дрожать, но те игнорировали его слова, а если бы могли, то и вовсе посмотрели бы с глубокой насмешкой.Осмунд, тем временем, продолжал срываться на одежде, которую с яростью швырял на пол.—?Я, в теории, могу понять тебя и очень хочу, потому что, как бы я не ненавидел зиму, если ты любишь это, ну что ж, господь свидетель, я готов засыпать всю квартиру противными снегом и льдом, вместе с тобой лепить дурацких снеговиков, строить идиотские снежные горки и кататься с них же. Может залить пол и приобрести коньки! Я бы терпел это три сраных месяца и, может, даже наслаждался бы ими, потому что, я уверен, твои улыбка и смех будут стоить всех этих мучений. Я бы притащил к себе в дом колючее дерево, лично бы обвешал его тысячами гирлянд и игрушек, побрызгал бы ветки искусственным снегом, хотя чего мелочиться, у нас же по всей квартире будут сугробы настоящего! На все это я бы дал незамедлительное согласие, но то, что произошло сейчас, выше моих сил, Хьюго,?— он повернулся к нему, переводя дыхание и держа в руках пару шерстяных носков,?— как ты не понимаешь, что если ты умрешь от воспаления легких, на свете не останется ни одного человека, ради которого я бы сделал все это?Тот смотрел на Приста с открытым ртом, и даже все его тело и губы, еще минуту назад отказывавшиеся сотрудничать и переставать дрожать, казалось, были зачарованы его речью настолько, что забыли о своих кознях. Он и не помышлял о том, чтобы заставлять Осмунда заниматься всеми перечисленными вещами, зная о неприязни того к ним, и то, что ему прямым текстом выразили готовность на все, лишь бы Хьюго вдоволь насладился зимой и всеми ее прелестями, заставляло сердце биться, как при тахикардии, а руки дрожать от желания обнять этого человека с такими искренностью и теплотой, с какой Фридкин никого и никогда не обнимал. И он начал воспроизводить эти порывы в жизнь, сбрасывая накинутое на плечи одеяло и приближаясь, но его прервали с наивысшей концентрацией категоричности.—?Нет, нет и нет, я отказываюсь с тобой обниматься и целоваться, пока ты не завернешься назад в одеяло и не наденешь чертовы носки! В подтверждение своих слов Прист отошел от него на шаг назад и поднял согнутые в локтях руки, говоря этим, что он не собирается искать им какое-либо применение. Поняв, что у того есть все причины так поступать, Хьюго вздохнул и, сев на кровать, принялся надевать всученные ему шерстяные носки, эффект которых он сразу же ощутил, потому что, как минимум, к ногам возвращалась чувствительность, и он уже с точностью мог сказать, что на них что-то есть. Осмунд, удостоверившись, что все его требования выполнены, кивнул и вернулся в кровать, обнимая подушку, утыкаясь в нее лицом и мысленно жалуясь ей на то, что вселенная послала ему человека, который так легко относился к своему здоровью.—?Э-эй! —?протянул Хьюго, потому что он, вообще-то, сделал все, что ему сказали, и все еще оставался без своего полноправного поцелуя.Прист в ответ на возмущение поднял одну руку, не отрывая лица от подушки и показывая, что он вставать не собирается, так что, если Фридкин хочет тактильности, ему нужно лечь. И тот, рассудив, что это разумно, потому что на часах все еще было пять утра, занял указанное место, накрывая их обоих одеялом. Подумав, что все первостепенные действия выполнены, Осмунд развернулся к нему лицом и тяжело вздохнул, не уверенный в том, что его эмоциональная речь имела эффект. Хьюго увидел это у него в глазах и потому, повторив глубокий вздох Приста, уткнулся ему в шею, щекоча ее горячим дыханием, и произнес:—?Я понял тебя. Прости, что разбудил, и за все, что последовало дальше…Фридкин все еще не отогревшийся до конца, шмыгнул носом, чем заставил Осмунда наконец протянуть руку и обнять его, прижимая к себе и отдавая все тепло, которое у него было, чувствуя щекой мягкие волосы.—?Если бы я не проснулся, ты бы, наверное, стоял там… сколько, кстати? Есть у этого какой-то лимит?—?Сложно сказать… —?возвращение из холода в тепло, а так же тот факт, что сейчас было ранее утро, сделали свое дело, и голос Хьюго стал тише и медленнее, а глаза начали закрываться.Прист усмехнулся, неспешно водя рукой по его спине.—?Это еще хорошо, что балкон сравнительно небольшой, и снега хватило только на твои ноги. Когда мы будем выходить на улицу, мне, наверное, нужно быть готовым к тому, что ты будешь с разбега падать во все встречающиеся на пути сугробы?Ответом ему стало размеренное дыхание, отчего он тихо рассмеялся, чувствуя прилив нежности в груди, и, приняв разумное решение последовать примеру Фридкина, невесомо поцеловал его в лоб и почти сразу же заснул.Несмотря на заверения Приста о готовности превратить квартиру в снежную пещеру, Хьюго не стал этим пользоваться, однако, от предложений выйти на улицу и поваляться в снегу не отказывался. Напротив, после каждой подобной инициативы Осмунда его лицо озаряла улыбка, которая становилась только шире при виде того, как страдальческое выражение на его лице превращается в ответную радость. Но Прист, хоть и выдвигал идеи о прогулках, все же старался брать от них как можно меньше и стоять преимущественно в стороне, наблюдая за весельем Фридкина, который, напротив, старался увеличить площадь соприкосновения своего тела с белой субстанцией. Впрочем, такое положение вещей обычно долго не держалось, потому что он либо начинал закидывать Осмунда снежками, либо звал вместе с ним кататься по льду. И до определенного момента тот обычно сдерживался, но только до определенного момента. Потому что если Хьюго станет чуточку счастливее оттого, что Прист разбежится и проедется по какой-нибудь замерзшей луже с таким выражением лица, будто он бы скорее пробежал три марафона подряд, чем занимался подобным?— ну что ж, ему не жалко. Однако было бы ложью сказать, что после этого он не входил во вкус. Совсем немного. Потому что пытаться удержаться на скользкой поверхности, держась при этом за руки, было неплохо, пытаться насыпать Фридкину снег за воротник куртки, пока тот, смеясь, убегал от него?— не хуже. Это, конечно, не отменяло того, что Осмунд ждал конца прогулки, чтобы поскорее вернуться в тепло, ну и для того чтобы по пути назад, проходя мимо большого и мягкого сугроба, неожиданно толкнуть Хьюго в него и наблюдать за тем, как тот смеется и пытается ответить тем же. Может, когда-нибудь Прист и поддастся ему, но до тех пор он будет просто смиренно ложиться рядом и пытаться отвлечься от ощущения ледяного снега под собой, смотря на небо и кожей ощущая не только лютый мороз, но и чужое бесконечное счастье.Все это было весело, но чем стремительнее приближалось рождество, тем сильнее Хьюго нервничал. Несмотря на заверения Приста о том, что тому ничего не нужно, что сильнее, чем снег, он ненавидит только этот праздник, и что лучшим подарком для него будет спокойный вечер в тепле рядом с Фридкиным, тот ничего не хотел слышать. Видя все, что Осмунд делает для него, чувствуя его любовь, ему хотелось выразить свою в полной мере. И хоть он и знал, что никакой меры в этом у него нет, Хьюго очень старался ее обозначить и придумать подарок, который показал бы Присту его благодарность, и вообще, все чувства, переполняющие грудь каждый день.И это оказалось намного сложнее, чем он себе представлял! Во-первых, в голове, загруженной идеями, большинство из которых считались неудачными и не проходили контроль качества Фридкина, нужно было найти место для мыслей, отведенных под поиск новой работы. С этим вообще было очень туго: сначала, рассудив, что он переквалифицировался в отряд хороших парней, Хьюго попробовал работать в полицейском участке. Придя домой после первого рабочего дня, он кое-как выдавил улыбку и заверил Приста, что, наверное, на любой работе первый день должен быть тяжелым. Это повторялось еще неделю, только первый менялся на второй, затем на третий, и так было до того момента, пока однажды он не пришел домой и не уткнулся Осмунду в грудь, сообщая о том, что больше он терпеть этого не может. За эти дни он заполнил, наверное, триллион бумажек, перевел старушку через дорогу и выезжал за пределы участка всего один раз, чтобы принять двух попавшихся на горячем воришек. Остальное время он и его коллеги проводили в офисе, обсуждая приближающиеся выходные, девчонок и бейсбольные матчи, причем Хьюго по большей части молчал или неловко улыбался, так как ни в чем из перечисленного заинтересован не был. Он не сильно тосковал по Черному крылу, но там, по крайней мере, было не скучно.После этого он пробовал себя еще в нескольких профессиях, связанных с правоохранительной деятельностью, но постоянно было что-то, заставляющее подавать заявление на увольнение. Невыносимый коллектив или плохие условия отталкивали Фридкина, который не хотел заниматься чем-то, что его не устраивало, когда у него на счете была весьма не плохая сумма, сохранившаяся с тех времен, когда ему платило Черное крыло. Ему просто нужно было занятие, деньги не были решающим фактором. Он мог бы устроиться в цветочный магазин и получать пятнадцать долларов в час, если бы дело было только в том, что ему нужно было где-то проводить свободное время, но все, чего хотел Хьюго?— найти дело, которое нравилось бы ему. А такие на горизонте не появлялись.Поэтому голова его была полностью забита. Однако расставив приоритеты, он понял, что подарок является его главной причиной для беспокойства, потому что подумать о прочих вещах он сможет когда угодно, а до рождества оставались какие-то ничтожные две недели.Стоит заметить, что Прист также не облегчал задачу выбора. В один день они сидели на кухне и ели приготовленный Хьюго вишневый пирог. Сначала со стороны Осмунда последовало удивление, потому что он вообще-то не знал, что Фридкин умеет готовить, и хотел было сказать, что в этом нет необходимости, но тот печально заверил того, что у него есть время на приготовление тысячи таких пирогов. Услышав, каким тоном было произнесено это объяснение такому порыву, Прист задумался. Причем так сильно, что в какой-то момент забыл, где находится.—?Не вкусно получилось, да? —?Хьюго с беспокойством посмотрел на оставшуюся в тарелке половину пирога, которая уже успела заскучать, так давно на нее не обращали внимания,?— странно, вроде все делал по рецепту…Осмунд резко вынырнул из размышлений и поспешил заверить уже было расстроившегося Фридкина, что вкуснее пирога он в жизни не пробовал, и дело совсем не в этом.—?Я просто… —?он снова ушел в себя и заговорил вновь лишь спустя целую минуту, которую Хьюго провел в терпеливом ожидании, затем посмотрел на него так, будто видел впервые, и задал вопрос, от которого тот поперхнулся чаем,?— если бы у тебя был ребенок, ты бы хотел, чтобы это была девочка или мальчик?Придя в себя и пережив первый шок, Хьюго и сам задумался над этим. Он и не думал про детей, пока Осмунд не задал свой вопрос, но сейчас был уже не уверен. Наверное, пока что им рано думать об этом, но, возможно, настанет момент, когда они будут готовы к тому, чтобы пустить в свой мир маленького человека. Девочка или мальчик? Да без разницы, главное, что они будут любить его, научат драться и с возрастом покажут, как нужно стрелять, будут смотреть на то, как он растет, и запоминать все памятные моменты этого процесса. От таких мыслей Фридкин заулыбался, продолжая смотреть в стену перед собой, и теперь пришла очередь Приста выдергивать его из размышлений, спрашивая, все ли в порядке.—?Что? Ах, да, твой вопрос… я не знаю. Неважно, наверное.Осмунд удивленно посмотрел на него. Он подумал, что Хьюго давным-давно забыл об этом, и потому решил уточнить:—?Так ты о ребенке думал с такой мечтательной улыбкой? Все это время?—?Я посчитал, что это важно для тебя.—?Вообще-то да,?— признался Осмунд осторожно, чтобы не выдать направление своих мыслей, и достал из кармана телефон, открывая приложение для записей,?— очень важно.—?Но ты мне не скажешь, зачем?Тот поджал губы и помотал головой, прекрасно зная, как на Хьюго действует неизвестность. Очевидно, тот начал развивать его мысль и обвивать ее деталями, которые додумывал сам.?Скорее всего, он подумал, что я хочу детей, но почему тогда улыбался? Он что, в самом деле..??Его размышления были прерваны подозрительным тоном:—?Мне беспокоиться?—?Нет,?— быстро заверил Прист и принялся что-то записывать в телефон,?— с чего ты взял…Хьюго пожал плечами и решил, что когда Осмунд будет готов, то скажет сам. Едва он подумал, что странные вопросы закончились, до него донеслось:—?А как бы ты хотел его назвать? —?поймав ничего не понимающий взгляд, Осмунд поспешно добавил. —?Или ее.Фридкин, тем временем, принял решение не удивляться. В конце концов, ему было несложно и даже приятно поразмышлять над именем их будущего ребенка.—?Венди,?— произнес он через минуту раздумий. Это имя нравилось ему еще с тех времен, когда он впервые посмотрел мультфильм о Питере Пэне.—?Так все-таки девочка? —?тут же откликнулся Прист.—?Я просто… подожди, ты что, записываешь?И как тут можно было спокойно взять и выбрать подарок? Каждый день появлялись какие-то новые странности и потрясения, а если они брали выходной, то их место стабильно занимали мысли о недавнем разговоре. В самом деле, речь шла о ребенке, настоящем, живом человеке, такое не выбросишь из головы столь быстро!Хьюго бы, наверное, промучился до следующего рождества, если бы не одна ситуация, которая буквально спасла его от провала.Так уж вышло, что Осмунд, по понятным причинам отделившийся от Черного крыла, но продолжающий работать на организацию, которая сама указывала ему, на какие задания выходить, и была, по сути, связующим звеном между его командой и бывшим местом работы, вел охоту на одного очень неприятного типа, а точнее, несколько таких типов. Проще говоря, террористическую группировку. Он потратил две недели просто на то, чтобы выследить их, и операция по обезвреживанию, задержанию и доставке, куда следует, находилась в разработке примерно столько же. И наконец, день захвата был назначен. Хьюго пообещал скрестить пальцы за успех и взял с Приста, наверное, сотню обещаний, что тот будет осторожен, как никогда. В этом было дело или нет, но к началу операции настрой Осмунда на благополучный исход было не перебить ничем, как и прекрасное настроение, которое появлялось каждый раз, когда он понимал, что жертва, наконец, загнана в угол. В целом, все прошло отлично, если не считать пары несерьезных ранений его ребят, но, по итогу, все закончилось в соответствии с изначальным планом. Оставалась лишь деталь, которая на фоне всего казалась просто до невозможного крошечной и быстровыполнимой?— отправить начальству email с отчетом. И если бы не одна еще более ничтожная деталь, Хьюго бы так и промучился с выбором подарка.Дело было в том, что Прист по причине эмоционального подъема и небольшой усталости, видимо, забыл о том, что отправить отчет можно с телефона. Поэтому он буквально влетел в квартиру, сразу же направляясь к компьютеру, успевшему повидать многое. Но тот, видимо, в тайне отличался небывалой коварностью, потому что отказывался запускаться, а через пять минут, когда чудо наконец-то произошло, стал глючить с такой силой, словно проработал уже сотню лет подряд и неимоверно устал.Хьюго в это время пролистывал газету в поисках объявлений о работе, сидя в наушниках. Как только в перерыве между песнями возникла тишина, до него донеслось из другой комнаты:—?Да что же ты за безмозглая машина?! Я не прошу о невозможном, мерзавец, или ты хочешь, чтобы я к черту потерял работу?!Фридкин пару раз становился свидетелем того, каким упрямым может быть упомянутый компьютер, поэтому быстро сложил в голове возможную цепочку событий и побежал на шум. Прист смотрел на уже десять минут виснувший монитор и выглядел так, будто был готов прекратить эти мучения и запустить предателя в полет из окна. Определив критичность ситуации по шкале от одного до десяти на максимальный балл, Хьюго поспешил приблизиться и заключил Осмунда в объятие, успокаивающе гладя по спине. Тот положил голову ему на плечо, чувствуя, как быстро наступил эффект от его прикосновений, и как огромная усталость грозит свалить его с ног. Он выдохнул, чуть не плача:—?Он ненавидит меня…—?Я думаю, это неважно,?— прошептал Хьюго, не переставая прижимать того к себе и забирая всю негативную энергию, которая, покружив по комнате, вылетела в окно,?— ведь всегда можно просто отправить отчет с телефона.Тот поднял голову и посмотрел на Фридкина, как на первооткрывателя, начиная понимать, как сильно сглупил, и несчастно улыбаться от этого:—?Я идиот, да? Еще и тебя, наверное, перепугал.—?Из всех людей, что я встречал, ты похож на идиота меньше всех,?— доверительно прошептал тот, в тайне буквально разрываясь от счастья, определившись, наконец, с подарком, вопрос выбора которого страшно мучил его две недели,?— и ты ничуть не испугал меня, я в курсе, каким упрямцем может быть твой компьютер. Ты просто устал, а я очень хочу услышать о том, как ты надрал задницы тем ублюдкам!На следующий же день Хьюго сообщил Присту, что ему нужно уйти на пару часов, но куда конкретно, он не скажет даже под пытками, и если Осмунд понял, о чем он говорит, то лучше бы ему притвориться, что он ничего не услышал, и вообще этого не показывать. И выскочил за дверь, а тот, кто, по идее, должен был раскрыть его планы в тот же момент, когда услышал про них, ничего не понимая, пожал плечами и набрал номер Фридкина, сбежавшего так быстро, что Прист не успел и слова вымолвить.—?Я не спрашиваю, что происходит, просто скажи: ты в безопасности?Получив положительный ответ и тысячу взволнованных заверений о том, что все просто замечательно, и тому не о чем беспокоиться, он повесил трубку, чтобы не отвлекать Хьюго от его грандиозных таинственных планов, которые, в свою очередь, заключались во встрече с Кеном.Во-первых, среди знакомых Фридкина не было человека, который разбирался бы в технике лучше Адамса и, во-вторых, среди них точно не было человека, который бы разбирался в технике лучше Адамса и при этом являлся хозяином самой чудесной собаки на свете.Они встретились в том же парке, что и ранее, и пока Хьюго играл с Рапунцель, находящейся в абсолютном восторге от снега, как и он сам, Кен объяснял ему принцип выбора компьютера, потому что под заверение Фридкина о том, что ему нужен идеальный вариант, подходило слишком много моделей. Сообщив о нехватке информации, Адамс услышал уточнение, которое не уточнило по сути ничего, а именно: ?красивый, и чтобы на нем был Gmail?, поэтому принял решение о том, что определяться с выбором нужно, имея перед глазами всевозможные варианты. Но это могло подождать, и потому они втроем играли в снежки еще полчаса, перед тем как завести Рапунцель, грустно, но понимающе смотрящую им вслед, домой и отправиться в ближайший магазин техники.Стоя в отделе с разнообразными мониторами, ноутбуками и системными блоками, оба поняли, что информации снова недостаточно.—?А какой бюджет? —?Кен снова попытался своим уточнением внести в ситуацию некую ясность.—?Не знаю, наверное, стоит уложиться в десять тысяч долларов, но если потребуется больше, то ничего страшного. —?Хьюго бы без сомнений выложил и сотню, лишь бы не промахнуться, но понимал, что Прист, итак скептически относящийся к празднику, вряд ли обрадуется такому.Адамс присвистнул, понимая, что это уточнение, как и прошлое, ничего им не дало. Подумав немного, он рассудил, что раз они находились в таком положении, то можно было обратиться к классике и не ломать голову.Хьюго стоял, как дурак, окруженный экранами мониторов, и не понимал практически ничего из того, что Кен объяснял консультанту. Тогда, вместо привычного ?компьютер?, он впервые в жизни услышал слово ?моноблок?, который, как оказалось, был чем-то вроде монитора без системного блока, точнее, тот был встроен в него или… впрочем, наверное, это был тот тип информации, в котором Хьюго не нуждался. Главным, что он понял из разговора двух людей, разбиравшихся в технике, было то, что купленная вещь была не просто хорошей, простой в использовании и качественной, а все то же самое, только в тройной степени.Поблагодарив Адамса за помощь, Фридкин добавил в воображаемый список пункт, который подразумевал выбор подарка для Кена и отдельно для Рапунцель. Домой он возвращался в прекрасном настроении, не веря в то, что подарок выбран, куплен и, более того, должен понравиться Присту. Оставалось только упаковать его в красивую обертку, но на это у него было еще целых пять дней. Хьюго с толикой злорадства подумал, что просто обязан выбрать самую рождественскую бумагу из всех. Подходя к дому, он резко вспомнил о том, что компьютер был засунут в весьма большой и, совершенно точно, заметный пакет. Даже если бы Фридкин догадался захватить с собой рюкзак, в нем не хватило бы места.Выругавшись, он набрал номер Осмунда, преисполнившись надежды на то, что тот отсутствовал. Он спросил об этом, наверное, самым непринужденным тоном в жизни, так, словно от этого не зависело совершенно ничего, и если тот и понял что-то, то решил последовать совету Хьюго и не показывать этого.—?Нет, я не дома, для чего бы тебе это не было нужно. Нужно было отъехать на базу, там появились вопросы по отчету, но я думаю, что все, что тебя интересовало, ты уже услышал, да?—?Да, и это просто отлично! —?Хьюго так обрадовался возможности пронести подарок незаметно, что забылся и позволил небывалой радости проникнуть в его голос. —?Я не в том смысле, что это хорошо, что тебя нет, точнее, ближайшие десять минут это будет хорошо, а дальше?— уже наоборот. Так что возвращайся скорее, но не раньше, чем через десять минут, ладно?Он услышал, как Прист тихо рассмеялся.—?Понял тебя. Я тоже скучаю, солнце.В утро перед рождеством Хьюго проснулся с мыслью о том, что в тот день очень сильно ошибался, думая, что его проблемы на этом закончились. Все время, начиная с того момента, его мучила паранойя. Во-первых, он не знал, куда можно спрятать не самую маленькую коробку, и не понимал, как так получилось, что у Осмунда в доме не было какой-нибудь идеальной для этого потайной комнаты. Решив в итоге, что балкон станет наиболее подходящим вариантом, он завалил коробку другими старыми коробками, перед этим, конечно же, уточнив у Кена, не повлияет ли холод на будущую работу устройства. И каждый раз, когда они находились в той комнате, откуда был выход на хранивший тайну Хьюго балкон, смотря телевизор, просто лежа на полу и разговаривая и даже… не просто разговаривая, он не мог перестать кидать взгляды в том направлении и на Приста, проверяя, нет ли в его глазах понимания необычного поведения Фридкина.Еще одной странностью, напрягавшей его, было повышенное настроение Осмунда. Тот и раньше не был угрюмым и вечно усталым, но теперь буквально светился изнутри и даже принимал непосредственное участие в ежедневном валянии в снегу. Сколько бы Хьюго не размышлял и сколько бы не задавал прямых и наводящих вопросов?— тот продолжал молчать, ссылаясь на предвкушение праздника. Такие ответы напрягали еще сильнее, потому что, не считая последней недели, Прист терпеть не мог разговоры о рождестве и каждый раз, когда они по какой-либо причине ездили в центр города, почти не переставая, морщился и закатывал глаза, глядя на миллионы елок и толпы людей, переполнявших магазины в поисках подарков. Решив, что остается только ждать каких-либо изменений, Фридкин больше не задавал вопросов. Да и разве хорошее настроение?— это плохо? Нет, разумеется, нет, ему очень нравилось просыпаться от поцелуя в губы и почти сразу же бежать на улицу гулять. Просто… странно это все.Примерно в пять часов вечера Осмунд уехал на работу составлять очередной отчет, что в значительной степени удивило Хьюго. До рождества остались считанные часы, и все люди проводили время вне работы, но на отчеты такое правило, видимо, не распространялось. Что ж, тем лучше?— у него будет время упаковать подарок и сделать это аккуратно, не боясь, что его могут застукать за этим занятием в любую секунду. Он достал с балкона купленную заранее подарочную бумагу с пряничными человечками и, глядя на них, усмехнулся.—?Ему понравится,?— произнес Фридкин вслух, делясь своим коварным планом с пустотой квартиры.Он изорвал, наверное, три метра бумаги, посмотрел два разных обучающих видео в интернете, затем наконец завернул все так, чтобы это выглядело прилично, но сразу после того, как наклеил последний кусочек скотча, чуть не взвыл, потому что в голову пришла замечательная идея. Ему хотелось сделать, кроме прочего, самодельный подарок. Сначала он думал об открытке, но подписанная карточка не выглядела слишком душевно и до звания самодельного подарка дотягивала с трудом, а нарисованная своими руками была хоть и милым вариантом, но слишком детским. И вот теперь, сидя на полу в окружении обрывков бумаги и скотча, крутя в руках ножницы, Хьюго чуть не плакал. Затем приказал себе собраться и разорвал все, что успел наклеить. Ничего, он сделал это один раз, значит, теперь будет легче. Протянув руку за лежащим на столе черным маркером, он вырезал из бумаги маленький квадрат и на белой ее стороне написал короткое предложение. Затем посмотрел на него, не переставая улыбаться, приклеил к коробке и завернул ее в обертку. С первого раза.***Прист вернулся домой через три часа. За это время ему пришлось дважды отвечать на звонок Хьюго и врать, что начальство его задерживает, и что отчет у него никак не выходит. Он молился, чтобы тот не набрал его в третий раз, потому что из идей осталась только ложь о том, что во всем здании организации кончилась бумага, и нужно подождать, пока кто-нибудь принесет новую, иначе он не сможет написать чистовой вариант отчета, а пока он этого не сделает, его никуда не отпустят. Это звучало по-идиотски даже в голове, а о том чтобы проговорить это вслух, ожидая, что ему поверят, Осмунд боялся и думать.Несмотря на такую временную задержку, он понимал, что все его усилия того стоили. Еще в тот момент, когда они ели вишневый пирог на кухне, ему в голову пришла поразительная в своей простоте идея. Ее обдумывание заняло у Приста около недели, потому что это было серьезным решением. Он не слишком горел желанием воплощать ее в жизнь, честное слово, ему и без этого замечательно жилось, но, понимая, что лучшего варианта он уже не придумает, Осмунд собрал в кулак всю смелость и решительность, которые у него были, и принялся искать человека, способного дать ему то, что он ищет.Таких людей оказалось на удивление много, каждый предлагал одни и те же и, вместе с тем, совершенно разные варианты, и Прист, который в том, что выбирал, совершенно не разбирался, начинал сходить с ума. Однако он не сдавался и продолжал поиски, ведь такой подарок не просто должен был привести Хьюго в восторг, но и решить больной вопрос с работой, которой у того не было. Он искал, когда Фридкина не было рядом, ночью, пока тот спал, а днем ездил смотреть варианты под предлогом составления отчетов. Честно говоря, он был удивлен, что тот еще ничего не заподозрил, потому что столько отчетов Осмунд не заполнял, наверное, ни разу в жизни. Но его удивление перестало иметь значение довольно быстро, потому что неведение Хьюго было ему только на руку. И наконец идеальный вариант был найден.Оставалось только незаметно пронести его в квартиру и спрятать получше. А это было не меньшей проблемой, чем поиски, потому что у коробки, которую он держал в руках, могли быть свои планы на следующие несколько часов. Уже стоя у входной двери, Прист наметил приблизительную стратегию и повернул ключ в замке, всем сердцем надеясь, что Хьюго не обнаружится в коридоре. Аккуратно приоткрыв дверь буквально на сантиметр, он оглядел открывшееся пространство. Что ж, это уже радовало?— тот, видимо, находился в одной из комнат. Но дальше на удачу полагаться было нельзя.—?Хьюго? Мне нужно знать, в какой ты комнате, не задавай вопросов, просто ответь!—?В ближней спальне, а что?Осмунд с облегчением выдохнул, понимая, что у него появился шанс пройти незамеченным.—?Это уже целый вопрос, мистер Фридкин,?— он усмехнулся, на полном ходу продвигаясь к самой дальней от коридора комнате.—?Но мне интересно!Еще полминуты Хьюго с ничего не понимающим видом прислушивался к тишине, пока до него не донеслись звуки шагов. Он вышел в коридор, обнаружив там улыбающегося Приста, на лице которого было написано небывалое счастье. Он никогда не мог удержаться от ответной улыбки, глядя на него, находящегося в таком расположении духа, а учитывая то, какой это был день, и вовсе тихо рассмеялся.—?Что такое? —?он приблизился к Осмунду и крепко обнял, утыкаясь носом в шею и глубоко вдыхая, отчего у того по коже поползи мурашки. —?Ни за что не поверю, что в такое настроение тебя ввело составление отчетов. Ты морозом пахнешь.Тот переместил руки Хьюго на талию и, отстранившись ровно настолько, чтобы осуществить задуманное, поцеловал его губы, убивая сразу двух зайцев: получая невероятное удовольствие от происходящего и избегая ответа на вопрос.—?Может, ты и есть причина моего хорошего настроения?—?Но ты начал улыбаться еще до того, как мы…Прист быстро среагировал, прерывая его на середине фразы, снова затягивая в поцелуй. За всеми волнениями по поводу подарка он и не заметил, что в квартире что-то изменилось, но теперь отчетливо видел, что что-то не так, и почему-то был уверен, что Хьюго, как никто другой, знал ответ на этот вопрос. Тот опустил глаза и, когда снова поднял взгляд, выглядел виновато, но при этом полным надежды. Очевидно, он сделал нечто, по его мнению являющееся замечательной идеей, но был не уверен, что это нечто может понравиться Осмунду. Поэтому он просто отошел к стене, на которой находился выключатель, и опасливо произнес:—?Ты только не волнуйся, ладно?Фридкин выключил свет, но вместо того чтобы потонуть в темноте вечера, комната озарилась теплым золотым светом огоньков, натянутых по всему периметру потолка. Присту показалось на секунду, что ему это мерещится, потому что никогда до этого момента он не мог подумать о том, что самый обычный потолок может выглядеть так потрясающе за счет одной только светящейся веревки, а именно так он и называл гирлянды. Он обернулся вокруг, взглядом прослеживая направление движения проволоки с сотней или даже больше мерцающих лампочек, и вернулся к той точке, откуда начал, переводя взгляд на Хьюго, завороженно наблюдавшего за тем, что происходило под потолком, а затем обратившего глаза на Осмунда, который очень боялся за то, что стоит с открытым ртом.—?Это…—?Я могу снять, если тебе не нравится! —?поспешно заверил Фридкин, активно жестикулируя. —?Просто… я подумал, что будет здорово выглядеть…—?Это очень красиво, дорогой.Прист приблизился к нему и не потратил на раздумья ни секунды, сцеловывая с губ Хьюго абсолютно счастливую улыбку.Следующий час они потратили на украшение елки, которую приобрели буквально пару дней назад. Ну, в перерывах между отчетами Осмунда и неотложными делами Хьюго, конечно же. Из соображений гуманности выбранное дерево было не настоящим, а искусственным. Инициатором этой идеи был Фридкин, который, путем долгих разговоров, развил это чувство нежелания поощрять вырубку деревьев и у Приста. Кровью и потом, но развил, понимая, что тому, по большей части, абсолютно все равно, и ему просто хочется, чтобы у Хьюго было настоящее рождество. И если оно подразумевает настоящую елку, значит, это должна быть настоящая елка. Спустя полчаса заверений в том, что он будет рад и искусственному дереву, они наконец пришли к соглашению.Осмунд, не готовый проводить в эпицентре этого безумия хоть секундой дольше или услышать еще хоть одну рождественскую песню, просто складывал в корзину все игрушки, на которые указывал Фридкин, совершенно не беспокоясь о том, как они будут смотреться на проклятом дереве. Но, глядя на получившуюся картину, он не мог не признать, что получилось действительно красиво.—?Я, наверное, уже не буду прежним… —?пожаловался тот, имея в виду, что находит обвешанное всяким барахлом дерево и лампочки на веревке привлекательными, и те, кстати, могли сказать то же самое после того, как увидели то, что происходило на кровати следующие полчаса.Когда одежда снова была надета, а дыхание приведено в норму, Хьюго буквально заставил Приста позвонить Кену и поздравить. Тот достаточно долго продержался, пытаясь убедить его, что телефонные поздравления?— это уже следующий уровень, и он вполне способен перейти на него через год или два, но в конце концов…—?Хэй, Кен, это Прист!Хьюго был очень доволен проделанной работой. Он присоединился к поздравлениям, а Адамс еще раз поблагодарил его за подарок в виде компьютерной мыши. Тот что-то говорил о том, что мечтал о такой уже очень давно, потому что… дальше шли характеристики устройства, но Фрикдин предпочел не вслушиваться в них. Среди тех моделей, которые ему порекомендовал продавец, он просто выбрал самую красивую?— с подсветкой, однако, был по-настоящему рад, что она пришлась Кену по вкусу. Тот, помимо прочего, сообщил, что Рапунцель тоже находится в восторге.С ней все было еще проще, потому что Хьюго, зная, что выбор подарка ограничивается пространством зоомагазина, решил взять количеством. Так, у корги появились с десяток новых игрушек, различные съедобные вещи, которые обожают собаки, и большая лежанка.Положив трубку, Прист подумал, что, возможно, это был самый подходящий момент для того, чтобы открыть бутылку вина. Их с Кеном прошлая вражда, начавшаяся в Черном крыле, была забыта, но, в самом деле, столько добрых слов Осмунд не говорил кому-то, кроме Фридкина, уже очень давно, и сил на это ушло немало. Они выпили, наверное, меньше, чем по половине стакана, когда он, неожиданно, встал, словно услышал что-то, чего не должен был, и покинул комнату, оставляя Хьюго в недоумении в который раз за вечер. По возвращение он выглядел виновато, чем снова удивил и даже напугал Фридкина.—?Я понимаю, что таким обычно занимаются утром, но… —?Прист поколебался немного, не зная, как лучше построить предложение, чтобы разочаровать Хьюго в наименьшей степени, —?ты не будешь против, если я отдам тебе подарок сейчас? Это… больше не может ждать.Тот поставил бокал с вином на пол и подошел к Осмунду, с беспокойством заглядывая в глаза.—?Ты выглядишь взволнованным. Все в порядке?Прист потер переносицу, собираясь с мыслями, боясь увидеть в глазах напротив грусть оттого, что он так по-идиотски все запорол.—?Я знаю, как для тебя важно… это все, и я просто очень хотел, чтобы все прошло идеально, елка, подарок, поздравления Кена и вашей собаки, но… —?он вздохнул, понимая, как нелепо звучат его слова,?— я просто не хочу все испортить, и чтобы воспоминания о нашем первом рождестве еще целый год висели на душе неприятным осадком.Хьюго даже не знал, что сказать на такое очаровательное откровение. Поэтому просто улыбался, не представляя, в какое заблуждение вводит Приста. Затем, видимо, понял, что нужно хоть что-то сказать, и, взяв его лицо в ладони, прошептал:—?Нет, все-таки ты идиот. Совсем немного, но тем не менее. Ты не представляешь, как я благодарен за все, что ты делал для меня когда-либо, но то, что ты делаешь сейчас… Осмунд, я счастлив, понимаешь? Счастлив, как никогда, и это не изменилось бы, даже если бы у нас не было елки, и гирлянд, и всего прочего… ты здесь, и это все, что мне нужно. Никто не совершал для меня ничего подобного, не пытался устроить настоящее рождество, ненавидя его изо всех сил. —?подумав, что пришло время подтвердить свои слова действиями, Хьюго потянулся к губам напротив, целуя Приста со всей нежностью и любовью, что у него были, готовый делать это на протяжении всей жизни и уверенный, что этот запас никогда не иссякнет. —?Все просто безупречно, любовь моя.Тот, не зная, что сказать на такое искреннее признание, погладил Фридкина по щеке, не обращая внимания на уже привычную нехватку воздуха в груди. Подумав, что у него еще будет время на раздумья о том, чем он все-таки заслужил такое счастье, Осмунд поцеловав того в уголок губ, отошел на шаг назад, а затем исчез в другой комнате.Когда он вернулся, Хьюго уже сидел прямо на полу рядом с елкой, а рядом с ним стояла внушительных размеров коробка. Он сел напротив него, тщетно пытаясь угадать, что тот приготовил ему. У него было все, в чем он нуждался, но Прист понимал, что не посмеет показать свой скепсис Фридкину, который, он был уверен, потратил на раздумья не один день. Тот всем своим видом показывал, что сгорает от нетерпения вручить подарок, что подтвердилось взволнованным:—?Можно я первый?Разумеется, Осмунд согласился, подумав, что коробка в его руках вполне способна подождать несколько минут.—?Я очень долго думал над тем, что тебе подарить. Сначала у меня была идея найти какое-нибудь редкое издание ?Гарри Поттера?, но потом я выяснил, что у тебя такое уже есть…—?Нет,?— простонал тот, вознося глаза к потолку,?— умоляю, только не говори никому, моя репутация этого не перенесет!Хьюго хихикнул и продолжил:—?Поэтому я выбрал вот это. Но если тебе не понравится, у меня остался чек! Хотя, наверное, он не пригодится, потому что Кен помогал мне определиться с идеальным вариантом, но все-таки есть вероятность…—?Хьюго,?— Прист прервал его, не имея возможности совладать с эмоциями. Подарки и раньше были крайне редким явлением в его жизни, детство у него тоже кончилось рано, поэтому факт того, что кто-то так старался выбрать что-то для него и переживал из-за того, что это, чем бы оно ни было, может ему не понравиться, уже само по себе было самым ценным подарком,?— что бы не лежало в этой коробке, я уверен, по чистой случайности обтянутой бумагой с пряничными человечками, а не потому, что это было чьим-то коварным планом… это будет чем-то восхитительным. И то, что ты, невзирая на мой мудацкий настрой и отказ от подарков в принципе, думал над ним, выбрал его и завернул в самую рождественскую бумагу на свете?— это уже лучшее, что могло со мной случиться.После такого заверения Хьюго не мог не расплыться в улыбке, а его сердце билось втрое быстрее обычного, потому что, во-первых, каждое признание Осмунда серьезно выбивало его из колеи и заставляло еще минут десять после этого ходить с такой же глупой улыбкой, как сейчас, и, во-вторых, потому что в коробке было не просто ?что-то?, как это назвал Прист, а что-то очень крутое!Тот, тем временем, осторожно вскрыл обертку и оторвал от нее маленький квадратик, читая написанные на нем слова, после чего сразу же осознал, что ему преподнесли.—??Надеюсь, он будет любить тебя так же, как я, а не ненавидеть, как его предшественник…?? Скажи честно, ты хочешь, чтобы я расплакался, да? У тебя там, где-то за спиной лежит фотоаппарат для запечатления этого момента?Он в неверии прижал руку ко рту, потому что, в самом деле, чувствовал, как начинает предательски щипать в носу. Он прекрасно знал, что его старый компьютер никуда не годится и давно отходил свое время, но собраться с силами, выбрать что-то новое, выделить на это средства, в конце концов, было выше его сил. И уж тем более, он бы не стал тратиться на то, что лежало перед ним. Он даже думать боялся о том, сколько Хьюго выложил за это. Тот, в свою очередь, немного растерялся от такой неоднозначной реакции и потому решился на уточнение:—?Осмунд, все в порядке? Тебе не нравится?—?Да ты, должно быть, прикалываешься! —?он без промедления сел вплотную и крепко обнял того, пряча голову на чужом плече. —?Боже, малыш, я так люблю тебя… ты и правда запомнил то, как я проклинал того старого мерзавца, и заменил его этим… я даже не до конца уверен, что знаю, как это назвать! Спасибо тебе…Хьюго почувствовал, что камень, висевший на сердце все две недели, безвозвратно покидает свое место, а вместо него приходят ничем не заменимые чувства спокойствия и радости. Возможность осчастливить человека, которого он гладил по спине и к кому прижимался щекой, была для Хьюго самой ценной из всех данных ему возможностей. Он был готов просидеть вот так всю оставшуюся ночь, если бы не…—?Она двигается! Это нормально?Прист обернулся назад и посмотрел на принесенную им коробку, которая действительно скользила по полу в их направлении, и усмехнулся:—?Как тебе сказать… нормально, конечно, но вообще я предупреждал ее о том, что это нежелательно до тех пор, пока ты не снимешь крышку.Он одной рукой преградил своенравной коробке путь и передал ее Хьюго, молясь всем богам, чтобы тому понравилось то, что находилось внутри. Тот осторожно принял предмет, с подозрением глядя на него. Затем постучал пальцем по крышке и вздрогнул, услышав шуршание в ответ.—?Лучше просто открой, а то, боюсь, дольше она ждать не станет…Фридкин едва успел с замиранием сердца снять крышку, как тут же на него кто-то набросился, и на лицо начало быстро опускаться что-то теплое и мокрое.—?Да, мне говорили, что она самая активная из помета… —?произнес Осмунд, улыбаясь, наблюдая за тем, как подарок Хьюго атаковал его, и в ужасе ожидая реакции.Тот, тем временем, кое-как сфокусировал взгляд на мелькающем перед глазами шерстяном комке и умудрился взять его в руки, наконец получая возможность рассмотреть то, что перед ним находилось.—?Это…—?Да.—?Живая…—?О да,?— усмехнулся Прист.—?Собака?! Настоящая, живая, моя собака?!Вот тут он по-настоящему испугался, потому что не понимал, что видит на лице Хьюго: радость или ужас. Тот продолжал в абсолютном шоке рассматривать щенка в своих руках: ее шерсть была рыжей, но морду пересекала белая полоса, переходящая на грудь и на живот. У нее были огромные карие глаза, которыми она вращала с невероятной скоростью, пытаясь рассмотреть все вокруг. Фридкин подцепил пальцами медальон на ошейнике и прочитал:—?Венди…Увидев, как тот ставит щенка на пол и начинает всхлипывать, а из глаз у него текут слезы, Осмунд совсем растерялся, думая, как ему стоит понимать происходящее. Он, по обыкновению, выбрал самый худший вариант из всех возможных.—?Слушай, если тебе не нравится… если ты не готов к такому, я отвезу ее назад! Эй, ну чего ты?Он снова сел ближе, как и несколько минут назад, и осторожно обнял не двигающегося Хьюго, который только и мог, что утирать слезы рукой. Когда Прист был готов хватать несчастную собаку и прямо в тот момент везти ее обратно в питомник, тот словно вышел из транса и резко, так, что Осмунд задохнулся от неожиданности, обвил его шею руками, сквозь всхлипы говоря:—?Это лучший подарок в моей жизни… прости, что я не сказал этого сразу, мне просто нужно было немного времени, чтобы прийти в себя и поверить в то, что по дому ходит настоящая собака. Боже, Осмунд… я о таком и не мечтал!—?Мне просто интересно, на сколько лет раньше положенного я полностью поседею,?— тихо смеясь, признался Прист, прижимая успокаивающегося Хьюго к себе и не веря собственному счастью. Все ночи, которые он провел в раздумьях, браться за такую рискованную идею или нет, в один миг оказались стоящими того, что происходило.Фридкин рассмеялся, поднимая голову с его груди и все так же неверяще заглядывая в глаза, затем, сверкая улыбкой и оставшимися на щеках слезами, покачал головой, прежде чем прислониться к чужим губам, в который раз ощущая отчаяние оттого, что ничего не будет достаточно, для того чтобы выразить все его чувства к этому человеку. Он то раздвигал губы Приста языком, проникая внутрь, то почти невесомо касался, заставляя их сердца стучать синхронную чечетку.Спустя, кажется, целую вечность, по какому-то чуду уместившуюся в несколько минут, Хьюго оторвался от него, прислоняясь лбом ко лбу Осмунда, и прошептал:—?Это несправедливо… почему вселенная дала мне все эти чувства и не оставила ни единой возможности выразить их в полной мере? Почему я просто не могу показать, как люблю тебя…?—?Мне достаточно и этого, ангел,?— прошептал в ответ Прист, проводя пальцем по его губам и снова целуя их, давая знать, что он страдает от аналогичной проблемы.Они бы провели так еще очень много времени, если бы заскучавший щенок не положил голову Хьюго на колени, сумев при этом вздохнуть так тяжко, что оба рассмеялись, разрывая объятие.—?Привыкай, милая, я тебе сразу скажу, что у меня на него точно такие же права!Фридкин вновь залился смехом, чувствуя, что о большем он не мог и мечтать. Он поднял Венди на руки и заглянул ей в глаза.—?Здравствуй, дорогая. Прости, что мы так скомкано начали наше знакомство, просто я и подумать не мог, что твой отец все это время уезжает не на работу, а выбирает мне собаку. И я невероятно счастлив, что, в конце концов, он привел к нам в дом именно тебя.—?Я в жизни столько отчетов не писал, как за последнюю неделю, неужели ты совсем ничего не заподозрил? Подожди… отец?—?Теперь ты представляешь, что я чувствовал, когда ты начал задавать вопросы про детей! —?Хьюго почувствовал себя отомщенным и вернулся к беседе со щенком. —?Нас с тобой ждет столько разных приключений! Сначала я познакомлю тебя с моей лучшей подругой и ее папой, я уверен, что вы подружитесь!Осмунд посмотрел на него, прищурившись, изображая непонимание и примерно на половину ощущая его на самом деле:—?Уточни еще раз, кем ты ее считаешь?—?Дочерью,?— кивнул Фридкин, ни на секунду не сомневаясь в собственных словах,?— нашей общей дочерью.—?Что ж, я примерно чего-то такого и ожидал,?— произнес тот, пытаясь уложить в голове факт своего, пускай и косвенного, но отцовства.—?У тебя будет самый лучший папа в мире, дорогая Венди! Я полностью уверен, что тебе, так же, как и мне когда-то, понадобится совсем немного времени, чтобы увидеть в нем любовь всей своей жизни. —?он поцеловал ее в нос и поставил на пол. —?Осмунд, ты плачешь?Венди поняла, что те снова собираются начать лизать друг другу лица, и потому отправилась обследовать место, где ей предстояло прожить веселую и, она была уверена, невероятно счастливую жизнь.Вскоре после этого Прист рассказал Хьюго, что сразу после того, как ему в голову пришла идея о собаке, он вспомнил про одного своего знакомого, работающего в кинологическом отделении полиции, которое использовало собак для поиска пропавших людей, наркотиков и оружия. Тот поведал ему, что они как раз набирают команду на обучение. Пока что это должно было быть в формате вечерних курсов, направленных на общую дрессировку и натаску собаки, но через какое-то время, после сдачи экзаменов, можно было начинать работать и выходить на серьезные задания. Примерно так он определился с породой, остановившись на бордер-колли, которая считается самой легко обучаемой, умной и активной.Через пару недель после самого незабываемого рождества в их жизни Хьюго и Венди впервые вошли в зал для тренировок, откуда вернулись, спустя два часа, абсолютно счастливыми. Фридкин, по крайней мере, в отношении щенка судить было сложно, потому что та была счастливой перманентно. Так, он нашел дело, которому действительно принадлежал, и всей душой был благодарен Присту за подаренную возможность. А что оставалось тому? Ему оставалось только разделить это счастье вместе с Хьюго, привычно прижать его к себе и поцеловать губы, которые все еще постоянно притягивали его, как и в самом начале их истории.Разумеется, никто и не думал забывать про Рапунцель. Впервые встретив сородича, который любил Фридкина так же сильно, она, конечно, посчитала нужным проявить закономерное чувство ревности, но когда увидела, что тот все еще считает ее своей лучшей подругой, которой он готов был подарить весь мир, то могла лишь порадоваться, что в их компании появилось новое действующее лицо, которое, ко всем своим прелестям, еще и говорило по-собачьи. А еще очень быстро бегало. И Рапунцель была счастлива, потому что вокруг нее были все, кого она любила больше всего на свете: Хьюго, Кен, мистер Прист и ее новая подруга, с которой было так весело играть в догонялки.Жизнь продолжалась в своем обычном и, в то же время, неповторимом ритме, просто теперь в нее пришло множество новых вещей. Например, Осмунд уже начал привыкать к тому, что в момент пробуждения первым, что он видел, была самая довольная на свете собачья морда, а не спящее лицо Хьюго, привык закрывать дверь, когда они занимались тем, что маленькой девочке было слишком рано видеть, привык под заверения Фридкина о том, что так делать нельзя, тайком делиться с Венди своей едой, привык возвращаться в дом, где его ждали сразу два самых любимых существа на планете.И, несмотря на все изменения, произошедшие в их жизни, что-то все-таки осталось неизменным. Поцелуи в каждом уголке квартиры, самый прекрасный смех, от которого у Приста всегда теплело на сердце, чужая рука в его собственной, и те неповторимые моменты, когда они танцевали. Каждый раз, двигаясь под негромкую музыку, они чувствовали, будто все не по-настоящему. Разве же это возможно?— абсолютная, бесконечная любовь, нитями закручивающаяся вокруг двух в меру обыкновенных людей? Но да, все сомнения в реальности происходящего развеивались после первого невесомого соприкосновения губ.Иногда они танцевали под ту же песню, что и в Вендиморе. Такие моменты были наполнены чем-то особенным, и ни Прист, ни Хьюго не понимали, чем именно, пока из раза в раз не чувствовали, что они здесь. Они здесь навсегда, в этом живом, самом прекрасном месте во вселенной, которое навечно оставит в своем огромном, бьющемся в такт музыке, наполняющей его, сердце фантомы двух людей, кружащихся в бесконечном танце.